было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?
   Диллон указал взглядом на лежавший на софе журнал.
   - Ты это видела?
   - Я только позирую, - поспешно ответила она, покачав головой.  -  Снимки,
которые будут напечатаны, они потом выбирают сами.
   - Ты на обложке.
   Она взяла журнал. Фотография была хорошей. Мокрой, замерзшей  и  уставшей
женщине и требовательному фотографу удалось поймать  тот  неуловимый  момент
заката, который прекраснее всех остальных.
   - Некоторые фотомодели работают  всю  жизнь  и  никогда  не  попадают  на
обложку. - Она должна бы ощущать гордость, но не  испытывала  ничего,  кроме
страха и опустошения. Ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног, и  она
ничего не может с этим поделать.
   - Первый раз я увидел тебя как раз на  обложке  журнала,  который  был  у
Стефана. Там ты выглядела такой прекрасной, чистой и светлой,  что  я  сразу
подумал: на самом деле ты, должно быть, черт на колесиках.
   Несмотря на нависшую опасность, Джесси рассмеялась.
   - А знаешь, ты прав. Может быть, не совсем в том смысле, но прав.  То  же
самое любила повторять моя мать.
   Хотя Диллон все еще злился, на его лице появилась полуулыбка.
   - Могу в это поверить. Немногие отважатся сказать в лицо моему  деду  то,
что сказала ему ты. - Диллон сдвинулся с места, к  которому,  казалось,  уже
прирос. Он взглянул на Джесси и подошел к ней ближе. - Харлон, наверное, был
не в состоянии этого в тебе оценить, но я ценю, - уже спокойно сказал  он  и
заключил ее в объятия. - Он не обидит тебя, Джесси. Этого я ему не  позволю.
И не позволю ему встать между нами, как бы он этого ни хотел.
   Она постаралась ему поверить, но тяжелые сомнения остались.
   - Может статься, такое обещание сдержать будет не просто.
   - Предоставь это мне. Я знаю, как это сделать.
   - А что мы будем делать сейчас? - Она кивнула  в  сторону  софы.  -  Этот
журнал - только  начало.  Даже  удивительно,  почему  у  него  не  оказалось
сигнального экземпляра следующего номера.
   - Наверняка он у него есть. Но он преподнесет его мне лично.
   - Почему? - Ода нагнулась и подняла журнал. Но Диллон взял его у  нее  из
рук и бросил в сторону.
   - Не сейчас, - сказал он, вновь заключая ее  в  объятия.  -  На  сегодня,
по-моему, хватит.
   - Я не люблю, Диллон, когда на мне что-то висит, - настаивала  Джесси.  -
Если есть какая-то проблема, то я хотела бы о ней знать. - Она повернулась в
его руках и снова посмотрела на лежащий журнал.
   - Дело не в фотографиях, а в том, как их  воспринимают.  -  Он  обнял  ее
сильнее и прижал ее голову к своей груди. Нежно коснувшись щекой  ее  волос,
он сказал:
   - Это все из-за тех безликих мужчин, которые  покупают  подобные  журналы
только для того, чтобы предаваться мечтаниям, глядя на твои фотографии.  Как
раньше я.
   - Ох, боже мой, Диллон! - Джесси была раздражена.  Она  высвободилась  из
его объятий и, отступив назад, с вызовом посмотрела на него. -  Ты  думаешь,
на твои фотографии женщины не смотрят с вожделением? Да  во  всех  гримерных
Остина, в которых я, кстати, побывала немало, женщины только и  делают,  что
пускают слюнки, глядя на твое изображение.
   - Это совершенно другое.
   - Почему же другое? - Его ответ только подлил масла в огонь. - Потому что
это ты, а не я? Или потому, что ты мужчина, а для мужчин другие законы?!
   - Вот именно, другие законы, - хмуро сказал он.
   Джесси остолбенела.
   - Прости, не поняла?!
   - Может быть, это не правильно, - настаивал он, -  но  это  так.  У  меня
репутация бабника, но это никогда не вредило моей карьере. Для  женщины  все
по-другому. Это несправедливо, не правильно, но так уж устроен мир.
   Она еще выше подняла голову и посмотрела ему в глаза.
   - Всю жизнь я живу по своим законам, Диллон. - Она давала понять,  что  и
сейчас не собирается их менять.
   Он улыбнулся.
   - Это я уже хорошо уяснил.
   - Я не собираюсь  убегать  и  прятаться,  боясь,  что  окажусь  в  центре
внимания.
   - Этого и не нужно.
   - У людей наперед сложилось обо мне не правильное мнение. - Джесси хотела
было повернуться и уйти, но,  сделав  полшага,  остановилась  и,  уняв  свою
злость, спокойно сказала:
   - Мне пришлось с этим сталкиваться практически  с  пеленок.  Да,  я  была
своенравной, но вовсе не плохой. Просто независимой. - Она  говорила,  и  ее
голос становился все громче, но пока она еще контролировала себя,  не  давая
вырваться раздражению. - И мне надоело постоянно спорить с людьми,  которые,
похоже, даже не в состоянии понять этой разницы.
   - Джесси, я не прошу тебя становиться другой.
   - Разве? Ты говоришь так, словно хочешь, чтобы я перед  тобой  извинилась
за эти фотографии. Чего ты еще хочешь, Диллон? - Она повернулась к нему. - Я
не умею просить прощения, когда не чувствую себя виноватой. И половину жизни
я посылала к черту тех, кто пытался заставить меня это делать. - Она приняла
воинственную позу, и ее глаза загорелись.
   Диллон шагнул к ней, встав почти вплотную, и  указал  пальцем  в  сторону
журнала.
   -  Там  ты  изображена  в  таком  купальнике,  что   не   будет   большим
преувеличением сказать, что на тебе ничего нет!
   Чеканя слова, Джесси ответила:
   - Этим я зарабатываю себе на жизнь.
   - Но теперь ты моя, черт возьми! И я не хочу, чтобы другие мужчины видели
тебя в таком виде.
   - И что же ты сделаешь? Заставишь меня бросить работу? Заточишь в  башню,
чтобы скрыть от посторонних глаз?
   По-прежнему  стоя  к  ней  так  близко,  что  при   каждом   вздохе   они
соприкасались, Диллон неожиданно понизил голос и вкрадчиво произнес:
   - А разве это было бы  плохо,  Джесси?  А?  Его  руки  были  буквально  в
нескольких дюймах от нее, но он к ней не прикоснулся. Когда  он  смотрел  на
нее так, так с ней разговаривал, она начинала таять. Постаравшись собрать  в
себе остатки воли, она сказала:
   - Но этого мне мало, Диллон.
   - Конечно, Джесси. Но знаешь ли ты, чего именно хочешь?
   - А что будет завтра? Что будет, когда в чьих-то руках  я  стану  оружием
против тебя? Что ты тогда будешь делать?
   - Ты не станешь оружием. - Он нежно провел ладонью по ее руке.
   Сейчас она старалась бороться со своим чувством к нему,  она  так  устала
жить в постоянном страхе.
   - Вчера я бы тебе поверила, но сегодня, после этого визита - нет! Диллон!
А если бы я не была девственницей? Если бы ты сам не убедился, что до тебя у
меня никого не было?
   - Джесси, дорогая. - Диллон взял ее за руки и ласково посмотрел. - Десять
лет я мучил себя мыслью, что ты с кем-то другим. И до сих пор  я  хочу  тебя
так, как не хотел ни одну женщину. Я  понимаю,  что  всегда  найдутся  люди,
которые будут думать о тебе так, как в свое время думал о тебе я. Но  теперь
ты моя, и ради тебя я готов сразиться хоть с самим дьяволом.
   Его слова только лишний раз напомнили о том, чего она так боялась. Джесси
задрожала.
   - Судя по угрозам твоего деда, тебе придется этим заняться.
   - Забудь о нем, - сказал Диллон и обнял ее. - Он  ничего  не  сделает.  -
Обхватив ее руками, Диллон прижался щекой к ее волосам и поцеловал в  висок.
- Наверное, тебя успокоит, когда ты узнаешь,  -  сказал  он,  -  что  Харлон
Сиддонс никогда этого не сделает,  поскольку  не  допустит,  чтобы  его  имя
упоминалось в какой-нибудь скандальной истории. Он  слишком  долго  публично
поддерживал меня, чтобы теперь обливать грязью. Это может  иметь  неприятные
последствия прежде всего для него самого, особенно после того, как я сказал,
что мне не нужна его поддержка.
   Джесси подняла взгляд С его груди и посмотрела в глаза.
   - Она тебе, правда, не нужна?
   - Все, что я ни делал, на всех выборах, на  которых  я  переизбирался,  я
всегда был в оппозиции Харлону Сиддонсу и его компании. Я никогда не упускал
случая напомнить людям, что я не продукт его денег, что я пришел от сохи, и,
когда придет время оставить службу, я снова к ней вернусь. -  Диллон  провел
большими пальцами по ее губам. - И я надеюсь, ты  меня  не  оставишь,  когда
настанет этот час.
   Джесси попыталась улыбнуться. Она не была  уверена,  что  он  просит  это
искренне.
   - Держись за меня, и этот час наступит намного раньше, чем ты думаешь. Он
покачал головой.
   - Дело не в тебе. В жизни каждого человека  наступает  время,  когда  ему
надо как-то остановиться и подумать о детях. -  Он  провел  пальцами  по  ее
волосам, и на губах появилась улыбка. - Пока рядом с тобой хорошая  женщина,
все остальное не имеет значения. - Его  губы  почти  касались  ее  лица,  но
Джесси тяжело вздохнула и отстранилась.
   Все это напрасно. -Если она будет продолжать обманывать себя, то это лишь
продлит их мучения. Она никогда не была той женщиной, которая нужна Диллону,
и никогда ею не станет, сколько бы времени ни прошло.
   - Джесси! - Он подался к ней, но она снова отстранилась.
   - Нет, Диллон, - сказала она, покачав головой, и направилась в спальню. -
Ничего у нас с тобой не получится. Я никогда не стану той женщиной,  которая
тебе нужна.
   Ошеломленный этими словами Диллон в мольбе протянул к ней руки.
   - Джесси!
   - Нет! - Она подняла руку, останавливая его. - Я журнальная обложка. А ты
хочешь, чтобы я была совершенно другой.
   - Что я такого сказал?
   - Это неважно. - На пороге спальни она остановилась. - Прости, Диллон,  я
не думала, что это зайдет так далеко. Мне очень тяжело с тобой расставаться.
   Сердце ее разрывалось, глаза наполнились слезами. Она шагнула в спальню и
закрыла за собой дверь. Что же делать  дальше?  Конечно,  она  всегда  может
поехать к Ребекке и  пробыть  у  нее  столько,  сколько  потребуется,  чтобы
улеглась эта ужасная боль в сердце.
   В самые тяжкие времена они с сестрой всегда были вместе, кроме тех девяти
месяцев, когда Ребекка была беременна. Тогда никакие другие проблемы  ее  не
интересовали.
   Джесси прислонилась головой к двери и закрыла  глаза,  стараясь  сдержать
слезы. Нет, она не заплачет. Тяжело  вздохнув,  она  отошла  от  двери.  Она
никогда не плакала. Но она  еще  никогда  не  бросала  своего  единственного
любимого.
   Сзади неслышно подошел Диллон. Он мягко обнял ее сзади и нежно прошептал:
   - Джесси, маленькая моя, что такое? Я тебя чем-нибудь обидел? - Он провел
рукой по ее волосам и поцеловал в шею. - Маленькая, я  тебя  очень  люблю  и
никогда ничем больше тебя не обижу. Только скажи мне, что я сейчас сделал не
так, - взмолился он.
   Несмотря на обиду, сердце Джесси  дрогнуло.  Наконец-то  он  сказал,  что
любит ее. Когда она решила его прогнать или уйти самой, и теперь  уже  ничто
ее не остановит, Диллон наконец-то сказал, что любит  ее.  Но  теперь  этого
было уже недостаточно. Она никогда не сможет дать ему того, что он хочет.  А
за нее ему, возможно, придется заплатить всем, чего он добился. Но его жизнь
и так была полна жертв, и она не позволит ему принести еще одну.
   Ему нужна женщина, которая будет вести хозяйство, готовить еду  и  рожать
ему детей. И она любила его так сильно, что должна была дать ему уйти.
   Диллон развернул ее к себе, и она посмотрела  на  смуглое  лицо,  которое
обожала. На чувственное лицо, при взгляде на которое у нее замирало  сердце.
Она не забудет его до конца своих дней.
   - Ты пугаешь меня, Джесси. Ну скажи, пожалуйста, что это не  так.  Ты  не
хочешь меня оставить.
   - Да, я хочу, - прошептала Джесси сквозь душившие ее слезы. - Но  если  я
останусь хотя бы ненадолго, то, наверное, уже  буду  не  в  состоянии  этого
сделать.
   - А ты не делай, - хриплым шепотом взмолился он.
   - Диллон! - Она уронила голову, не в силах больше смотреть на него. И  не
в силах сказать ему все. - Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.
   - Но ведь пока это у тебя получалось. - Его  охрипший  заботливый  голос,
мягкое прикосновение пальцев к подбородку  заставили  Джесси  снова  поднять
голову, но глаза остались опущенными. Еще одно нежное прикосновение и легкое
касание губ Диллона, и никакие слова уже не были нужны.
   Джесси вздохнула от отчаяния, но вздох прервался, как только он  коснулся
губами ее рта. Его руки гладили ее по  плечам  и  спине,  прижимая  к  себе.
Наконец он обнял ее за талию и держал, прижав к себе, в то время как поцелуй
становился все настойчивее.
   Джесси уже ничего не могла с собой поделать и ответила  на  его  поцелуй.
Тут же его рука скользнула ниже, по  бедрам.  Он  немного  приподнял  ее  и,
прижав спиной к стене, развел в стороны ее ноги.
   В ее голове раздался едва слышный предостерегающий голос. Но  едва  начав
баталию, она поняла, что обречена. Но, боже  мой,  каким  сладким  било  это
поражение. Она обхватила его за плечи,  прижалась  бедрами  к  его  ногам  и
почувствовала, как теплой волной на нее нахлынуло желание.  Она  не  слышала
ничего, кроме бешеного стука собственного сердца и чувственного,  обещающего
радость поцелуя Диллона.
   Он поднял ее выше и, прижав к себе, понес в спальню.  Там  он  расстегнул
куртку ее спортивного костюма и стащил ее с плеч. По-прежнему  держа  ее  на
руках, он расстегнул бюстгальтер. Коснувшись рукой ее обнаженной  груди,  он
спросил:
   - Я хочу знать, почему ты уезжаешь. Я ведь вижу, что ты этого не хочешь.
   - Не сейчас. - Она не желала думать ни о чем, кроме охвативших ее чувств.
   - Нет, сейчас! - настаивал Диллон.  Его  рука  сильнее  сжала  ее  грудь,
заставив почувствовать наслаждение. - Я не двинусь дальше ни  на  шаг,  пока
этого не узнаю. - Взяв ее под мышки, он поднял выше  и  коснулся  языком  ее
соска, потом поднял на нее глаза.
   - Я знаю, ты хочешь, так же как и я, чтобы я все сделал до конца.
   Каждый раз, когда он начинал говорить, его сильный низкий голос возбуждал
ее не меньше страстных объятий.
   Джесси прерывисто вздохнула и постаралась привести в порядок свои мысли.
   - Хорошо, - наконец согласилась  она.  -  Но  тогда  тебе  придется  меня
опустить. Я не могу разговаривать в такой позе.
   - Согласен. - Диллон наклонился и осторожно положил ее на кровать.  Потом
взялся за ее спортивные штаны и стал стягивать их с бедер.
   - Подожди! - ! Джесси села на кровати и вцепилась в штаны обеими  руками,
не давая стянуть их до конца.
   Он покачал головой и продолжил с новой энергией.
   - Так надо. Иначе ты снова можешь от меня убежать еще  до  того,  как  мы
разберемся в этой путанице.
   - Но Диллон! - взмолилась она, глядя на штаны,  ускользающие  из  пальцев
дальше по ногам. - Разве так я смогу сосредоточиться?
   - Увидим.
   Он бросил ее штаны на пол и выпрямился, стягивая с себя  рубашку  быстрым
привычным движением. Так же легко он разулся и снял штаны. Потом сказал:
   - Можешь начинать.
   Она смотрела на него. Сильный и стройный, он стоял около кровати, под его
бронзовой кожей играли мускулы. Сейчас она могла  думать  только  об  одном.
Конечно, не о предстоящем разговоре.
   - По-моему, тебе сейчас не особенно хочется разговаривать, - сказала она.
   - Нет, как раз сейчас мне этого очень хочется.
   - До или после? - спросила она нетвердым голосом.
   - До. - Он полностью владел собой. - Но мы можем поговорить очень быстро.
- Он провел рукой по ее животу. - Мне становится трудно сдерживаться.
   Он подошел к изголовью кровати и вытянул из-под Джесси покрывало. Она тут
же залезла под простыни и одеяла, натянув на себя все, что можно. Диллон лег
рядом и прижал ее к себе, она положила голову ему на плечо. Так  они  лежали
рядом.
   - Почему ты хочешь от меня уйти? - снова спросил он мягко и печально.
   И именно это, а не охватившая их страсть, заставило ее заговорить.
   - Диллон, есть две вещи, о которых  я  никому  не  говорила,  -  медленно
начала Джесси, еще не зная, как ей удастся сказать то, что она собиралась. -
Одну из них ты узнал сам.
   - К моему великому удивлению и  смущению,  -  согласился  он.  Теперь  он
улыбнулся, вспоминая это. Он прижал ее сильнее к себе и поцеловал в бровь. -
Но если бы ту ночь можно было вернуть, моя дорогая, я бы  хотел,  чтобы  все
было так же. Разве только мне стоило вести себя по-другому.
   - Я не жалею о  той  ночи.  -  Она  повернула  голову  и  нежно  и  мягко
поцеловала его, вложив в этот поцелуй все воспоминания о той ночи. Ее  голос
сделался хриплым, когда она добавила:
   - Разве только этого не надо было  делать  через  два  дня  после  первой
встречи.
   - Джесси! - Он набрал полные легкие воздуха и мучительно вздохнул. - Я не
позволю тебе уйти. Мы разрешим все проблемы, какими бы сложными они ни были.
   -  Диллон,  здесь  нечего  разрешать.  -  Еще  до  того,  как  он   успел
рассердиться, она собралась с духом и выпалила:
   - Ты хочешь детей, а я не могу их иметь.
   - Что ты имеешь в виду? - Он немного отодвинулся, чтобы лучше ее видеть.
   - Я не могу иметь детей. Большинство женщин могут,  а  некоторые  нет.  Я
нет.
   Став требовательным, каким  становился  всегда,  когда  сердился,  Диллон
приподнялся на локте и спросил:
   - Откуда ты знаешь, если никогда не пробовала?
   Джесси отвернулась и уставилась на одеяло.
   Если бы все было так просто.
   - Я понимаю, что ты сейчас  чувствуешь,  -  сказала  она,  когда  немного
успокоилась. - Я чувствовала то же, когда доктор сказал мне это.
   - И давно ты это знаешь? - Его  голос  превратился  в  шепот  и  зазвучал
обреченно.
   - Мне было восемнадцать, и у меня было много проблем. Я никогда  не  была
такой, как все нормальные девочки. Доктор провел  множество  анализов  перед
тем, как наконец сообщить мне об этом.
   - Восемнадцать, - задумчиво повторил  Диллон.  -  Значит,  это  не  из-за
Стефана?  Значит,  не  из-за  него  у  тебя  не  было  с  мужчинами   ничего
серьезного?
   - Может быть. Я старалась никогда об этом не думать, но может быть. -  Ей
не хотелось об этом думать и сейчас. Но Диллон должен знать правду.
   - Почему же я получил то, чего не было ни у кого другого? - Он повернул к
себе ее лицо и коснулся губ кончиками пальцев, всматриваясь в  ее  лицо.  Он
был поражен ее признанием. - Почему именно я?
   - Потому что такого, как ты,  больше  нет,  Диллон.  Я  пыталась  уехать,
пыталась сказать "нет". В конце концов я боролась  с  собой,  но  не  смогла
выиграть этой битвы.
   - И ты хотела меня оставить, потому что у тебя не будет  детей?  -  нежно
спросил он.
   - Наших детей, - поправила она, и в ее глазах  появились  слезы,  которые
она не смогла сдержать. - На самом деле я  никогда  этого  по-настоящему  не
хотела до тех пор, пока не встретила тебя. Сейчас я отдала бы все на  свете,
чтобы стать той женщиной, которая тебе нужна.
   Диллон вздохнул от отчаяния и, выпрямившись, сел на кровати.
   - Почему же, Джесси, ты мне ничего не  сказала?  Почему  ты  не  сказала,
чтобы я заткнулся? А я трепался. Если бы я знал, то никогда не  сказал  тебе
этого.
   - Но ты говорил о том, Диллон, что действительно для тебя важно.  На  все
это ты имеешь право, но я не могу тебе этого  дать,  и  поэтому  тебе  нужна
другая женщина.
   Диллон улыбнулся.
   - Но ты можешь тоже со мной остаться? - мягко спросил он.  -  Давай  жить
так и тогда, когда я найду себе женщину, которая будет рожать мне детей.
   В негодовании Джесси резко вскочила.
   - Ты это серьезно?
   - Нет, конечно, нет. - Он посмотрел на нее. В его глазах стояли и смех  и
слезы. - Весь этот разговор ни к чему. Не можешь иметь детей, и ладно. Пусть
у нас детей не будет. Если мы их захотим, то можем усыновить.
   - Нет "к чему"! - настаивала разозленная Джесси. - Это очень важно.
   Он очень торопился. Он  с  легкостью  давал  простые  ответы  на  сложные
вопросы, от которых зависела вся их дальнейшая жизнь. Она  должна  заставить
его остановиться и взглянуть на вещи трезво.
   Диллон зажал ее лицо между ладонями и с чувством посмотрел ей в глаза.
   - Если ты согласна, то я согласен тоже. Счастье, которое  ты  мне  даешь,
для меня важнее того, будут у меня дети или нет.  Джесси,  пожалуйста,  верь
мне.
   - Наверное, тебе стоит все же немного подум