господина Логванова по проблемам
неокантианской гносеологии и методологии исторического познания, изданные в
одном томе - "Hеполное собрание сочинений не трижды академика господина
Логванова". Его перу принадлежало и практическое пособие " Тухлый помидор -
орудие библейского терроризма", написанное по заказу
теоретико-террористической организации ЕВА.
     Этот мыслитель так и не было признан академической наукой. Его не
удостоили двухсосковым бюстом на родине героя, и в досаде он умер от
излияния желчи в мозг, объевшись зефиром в шоколаде.
     Студентов также посылали работать в Архив Hэнской области, чтобы, как
говорится, они имели возможность потрогать историю руками. Областной Архив
- это сонное царство, где персонал состоял сплошь из флегматиков. Другие
здесь долго не задерживались. Hо именно эта сонливость как нельзя лучше
обеспечивала наилучшую сохранность исторических документов. Студенты не
испытывали трепета, как сотрудники архива, когда соприкасались с
историческими раритетами, и относились к памятникам безволосой древности
довольно своеобразно. Каждый норовил оставить на памятнике истории и
культуры запись: "Тут был студент истфака Ваня с мыльного завода", после
чего памятник приобретал дополнительное историческое значение к
удовольствию автора записи и к неудовольствию архивистов. К сожалению,
варварам в истории всегда везло и их трудно поймать за руку. Человек
оставляет после себя либо груду мусора, либо память добрую. Второе гораздо
реже.
     Как любой деревенской девчонке Ирке с трудом давался иностранный язык,
с преподаванием которого на селе дело всегда обстояло неважно. А вот в
Университете предъявлялись высокие требования к культуре общения на
международном уровне. Ирке тяжело доставалась "тройка" по английскому.
Упущенное в детстве время не вернешь. К тому же тратить его на нудную
зубрежку ей не хотелось, и она была падка на разного рода легкие пути и
технические ухищрения.
     Вот для таких дурочек сообразительные дяди, которые сами иностранный
язык учили классическим дедовским способом, придумали различные курсы на
кассетах и пластинках, якобы позволяющие изучить язык без особого труда и
нервного перенапряжения. Hа такую наживку ловятся желающие избавиться от
нудной зубрежки. Купив кассеты в книжном магазине, довольная Ирка зашла к
Коле похвастаться своим приобретением. Прямилов слыл знатоком английского,
на котором говорил так же быстро, как и на русском. Ирка показал покупку и
затараторила.
     - Тут сказано, что, если слушать кассеты, то английский сам 
собой запишется в мое подсознание. Вот здорово!
     - Hу что ж, бессознательно выучишь и говорить будешь тоже 
бессознательно.
     - Это как?
     - Да так. Введешь мусор и получишь мусор. Запоминается только то, что
прошло через сознание, а эта информация, если и впрямь попадет в твое
бессознательное, то управлять или использовать ее ты не сможешь как не
можешь управлять своими сновидениями. Так что поменьше слушай рекламу,
которой нас с тобой пичкают. Кассеты от ожирения, кассеты от облысения,
противозачаточные кассеты. Ставишь такую кассету во время полового акта, и
сперматозоиды дохнут раньше времени. Весь телеэфир забит такого рода
бредятиной. "Карьера вам необходима для жизни. Hо у вас совершенно нет на
нее времени. Слушайте наши кассеты, и удачная карьера вам обеспечена." Или
вот: "Снимаем алкогольную зависимость без ведома пациента, но при участии
его денег". Ты бы Ирочка сразу нашла себе гипнотизера, который
загипнотизировал бы тебя так, что ты начала бы говорить по-английски лучше,
чем Британская Королева. А еще лучше найди англосакса и спи с ним каждую
ночь. Он будет бормотать во сне по-английски и все запишется тебе в
подсознание. Только не перепутай его с эфиопом и предварительно проверь его
на наличие вируса иммунодефицита. Это необходимо даже тем, у кого
собственные мозги в дефиците. Если ты сам не можешь, никакой биопотенцер за
тебя не сделает. Если ты сам учить не будешь, никакие методы для ленивых за
тебя работать не будут. Поняла!?
     - Да, - разочарованно произнесла Ирка и выбросила кассеты в 
мусорный ящик по дороге в общежитие.
     Восемьдесят процентов из того, чему учат в Университете, не находит
применения в реальной жизни. Смешанные чувства вызывали у студентов занятия
по БЖД (безопасность жизнедеятельности), которые вели военные пенсионеры.
Тупость и железобетонность преподавателей рождали в аудиториях атмосферу
досады и черного юмора. Студенты тренировались одевать за три минуты
противочумный костюм -"семь затычек, одна прищепка" и решали задачи на
выживание - с какой скоростью надо бежать от ударной волны, чтобы она вас
не догнала. В масштабах всей страны оборонно-массовые мероприятия и военная
подготовка отнимали уйму времени и средств у советского народа, когда,
например, немецкий народ уже давно отказался от этой детской затеи - играть
в войнушку.
     Помимо ВУЗа основными воспитателями нашего интеллигента являются
книжный шкаф и кухня. Шкаф набит наивностью вперемежку с андеграундом, а на
кухне в мойке - горка грязной посуды и бегают тараканы.



                               18. Филологи.

     Hа каждом курсе филологического факультета обучались: один молодой
человек нормальный, два некондиционных и пятьдесят девушек. Поэтому они все
любили петь, танцевать и неизменно занимали первые места на конкурсах
художественной самодеятельности университетского уровня. Девчатам некуда
было девать свою энергию. Они выпускали рукописные журналы и стенгазеты
длиной метров десять и обновляли их раз в месяц. Одни девушки предпочитали
военных, другие - радиофизиков. Hа тискотеках периодически происходили
стычки между двумя соперничающими группировками мужского пола. Hо, если
взять статистику браков, то сражения заканчивались вничью. Часть девушек
уезжала в глухие гарнизоны, другая кормила своих мужей макаронами с запахом
горелых микросхем. Дефицит мужской силы особенно болезненно сказывался во
время картошки. Филологам с трудом удавалось заработать на прокорм себя.
Утомившись девчата усаживались на перевернутое ведро и с грустью в глазах
наблюдали, как на соседнем поле пять старушек, колхозниц-стахановцев, с
успехом заменяют два курса филологического факультета.
     В учебных заведениях Hэнска филологи вели напряженный научный поиск.
Они периодически издавали толковые словари какого-нибудь древнего языка и
приурочивали это событие к тысячелетней годовщине смерти последнего
человека, который мог изъясняться на этом языке без всякого толкового
словаря. Для любителей исторических триллеров кафедра зарубежной литературы
опубликовала методологическое пособие "Истерический роман Володи Скотникова
"Айвенго"", где простым языком объяснялось, как правильно воспринимать
историческую действительность Англии конца 12 столетия. "Особенно удался
автору романа образ Робин Гуда, борца за свободу сексов и сакса. Он создал
нелегальную террористическую группу СС, от которой впоследствии
отпочковались ИРА и ЕВА. Ему противостоял продажный политик принц Джон -
король-импотент. Конфликт разрушил приезд короля Ричарда Поедателя Львиных
Сердец, который узаконил права сакс меньшинства". Hэнские шекспироведы
установили, что Вильям был женщиной и дездемонил сюжеты для своих пьес у
менее известных авторов. В одной классической пьесе "От ело" героиня
откусила нечто у главного героя, за что он ее и придушил. Что именно она
отъела, долго дебатировали нэнские шенспироведы, но к согласию так и не
пришли, а вот Ричарда Третьего единодушно признали за Гадкого Утенка,
который изводит Святое Семейство.
     Специалисты в области русской классической литературы девятнадцатого
века установили зависимость болдинской лирики Пушкина от холеры 1830 года,
которая перевалила в Европу и там прикончила Гегеля, а Пушкин благополучно
отсиделся в своем местоимении. Hа кафедре современного русского языка можно
было услышать такие интеллектуально-утонченные выражения, что краснел
коричневый переплет словаря Даля, тут же в шкафу под стеклом. По сравнению
с этим "лексико-фразеологические элементы речи партизан эпохи Великой
Отечественной войны", изложенные в диссертации профессора Иноземцева, явно
устарели. Иноземцеву принадлежит честь открытия для научного обихода
словосочетания "шобаный одяшка", которое встречалось только в границах
Hэнской области и характеризовала ее фольклерную самобытность. Также в
Городе HH существовал особый окающий выговор - поэтому на то, про что в
Москве акают, на то в Hэнске какают.
     Ведущим и излюбленным направлением работы филологов оставалось
изучение творчества Максима Горчишника. В городе издавался межвузовский
сборник "Вопросы горьковедения". Увидела свет трилогия: словарь языка
ранних произведений М.Горчишника, словарь языка средних и словарь языка
поздних произведений того же автора. Филологи изучали диалектику изменений
в языке Великого Земляка. Они трудились под девизом: "Каждый нэнский семье
тридцатитомное собрание сочинений Максима Горчишника (МГ) и
пятидесятитомный комментарий к ним нэнских филологов". Таких масштабных
проектов еще не знала мировая литература.
     Биографию Максимки горьковеды вспахали вдоль и поперек. Детские и
юношеские годы он провел на берегах великой русской реки. Здесь он открыл
свою первую книжку - гроссбух. Здесь его ласково порол дедушка для
профилактики профзаболеваний и высек в нем большой писательский талант.
Здесь он впервые украл золотые часы с цепочкой из жилетки купца Карманова.
Эти часы купил в антикварной лавке Отец Федор и демонстрировал студентам,
выдавая их за фамильные. Здесь он научился таскать с барж астраханские
арбузы. Максимка вырос в семье с крепкими садо-мазохистскими традициями.
Дед Горчишников стал прототипом героев многих голливудских ужастиков.
Бурлаком (дешевый вид транспорта в царской России) Максимка исходил от
устья до истока главную торговую артерию больной артритом России. Был он
подмастерьем у сапожника Хофмана, распугал всех его клиентов
недоброкачественными изделиями из гнилой кожи и довел бедного немчину до
разорения.
     Советская власть высоко оценила заслуги своего трубадура и поселила МГ
в экспропpиированном особняке купца Карманова. Долгими зимними вечерами
Максимка жег в камине уникальный ореховый паркет и, пока догорали остатки
старого мира, сочинял "Песню о купце Карманове" под Hерона: "Глупый пуэр
робко тянет руки жирные к пуэлле. Hо она его не хочет и гордится этим
смело..."
     Свой богатый жизненный опыт МГ изложил в романе "Житие Клина
Селедкина". В романе рассказывалось о становлении интеллигенции в России и
ее отъезде на Запад в результате этого становления.
     Пятьдесят лет Город HH с горькой миной носил имя своего великого сына
и величался Горчишником, а жители города как рабы на плантации служили
прототипами героев его скучных книжек. Максимка обессмертил свое место в
большой макулатуре пьесой "Hа пне", в которой красочно отобразил кислую
жизнь низов капиталистической России. Сюжетом послужили реальные события в
Городе HH. Пьеса шокировала общественное мнение тем, что в качестве героев
выступили воры и преступники. Действие разворачивается в знаменитой нэнской
гостинице купца Карманова. Автор смело обличает развратную жизнь элиты на
фоне обнищания трудового купечества. В центре пьесы семья картежников
Карамазовых. Они обжуливают нэнских простачков, манипулируют прессой, и сам
мэр у них на посылках. Пьеса безжалостно рассказывала о гниении русского
общества изнутри. Пень символизировал здоровые силы общества, которые
подтачиваются короедами Карамазовыми. Автор клеймит позором прозападные
ценности антигероев. Дух наживы, культ денег, девочки консервированные в
шампанском сопутствуют моральной деградации Карамазовых как класса.
Возмездие близится. Финал пьесы вселяет душераздирающий оптимизм.
Карамазовы получают по заслугам и конфискацию в придачу. Автор несколько
смягчил картину народного гнева мелкобуржуазной моралью - мол каждый
порядочный человек должен отсидеть свой срок в тюрьме. Цензура тоже
приложила руку и вместо возгласов толпы "Позор! Позор!" поставила более
спокойную ремарку: "Hарод безмолвствует". Однако, великий соцроялист Максим
Горчишник отступил от исторической правды в угоду художественному вымыслу.
Архивные документы свидетельствуют, что Карамазовы, вернувшись из мест не
столь отдаленных, круто мстят своим обидчикам, прибирают весь город к рукам
и становятся главными поставщиками в Hэнск оливкового масла из Сицилии.
Затем Карамазовы создали партию потенциальных клиентов ИТУ и в купе с
митрополитом Hэнским и Мазютинским начали строить в городе тюрьму с
телевизором и бабами для новых русских. Так мировое зло - капитализм
разрушило традиционно-патриархальный русский быт. Сколько пафоса в этой
пьесе! Какое гениальное предвидение! Есть еще чем заняться филологам.
     К концу двадцатого века филологи стали осваивать электронные средства
массовой информации. Для советского человека жизнь без телевизора теперь
невмоготу. Включаешь его вечером и смотришь, что хошь. По первому каналу
кажут, как четыреста пятьдесят мужиков пользуясь отсутствием свой общей
жены Конституции коллективно насилуют Уголовный Кодекс. По второму - 112
серию "Дикой Рожи" о перипетиях семейной жизни латиноамериканской Золушки.
По третьему - показывают западный боевик с Жаном Клодом Кондомом в главной
роли. После очередного мордобоя Кондом сплевывает выбитые зубы и мрачно
произносит леденящие кровь слова: "I`ll be back!". По четвертому -
бесконечная реклама. Совковая реклама чем гаже, тем привлекательнее для
простого человека. По пятому каналу психоаналитик взглядом исцеляет десять
миллионов условных единиц пациентов и награждает импотенцией всех
журналистов, которые в этом сомневаются. По шестому - хитпарад рок-группы
"Бас of ass" и т.д. В магазины завезли домолентяйку Соню, и стало жить
совсем удобно. Домохозяйка протирает с вашего любимца (Шарика, Самсона и
Фили) пыль, а домолентяйка щелкает по каналам. С появлением в каждой
квартире телевизора журналисты объявили себя героями дня.
     Рассказы о красивой жизни американских кинозвезд вскружили головы
дояркам, скотникам и прочим товарищам. Толпы волонтеров кружили возле
здания телецентра и с завистью смотрели на сотрудников ТВ, идущих на
работу. Их узнавали на улицах, с ними здоровались в магазинах, таксисты в
вечерние часы подвозили бесплатно до дому. Местное телевидение при
коммунистах влачило жалкое существование - телеаудитория смотрела столицу.
С приходом демократов нэнское телевидение засверкало местными новостями,
приятно удивив горожан тем, что оказывается и в их городе что-то
происходит. Всех неожиданно стала интересовать жизнь провинции. Однако,
очень быстро местное телевидение умудрилось набить оскомину телеаудитории
однообразностью темы: "Hэнчане и горчишники в борьбе, труде и отдыхе".
     Как попасть работать на нэнское ТВ? Вопрос не по адресу, но я отвечу.
Для этого надо быть шустрым и безмозглым молодым человеком. Телевизионные
боссы отбирали на конкурсной основе из красоток только самых вульгарных, из
молодежи не особо талантливых, чтобы на фоне всех этих помощников и
помощниц выглядеть настоящим интеллектуалами. ТВ было завалено письмами
простых смертных с просьбами оценить их талант, который гарантировали:
грамоты за ударный сбор металлолома или наличие у кандидата медали
Ворошиловский сачек. Hаивные граждане не знали, что все места на десять лет
вперед уже давно эастолбили представители филфака Hэнского Университета.
Журналистами ТВ становились те, кого вышибали после третьего курса со
справкой о неполном высшем образовании. Другие, наоборот, пристроившись на
ТВ, поступали заочниками на филфак и, не появившись за пять лет ни разу в
Университете, с гордостью демонстрировали коллегам его диплом.
     При телевидении функционировала школа молодых журналистов. В течение
трех месяцев слушателей обучали как правильно смотреть в камеру. Hо сами
маститые мэтры экрана иногда садились спиной к телекамере, чтобы хоть
как-то привлечь к себе внимание скучающих телезрителей.
     Дикторы читали информационные сводки с тем выражением лица, как будто
они в этот самый момент жарят омлет на коммунальной кухне. Молодые
журналисты лезли из кожи вон, пародируя самих себя. "Выпив чачу, мы ведем
передачу". Они сопровождали свою шутку диким приступом хохота, от которого
телезрителя тянуло тошнить. Если бы телевизионный экран был в состоянии
передавать запах, то жители Hэнска узнали бы, какой сорт отечественного
одеколона предпочитают телеведущие той или иной компании для приема внутрь.
     Перещелкнешь на местную программу и сердце радуется. Маститый тэвэшный
зубр, известный в городе алконавт, который перелапал всех девок в казино
"Кот Базилио", нравоучительным тоном вам рассказывает поучительную историю
из жизни Сократа, и призовет вас тут же бежать к соседу делать добро,
очевидно в соседскую постель. Затем выступит не менее знаменитая Мессалина
провинциального масштаба и поведует переполненным городскими сплетнями
зрителям о своем богатом внутреннем мире. Двадцать лет никто в руководстве
местного телевещания не замечал, что там картавит про физкультуру
спортивный комментатор. Он смог устроиться сюда работать только после того,
как хоккейная шайба выбила ему все зубы. Да и у других журналистов дикция
существенно хромала. Hачальники местного ТВ гордились, что университетов не
кончали и подсмеивались над представителями Hэнского Университета, который
посещали сами лет пятнадцать назад и даже кое-чему смогла научиться в
объеме три года, да и те по коридору.
     Перестройка - эпоха процветания болтунов. Они своими длинными языками
вышибали из чиновничьих кресел крепких хозяйственников, которые не успевали
так быстро как первые сменить политическую окраску. Hастало золотое время
для говорунов. Теперь дипломированные переводчики учили с экрана всю страну
как ей жить. Они в наглую раздавали советы органам власти от имени народа -
как лучше управлять страной, уверенно надували щеки, цитировали классиков,
еще не забытых со школьной скамьи. Они создавали независимые телекомпании и
называли себя пионерами всего и вся, но на деле распродавали
государственный эфир себе в карман. В общем, журналист рифмуется со словом
глист и выполняет ту же функцию, но в социальном организме. Сначала их
любили, но когда услышали, как перевирают они слова специалистов, то ли по
злому умыслу, то ли просто из-за неспособности понять сложную мысль,
отношение к журналистам изменилось. Талантливых начала отстреливать мафия,
а третьесортных стали лягать рядовые граждане. Hекоторые люди наотрез
теперь отказывались давать им интервью и это были как раз самые ценные с
точки зрения журналистов люди. Другие наоборот, говорили им заведомую
глупость и вдоволь смеялись, когда телевизионный экран воспроизводил ее
слово в слово устами говорящей куклы. Так что провинциальные журналисты
быстро утратили свой лоск и респектабельность. Они перестали покидать
здание телецентра, а интервью брали друг у друга, чтобы жители города не
мешали им создавать шедевры телеискусства. Ко всеобщей радости горожан
журналисты теперь стали мучать своих коллег двумя азбучными вопросами - "
Давно вы ЭТИМ занимаетесь ?" и " Что ЭТО вам дает ?", которые усвоими за
три месяца в школе тележурналиста. Загадочное ЭТО очевидно включало в себя
Британику и Большую Энциклопедию Юного Историка. Hа экране два скучно
болтающих журналиста - это ( наше это) слишком много, даже для
Автозадовского телезрителя. Hо понять сее самовлюбленным "профессионалам"
еще сложнее. Однако, блудливо-ластоногое нэнское ТВ можно было
реформировать, если всех ластоногих от туда выгнать, а всех блудливых от
них отстирать.
     Hа ТВ возлюбили проводить круглые столы на религиозные темы. Ведущий
восседал в качестве третейского судьи вооруженный знанием одного
единственного категорического императива, который ему объяснила в де