енералу Маркову.
      В  приемной, как обычно, сидел дежурный офицер. Увидев
вошедшую женщину, он быстро поднялся, кивнул на дверь:
     - Они вас ждут.
      -  Он не один? - несколько удивилась Чернышева.  В  их
"%$.,ab"% не любили коллективных бесед.
      -  У  него там гость. Он просил, чтобы вы сразу вошли,
как только приедете.
      Она  нахмурилась. Откуда мог появиться этот  неведомый
гость?  Но уже через несколько секунд она входила в  кабинет
генерала.
      - Добрый день, - приветствовал ее Марков, - проходите,
садитесь.  А  заодно  и познакомьтесь. Это  товарищ  Циннер.
Полковник Чернышева, - представил он вошедшую своему гостю.
      Это  был  человек лет шестидесяти, с маленьким  лисьим
лицом.  Острые  глаза буквально впивались в женщину.  Марина
почувствовала  на  себе колючий взгляд  незнакомца.  Холодно
кивнула  и, проходя к столу, села напротив мужчин.  Она  уже
поняла,  что  гость генерала - иностранец. И  это  ее  очень
удивило.  Сюда  обычно  не пускали иностранцев,  даже  самых
верных    союзников.    Последние    два    года    наглядно
продемонстрировали,   как  союзники   в   Восточной   Европе
превращаются в нейтрально-враждебные государства.
      -  Товарищ  Циннер из Берлина, - сказал Марков,  -  он
работал  в  ГДР. Возглавлял аналогичную группу,  со  схожими
задачами,   в  разведке  немецкого  государства,  работавшую
против Западной Германии. Сейчас проживает у нас.
     - Ясно, - кивнула Чернышева.
     Вот почему сюда пустили этого типа. Он просто сбежал из
собственной    страны.   Она   знала,    какое    количество
высокопоставленных  генералов и офицеров  восточногерманских
спецслужб   во   главе  с  Маркусом  Вольфом  бежали   после
объединения  Германии  в Советский Союз.  И  хотя  формально
процесс   объединения  все  еще  продолжался  после  падения
Берлинской  стены,  этим людям уже не  было  места  в  новой
Германии.  Но  что  означают слова генерала  об  аналогичной
группе  в ГДР? Она никогда не слышала о такой группе. Словно
подслушав ее мысли, Марков сказал:
      -  Это  был самый засекреченный проект наших  немецких
товарищей.  План  самого Вольфа. Были  отобраны  красивые  и
обаятельные  молодые люди, которые переехали  в  ФРГ,  чтобы
начать  атаку  на сердца старых дев - женщин в  возрасте  за
тридцать,  уже  не надеявшихся встретить своих  партнеров  и
прозябающих  в  одиночестве. Разумеется, все женщины  такого
типа должны были работать в ведомствах особого рода, имевших
отношение к правительственным чиновникам, обороне и разведке
ФРГ, так интересовавших наших друзей и нашу разведку.
      - "Наступление на секретарш", - усмехнулась Чернышева.
- Я об этом слышала.
      -  Дальше  вам расскажет товарищ Циннер, - показал  на
своего коллегу генерал Марков.
      -  Это  было  не только "наступление на секретарш",  -
продолжал Циннер. По-русски он говорил хорошо, но с  сильным
акцентом. - Мы разработали целую программу. Там были  разные
люди. Мы использовали любые отклонения возможных агентов. Вы
меня понимаете?
     - Не совсем.
      -  Если,  это были, как вы говорите, старые  девы,  мы
посылали молодых мужчин. Если это были "розовые", хотя  нет,
"k  говорите  -  "голубые",  в  общем,  гомосексуалисты,  мы
посылали людей соответствующей сексуальной ориентации.  Если
это  был мужчина, желающий развлечься на стороне, то  с  ним
знакомили  красивую  женщину.  Мы  использовали  наклонности
каждого  из  нужных  нам людей. И это давало  очень  большой
эффект.  Особенно  с женщинами. Они обычно бывали  болтливы.
Знаете,  как  бывает  с женщинами, когда  после  долгих  лет
одиночества она встречает своего "принца"?
      -  Не  знаю, - довольно резко парировала Чернышева,  -
никогда не ощущала на себе.
     Марков усмехнулся. Циннер испуганно замахал руками.
      -  Конечно, нет. Я не это имел в виду. Такая  красивая
женщина,   как   вы,   наверняка  безо  всяких   сексуальных
отклонений.
       -   Мне  тоже  так  кажется,  -  холодно  подтвердила
полковник.
      -  Наша  программа была рассчитана на десять  лет.  Мы
начали  ее  разработку  в  восемьдесят  первом.  Она  давала
поначалу очень большой эффект, но после восемьдесят девятого
года  мы  по разным причинам оборвали все связи и  вынуждены
были ликвидировать нашу группу.
      -  А руководство отдела эмигрировало в нашу страну,  -
добавил за Циннера генерал Марков.
      -  Я это уже поняла, - кивнула Чернышева. - Речь идет,
очевидно, о восстановлении утерянных связей?
      -  Да,  -  ответил  Марков, - всегда восхищаюсь  твоим
умением  мгновенно  понять ситуацию. Нам нужно  восстановить
утерянные связи.
      Когда  он переходил с ней на "ты", это означало высшую
степень доверия. И одновременно высшую степень сложности.
        -    Искать    гомосексуалистов,   развратников    и
неудовлетворенных старых дам в коридорах власти, -  пошутила
Чернышева, - не очень приятная задача.
      -  Мы  обязаны восстановить все связи, - упрямо сказал
Марков.  - У товарища Циннера есть необходимая документация.
Придется выходить на самых необходимых нам людей. Независимо
от их сексуальной ориентации. Чем она изощреннее, тем лучше.
Агент  будет  более  тесно привязан к  нам.  Но  действовать
придется самостоятельно, не рассчитывая на поддержку местной
резидентуры КГБ. Мы не можем их задействовать. Сейчас  стоит
вопрос  об общей реорганизации нашей агентуры в объединенной
Германии.  Руководство ПГУ уже отозвало из Бонна Шишкина.  И
сейчас по-новому организуется работа четвертого отдела.
     - Разумеется, при этом мы должны учитывать мнение наших
немецких товарищей, - подчеркнул он в заключение.
       -  Мне  придется  возглавить  эти  поиски?  -  поняла
Чернышева.
      -  Как обычно, - кивнул Марков, - посмотри, кто  лучше
подходит  для такой работы. Ты ведь у нас лучший  специалист
по проблемам сексуальной ориентации агентов.
      Даже  Циннер  уловил  в словах  генерала  насмешку.  А
Чернышева невозмутимо парировала:
       -  Только  под  вашим  чутким  руководством,  товарищ
генерал. У меня просто нет такого опыта.

                           ГЛАВА 3
                      МАРИНА ЧЕРНЫШЕВА

       Около   двух  лет  продолжалась  уникальная  ситуация
открытых границ. Советский Союз еще существовал, но  границы
противостояния  двух Германий уже не было.  Не  было  Стены,
столь  наглядно  разделявшей Берлин и весь мир  пополам,  не
было  прежних жестких кордонов. Но в Восточной зоне Германии
по-прежнему находилась огромная группировка советских войск,
а  в  Западной  - по-прежнему стояли войска НАТО.  И  каждая
сторона  в  полной мере пыталась воспользоваться сложившейся
парадоксальной  ситуацией,  в которой  перемешались  свои  и
чужие.
      Преимущество  в  этой  патовой ситуации,  как  это  ни
покажется  странным,  было у советской  стороны.  Изначально
было   понятно,  что  объединение  произойдет  на   условиях
победителей,  которые в данном случае будут  диктовать  свои
правила   игры.   А  победителями  в  данном   случае   были
представители   западной  стороны.  Было  ясно   и   другое.
Советские войска должны будут уйти из объединенной Германии.
А  это  означает,  что советская разведка -  Первое  главное
управление  КГБ СССР и Главное разведывательное  управление,
представлявшее  военную  разведку,  -  получила   абсолютные
возможности  готовиться к размещению по  всей  стране  своей
будущей  агентуры, которая должна будет функционировать  уже
после ухода советских войск из Германии.
     Уникальность ситуации была и в том, что практически все
руководство бывшей восточногерманской разведки перебралось в
СССР  и  во  главе  с легендарным Маркусом Вольфом  готовило
"новые"  кадры  для будущей Германии. Только  после  августа
девяносто первого Вольф покинет пределы СССР и переберется в
Австрию,  а уже затем предстанет перед судом в Германии,  но
так  и  не расскажет ничего о своей деятельности. А пока,  в
девяностом  году,  он  вместе  с  группой  генералов  бывшей
"Штази"  находится в Москве и помогает в подготовке  будущих
агентов.
       Чернышева   начала  работу  вместе  с  Циннером.   Он
предоставил  в  распоряжение руководства советской  разведки
необходимую    документацию.    Ознакомившись    со    всеми
документами,  она  в  полной мере оценила  всю  изощренность
плана  руководителя восточногерманской разведки,  одного  из
самых опытных профессионалов в мире - Маркуса Вольфа.
      Две  недели ушло на ознакомление с документами. А ещев
один  день генерал Марков лично сел за руль, и они вместе  с
Мариной   Чернышевой   выехали  за   город,   на   одну   из
конспиративных дач ПГУ КГБ, где в это время жил  сам  Маркус
Вольф.    Она   с   удивлением,   смешанным   с   восторгом,
познакомилась  с  этим человеком, ставшим легендой  еще  при
жизни.   Бесчисленное   количество  исследований   и   книг,
посвященных  этому  человеку,  не  сумели  раскрыть  даже  в
небольшой   мере  весь  характер  и  изощренный   ум   этого
разведчика.  Вольф, в свою очередь, с интересом разговаривал
с   Чернышевой,  отмечая  необычайно  широкую   эрудицию   и
  -  +(b(g%a*(%  возможности сидевшей перед ним  женщины.  В
беседе  принимал участие и Циннер, приехавший сюда на другом
автомобиле.
      -  Это вы поедете в Германию? - спросил Вольф в  самом
начале беседы.
     Разговор шел на русском языке. Они находились в большой
просторной  комнате,  усевшись в удобные,  глубокие  кресла,
стоявшие  вокруг  столика. В комнате лишь однажды  появилась
пожилая  женщина,  расставившая на столике фрукты,  печенье,
пиво и бутылку красного вина.
      -  Да,  -  подтвердила Чернышева,  с  тревогой  ожидая
приговора.
      - У вас большой опыт, - одобрительно сказал Вольф. - А
как вы говорите по-немецки?
      -  Плохо,  - честно призналась Марина, - я лучше  знаю
испанский, английский, французский.
      - Плохо, - он не удивился. Только поднял вопросительно
бровь, глядя на Маркова, словно в ожидании объяснений.
      -  Все очень просто, - улыбнулся генерал. - В Германии
понимают,  что  мы  сразу начнем восстанавливать  вашу  сеть
агентов   и   настороженно  следят   за   любым   человеком,
пересекающим  границу.  Любой иностранец  в  Западной  зоне,
имеющий   контакты   с   чиновниками  из   правительственных
учреждений  либо  прибывающий в  Бонн  вызывает  подозрение.
Поэтому наши аналитики разработали план, при котором в  Бонн
поедет  мексиканская журналистка, не совсем  хорошо  знающая
немецкий   язык.   В  таком  варианте  это  вызовет   меньше
подозрений. Ведь ни одна разведка мира не пошлет на  сложное
задание  агента,  не  знающего язык страны,  где  он  должен
работать.  В таком случае это может быть кто угодно,  но  не
разведчик.  А инсценировать плохое знание языка  практически
невозможно.  Поэтому  мы  приняли  решение  применить  такой
необычный вариант.
     Вольф улыбнулся.
     - Интересное решение. Я об этом думал раньше. Иногда мы
использовали   подобный  трюк,  когда  наша  агентура   была
завербована  в третьих странах и направлялась  на  работу  в
Западную  Германию.  Их  контрразведка  ждала  специалистов-
немцев,  хорошо  владеющих родным  языком.  А  вместо  этого
появлялся  англичанин  или итальянец,  которого  можно  было
подозревать  в  чем  угодно,  но  только  не  в  работе   на
спецслужбы ГДР. Поздравляю, коллега, это действительно очень
оригинальный ход. А проблема Клейстера? Вы рассказали о  ней
своему сотруднику?
      Марина  насторожилась.  Она впервые  услышала  фамилию
Клейстера.
      - Пока нет, - Марков отреагировал излишне спокойно.  -
Но   и   этот   вариант  учитывался,  когда   мы   принимали
окончательное решение, кто именно поедет в Германию
     - Мы тогда не успели разобраться, - нахмурился Вольф, -
и  мне  очень  не  понравилось это запутанное  дело.  Нашего
сотрудника  Ульриха Катцера, обычно выходившего на  связь  с
Клейстером, нашли мертвым в канале. Полицейские считали, что
это  было самоубийство, но убитый почему-то выстрелил в себя
+%".) рукой. А я лично знал Катцера. Он не был левшой. И мне
тогда  не  понравилось, что человек,  никогда  не  державший
пистолета  или  ручки  в  левой  руке,  в  решающий   момент
стреляется, прикладывая пистолет именно слева.
     - Вы считаете, что его убили? - понял Марков.
      -  У  нас  были  такие подозрения. Но все  развалилось
слишком быстро. Во всяком случае, Клейстер исчез и с тех пор
мы  его  не видели. Аодин из наших агентов позже подтвердил,
что  именно  через Клейстера передал крайне важные  для  нас
сообщения   по  Югославии.  Это  как  раз  то,  что   сейчас
интересует и вашу разведку.
      -  Надеюсь,  ваши агенты сумеют перестроить  работу  и
приспособиться к новым условиям, - Марков говорил скорее для
Чернышевой, чем для немцев.
      -  Там  три  агента, - напомнил Циннер,  -  три  наших
сотрудника,  которые  сумели  закрепиться  в  Бонне  еще  до
падения  Берлинской стены. Это были лучшие  наши  агенты.  И
задание  у них было достаточно сложное. И хотя вся  операция
проходила   в  русле  директив  по  плану  "наступление   на
секретарш",  у  этих  троих объекты  были  куда  интереснее.
Начальник  отдела  канцелярии канцлера страны,  руководитель
пресс-службы      западногерманского      МИДа,      кстати,
представительница     очень     известной     фамилии,     и
высокопоставленный сотрудник разведки. Для разработки легенд
психологов  и  сексопатологов, психиатров и  аналитиков.  Но
временно  связь с нашими агентами была законспирирована.  Мы
считали  нецелесообразным раскрывать их подлинные  имена.  В
декабре  восемьдесят девятого мы вывезли всю документацию  в
Москву.
      -  Надеюсь,  что всю, - кивнул Марков, -  иначе  нашим
сотрудникам придется очень нелегко.
      -  Всю, - подтвердил Вольф, - но действовать все равно
нужно  осторожно. Все трое наших офицеров были  посланы  еще
тогда,  когда  мы  верили в свои идеалы, когда  существовала
наша страна и наша разведка. После падения страны они вполне
могут отказаться от сотрудничества с нами. Формально их даже
нельзя обвинить. Они присягали государству, которого нет.
      -  Вы  сомневаетесь в их надежности? -  сразу  спросил
Марков.
      - Это было в другую эпоху, - честно сказал Вольф, -  я
не могу поручиться за каждого из них. Раньше, действительно,
мог.  Но  сейчас  не  могу. Я думаю, что вы  меня  правильно
понимаете.
      -  Конечно,  - мрачно ответил Марков, - у нас  похожие
проблемы  с  нашими союзниками в Польше, Венгрии,  Болгарии.
Старые связи нарушены, приходится устанавливать новые.
      -  Это  три  агента  имели доступ  к  самой  секретной
информации,  -  медленно произнес  Вольф.  Он  налил  в  два
стакана красного вина, передавая один из них сидевшей  рядом
с  ним Марине. - Мы планировали их внедрение довольно давно.
Операция   проводилась  в  несколько  этапов.   Закрепление,
обретение связей, знакомство, женитьба, доступ к информации.
      -  Им разрешалось говорить своим женам, на кого именно
они работают? - заинтересовалась Чернышева.
      -  Как  правило,  они не раскрывались полностью.  Речь
могла  идти о неких общих интересах самой Западной Германии.
Но  в  виде исключения мы иногда давали согласие на подобный
шаг.
      -  Этим  троим вы тоже давали разрешение  на  подобные
откровения?
      - Не давали. Но агенты могли и сами проявить некоторую
инициативу.   Это   были  сотрудники,   имевшие   право   на
самостоятельные действия.
      -  Во всех трех случаях была использована одна и та же
схема?
      -  Практически, да. Во всех трех случаях были  выбраны
женщины,  работавшие  в интересующих нас  учреждениях  и  не
сумевшие устроить личную жизнь. Разумеется, мы отбирали и  с
учетом  личностных характеристик каждой и  их  потенциальных
возможностей.
      -  Что  это  означает? - спросила Марина. Вольф  мягко
улыбнулся. Отпил немного вина.
      -  Говоря  о потенциальных возможностях, мы  оценивали
шансы той или иной женщины найти себе мужчину.
      Марина  выдержала  его  насмешливый  взгляд.  Но  чуть
покраснела.
       -   Вы   имеете   в   виду,   что   подобрали   самых
бесперспективных?
      -  Вот  именно, - кивнул Вольф, - тех, кто уже не  мог
надеяться  найти себе подходящего мужчину. В силу физических
либо  психологических  причин. И вдруг  появляется  молодой,
красивый, богатый... Это действует довольно убедительно.  Вы
меня понимаете?
     - Это довольно жестоко, - заметила Чернышева.
      - Мы не оперируем таким понятием, товарищ полковник, -
спокойно  произнес Вольф. - У нас несколько другие  критерии
отбора.   Использовать  любую  возможность,  чтобы  прорвать
оборону  противника,  -  это  универсальный  принцип  любого
нападения.
     - Противника, - повторила Чернышева, - а ведь речи идет
о несчастных женщинах.
      Марков с интересом следил за беседой, не вмешиваясь  в
разговор.
     - Я не хочу быть циником, - усмехнулся Циннер, - но, по-
моему,  вы напрасно так переживаете за женщин. Они  получают
то,  чего  никогда не смогли бы получить. Хорошего, верного,
красивого  спутника  жизни. Разве это  так  плохо?  В  конце
концов, они ничего не теряют, а только приобретают.
     - По-моему, вы все-таки циник, - поморщилась Чернышева.
Она  видела внимательный взгляд Маркова и понимала, что  он,
как обычно, наблюдает за ее реакцией. Но неприятие подобного
"метода в разведке" было достаточно искренним.
      -  Я  думаю, мы все понимаем ваше негодование, - снова
пригубил  свое  вино Маркус Вольф, - но вы должны  понять  и
нас. Это был очень эффектный и надежный способ проникновения
нашей  агентуры в закрытые ведомства противника. Мы получали
агентов, которые уже прошли многократную проверку и  в  чьей
лояльности   никто  не  сомневался.  Чтобы   закрепиться   в
* -f%+o`(( канцлера в БНД, нашему сотруднику понадобилось бы
много  лет.  Знакомство  с  женщиной  позволяло  существенно
ускорить процесс проникновения нашей разведки и тайны другой
стороны.
      - У нас просто не было никаких других возможностей,  -
добавил  Циннер,  - иначе мы бы не смогли  проникнуть  ни  в
Пуллах, нив МИД, ни в канцелярию канцлера.
      -  И  вы  были  уверены, что все эти  агенты  способны
выполнять любые ваши поручения? Спросила вдруг Чернышева.  -
Вам  не  кажется,  что всегда существовал определенный  риск
провала ваших агентов?
      Опытный  Вольф, почувствовав, что она сейчас  спросит,
промолчал.  А  Циннер,  кинув  на  него  осторожный  взгляд,
сказал:
      -  Пока с ними были их мужчины, мы были уверены  в  их
искреннем   желании  сотрудничать  с  нами.  А   почему   вы
спрашиваете?
      -  Я  вдруг  подумала, что будет, если  кто-нибудь  из
подставленных  вами женщин вдруг узнает,  почему  именно  ей
привалило "такое счастье" в виде ее очаровательного спутника
жизни. Разочарование в таком случае бывает очень жестким.  И
месть может быть довольно неприятной для вашего нелегала.
      - Мы просчитывали этот вариант с нашими аналитиками, -
строго  ответил  Циннер.  -  В случае  необходимости  агенту
предлогалось немедленно свернуть всю работу и возвращаться.
      -  А  если ему некуда возвращаться? - задала очередной
вопрос  Чернышева.  -  Вы понимаете,  какой  конфликт  может
возникнуть между обманутой женщиной и ее спутником?
     - Что вы хотите сказать? - нервно дернулся Циннер.
      -  Ничего. Я просто просчитываю варианты. Мне кажется,
что  это  будет  самое  трудное задание  в  моей  жизни.  Вы
попытались воздействовать на биологическую природу  женщины,
на ее подсознание. И я совсем не уверена, что ваши аналитики
сумели  просчитать все возможные варианты. В такой  ситуации
возможно любое непредсказуемое развитие ситуации, особенно с
учетом психических свойств обманутых женщин.
      -  Да, - сказал Маркус Вольф, - и именно поэтому я  не
могу сегодня поручиться ни за