щего
на свою жертву, с содроганием подумала Роми.
   - Нет? - Его смех звучал горько. - А разве  не  жестоко  выйти  замуж  за
человека, которого не любишь? Поступить так, как поступили вы - по отношению
к Марку?
   - Но я же любила Марка, - решительно сказала она в свою защиту и закусила
нижнюю губу. - Любила!
   - Не может быть, что вы его любили, - бросил он сквозь зубы, не  заботясь
о том, что разговор явно ее расстроил.  -  Потому  что,  если  бы  это  было
действительно так, вы ни за что не позволили бы мне дотрагиваться до  вас  -
тогда...
   Дрожащей рукой она провела по коротким светлым  волосам,  будто  стараясь
стереть прошлое.., забыть то невыносимое наслаждение, которое  доставили  ей
движения рук Доминика по ее телу. Его губы у нее на  коже...  Его  теплое  и
нежное дыхание возле ее губ...
   - Да есть ли смысл это обсуждать?
   - Смысл есть, и еще какой! - резко парировал он. - Хотя каждой  клеточкой
мое тело отвергает вас и все, что  с  вами  связано,  какая-то  часть  моего
существа упрямо жаждет потонуть в этих красивых темных, бархатных глазах...
   Говоря это, он глубоко заглянул ей в глаза, и у нее  по  спине  пробежала
дрожь возбуждения. Ох, ну почему он? - в отчаянии подумала Роми. Почему  это
непременно должен был быть он?
   - Доминик.., не надо... - слабо выдохнула она. И про  себя  добавила:  не
надо так смотреть на меня.
   - Не надо? Чего именно? - грубо спросил он. - Не  надо  отрицать,  что  я
хочу вас так же сильно, как вы все еще хотите меня?
   - Нет! - Она попыталась закрыть лицо руками, но тут появился  официант  и
поставил  перед  ними  тарелки  со  следующим  блюдом.  Его  взгляд  выражал
озабоченность.
   - Вы всем довольны, синьорина? - с беспокойством спросил официант.
   Роми кивнула и даже выдавила из себя слабую улыбку.
   - Все отлично, - соврала она.
   - Расскажите мне, - хрипло прошептал Доминик, как только официант отошел,
- почему вы все-таки не отменили свадьбу.
   Она  покачала  головой,  борясь  с  внезапным  и  необъяснимым   желанием
довериться ему.
   - Я.., не могу.
   - Вы не боялись, что я пойду и расскажу Марку о случившемся?
   Она смотрела на него ясными и блестящими глазами.
   - Почему же вы не пошли и не рассказали?
   Гримаса отвращения исказила жесткие, красивые черты его лица.
   - Я был слишком  потрясен.  Мне  было  так  стыдно  за  свое  собственное
поведение, что я просто не мог пойти и признаться во всем Марку. Он - и, это
был самый дорогой из даров дружбы - предложил мне быть  шафером  у  него  на
свадьбе. Что бы он сказал, если бы узнал, что, не появись  спасатели,  я  бы
занялся с вами любовью по всем правилам? И я бы занялся. Я бы  действительно
сделал это с вами прямо там, в том лифте.
   Щеки Роми пылали. Она сомневалась, приходилось ли  ему  когда-нибудь  еще
так прямо и грубо разговаривать с женщиной. Но вся беда была в том, что  она
не осмеливалась отрицать истину его слов даже перед самой собой. Что бы  они
сделали?  Стали  бы  заниматься  любовью  в  лифте!  Рискуя,  что  их  могут
обнаружить в любой момент!
   -  Потом,  когда  я  так  и  не  услышал,  что  свадьба  отменяется,   я,
естественно, предположил, что и у вас не  хватило  смелости  рассказать  все
Марку, - неумолимо продолжал он. - И  поэтому  подумал,  что  вы  просто  не
явитесь в церковь. - Он покачал головой, словно  это  воспоминание  все  еще
было способно поражать его, хотя прошло уже  столько  времени.  -  Я  глазам
своим не поверил; когда увидел, как вы бодрым шагом идете к нам по  проходу,
- произнес он, скрипнув зубами. - И белая девственная  вуаль  скрывает  ваше
лживое лицо! Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не прокричать  правду
на всю церковь, когда священник спросил, не известны ли  кому-нибудь  важные
обстоятельства, в силу которых этот брак невозможен...
   - И почему вы не сделали этого.., не  прокричали?..  -  шепотом  спросила
она.
   Он снова покачал головой и поднял на нее обвиняющий взгляд.
   - Одному Богу известно. Из-за Марка, наверное. Из-за  того,  что  не  мог
причинить ему такую боль.
   Роми ощущала странное спокойствие. Она все еще жива. Все  еще  дышит.  Он
явно ее ненавидел, он оскорблял ее, и она позволила ему  выплеснуть  на  нее
все это. Как бы очистить загноившуюся рану. Такие вещи наносят самый большой
вред, если остаются невысказанными.
   И наверняка, если и дальше он будет показывать, как сильно ее  презирает,
остатки ее чувства к нему умрут; Потому что  не  может  же  она  сохнуть  по
человеку, который считает ее последней дрянью?
   Несмотря на то что ничего не съела, она машинально коснулась уголков  рта
тяжелой салфеткой  из  камчатного  полотна  и  улыбнулась  ему  своей  самой
профессиональной улыбкой.
   - Уже поздно, Доминик... - Хорошо, Роми, сказала она себе.  Браво!  Точно
рассчитанная смесь извинения и сожаления,  какую  она  выдала  бы  и  любому
другому клиенту, если бы вечер подходил к концу. - Кажется, мне пора идти.
   Она видела, что он хмурится. Наверное, рассчитывал на небольшую истерику,
подумала она с чувством торжества.
   Роми придала своему лицу безмятежное выражение.
   - По-моему, будет лучше всего, если вы составите и  пришлете  мне  список
ваших гостей с указанием того, что им нравится и что не нравится,  если  это
известно. Любые сведения, которые могут мне  пригодиться.  -  Она  встала  и
приготовилась эффектно удалиться. - Я оплачу счет, когда буду выходить.
   - Не беспокойтесь. Я расплатился авансом, когда пришел.
   - Вы не должны были этого делать, - возразила она.
   - Ну почему же? Ведь это действительно была чисто деловая встреча. -  Его
глаза сверкнули. - Не правда ли?
   - Во всяком случае, увеселительной ее никак не назовешь! - резко  бросила
Роми в ответ. Он мило улыбнулся.
   - Так что видите, Роми, не было абсолютно никакой необходимости экономить
и есть только спагетти. Вы могли бы заказать самое дорогое блюдо в меню -  я
бы и глазом не моргнул!
   В ней начало закипать  бешенство.  Вот  как?  Теперь  он  обвиняет  ее  в
скупости? У Роми чесались руки вылить остатки бардолино ему  на  голову  или
осыпать крошками из хлебницы эти густые, черные, как эбонит, волосы.
   - Могу вас уверить,  что  мой  выбор  был  продиктован  не  соображениями
экономии! - заявила она. - Дело в том, что в процессе работы мне  приходится
есть так много деликатесов, что я всегда выбираю что-нибудь  незамысловатое,
как только мне представляется такая возможность.
   - Значит, в душе вы совсем простая девушка? - насмешливо спросил он.
   - Да. И мне.., просто до смерти хочется оказаться подальше от вас!
   - А дома?.. - пробормотал он.  -  Может  быть,  лучший  во  всем  Лондоне
специалист по развлечениям частенько устраивает у себя уютные ужины на двоих
при свечах?
   Вот уж совсем ни  к  чему  представлять  дело  так,  будто  она  содержит
бордель!
   - Мне очень жаль разочаровывать вас, Доминик, - сухо сказала она  ему,  -
но я постоянно живу на готовых салатах  и  шоколадном  муссе,  съедаемых  на
бегу. Я слишком занятой человек для ужинов при свечах.
   Он усмехнулся с откровенным недоверием.
   - Исключая сегодняшний вечер, разумеется. И все же  вы  к  еде  почти  не
прикоснулись, - заметил он, взглянув на ее тарелку.
   - Не прикоснулась. - Роми преувеличенно тяжело вздохнула. - К  сожалению,
у меня не было аппетита. Но это и неудивительно.
   - Вот как?
   Она холодно улыбнулась.
   - Видите ли, Доминик, я получаю удовольствие от еды только тогда, когда у
меня интересный сотрапезник. А скука отбивает у меня аппетит.
   Он тоже поднялся, так что сейчас возвышался над  ней  -  само  воплощение
мужской силы, будившей в глубине ее тела  какой-то  мощный  отклик.  И  она,
похоже, ничегошеньки не могла с этим поделать!
   - Интересный сотрапезник, говорите? - промурлыкал он.  -  Ну,  это  очень
легко устроить. Поедем отсюда ко мне, Роми, и я покажу вам,  что  интереснее
меня просто не бывает...
   И хотя у нее на языке вертелся миллион остроумных ответов,  Роми  выбрала
выход из положения, обычный для трусов.
   Она обратилась в бегство.

***

   Когда Роми вошла к  себе  в  квартиру,  часы  показывали  двадцать  минут
первого и звонил телефон. Снимая трубку, она уже знала, кто это.
   - Роми?
   Она не ошиблась. Больше ни у кого из ее знакомых не было такого  звучного
и такого возбуждающего голоса.
   - Да, Доминик, - отозвалась она.
   - Вы как-то уж очень торопливо ушли, Роми.
   - Мягко говоря... - саркастически заметила она.
   Он засмеялся.
   - Некоторые могли  бы  усмотреть  за  вашим  жестом  желание  расторгнуть
договор.
   - Могли бы, - сухо согласилась она.
   - А вы собираетесь это сделать?
   - Нет. - Она ответила  так  обдуманно,  потому  что  знала:  если  сейчас
отступить, то проблема с Домиником Дэшвудом так и  останется  нерешенной  до
конца ее жизни.
   Может, Стефани права? Если она, Роми, не  вытравит  из  себя  его  раз  и
навсегда, то рискует провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве.  А  кто  в
здравом уме пожелает себе такого?
   - Но сначала мне нужно согласовать с вами несколько вопросов.
   - А вы здорово торгуетесь, хотя это я нанимаю вас, а не наоборот, -  сухо
заметил он.
   - В подобном случае не может быть абсолютно жестких отношений, Доминик, -
едко возразила она. - Если я что-то устраиваю у вас дома,  то  нам  придется
более гибко подходить к тем ролям, которые предстоит играть каждому из нас.
   - О, вот как? Это уже интересно, - пробормотал он.
   Роми услышала изменившийся тон его голоса  и  моментально  отреагировала,
покрывшись гусиной кожей. Просто невероятно, как  легко  твое  тело  предает
тебя, подумала она, когда знакомое щекочущее возбуждение заставило ее  соски
съежиться и затвердеть. Она буквально слабела от одного звука его голоса!
   - Помимо суммы, которой я смогу располагать, и списка гостей, о чем я уже
говорила, мне необходимо знать... - Она  запнулась,  решив,  что  он  вполне
может истолковать вопрос не в том смысле...
   - Что вам необходимо знать, Роми? - насмешливо переспросил он.
   Она осторожно подбирала слова.
   - Будет ли среди гостей.., женщина?
   - Женщина? Ну разумеется! - В его ответе звучала скрытая издевка.  -  Там
будет целых пять женщин, вообще-то.
   Если бы Роми была тигрицей, она бы зарычала.
   - Вы намеренно все так переворачиваете!
   - Возможно, это из-за того, что вопрос очень уж неопределенный.  Так  что
сформулируйте его снова и скажите, что вы действительно хотите узнать.
   Она, собравшись, с трудом выдавила из себя:
   - Ваша приятельница там будет? После многозначительной паузы он ответил:
   - Нет. Приятельницы не будет. - И добавил:
   - Ваш вопрос продиктован какой-то особой причиной?
   Роми сосчитала до десяти.
   -  Ваша  сексуальная  жизнь  нисколько  меня  не  заботит,   Доминик,   -
высокомерно сказала ему она. - Просто я на практике  убедилась  в  том,  что
женщин,  у  которых  роман  с  хозяином  дома,  всегда   несколько   смущает
присутствие профессионалки, уверенно берущей на себя функции  хозяйки  дома.
Они видят в этом как бы ущемление их собственной роли.
   - Особенно если эта профессионалка - светлая блондинка с огромными карими
глазами и такой пластикой, от которой у скульптора слюнки потекут? - спросил
он.
   Роми посмотрела на трубку в руке и поморгала, словно не  могла  до  конца
поверить тому, что услышала.
   - Моя внешность не имеет к этому никакого отношения!
   Он засмеялся.
   -  Довольно  наивное  утверждение,  если  можно  так  выразиться.  Но  не
волнуйтесь - там не будет никого,  кто  хоть  в  малейшей  степени  стал  бы
опасаться вас, Роми. Что же касается остального, то я завтра с утра  перешлю
вам сведения по факсу.
   - Полагаю, вы уже договорились с рестораном,  который  будет  обслуживать
прием? - спросила Роми.
   - Договорился. Эту фирму мне очень рекомендовала  Трисс  Александер,  моя
ближайшая соседка.
   Имя определенно показалось знакомым. Роми порылась в памяти  и  вспомнила
классически сложенную рыжеволосую красавицу, образ которой украшал глянцевые
обложки многих журналов. Хотя последнее  время  ее  что-то  было  не  видно.
Интересно, почему, подумала Роми.
   - Трисс Александер, фотомодель?
   - Она самая.
   - И что она собой представляет?
   - Она очень хороша. - Его голос смягчился. - Вы увидите ее, она будет  на
приеме.
   - Понятно. - Сердце у Роми упало, и она почувствовала  какое-то  странное
разочарование, которое даже не осмелилась анализировать. Возможно, когда  он
сказал, что его приятельницы там не будет, он имел в виду, что она пока  еще
таковой не является. Но Трисс Александер - фотомодель международного  класса
и одна из самых красивых женщин в мире. А Доминик несомненно в ее лиге...
   - Между тем я буду в Ирландии  до  пятницы,  назначенной  для  приема,  -
говорил он. - Лечу туда завтра утром. Связаться со мной просто - по телефону
или факсу. Могу я до пятницы оставить все в ваших компетентных руках?
   - Разумеется, можете, - ответила Роми. - Ведь именно  за  это  вы  мне  и
платите! Возникла странная пауза.
   - Тогда до следующей пятницы. Я вернусь ближе к вечеру. - Последовала еще
одна пауза, даже длиннее, чем предыдущая. - Спокойной ночи, Роми,  -  сказал
он наконец.

Глава 5

   К пятнице Роми почувствовала, что владеет собой лучше.
   Ладно, рассуждала она, въезжая в массивные  ворота  в  Сент-Фиакэрз-Хилл,
допустим, она увидит, как Доминик ухаживает за Трисс  Александер.  Допустим,
случайно на них наткнувшись, она увидит даже, как  они  целуются.  Или,  что
гораздо хуже, увидит, как Доминик крадучись выходит из ее спальни.
   Ну и что из того?
   Возможно, она испытает адскую боль - но ведь и была готова  к  тому,  что
именно так и будет. По крайней мере посмотрит в  лицо  фактам.  И  переживет
это.
   От этого не умирают.
   Сердца разбиваются на каждом шагу, а люди продолжают жить.  Причем  люди,
между которыми было нечто гораздо большее, чем одна  страстная  и  для  всех
тайная встреча в застрявшем лифте!
   Помимо связки ключей от дома, которую принес посыльный, Доминик  переслал
ей по факсу список гостей. Этот список Роми, нашла трудным для понимания.  А
точнее, она не могла догадаться, кто чей партнер.
   Кроме обеих пар Бейли - старших и младших, -  больше  никто,  похоже,  не
состоял в браке. А если такие и были, то дамы являли  собой  высшую  степень
эмансипации, поскольку ни одна из них не носила фамилию мужа.
   В состав ее подопечных входили:  Доминик,  Бейли-старшие,  Бейли-младшие,
Лола Хеннесси, Герейнт Хауэлл-Уильямз,  Кормэк  Кейси  и  Трисс  Александер.
Кормэк Кейси, сценарист, был единственным, кроме Трисс, человеком, о котором
она слышала раньше. Имя самой Роми замыкало список.
   Значит, Доминик включил ее  в  гостевой  список.  Так  поступали  многие.
Видимо,  людей,  из   светских   соображений,   больше   устраивало,   чтобы
приглашенный для дела профессионал был замаскирован под гостя, а не выглядел
бы как наемная обслуга! Что касается Роми, то она умела отлично держаться  в
любом обществе.
   Да, но неужели она ожидала, что Доминик заставит ее, в фартуке и  чепчике
с оборочками, ишачить на кухне и семенить от гостя к гостю, разнося  напитки
на подносе?!
   Роми ехала по извилистой подъездной дороге к дому  Доминика  и,  когда  в
конце затормозила перед постройкой из красного кирпича, с минуту  оставалась
в машине - просто вдыхала чудесные ароматы летнего сада.
   Интересно, давно ли он тут живет?
   Дом был слишком велик для одинокого  мужчины.  Даже  для  мужчины,  часто
принимающего у себя гостей, каковым Доминик  определенно  не  являлся,  если
судить по разговору в ресторане. Может, дом  куплен  в  расчете  на  будущую
семью? Отсюда и Трисс Александер...
   Роми видела, как белеют костяшки ее пальцев, вцепившихся в баранку  руля,
словно в спасательный круг, и понимала, что ей по-настоящему больно думать о
Доминике с другой женщиной. Но именно эта боль помогла ей принять решение.
   Ей, наверное, действительно нужно застать Доминика с  другой  женщиной  -
хотя бы для того, чтобы забыть его раз и навсегда.
   Роми выпрыгнула из машины и тут же напомнила  себе,  что  двигаться  надо
помедленнее, как это делают люди, живущие в жарких странах.
   Полоса сильной жары, похоже, не собиралась отступать, и день был  знойный
и душный. На Роми было белое полотняное платье  прямого  покроя,  длиной  до
середины бедер, но ей все равно было жарко.
   Она  натянула  пониже  соломенную  шляпку  и  только  начала  осматривать
цветочные клумбы, задумав наполнить дом цветами,  как  вдруг  ее  окликнули:
"Привет!" Роми подняла глаза - с деланной улыбкой на лице.
   К  ней  направлялась  молодая  женщина,  чей  рост  был  почти   так   же
поразителен, как и телосложение. Она была одета  для  тенниса  -  в  простую
белую юбку и тенниску, которые носила с небрежностью человека, привыкшего  к
авторским моделям, но тем не менее  умеющего  даже  в  наряде  из  мешковины
смотреться на миллион долларов!
   Ее короткие каштановые с красноватым отливом волосы таили в себе  яркость
осенних  листьев.  Широко  улыбаясь,  она  плавной  и  элегантной   походкой
пересекала лужайку по направлению к Роми, которая вдруг ощутила себя  чем-то
наподобие жалкой тряпичной куклы - несмотря на белое льняное платье.
   Женщина протягивала руку.
   - Привет! Вы,  должно  быть,  Роми  Солзбери,  которая  устраивает  такие
чудесные праздники, что о них потом говорят месяцами! - произнесла она. -  А
я - Трисс Александер.
   - Да, я знаю. Здравствуйте, - выдавила  Роми.  Ей  приходилось  встречать
супермоделей  больше,  чем  кому  бы  то  ни  было.  Почему  же  сейчас  она
почувствовала такую растерянность? - Я, конечно,  сразу  вас  узнала,  но  и
Доминик упоминал, что вы будете среди его гостей.
   - Правда? - рассеянно спросила Трисс,  наклоняясь,  чтобы  сунуть  нос  в
самую  середину  громадной  желтой  розы.  -  Ммм!  Какой  чудесный   запах!
Потрясающий! - Она выпрямилась и вопросительно улыбнулась Роми. - Ну как, вы
уже все там организовали?
   Что это - хозяйская проверка? Роми ощутила неприятный укол в сердце.
   А вдруг - Несмотря на то, что она обговорила этот вопрос с  Домиником,  -
вдруг в Трисс заговорит инстинкт собственницы и она слишком рьяно  возьмется
за роль властной хозяйки дома?
   - Думаю, да, - ответила Роми, стараясь, чтобы это прозвучало  хотя  бы  с
малой толикой ее обычной жизнерадостности. -  Я  поговорила  по  телефону  с
Джилли, ответственным со стороны ресторана, и как раз  собиралась  пойти  на
кухню и узнать, нет ли каких-нибудь проблем с меню.
   - Вряд ли. Когда я заглядывала туда во  время  ленча,  пахло  там  просто
умопомрачительно! - Трисс улыбнулась. - Там пекли булочки и шоколадный торт!
Должна сказать,  что  я  уже  целую  вечность  не  пила  чай  по  настоящему
английскому обычаю.
   - Правда? - проговорила Роми, понимая, что ее улыбку покрывает иней.  Кто
же она здесь такая, эта прекрасная нимфа, так свободно  чувствующая  себя  в
доме у Доминика?
   - Бейли приезжают сегодня к ужину, да? -  непринужденным  тоном  спросила
Трисс. - Как хорошо, что мне добираться всего лишь от соседнего дома - а  то
вдруг я совсем не смогу двигаться после всей этой потрясающей еды! -  Тонкой
рукой она провела по лбу. - Особенно  по  такой  жаре!  Если  это  пекло  не
прекратится, я просто не выживу!
   Она выжидающе посмотрела на Роми, но та ощущала странный  упадок  сил,  и
болтать ей не хотелось.
   Трисс взглянула на нее немного озадаченно.
   - Да, ну что же.., было очень  приятно  познакомиться  с  вами,  Роми.  А
теперь мне надо бежать домой - время кормить голодного младенца.
   Роми чуть не хлопнулась в обморок. Ребенок? Неужели у  Трисс  ребенок  от
Доминика?
   - М-младенца? - выдавила она, осознавая, что у нее начинают стучать зубы.
Трисс нахмурилась.
   - Ну да. Его зовут Саймон. Он совсем еще кр