потом  его  отозвали.
Позже я узнал, что он был отправлен в отдел Циннера. И с тех
пор  ничего не слышал о Зеппе. Мы были друзьями. У нас  была
довольно  небольшая страна, и многие разведчики  знали  друг
друга даже в лицо. Я же тебе говорил, что знал его.
     - Понимаю, - кивнула женщина.
     Кохан выехал из Бад-Годсберга, направляясь на север. До
Кельна  было недалеко, минут тридцать-сорок езды. Но, выехав
на  трассу,  он  неожиданно  нахмурился.  И  резко  увеличил
скорость.
=  Черт  побери,  -  сказал  нервно,  -  мне  это  перестает
нравиться.
     - Опять что-то не так? - спросила Марина.
      -  За  нами  снова  следят. Те  самые  два  типа.  Они
пристроились к нам. Когда мы выезжали из Бад-Годсберга.  По-
моему, они точно знали, куда именно мы поедем.
     - Этого не может быть, - нервно сказала Марина, - каким
образом  они  могли это узнать? Ведь я не говорила  об  этом
даже тебе. Они не могли нас подслушать.
      -  Они  и  не подслушивали. Они точно знали,  куда  мы
поедем.  Это уже просто опасно. Я сверну с трассы в  сторону
Зигбурга. Посмотрим, как они себя поведут.
       Кохан   повернул   руль  "Ауди"  в  правую   сторону.
Следовавшая за ним "БМВ" сразу повернула за ними.
      -  Ну  все,  - решительно сказал Кохан, -  пристегнись
ремнями.  Сейчас  мы  устроим этим  мерзавцам  показательные
гонки.
      Он  надавил  изо всей силы на педаль  газа,  и  "Ауди"
помчалась  по  дороге,  увеличивая скорость.  Следом,  также
набирая скорость, неслась, почти не отставая, "БМВ".
      Кохан  скрипнул зубами, еще более увеличивая скорость.
"БМВ"  по-прежнему не отставала. Они уже выехали с трассы  и
теперь   мчались   по  обычной  шоссейной  дороге   местного
значения.  Кохан посмотрел вперед. Там, кажется,  никого  не
было.
     - Держись крепче, - попросил он Марину.
     И резко развернул машину в противоположную сторону. Так
резко, что та едва не перевернулась.
     "БМВ" приближалась на огромной скорости.
       Сжав   зубы.  Кохан  дал  газ  и  помчался  навстречу
автомобилю.
      Машины  быстро  сближались. Сидевший  за  рулем  Бреме
пробормотал  страшное  проклятье. Рот  нервно  посмотрел  по
сторонам.  Расстояние между автомобилями  уже  не  превышало
двух сотен метров.
     Марина вдруг поняла, что Кохан не будет сворачивать.
     Очевидно это поняли и сидевшие в "БМВ" преследователи.
      В самый последний момент Бреме чуть увернулся, и "БМВ"
на   полной  скорости,  потеряв  управление.  Несколько  раз
перевернулась на трассе.
     Марина испуганно вскрикнула, оборачиваясь назад.
     - Кажется, они разбились.
     Кохан даже не обернулся.
      Бреме.  Ударившийся головой, закричал  от  боли.  Рот,
разбивший  нос  и порезавший щеки, вытер поцарапанной  рукой
лицо и вылез первым из автомобиля. За ним со стоном выбрался
Бреме.
      -  Сукин сын, какой сукин сын, - стонал он, держась за
голову.
     - Мы должны его найти, - сказал Рот.
      -  Опять звонить и узнавать, где он будет? - испугался
Бреме. - Это невозможно.
      -  Нужно его найти и сразу присрелить, - жестко сказал
Рот,  -  видимо, наш благодетель точно знает, где именно  он
будет  в  каждый  следующий день.  Ничего.  Позвоним  ему  в
последний раз. А потом убьем этого типа.
     Сидя в машине, Кохан смотрел в зеркало заднего обзора.
      -  Кажется, оторвались, - сказала Марина, -  тебя  это
беспокоит?
      -  Меня  больше волнует вопрос, откуда они взялись?  -
спокойно  ответил Кохан. - Все время знают, куда мы  поедем.
Ты уже получила ответ на наш запрос?
      -  Я  все  время была рядом с тобой, - пожала  плечами
Марина,  -  когда  бы  я  могла  успеть?  Для  этого   нужно
встретится  в  Бонне с нужным мне человеком. Может,  сделаем
так: ты высадишь меня в Бонне, а сам отправишься в Кельн,  к
матери  Элоизы Веверт. Нужно поговорить с ней.  Узнать,  что
именно произошло с ее зятем.
      - Это неразумно, - возразил Кохан, - мы вызовем только
ненужное  подозрение. Кроме того, я не могу  так  рисковать.
Меня  могут  узнать.  Ты же должна понимать  мои  мотивы.  Я
въехал в Германию нелегально, по подложным документам.  Если
меня узнают, не берусь предсказать. Чем все это кончится. Ты
ведь можешь представить, что меня ждет.
      - Мне нужно было узнать. Что с ним случилось, - упрямо
повторила Марина. Кохан посмотрел на нее и чуть улыбнулся:
     - В тебе говорит чисто женское самолюбие.
     - Во мне говорит трезвый расчет. - возразила Чернышева,
- если я узнаю, что именно случилось с Герлихом, я попытаюсь
спрогнозировать наши следующие две встречи.
      -  Это  маловероятно, - заметил  Кохан,  каждый  агент
такого  ранга  работал по индивидуальному плану.  Наработки,
которые  применялись в одном случае, уже  не  применяются  в
другом. У Циннера работала целая команда психологов.
      - И тем не менее мы обязаны рискнуть, - упрямо сказала
Марина.  - Тебе обязательно нужно поехать в Кельн, к  матери
Элоизы Векверт. Разве тебе самому не интересно знать, почему
застрелился твой бывший товарищ?
     Кохан взглянул на нее. Помолчал и нехотя выдавил:
      -  Кажется, я понимаю, почем послали именно  тебя.  Ты
умеешь убеждать. Хорошо, я поеду и постараюсь выяснить,  что
/`.('.h+.. Хотя я считаю вашу затею чересчур авантюрной. Где
тебя высадить?
     - В центре Бонна, - предложила Марина, - в любом месте.
Как  ты  думаешь,  откуда появляются эти  преследователи?  И
почему они знают все наши маршруты?
       -  Не  представляю.  Может,  в  Москве  сумеют  лучше
разобраться,  -  ответил Кохан, - меня самого  нервирует  их
постоянное  появлени  за  моей спиной.  В  этом  есть  нечто
мистическое.
     - Они погибли?
      -  Думаю  нет. Машина, к сожалению не загорелась.  Это
пресловутое немецкое качество.
      Через  десять  минут  они были в  Бонне.  Кохан  мягко
притормозил.
     - Увидимся в нашем отеле, - кивнула Марина.
      -  Нет.  - возразил Кохан, - собери наши вещи и  куда-
нибудь   переезжай.   В  любой  отель.   И   желательно   не
регистрироваться. Ты меня понимаешь?
     - Ясно.
      -  Встретимся у ратуши через четыре часа. Ровно  через
чктыре часа. Все поняла?
      -  Я  все сделаю, - она наклонилась к нему, - спасибо,
Альфред.
      -  С  кем мы встретимся потом? Скажи мне, чтобы я хоть
знал, куда мы потом поедем.
      - Недалеко, - улыбнулась она, - второй агент находится
тоже в Бонне. Это Монах.
      - Господи, - улыбнулся Кохан, - неужели этот маленький
город был наводнен нашими шпионами?
      -  И  не только вашими, Альфред, - махнула на прощание
рукой Марина.
      Они даже не подозревали, что Бреме и Рот скоро получат
второй адрес, по которому можно найти Альфреда Кохана и  его
спутницу.  И  это будет адрес второго агента,  известного  в
отделе  Циннера  под кличкой Монах. Его настоящее  имя  было
Пауль Цехлин.

                          ГЛАВА 14
                        ПАУЛЬ ЦЕХЛИН

      Своего  настоящего имени Пауль никогда не  знал.  Мать
оставила  его, когда ему было всего пять часов от  роду.  Но
всю  оставшуюся  жизнь Цехлину внушали, что он  должен  быть
счастлив и горд своим рождением в социалистической Германии,
которая взяла на себя заботы о его воспитании.
     "Заботы" были не очень обременительными. Детский дом он
вспоминал,   как   неприятный   сон.   Запомнились   строгие
воспитатели  и  мальчишеские драки до первой  крови.  Уже  в
школе  на  него стали обращать внимание девочки.  Пауль  был
голубоглазым  блондином, словно рожденным  для  того,  чтобы
стать  в будущем киноактером и сводить с ума окружающих  его
женщин.  Но  все получилось иначе. После службы в  армии  он
получил  направление в "Штази", а уже оттуда, будучи младшим
офицером,  попал в отдел "папаши Циннера", обратив  на  себя
"-(,  -(%  своей  привлекательной  внешностью.  И  неистовым
характером,  из-за  которого  несколько  раз  был  на  грани
увольнения.
     Жизнь в детском доме давала о себе знать. Воспитанный в
духе  неистового индивидуализма, всегда готовый постоять  за
себя,  настоять  на своей правоте. Пауль Цехлин  никогда  не
думал  о  разведке, считая, что с его характером и выдержкой
можно  работать где угодно, но только не в разведке.  Однако
психологи Циннера рекомендовали ему именно этот тип  агента,
тонко уловив в нем садистские наклонности.
      И  отныне  его  подготовка  осуществлялась  по  особой
программе.  Получив  агентурную  кличку  Монах,   он   начал
постигать   азы   разведывательного   дела,   занимаясь   по
индивидуальной   программе.  Больше  всего   он   не   любил
собеседований     с    мрачным    преподавателем-психологом,
интересовавшимся  его юношескими снами,  начиная  с  первого
момента осознания себя взрослым мужчиной до первой встречи с
женщиной.
      Но  самое  неприятное было впереди.  Однажды,  получив
положенный отпуск, он познакомился в городе с очаровательной
молодой  блондинкой  по  имени  Ева.  Блондинка  работала  в
аптеке.  Они  договорились о встрече  на  следующей  неделе.
Встретились  и  провели  время в кино.  А  во  врем  третьей
встречи она сама предложила подняться к ней на квартиру. Ева
пояснила, что получила эту квартиру совсем недавно и  теперь
живет одна.
       Это   была   специальная   программа   хонеккеровской
социалистической  Германии. Особая  программа  по  улучшению
рождаемости в стране, в которой естественный рост  населения
был   одним   из  самых  низких  в  Европе.  Молодым   людям
предоставляли бесплатные квартиры, семьям, имеющих двух  или
трех  детей,  дарили целые дома. Всячески  поощрялись  любые
формы  неформального  общения молодежи.  Руководство  партии
считало это такой же важной задачей, как и борьбу за мир.
      Пауль  оказался  в  квартире  своей  знакомой  поздним
вечером.  Для  этого они неплохо провели время в  дискотеке,
где  он  позволил себе немного расслабиться и выпить  больше
обычной  нормы.  В  доме у Евы все было, как  обычно.  Тихая
музыка,  медленный танец, глубокие поцелуи, крепкие объятия.
Все  шло  к логическому финалу. Они были уже почти  раздеты,
когда она сказала:
     - Нет, я не хочу.
      -  Ты  не  можешь? - его всегда раздражали эти  дни  у
женщин.
     - Могу, - очень равнодушно сказала она, - но не хочу.
     - Почему?
     - Просто так. Не хочу я с тобой - и все.
     - Тебе нравится надо мной издеваться?
      -  Ага, - также лениво сказала она, - я просто шутила.
Хотела посмотреть, как ты себя поведешь. А ты мне вообще  не
нравишься.
     Привыкший к женскому обожанию, парень дрожал от гнева и
раздражения.
     - Сука, - убежденно сказал он, отталкивая от себя Еву.
      И  все  на этом могло закончиться, если бы она,  вдруг
подняв руку, не ударила бы его по лицу.
      От  удара он вспыхнул. Таких злых и больных ударов  он
давно  не  получал. И некому не прощал, когда  били  его  по
лицу. Он схватил молодую женщину и едва ее не задушил. Затем
потащил  к кровати. Она была сильной, ширококостной.  Но  ее
сопротивления  хватило  ненадолго.  Он  нанес  ей  несколько
сильных  ударов  в  лицо и в грудь и уже затем  изнасиловал,
обмякшую  и  покорную.  И  лишь после  того,  как  все  было
совершено, он испугался. Теперь за это нужно будет отвечать,
и отвечать довольно серьезно.
      Из  дома  Евы  он сбежал, как последний  вор,  оставив
стонущую хозяйку в квартире. На следующий день его вызвал  к
себе  сам  Циннер.  В его кабинете сидел знакомый  психолог.
Пауль почувствовал, что это последний день его пребывания  в
разведке. Но, не подав вида, старался держаться уверенно.
      Психолог,  вопреки обыкновению, улыбался.  Увидев  его
улыбающимся,   Пауль  смутился  еще  больше.   Он   уже   не
сомневался,  что  им  все известно. С этого,  собственно,  и
начался  разговор.  Циннер строго  спросил,  где  он  провел
вчерашний  вечер.  Понимая, что лучше не  отпираться.  Пауль
честно  рассказал  обо  всем,  не  утаив  и  случившегося  в
квартире  Евы.  Правда,  в его интерпретации  это  был  лишь
словесный  поединок, окончившийся пощечиной  женщины  и  его
ответным  ударом. Психолог удовлетворенно кивнул и,  уже  не
обращая  внимания  на  стоящего  перед  ним  Пауля,  сказал,
обращаясь к Циннеру.
     - Все, как я и говорил. Низкий порог чувствительности к
чужой  боли, внешняя аффектация, склонность к садизму. Явное
преобладание холерических черт.
     Пауль не понял ни слова, но осознал, что психолог уже и
раньше говорил о нем нечто плохое.
      Циннер  согласно кивнул, строго посмотрев на  стоящего
перед ним молодого сотрудника.
      -  Сядь,  -  предложил он, - сейчас мы посмотрим  одну
кассету.
     И включив телевизор, подключенный к видеомагнитофону.
      Пауль  Цехлин  увидел вчерашнее  происшествие  во  вех
подробностях.  От  момента прихода к Еве  до  ухода,  словно
спрятанный  оператор  заранее  знал  -  что  и   как   будет
происходить.  От возмущения Пауль не сказал ни  слова.  Лишь
через некоторое время после фильма он начал осознавать,  что
произошло нечто непонятное. Никто не мог заранее знать,  что
он  пойдет  именно  к Еве. И что может произойти  у  нее  на
квартире.    Все    его   действия   были   спонтанными    и
непродуманными. Бросив взгляд на улыбавшегося психолога,  он
понял  все. Тот, кажется. Уже подтвердил, что все получилось
так,   как  он  говорил.  Пауль  Цехлин  осознал,  что  стал
участником какого-то непонятного гнусного эксперимента.
      -  Вы  все  знали с самого начала? -  спросил  он,  не
решаясь поверить в эту чудовищную правду.
       -  Конечно,  -  спокойно  кивнул  Циннер,  -  мы  все
планировали с самого начала.
      - Ваши поступки вполне адекватны тем реакциям, которых
,k   от  вас  ждали,  -  строго  продолжил  психолог,  -  мы
рассчитывали, что примерно так все и произойдет. Как видите,
наши расчеты оказались верными.
      -  Но  почему?.. Почему тогда вы мне  не  помешали?  -
воскликнул изумленный Пауль.
      -  Очень  просто,  -  пояснил психолог,  -  мы  хотели
проследить  до  конца за вашей реакцией.  А  насчет  женщины
можете  не  беспокоиться. Она была завербована  "Штази"  еще
пять  лет  назад. Вы были в таком состоянии,  что  не  могли
нанести ей сколько-нибудь существенной травмы.
     - Значит, вы все подстроили, - разозлился Пауль.
       -   Мы   хотели  показать  тебе,  во  что  ты  можешь
превратиться,  если не будешь полностью контролировать  свои
эмоции,  - пояснил психолог, - теперь ты все отлично знаешь.
Нам  была  нужна  твоя реакция. И очень важно  подтверждение
того факта, что мы на верном пути.
     - Меня теперь отчислят? - спросил Пауль.
      -  Нет, конечно. Это была своего рода проверка.  И  вы
вели  себя  почти адекватно той схеме, которую мы  для  себя
выработали.  Вас уволят за этот случай. Но мне  хотелось  бы
послушать  разбор ваших ошибок. После просмотра  кассеты  вы
все увидели заново. Так мы ждем вашего разбора. Какие ошибки
вы допустили?
      -  Прямо  сейчас нужно говорить? - спросил  он,  снова
опускаясь на стул. - Я не должен был идти туда.
     - Не то. Вы не могли предполагать, чем это закончится.
     - Я не имел права ее насиловать.
      -  Я  с  вами не согласен, - возразил психолог,  -  вы
получили  удовольствие. Женщина тоже. Нет, дело не  в  этом.
Укажите мне свою главную ошибку.
     - Я сильно выпил.
     - Нет.
     - Я ударил женщину.
     - Какая глупость. Нет.
     - Я дал возможность записать меня на пленку.
     - Можно подумать, что вы могли помешать. Нет.
     - Я не должен был вам обо всем рассказывать.
      -  Это уже лучше. Но это не решение всей проблемы.  Вы
ведь  будете  обвинены  в изнасиловании  и  можете  получить
довольно длительный тюремный срок.
      -  Я понимаю, - кивнул Пауль, опустив голову, - просто
на этот раз я несколько перепил и погорячился.
     - Вы не ответили на мой вопрос. Цехлин: в чем вы видите
свои  ошибки  как  профессионал?  Какую  главную  ошибку  вы
допустили?
      Пауль  облизал  пересохшие губы.  Психолог  напряженно
ждал. Циннер внимательно следил за своим подопечным.
      Я...  я... - он посмотрел на лица сидевших  перед  ним
людей  и  вдруг  выпалил  страшное,  ужаснувшее  даже   его,
решение:
     - Я должен был ее после этого убить.
      Психолог  быстро посмотрел на Циннера. Тот,  вздохнув,
кивнул.
     - Вы ошиблись. Цехлин, - спокойно сказал психолог, - вы
/`.ab. обязаны были проверить место. Куда пойдете. Разведчик
обязан  заранее интересоваться людьми, с которыми он намерен
общаться. Вот и весь ответ. Но ваше нетрадиционное  мышление
довольно интересно. У меня больше нет к вам вопросов.
     - Можешь идти к себе, - разрешил Циннер.
      Пауль  поднялся и. Уже подходя к дверям.  Обернулся  и
спросил:
     - Меня отчислят?
      -  Это  мы решим позже, - тоном не предвещавшим ничего
хорошего, ответил Циннер.
      Пауль Цехлин вышел в полном отчаянии, убежденный,  что
его карьера разведчика будет завершена.
      -  По-моему,  он  просто опасен,  -  задумчиво  сказал
Циннер. - И такого человека вы рекомендуете мне в отдел.
      -  Это  идеальный кандидат для такой женщины, как  Рут
Мюллер,  -  убежденно сказал психолог, - он  сумеет  сделать
все, что вам нужно. И в большой степени добиться успеха.  Но
его нужно долго и тщательно готовить.
     - За это время Рут Мюллер выскочит за кого-нибудь замуж
либо найдет себе друга.
       -  Не  найдет,  -  улыбнулся  психолог,  -  мы  умеем
просчитывать такие варианты. Она крайне замкнутый человек, и
ее   оборону   не   так  просто  взломать  без   достаточных
психологических  приемов.  Она никого  не  найдет,  пока  не
появится Пауль Цехлин.
      -  Этот  неврастеник может что-то сделать? - не  верил
Циннер. - Он просто придушит несчастную женщину.
      -  Нет.  - возразил психолог, - он сумеет подавить  ее
волю,  а  это, в конце концов, для вас самое важное.  Но  мы
обязаны его подготовить.
     - Долго будет длиться эта подготовка?
      -  Шесть,  от силы восемь месяцев. Но мы сделаем  все,
чтобы он достиг нужной нормы уже к этому сроку.
      -  А если у него будет срыв? - не унимался Циннер -  Я
поверил  вам  один  раз,  и  он  избил  и  изнасиловал   мою
сотрудницу.  Теперь  вы хотите, чтобы я поверил  вам  второй
раз.
      -  Я  точно предсказал вам, что в ответ на агрессию  и
насмешки  с  ее  стороны он перейдет к ответной  реакции.  А
теперь  я  могу  сообщить вам, что в случае с вербовкой  Рут
Мюллер  он принесет наибольшую пользу. Давайте сделаем  так,
герр Циннер: мы просто поспорим на одну марку, что я выиграю
и Пауль Цехлин будет лучшим агентом нашего ведомства.
      Циннер  хорошо  знал, что в его отделе  большая  часть
успеха  зависит от правильной ориентации психологов,  дающих
основные установки агентам на встречу с женщинами. И не стал
спорить с главным психологом. В конце концов, до сих пор все
его  установки  успешно проводились в  жизнь.  Циннер  хитро
улыбнулся и посмотрел на своего собеседника.
      -  Тогда давайте поспорим на две марки, чтобы спор был
более интересным. И учтите, если Пауль Цехлин провалит  свое
дело, мы просто вынуждены будем убрать эту парочку, чтобы не
подводить других наших агентов.
      -  Я  думаю,  до этого не дойдет, - завершил  разговор
/a(e.+.#.
      И  с  этого дня у Пауля Цехлина началась новая  жизнь.
Многочасовые собеседования с психологами. Чтение необходимых
книг,  репетиция предполагаемых сцен - всю эту  науку  Пауль
Цехлин  постигал с возрастающим удивлением, еще не зная,  на
какую роль его готовит руководство отдела.
      А  в  Бонне, в Министерстве иностранных дел, в  отделе
стран  Восточной Европы работала тридцатипятилетняя  женщина
Рут  Мюллер. Она только недавно была выдвинута на  должность
заместителя  начальника отдела и получила свой  персональный
кабинет.  Женщина даже не подозревала, что в другой Германии
ее  кандидатура  уже  находится  под  пристальным  в