елаешь, Роган, - проговорил он спокойно, - но хочу напомнить тебе, что это моя собственность. Раз я не приглашал тебя сюда, значит, ты незаконно вторгся в чужие владения. Я предлагаю тебе уйти так же быстро, как ты пришел.
     Голос Шона Рогана был подобен барабанному бою.
     - Ах вот оно как, Джордж Гамильтон, я вторгся в чужие владения. А чем занимались твои люди сегодня утром, когда они вторглись на мою землю и напали не только на одного из моих сыновей, но и на мою жену? Ты теперь, значит, стал грозой женщин?
     Берк, до этого пребывавший прямо за плечом своего хозяина, теперь быстро шагнул вперед. Сэр Джордж удержал его одной рукой:
     - Я не хочу скандала при гостях, Роган. Если у тебя есть законная жалоба, обратись с ней в полицию в Голуэе.
     - Нет, вы его только послушайте! - воскликнул Шон Роган, оглядывая комнату. - И каковы были бы мои шансы против такого, как он? - Ответа не последовало, и он покачал головой. - Нет, я не стану подавать никакой жалобы, но предупреждаю тебя и твоего холуя, который прячется вон там, за твоей спиной. Если вы еще раз ступите на мою землю, то схлопочете пулю - это я вам торжественно обещаю.
     Он стал поворачиваться к ним спиной, и тут сэр Джордж не выдержал:
     - Ей-богу, ты заходишь слишком далеко, Роган! - Его голос срывался от ярости. - Я еще отправлю тебя гнить в голуэйскую тюрьму, мерзавец ты эдакий!
     Роган медленно повернулся.
     - Мерзавец, вот оно как? - негромко переспросил он. - А как бы ты назвал человека, который, ища повода для ссоры, не имеет мужества лично предстать перед своим врагом, а подсылает своих головорезов, чтобы избивать шестидесятилетнюю женщину?
     В комнате наступила полная тишина, Джоанна негромко выдохнула сквозь зубы. Роган сунул руку в карман куртки и вытащил пистолет, который бросил к ногам своего врага.
     - На, собака, - резко проговорил он. - Вот тебе верный, как никогда, шанс избавить мир от меня, и у тебя не хватит духу им воспользоваться.
     Он повернулся спиной и, толкая Кевина перед собой, двинулся к дверям на террасу. В этот самый момент Берк припал на одно колено и потянулся за пистолетом. По-прежнему стоя на колене, он отвел назад ударник и прицелился. Но прежде чем он нажал на спусковой крючок, Клей пришел в движение. Он ударил ногой сверху, и пистолет разрядился в пол, не причинив никому вреда. Берк выронил его, вскрикнув от боли, и схватился за запястье. Кевин резко повернулся, наведя дробовик для выстрела, но отец быстрым движением остановил его. Глаза Шона встретились с глазами Клея, и Кевин что-то вполголоса проговорил отцу. Едва заметная улыбка проступила на мрачном лице старшего Рогана, он кивнул и сказал:
     - Я ваш должник, полковник.
     На какой-то момент они замерли на свету, а потом растворились в темноте.
     Сэр Джордж повернулся к Клею, лицо его было спокойным, хотя мышца в уголке правого глаза напряглась, выдавая внутреннее волнение.
     - Я должен поблагодарить вас за столь своевременные действия, полковник. Поступок Берка понятен, но опрометчив. Вы избавили всех нас от серьезных неприятностей. - Повысив голос, он обратился ко всем, кто находился в комнате: - Прошу вас, леди и джентльмены, пусть эта неприятность не омрачит вашего веселья. - Он кивнул пианисту и, когда ансамбль заиграл вальс, вышел из комнаты, Берк - следом.
     Люди стояли отдельными группками, сдвинув головы и обсуждая случившееся, а Клей подал руку Джоанне, и они вышли на террасу через балконные окна.
     Джоанна облокотилась о балюстраду и издала протяжный вздох облегчения:
     - Слава Богу, что вам удалось вовремя его остановить. Если бы сегодня вечером здесь убили Шона Рогана, вся страна содрогнулась бы от возмущения.
     - Почему ваш дядя так его ненавидит?
     Она пожала плечами:
     - Я сама толком не знаю. А почему он ненавидит так много вещей? Думаю, это потому, что Большой Шон всегда отказывался преклонить колена. Он - непоколебимый, как скала, и моему дяде это не по нраву. Ему нравится думать, что он способен подчинять людей своей воле.
     - Но ему всегда это удается, ведь так? - спросил Клей. - Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что его племянница пристрастилась скакать галопом при лунном свете в мужском наряде?
     Она беззаботно рассмеялась:
     - То, чего он не знает, никак не может его расстроить. - Она поежилась. - А тут становится довольно прохладно. Вы не возражаете, если мы снова зайдем внутрь?
     Когда они вернулись в комнату, молодой гусарский офицер подошел и пригласил Джоанну на танец, а Клей направился к буфету и налил себе изрядную порцию бренди. В этот момент подошел Вейл с гримасой отвращения на лице.
     - Судя по вашему виду, выпивка вам не повредит, - сказал Клей.
     Вейл кивнул:
     - Я только что слышал, как эта свинья Марли хвастается своими последними похождениями. Он пьян как сапожник, конечно. Похоже, он запер в одной из комнат в задней части своего дома какую-то несчастную девушку. Ее мать - вдова, и он грозился выселить ее за то, что они не внесли вовремя арендную плату. Девушка пришла сегодня днем, чтобы молить его о снисхождении, а он без всяких обиняков назвал свои условия. Очевидно, она ответила ему решительным отказом, и тогда он посадил ее под замок, чтобы дать ей время подумать о последствиях - как он это деликатно называет.
     Вейл отхлебнул бренди и, извинившись, отошел с началом следующего танца, а Клей отвернулся и стал глядеть в окно, чувствуя, как гнев закипает в нем. Он потянулся к графину, наполнил стакан до краев, осушил его, и бренди разлилось по его телу, словно текучий огонь. Потом он почувствовал чью-то руку у себя на рукаве - возле него стояла Джоанна.
     Ее улыбка улетучилась, когда она увидела его лицо.
     - Что это с вами, Клей? - спросила она. - Что случилось?
     Он резко рассмеялся:
     - Да так, ничего. Мне вдруг захотелось немного подышать свежим воздухом, только и всего.
     Он подозвал одного из лакеев, попросил подать его карету к парадному входу, и Джоанна схватила его руку и шепотом проговорила:
     - Клей, я боюсь. Вы похожи на самого дьявола.
     Он ободряюще улыбнулся:
     - Не беспокойтесь за меня, дорогая. Время от времени на меня накатывает такое настроение. Что мне нужно - так это проскакать галопом, чтобы стряхнуть с себя паутину.
     Она подошла к двери вместе с ним, и он взял пальто и шляпу. Выйдя на ступеньки, она улыбнулась ему. Ее лицо казалось мертвенно-бледным при свете лампы.
     - Я увижу вас снова?
     Клей взял ее руки в свои и подержал несколько мгновений:
     - Вы от меня так просто не отделаетесь.
     Улыбка озарила ее лицо, она придвинулась совсем близко и негромко сказала:
     - Смотрите - не наделайте глупостей, Клей.
     Он отвернулся, сошел по ступенькам, и, когда залезал в свой экипаж, один из лакеев сказал конюху, прислонившемуся к стене:
     - Мистер Марли хочет, чтобы его экипаж был готов к одиннадцати.
     Клей помедлил какой-то момент, наблюдая, как лакей взбегает по ступенькам и заходит в дом, и после этого уже твердо знал, что ему делать. Он забарабанил по крыше кулаком, и Джошуа хлестнул лошадей так, что они поскакали прочь, стремительно набирая скорость.

Глава 5

     Когда они добрались до Клермонта, Клей отправился прямиком в свою спальню и стал переодеваться. Пока он натягивал сапоги для верховой езды, в дверях появился Джошуа.
     - Вы опять уезжаете, полковник? - спросил он.
     Клей кивнул:
     - Ты можешь седлать кобылу, но вначале достань ту карту, что я купил, когда мы сошли на берег, и отыщи мне Килин. Если я правильно запомнил, мы проезжали через него по дороге сюда.
     Джошуа открыл коричневый ранец и достал карту на матерчатой основе, которую разложил на кровати.
     - Я нашел его, полковник, - сказал он немного погодя, - милях в девяти-десяти отсюда.
     Клей придвинулся поближе:
     - Где-то поблизости должно быть большое поместье. Оно принадлежит человеку по имени Марли.
     Джошуа поднял удивленный взгляд:
     - Сегодня вечером про него шел разговор в лакейской. Там был его кучер. Некоторые из историй оставляют дурной привкус.
     Клей мрачно усмехнулся:
     - Я имел сомнительное удовольствие познакомиться с этим джентльменом лично. И готов поверить всему, что про него говорят. А теперь седлай кобылу. Времени у меня в обрез.
     Джошуа вышел из комнаты, и Клей всмотрелся в карту. Через некоторое время он довольно крякнул. Там была отмечена тропа, которая прорезала вересковую пустошь на задворках Драмор-Хаус, соединяясь с Голуэй-роуд за милю от Килина, что значительно укорачивало путь.
     Он сложил карту и открыл кожаный дорожный сундук, стоявший у стены. Вскоре он нашел то, что искал, - свою старую фетровую армейскую шляпу и поношенную серую шинель-накидку, служившую ему верой и правдой на протяжении последних двух лет существования Конфедерации.
     Он застегнул шинель до подбородка и повесил на пояс кольт "драгун" в черной кожаной кобуре. Наконец надвинул на глаза шляпу с полями и оглядел себя.
     В тусклом свете масляной лампы из зеркала выглядывал призрак человека, который умер в ночь накануне Аппоматтокса. И - странно - это было все равно что встретить старого друга. На какой-то момент он испытал чувство, близкое к ностальгии, и устремился мыслями в прошлое, которое было столь близко и в то же время невероятно далеко.
     Он вздохнул и, открыв ящик высокого комода, достал черный шелковый шарф, который завязал на шее и надвинул на лицо. Эффект был поразительный. Человек, который стоял теперь там, в полумраке, был незнакомцем, исполненным угрозы и чрезвычайно опасным.
     Как будто другой человек смотрел на него из зеркала, кто-то, над кем он был не властен, и на какой-то миг Клей заколебался. Странный холод пронизал его, в то время как внутри едва слышный предостерегающий голос, казалось, уговаривал выйти из игры, пока еще не поздно. Но это было только мгновение. Клей сдвинул шарф, шутливо поклонился своему отражению и, повернувшись на каблуках, вышел из комнаты.
     Джошуа ждал во дворе, одной рукой ласково поглаживая Пегин по морде. Она негромко заржала от удовольствия, когда Клей вышел и вскочил в седло.
     - Я не берусь сказать, сколько времени меня не будет, - сказал он. - Все зависит от друга Марли.
     - Прежде мне уже приходилось видеть на вашем лице такое выражение, - меланхолично заметил Джошуа. - Вероятно, в ваши намерения не входит нанести ему светский визит. - Он поколебался, а затем продолжил: - Простите меня, если я спрошу не к месту, полковник, но что там произошло? Мистер Марли оскорбил вас?
     - Пожалуй, можно это так назвать.
     - Значит, ваш визит не продиктован заботой о его здоровье?
     - Я бы так не сказал, - ответил Клей. - Более того, очень может статься, что я пристрелю его прежде, чем закончится эта ночь. - Он прищелкнул языком, и Пегин быстро преодолела двор и вышла на тропу, ведущую к краю лощины.
     Ночь была ясная и свежая, из темноты веяло ароматом дрока, и слабое, едва уловимое дыхание осени, приносимое из распростершихся внизу лощин подобно древесному дымку, окутывало землю, наполняя Клея лихорадочным волнением.
     Тропа отчетливо белела в лунном свете, когда он предоставил Пегин самой выбирать дорогу и галопом помчался по вересковой пустоши к подножиям холмов.
     Где-то в темноте раздался негромкий смех, веселый и беззаботный, вселивший в него завистливую грусть, и он повернул, пустив Пегин по торфу, продвигаясь вперед осторожным шагом. Драмор-Хаус лежал в лощине под ним, по-прежнему сияя огнями, и до него доносилась музыка.
     На миг он остановился среди деревьев и прислушался. Это был старый, хорошо знакомый вальс, грустный и веселый одновременно, с любовью и ласковым смехом, сквозившими в каждой его ноте. Последний раз он слышал его за месяц до начала войны.
     Время утратило всякое значение, и он снова перенесся в Джорджию, прибыв со значительным опозданием на бал по случаю совершеннолетия сестры своего лучшего друга. Впереди была неделя охоты и пирушек, а дальше - долгие "золотые" годы...
     Как часто говаривал отец, неблагодарное это дело - полагаться на что-либо в этом мире. Клей вздохнул о том лете, которое прошло, и погнал Пегин между деревьями обратно на тропу. Когда музыка стихла в ночи, лошадь снова перешла на галоп.
     Через полчаса он спустился на Голуэй-роуд и поскакал в направлении Килина. Затем переправился через широкий ручей и пустил Пегин шагом по спящей деревне.
     Килин-Хаус находился в двухстах ярдах по другую сторону, черная громада, выступающая в ночи, и Клей свернул в ворота и остановился перед парадной дверью.
     В холле горел свет, но весь дом был полностью погружен в темноту. Клей взошел по ступенькам и потянул за цепочку колокольчика. В скрытых недрах дома раздалось негромкое звяканье - отзвук другого мира.
     Через некоторое время послышались приближающиеся шаги, он надвинул шарф на лицо и вытащил револьвер. Когда дверь приоткрылась, он протиснулся внутрь и закрыл ее за собой.
     Человек, стоявший перед ним, был старый, сутулый, в поношенном халате, с кожей, пожелтевшей и сморщившейся от старости. Глаза его широко раскрылись от ужаса, рот распахнулся в тревожном вскрике.
     Клей схватил его за горло и заговорил нарочито грубым голосом:
     - Одно слово - и ты покойник. Кто ты такой?
     Потом чуть отпустил руку, и старик надтреснутым голосом ответил:
     - Всего лишь дворецкий, сэр. Господи помилуй, если вам нужен мистер Марли, так его нет дома.
     - А кто еще здесь? - спросил Клей.
     - Слуги, сэр, но все лежат в постелях в задней части дома.
     - Ты забыл про молодую женщину, которая пришла повидаться с твоим хозяином сегодня днем, - сказал ему Клей. - Где она?
     - Вы говорите про Эйтн Фоллен, сэр? - Трясясь от страха, старик взял лампу со стоявшего рядом стола. - Сюда, сэр. Вот сюда.
     Клей двинулся по холлу следом за ним, и они поднялись по широкой лестнице. Старик прошел по лестничной площадке и остановился у двери в дальнем ее конце. Достал из кармана связку ключей и с нескольких попыток отыскал тот, что подходил к замку. Когда он открыл дверь, Клей втолкнул его в комнату.
     Девушка, до этого, видимо, лежавшая на кровати, теперь стояла у стены с бледным и болезненным при свете лампы лицом, с глазами, опухшими от плача. Не старше пятнадцати лет, с молодым, еще не сформировавшимся телом, она была одета в поношенное коричневое платье.
     Как одержимая она бросилась вперед, пытаясь проскочить в дверь, а Клей поймал ее за запястье и развернул лицом к себе.
     - Не бойся, - сказал он. - Я пришел, чтобы отвести тебя домой, к твоей матери.
     Девушка стояла как вкопанная, уставившись в его закрытое маской лицо, впившись глазами в его глаза, а потом медленно качнула головой из стороны в сторону, как будто никак не могла осознать, что все это происходит на самом деле.
     - О Господи, сэр, я здесь чуть с ума не сошла.
     Она подобрала свой платок, обмотала им голову, и запоздалые горькие слезы брызнули у нее из глаз.
     - Никто больше не причинит тебе вреда, - заверил ее Клей с металлом в голосе. - Даю тебе слово.
     Он легонько прикоснулся рукой к ее плечу, и она, как ужаленная, отпрянула назад.
     - Ради Бога, идемте, сэр, пока он не вернулся, - нетерпеливо сказала она, выскочила на лестничную площадку, а Клей взял у дворецкого лампу и затолкал его в комнату.
     - Он убьет меня, когда вернется, - слезно твердил старик, заламывая руки.
     - Я бы на это не рассчитывал, - заметил Клей, закрыл дверь и запер ее на замок.
     Потом швырнул ключи в полумрак и последовал за девушки, которая уже спустилась в холл и теперь возилась с замком парадной двери. Когда он вышел на крыльцо, она стояла, прислонившись к колонне, в полуобморочном состоянии, и он обхватил ее за плечи и почти снес по ступенькам.
     Похоже было, что силы покинули ее, так что он взвалил ее на спину Пегин и вскочил в седло. Когда он поскакал в направлении ворот, девушка уткнулась головой в его шинель и разразилась бурными рыданиями.
     К тому времени когда они добрались до деревни, она пришла в себя в достаточной степени, чтобы показать свой дом. Он спешился, спустил ее на землю, а потом забарабанил в дверь.
     Рыдания девушки стихли, и, когда изнутри донеслись шаги, она подняла на Клея глаза и слабым голосом спросила:
     - Кто вы?
     - Друг, - просто ответил он. - Тебе нечего бояться, милая, ни теперь, ни когда-либо в будущем. - Когда дверь начала открываться, он повернулся, легко запрыгнул в седло, Пегин быстро выехала из деревни и поскакала обратно к Драмору.
     По ту сторону речки, где находился Килин, росла купа деревьев, и он остановился в их тени. Ему не пришлось долго ждать. В ночном воздухе разнесся негромкий стук приближающегося экипажа - это карета, запряженная двумя лошадьми, появилась из-за поворота дороги и поехала к нему, отчетливо видимая в лунном свете.
     Возничий дернул поводья, заставляя лошадей сбавить шаг, когда они зашлепали по воде. Лошади остановились, наклонив головы, чтобы попить, а Марли высунулся из окна и раздраженно крикнул:
     - Ради Бога, почему мы остановились, Келли? Пройдись-ка хлыстом по их чертовым шкурам.
     Клей погнал Пегин вперед из-за деревьев, держа "драгун" в правой руке. Марли убрал голову, а возничий потянулся за длинным хлыстом.
     Угрюмый, грозного вида детина с грубыми чертами лица и массивными покатыми плечами медленно разинул рот от изумления, когда Клей остановился с другой стороны речки и бодро проговорил с ирландским акцентом:
     - Слава Богу, чудесная ночь для пешей прогулки, так что твой хозяин обойдется без тебя. - Парень хотел было запустить руку под козлы, но Клей поднял кольт, навел его, и лунный свет угрожающе заиграл на медном корпусе. - Не советую.
     Парень выронил поводья и спрыгнул в воду. Марли высунулся из окна и сердито спросил:
     - Что происходит, Келли? Разве я не сказал тебе, чтобы ты погонял этих чертовых лошадей? - В этот же момент он увидел Клея и поспешно укрылся внутри экипажа.
     Келли вышел из воды не более чем в ярде от головы Пегин. Он сделал вид, что хочет пройти мимо, а потом повернулся и бросился вперед, протянув руки, чтобы стащить Клея с седла.
     Клей резко дернул за поводья и, когда Пегин шарахнулась в сторону, правым сапогом пнул Келли в лицо. Тот со стоном отшатнулся и рухнул в траву на обочине дороги.
     Из экипажа не доносилось ни звука, и он стал погонять Пегин вперед до тех пор, пока она не встала на мелководье.
     - У тебя есть пять секунд, чтобы выйти, Марли, а потом я начну стрелять.
     Последовала короткая пауза, прежде чем дверь открылась, и Марли с трудом спустился в ручей. Он стоял там, и ледяная вода плескалась у его колен.
     - Я позабочусь, чтобы тебя вздернули за это. - Он пошел было вброд, и Клей покачал головой.
     - Стой на месте. Я хочу потолковать с тобой.
     - Говори, черт с тобой, - сказал Марли. - А на большее не рассчитывай. В моем кошельке не более соверена.
     - Меня интересуют не твои деньги, - сказал Клей, - а только лишь некоторые неприятные стороны твоей натуры. Ты, как я понимаю, считаешь себя ловеласом?
     - К чему это ты клонишь, черт возьми? - спросил Марли нахмурившись.
     Клей пожал плечами:
     - Очевидно, дамы придерживаются иного мнения. Я привез весточку от Эйтн Фоллен. Она благодарит тебя за гостеприимство, но предпочитает провести ночь со своей матерью.
     В лунном свете лицо Марли стало белым.
     - Ты заплатишь за это.
     Клей резко оборвал его, прижав дуло кольта к его лбу:
     - Это станет тебе предупреждением, Марли. Если до меня дойдут слухи, что ты опять не даешь покоя этому ребенку или ее матери, то однажды темной ночью ты получишь пулю в голову.
     - Кто ты такой? - спросил Марли, и в его голосе зазвучал страх.
     Клей рассмеялся с издевкой:
     - Ты конечно же получил мое письмо? Я ведь говорил тебе, чтобы ты меня ждал.
     У Марли отвисла челюсть, и выражение крайнего изумления появилось н