Только после третьей мелодии, когда она отказала двоим,
и  несколько  раз  посмотрела  в  сторону  интересующего  ее
незнакомца, этот болван, наконец, решился подойти  к  ней  и
пригласить на танец. Очевидно, он комплексовал из-за разницы
в  росте. Она сразу согласилась, и они закружились по  залу.
Танцевал  он  неплохо,  но разница  в  росте  все-таки  была
ощутимой. И немного смешной.
      -  Вы  хорошо  танцуете, - одобрительно заметила  она,
чтобы начать разговор.
     - Спасибо, но вы, сеньора, танцуете еще лучше, - сказал
он восхищенно, - я думал, что вы плывете со своим другом. Он
все  время ходит рядом с вами. "Интересно, кого он  имеет  в
виду?  Благидзе или Гальвеса? - подумала Марина. -  В  любом
случае это плохо, что меня замечают с ними".
      - Вы путешествуете или следуете в Санта-Фе по делам? -
спросила она.
      -  Я плыву в Росарио, - улыбнулся крепыш, - у меня там
важная  встреча.  Самолетами летать  не  люблю,  а  по  реке
удобно. И всего одна ночь. Лучше, чем на поезде.
      -  Вы,  видимо,  часто  ездите по  этому  маршруту?  -
спросила Марина.
      -  Да. Почти каждый месяц. Я уже знаю многих любителей
подобных  путешествий в лицо. Для молодых людей и влюбленных
это настоящая романтика. Позвольте представиться, сеньора, я
Альфредо Бастидас.
      - Эльза Дитворст, - представилась она, - я видела, как
вы  здороваетесь с некоторыми пассажирами. Вчера даже видела
вашего знакомого на судне.
     - Какого знакомого? - удивился Бастидас.
     - Сеньора Суареса.
      -  Он  не  мой знакомый. Просто мы случайно  оказались
рядом,  когда покупали билеты, и здесь оказались в  соседних
каютах.  Он архитектор, очень интересный человек.  Плывет  в
Санта-Фе,  чтобы  оформить там свой заказ.  Что  может  быть
благороднее для человека, чем строить дома.
     - Он архитектор?
       -  Да,  и  достаточно  известный.  Он  показывал  мне
фотографии  нескольких  спроектированных  им  зданий.  Очень
интересный мастер.
      - Понятно, - немного разочарованно ответила Чернышева.
Jонечно,  Бастидас  не развеял ее сомнений.  Но  все-таки  в
отношении  Суареса подозрений стало гораздо  меньше,  чем  в
отношении Хартли.
      Вспомнив о последнем, она заторопилась. Едва танец был
окончен, она поблагодарила Бастидаса и виновато призналась:
     - Мне нужно идти.
     - Благодарю вас, сеньора, за этот великолепный танец, -
кивнул на прощание Бастидас.
     Консальви и его спутница по-прежнему танцевали.
       -   Спасибо,  -  поблагодарила  Марина,   выходя   из
танцевального   зала.   И   почти   сразу   столкнулась    с
Кратуловичем.  Невероятно,  но  ее  мрачный  сосед   шел   в
танцевальный   зал,  Она  заколебалась.   Может,   вернуться
обратно? Сразу нельзя, это вызовет подозрение Бастидаса.  Да
и  Консальви, если это действительно Флосман, может обратить
на  нее внимание. Но, с другой стороны, упускать Кратуловича
тоже  не очень хотелось. Она все-таки заставила себя  отойти
от   дверей.  В  любом  случае  заходить  сразу   за   Бруно
Кратуловичем нельзя. Но что делать здесь подобному типу?  Ей
казалось, что он неисправимый меланхолик. Во всяком  случае,
именно такое впечатление он производил,
       Она  прошла  чуть  дальше,  миновала  рекламный  щит,
дежурного  по  теплоходу, выдающего ключи  от  кают.  Потом,
решив  для  себя, повернулась и снова пошла  в  танцевальный
салон.  Кратулович  сидел за столиком,  почти  не  глядя  на
танцующих.  Ему  просто было скучно сидеть в  каюте.  А  вот
Бастидас  уже  пригласил на танец немолодую  даму  и  теперь
танцевал  с  ней.  Видимо, он относился  к  числу  настоящих
танцеманов  и  ему было все равно, с кем и где  кружиться  в
танце.
      Никакие  взгляды Кратуловича не выведут  из  состояния
мрачной депрессии, это она сразу поняла. Но зато как  только
она  вошла  в салон, ее почти сразу пригласил сам...  сеньор
Консальви. К этому времени его спутнице куда-то исчезла и он
пребывал  в  унылом одиночестве. Марина охотно  приняла  его
приглашение, заметив удивленное лицо Бастидаса. "Не  хватает
только,  чтобы в салоне появился еще и Роберто", - с  ужасом
подумала она.
      Если Бастидас танцевал очень хорошо, но как-то слишком
заученно и профессионально, то Рудольф Консальви вкладывал в
ритмику  танца всю свою энергетику, весь порыв своего  тела.
Ему  доставляла удовольствие сама партнерша, а не танец, как
таковой.  В  отличие от Бастидаса, он никогда  не  сумел  бы
танцевать с непонравившейся ему женщиной только из-за самого
процесса танца. Ему нужно было чуточку любить свою партнершу
во время танца.
      -  Вы просто очаровательны, сеньора, - показывая  свои
красивые  зубы, заметил Рудольф Консальви. Улыбка  не  могла
скрыть  того  очевидного факта, что зубы  были  сработаны  у
дантиста.
     - А где ваша спутница, сеньор? - спросила Марина. - Мне
она так нравилась.
      -  Пошла переодеться в каюту. Мы намереваемся  немного
погулять в Сан-Николасе. Остановка будет через полтора часа,
-  любезно  пояснил сеньор Консальви, - а в самом городе  мы
будем   стоять   около   часа.  Вполне   достаточно,   чтобы
прогуляться.
     - Вы раньше бывали в Сан-Николасе?
      - Честно говоря, нет. Поэтому и собираюсь погулять.  А
вы, сеньора, кажется, иностранка. Полька или немка? Хотя по-
испански вы говорите очень хорошо.
     - Я из Голландии. Эльза Дитворст, - представилась она в
который раз.
      - Очень приятно. Рудольф Консальви, - улыбнулся он,  -
вы очень элегантны, сеньора Дитворст.
     - Вы аргентинец?
      -  В третьем поколении, сеньора. Здесь обосновался еще
мой  дед.  Хотя он и был итальянским иммигрантом,  прибывшим
сюда  во  времена  великой депрессии.  Тогда  все  было  по-
другому.
     - У вас красивая спутница.
      -  Благодарю вас, сеньора Дитворст. Мы как  раз  утром
говорили с ней о вас.
     - Почему? - спросила она.
     - Мы слышали, как один из пассажиров расспрашивал о вас
бармена,  работавшего  ночью в баре. Видимо,  вы  его  очень
интересовали.   Я  его  понимаю.  Вы  достаточно   эффектная
женщина.
      -  И  кто был этот человек? - спросила она чуть затаив
дыхание.
      -  Сеньор Хартли, австралийский бизнесмен. Кажется, вы
его очень заинтересовали.
      Марина  задержала дыхание. Неужели все-таки они  нашли
Флосмана?

                             10

     До назначенного времени оставалось около часа. Конечно,
она  не  рассчитывала  на безусловное появление  Флосмана  в
баре.  Расчет  был на то, что он выдаст себя  тем  или  иным
способом.  Марина  помнила тренировки  с  психологами.  "Как
правило,   самое  естественное  поведение  в   экстремальной
ситуации  вызывает наибольшее подозрение", - любил  говорить
один  из  экспертов  по чрезвычайным ситуациям.  Похоже,  на
теплоходе  складывалась как раз такая чрезвычайная ситуация.
После  признаний  Рудольфа Консальви она закончила  танец  и
отошла к одному из столиков.
       Либо   Консальви  говорил  правду,  и  тогда   Хартли
действительно интересовался ею, либо он врал,  и  делал  это
намеренно,  чтобы  окончательно  запутать  следы,  В   любом
варианте  нужно было все выяснить у бармена. Но сделать  это
сейчас было невозможно. Во-первых, старик-бармен, работавший
почти  всю  ночь,  теперь  отдыхал  и  его  заменял  молодой
человек.   Во-вторых,  в  баре  сейчас  сидел  сам   Хартли,
находящийся под наблюдением Благидзе и расспрашивать у  него
на  глазах было невозможно. Консальви мог сказать правду,  и
любые   расспросы   могут   спугнуть   Флосмана,   если   он
действительно скрывается под именем Хартли.
      С  Хартли они могут разобраться несколько позднее.  Он
хоть иногда появляется на палубе. А вот Бруно Кратулович  не
столь часто выходит из каюты, и нужно пользоваться моментом,
чтобы  как-то  с ним поговорить. Но как с ним познакомиться?
Просто подойти и представиться невозможно. А на танцующих он
совсем  не смотрит. Сидит, уставившись перед собой. И  самое
обидное,  что  у  него  нет особого,  специфически  мужского
"блуждающего взгляда".
      Это  был  термин психологов по сексуальным ориентациям
агентов.     "Блуждающий    взгляд"    означал    постоянную
неудовлетворенность  и  был характерен  для  особой  природы
мужчин-самцов, постоянно находящихся в поиске  понравившейся
им  женщины.  К  слову сказать, в последние годы  количество
таких  мужчин  сильно сокращалось. Во-первых,  шло  массовое
наступление   особой  культуры,  которую  в  мире   называли
"розовой",  а  в странах СНГ "голубой", когда  окончательное
доминирование  гомосексуалистов было  закреплено  во  многих
областях  человеческой деятельности. А в  области  культуры,
шоу-бизнеса,  литературы, кино эти направления  человеческих
отношений   даже   постепенно  начинали  вытеснять   обычную
разнополую любовь.
      Параллельно  с бурным развитием "розовой"  культуры  у
многих  мужчин после сорока просто начинался период  апатии,
снижения  творческого  и  сексуального  либидо,  сказывалась
измотанность,   постоянное   напряжение   и   страх    перед
дистанцией, на которой не всегда открывалось второе дыхание.
После сорока мужчины чаще были подвержены стрессам, страхам,
тревогам.  Таким комплексом вполне мог страдать и сам  Бруно
Кратулович.
     Сидеть просто так в танцевальном зале, пытаясь обратить
на  себя  внимание  Кратуловича, было бесполезным  занятием.
Если  он действительно Флосман, то надетая маска не позволит
ему  сделать  вид,  что  он  может позволить  себе  увлечься
женщиной, Об этом говорит даже его поза.
      Но тут на помощь ей пришел ведущий танцевального зала,
человек  достаточно  оживленный,  как  этого  требовала  его
профессия.  Он объявил "белый танец". В этот  момент  в  зал
вошел Роберто. "Только его не хватало", - с досадой подумала
Марина.  Она  решительно  поднялась и,  игнорируя  призывные
взгляды  Бастидаса и Консальви, подошла к Бруно Кратуловичу.
Он наконец-то поднял голову.
     - Можно вас пригласить на танец? - спросила она.
       -   Меня?  -  изумился  Кратулович.  В  глазах   было
недоумение, легкий страх, обида, удивление.
      - Вы отказываетесь? - спросила женщина. Она произнесла
это  достаточно громко, чтобы в зале было слышно. Кратулович
посмотрел  по  сторонам.  В Европе, где  равноправие  женщин
сделало из них мужеподобных монстров, подобный отказ был  бы
воспринят  более  нормально.  Но  в  стране  вечного  танго,
Аргентине, где женщина все еще оставалась немного  мадонной,
такой  отказ  оскорбил бы прежде всего  мужчину.  Дерзнувший
отказать женщине становился смешным. Кратулович понимал это.
Вздохнув, он кивнул.
     - Да, конечно, - сказал, тяжело поднимаясь, и почему-то
"'#+o-c+ на часы.
      Марина  старалась не смотреть на яростное лицо Роберта
Гальвеса,   на   удивленное  лицо   Альфредо   Бастидаса   и
недоумевающее  -  Рудольфа  Консальви.  В  этом   танце   ее
интересовал только Бруно Кратулович.
      -  Кажется, мы сидим за одним столиком в ресторане,  -
сказал Кратулович, когда заиграла музыка.
      Он  танцевал несколько старомодно, но двигался  легко,
что было неожиданно при его солидной комплекции.
      -  По-моему,  вы заметили это только  сейчас,  -  чуть
улыбнулась Марина. И впервые увидела его улыбку. Он вроде бы
даже немного помолодел,
      -  Простите.  У  меня неприятности, и я  занят  только
своими мыслями.
      -  Я  думала, что все туристы на судне просто праздные
отдыхающие, - призналась она.
      -  Большинство,  наверное, да, - он говорил  с  легким
акцентом, - но я еду в Санта-Фе по своим делам.
      -  А я пишу об этой поездке репортаж, - сказала она  в
ожидании его реакции, - я журналистка из Нидерландов.
      - Я знаю. Слышал, как вы знакомились вон с тем молодым
человеком, - показал Кратулович на Роберто. Тот с несчастным
видом наблюдал за танцующими.
      "А  я его не видела, - подумала Марина. - Кажется,  на
палубе  мы были одни. Или он просто подслушивал". И,  словно
отвечая на ее мысли, Кратулович сказал:
      -  Я  иногда  выхожу на палубу. Но стараюсь  сидеть  с
подветренной стороны. Просто так привык.
      - Мы вас не видели. Вы ведь не выходили вчера из своей
каюты.
      - Выходил, - спокойно сказал он, глядя ей в глаза, - и
даже  видел,  как  к  вашей каюте  подходил  один  из  ваших
ухажеров. У нас ведь каюты на одной стороне.
      "Выходит,  сидя в каюте, он умудрился все  увидеть,  -
подумала с досадой Марина. - Интересно, кого из ухажеров  он
имеет  в  виду.  Благидзе или Роберто Гальвеса?  Как  много,
однако, он успел заметить. Или это своеобразный вызов самого
Флосмана.  И  откуда он знает именно мою каюту?"  Она  вдруг
вздрогнула.  Ее  партнер смотрел ей прямо в глаза.  Это  был
внимательный взгляд очень умного и проницательного человека.
      Танец  закончился,  и он отвел  ее  к  столику.  Снова
посмотрел на часы, доставая из кармана какую-то коробочку  с
лекарствами.  Она внимательно следила за ним. Он  подошел  к
своему  столику,  еще  раз  посмотрел  на  часы  и,  положив
таблетку в рот, быстро выпил стакан воды.
      Только  когда  Кратулович отошел  от  нее,  к  столику
осмелился приблизиться с несчастным видом Роберто.
     - По-моему, вам нравится меня мучить, - пробормотал он,
-  неужели  вы  действительно не нашли  никого  лучше  этого
мрачного типа. Пригласили хотя бы сеньора Консальви.
      -  Садитесь,  Роберто. И не будьте  таким  занудой,  -
посоветовала она, улыбаясь молодому человеку, - у меня могут
быть   свои  капризы.  Просто  хотела  растормошить   своего
мрачного  соседа.  Неужели вы полагаете, что  он  мне  может
/.-` "(blao?
     Роберто сел рядом с ней. Пожал плечами.
      -  Не  знаю,  что о вас думать. Вы просто непостижимы,
сеньора Дитворст. Иногда мне кажется, что в вас сидят  сразу
несколько женщин. Вы так часто меняетесь, что за вами трудно
уследить.
      -  Надеюсь, что это комплимент, ~ усмехнулась  Марина,
глядя  на  часы.  Из четверых подозреваемых  двое  сидели  в
танцевальном зале и, кажется, не собирались никуда  уходить.
И  если  один из них был Флосман, то он уже никуда не  будет
спешить.  Ведь в отличие от нее, сам Флосман точно знает,  с
кем именно он имеет дело.
     - Вы просто издеваетесь, - пожаловался молодой человек,
- вам нравится вести себя подобным образом?
     - А вы бываете несносны, - отрезала Марина, - и слишком
часто  жалуетесь.  По-моему,  это  не  лучшее  занятие   для
джентльмена.
     - Я не джентльмен, - угрюмо заметил Роберто, - я просто
влюбленный в вас человек. Кажется, я по-настоящему  влюбился
в вас, сеньора Дитворст. Так бывает, как вы считаете?
      - Наверное, Но я слишком стара для подобных кульбитов.
Вы  избрали  неудачный  объект  для  своей  страсти,  сеньор
Гальвес. Давайте закончим этот тягостный для нас разговор.
      -  Конечно, - невесело усмехнулся Роберто, вставая,  -
простите, что потревожил вас.
      -  Не  нужно  так мрачно. Научитесь смотреть  на  вещи
несколько проще, - посоветовала на прощание Марина;
      Гальвес  вышел из танцевального зала, не оборачиваясь.
Он  все-таки  обиделся.  Она  посмотрела  на  Кратуловича  и
Консальви.  Кто  из них захочет появиться рядом  с  баром  в
двенадцать часов дня? Кто из них написал эту записку?
      Она  поднялась и вышла следом за Гальвесом. Прошла  на
верхнюю  палубу.  Суареса  там уже  не  было.  Или  он  тоже
спустился  в  бар.  Она повернула было в сторону  бара,  но,
передумав,  решила  сначала пройти к себе.  До  объявленного
времени оставалось около получаса. Она вошла в каюту.
      Умылась,  тщательно вытерла лицо. Тревожные  мысли  не
оставляли ее и здесь. Где сейчас Суарес и Хартли? Кто бы  ни
был этот Флосман, он должен как-то ответить на ее вызов. Что
все-таки  предпримет этот Флосман? Не ответить он просто  не
может.  Она проверила пистолет в сумочке и вышла  из  каюты.
Кто-то  мелькнул в дальнем конце коридора. Кажется, это  был
Бастидас.
      Она  прошла  к  выходу.  Поднялась  по  ступенькам  на
следующую  палубу. Поспешила в бар. Теперь важна был  каждая
мелочь.  В баре по-прежнему сидели сеньор Хартли и Благидзе.
Они  провели здесь уже около полутора часов, сидя  в  разных
концах  бара.  Если это Флосман, то у него  просто  железная
выдержка. Здесь же сидел и Суарес, пришедший до нее и теперь
увлеченно  игравший в карты с партнерами, одним  из  которых
оказался и сам Бастидас.
      Осмотревшись, она прошла к стойке и попросила молодого
бармена  сделать ей коктейль из кампари и сока. Пока  бармен
готовил  коктейль,  она  бросила  выразительный  взгляд   на
Aлагидзе  и  тот,  поняв, что она хочет ему что-то  сказать,
быстро  подошел к ней. Словно намереваясь заказать еще  что-
то.
     - Идите в танцевальный зал, - тихо приказала Чернышева,
- там сидят Консальви и Кратулович. Я останусь здесь.
     Благидзе кивнул и, не дожидаясь, пока бармен подойдет к
нему,  быстро вышел из бара. Она прошла к свободному столику
и,  взяв  свой  коктейль, устроилась  в  углу,  наблюдая  за
происходящим. Стрелка часов неумолимо двигалась  вперед.  До
назначенного времени оставалось около пяти минут.
      Судно  мягко  коснулось причала. Они  прибыли  в  Сан-
Николае.  Суарес  не пошевелился. Он был  увлечен  карточной
игрой,  а  вот  Хартли, наоборот, поминутно  оглядывался  на
дверь,  словно  ожидая  кого-то. Он явно  нервничал.  Марина
внимательно  следила  за  обоими.  Суарес  спокойно   играл,
поднимая  карты по привычке слишком близко к  очкам.  Видимо
его многочасовые бдения с книгами не проходили даром.
      Стрелка  замерла  на  двенадцати.  По-прежнему  ничего
подозрительного не было. Прошла минута, другая. Суарес играл
в  карты. Хартли смотрел на дверь. Если это был Флосман,  то
гениально  разыгрывал трудно скрываемое  нетерпение,  словно
ожидая увидеть в дверях нечто невероятное.
     Все было спокойно. На третьей минуте в баре появился...
Роберто  Гальвес, вошедший сюда в весьма угрюмом настроении.
Увидев женщину, он вспыхнул, но, ничего не сказав, прошел  к
стойке  бара. Она видела, как внимательно следит за вошедшим
Хартли, и, поднявшись, подошла к Роберто.
     - Вы напрасно на меня обиделись, - мягко сказала она, -
я  просто  считала,  что в вашем возрасте  должны  нравиться
другие женщины. Менее зрелые. У меня уже взрослый сын, - она
почти не соврала.
      Он  пожал плечами и попросил у бармена двойную  порцию
виски.
      -  Вы не хотите со мной разговаривать? - спросила она,
видя, как следит за их разговором Хартли.
     - Мне кажется, что у меня не осталось никаких шансов, -
пробормотал Роберто.
      -  Но  это  еще не повод так убиваться,  -  улыбнулась
Марина, - мы ведь можем быть и друзьями.
      - Наверное, - согласился Гальвес, - я вернулся за вами
в  танцевальный зал, но вас там уже не было. Я хотел сказать
вам примерно то же самое.
      На  часах было уже десять минут первого. Флосман  себя
никак  не  обнаруживал,  Может, они просто  ошиблись  и  она
несколько  переоценила его комплекс мужского  превосходства,
столь явно выраженный в его записке. Но он просто должен как-
то проявить себя, в этом она была убеждена.
      Гальвес,  получив свой виски, выпил  залпом,  попросил
второй. Она взяла его за руку, уводя к своему столику.
      -  Надеюсь, вы не собираетесь напиваться?  -  спросила
серьезно она.
      -  Не  знаю. Наверное, это самое лучшее,  что  я  могу
сделать, - чуть усмехнулся Роберто.
     В зал вошел Благидзе. Увидев его, Роберто зло сказал:
      -  Кажется, опять пришел ваш старый друг. Вы не хотите
позвать его к нам?
     - Вы угадали, - холодно заметила Марина, - я хочу опять
позвать его к нам. И не нужно так ревновать. Я всегда говорю
правду.  Это  мой старый знакомый, и ничего  больше.  Уверяю
вас, если бы было иначе, я бы вам обязательно сказала.
     - Я знаю, - кивнул Роберто.
      Марина  подняла  руку, и Благидзе,  заметив  ее  жест,