стучал.  Она  замерла.
Подвинула к себе сумочку, достала браунинг. Затем подошла  к
дверям.
     - Кто там?
       -   Это   я,  -  услышала  знакомый  голос  Благидзе.
Улыбнувшись, она убрала пистолет в сумочку и открыла дверь.
      Благидзе быстро проскользнул внутрь и запер  за  собой
дверь.
      -  Я  знаю,  кто из этих четверых Флосман,  -  победно
сказал он.

                              8

     Марина смотрела на взволнованного капитана. Кажется, он
впервые  позволил эмоциям несколько возобладать  над  собой.
Она вернулась к столику.
     - Ну и кто, по-вашему, Флосман?
     - Рудольф Консальви, - счастливо выдохнул Благидзе, - я
весь  вечер наблюдал за ним. Во-первых, девушка - всего лишь
прикрытие.  Он  прибыл на "Кастуэру"  один  и  только  здесь
познакомился  с ней. Его любезности и ужимки  -  всего  лишь
трюки  для  того, чтобы нас одурачить. Вы обратили внимание,
как неискренне он смеялся, глядя на свою спутницу?
     - Сядьте и успокойтесь, - показала на кресло Чернышева,
- это ваше единственное доказательство?
      -  Нет,  конечно. Но это очень симптоматично. Вы  ведь
тоже считали, что Флосман постарается придумать какой-нибудь
трюк. Он хочет убедить нас, что прибыл на судно не один.  Но
это  только первая причина. Я сидел за их столиком в баре  и
ac,%+  с ними познакомиться. Он говорит по-испански с каким-
то  глухим  акцентом,  очень правильно,  но  с  акцентом.  И
наконец, Консальви не тот, за кого он себя выдает.
     - С чего вы взяли?
       -   Девушка  все  время  его  расспрашивала,  чем  он
занимается. Он уклончиво отвечал, что торгует кожей. А когда
девушка  пыталась  уточнить, где находятся  его  склады,  он
быстро уходил от ответа. Два года назад я работал в Панаме и
встречался   с   агентом,  который  был  настоящим   оптовым
продавцом  кожи. От него даже запах был другой. Я задал  ему
несколько вопросов. Он не знает даже азов этого дела. Он  не
торговец кожей, - победно закончил Благидзе.
     Она села напротив него.
     - У вас все?
     - Разве этого мало?
      - Конечно, мало. То, что он прибыл на теплоход один, я
тоже   сумела  установить  достаточно  точно.  Можно  просто
проверить,  где  находится  его каюта  и  спросить,  сколько
человек  там  живет.  Мне  сообщил о  его  прибытии  молодой
человек,  с  которым я танцевала. Что касается  неискреннего
смеха  сеньора  Консальви и его взглядов,  то  это  типичное
заблуждение  мужчин. Вы просто не видите  себя  со  стороны,
когда  пытаетесь приударить за понравившейся вам  мордашкой.
Клятвенные заверения в любви, пылкие речи, эффектные  жесты.
А  в  глазах  только  похоть и желание  быстрее  получить  в
постель очередную самочку. Не возражайте, - улыбнулась  она,
видя,  как  дернулся  Благидзе, - я не  имела  в  виду  всех
мужчин. Говорю только об определенной категории.
      Теперь  о  его ужимках. Вполне возможно, что  все  его
ухищрения  предназначены  не нам, а  этой  девице,  которая,
кажется,  сама не против поразвлечься. Что касается  запаха.
Это,  конечно,  специфическая категория  и  не  обязательно,
чтобы  от любого торговца кожей пахло как от пастуха.  Но  я
готова  вам поверить. Проводить многие часы рядом с запасами
этого  специфического материала достаточно нелегко и  вполне
можно  впитать в себя особый запах выделанной кожи. Здесь  я
готова  с вами согласиться. Но на этом основании вы  делаете
вывод,  что он придумывает любую возможность, чтобы обмануть
нас.  А  если  все дело гораздо проще. Это типичный  мужской
комплекс. Ему просто хочется казаться важнее, чем он есть на
самом  деле. В душе каждый обольститель немного  Дон-Жуан  и
немного барон Мюнхаузен. Ему хочется произвести впечатление.
Я  убеждена,  что он служит в какой-нибудь конторе  и  имеет
некоторое отношение к продаже кожи. Вполне возможно, что  он
совсем  не тот человек, за которого себя выдает. Но  это  он
делает, чтобы охмурить девицу, а не для того, чтобы обмануть
нас. Вам не кажется, что такой вывод более логичен?
      -  Не знаю, - смущенно ответил Благидзе, - но он  явно
врет. И это не обязательно из-за его дамы.
      -  Да. Не обязательно. Но нормальный мужчина давно  бы
разглядел,  что  представляет  из  себя  его  спутница.  Он,
видимо,  провинциал  и  не  замечает  столь  очевидного.   А
Флосман,  исколесивший  полмира,  не  был  провинциалом.  И,
наконец,  самое  важное. Он ведь все  время  сидел  в  баре.
Oравильно?
      -  Да.  Он  сразу прошел туда после ужина и никуда  не
выходил.  Я  прошел  в  бар, когда он  сидел  там  со  своей
партнершей.
      - Тогда чем вы объясните вот это, - Чернышева передала
записку  Благидзе. Тот, развернув лист, с изумлением  прочел
текст. Поднял голову.
     - Это писал Флосман? - то ли спросил, то ли сказал он.
     - Левой рукой, - подтвердила Марина, - я обнаружила это
у  себя  в  каюте. А ведь сеньор Консальви,  судя  по  вашим
словам, никуда ни разу не выходил. Правильно?
     - Да, - растерянно подтвердил Благидзе, - возможно, что
с ним я ошибался. Не знаю.
     - Может, выходила его спутница?
     - Тоже нет. Они не отлучались ни на минуту.
     - А остальные?
     - Остальных не было в баре. Хартли пришел, когда вы там
уже были и танцевали с этим парнем, Хотя сейчас я вспоминаю,
что и Суарес отлучался. Он выходил, кажется, за деньгами.  Я
слышал, как он громко сказал, что сейчас принесет деньги.
      -  Значит,  это  мог  быть и он, ~  задумчиво  сказала
Марина.
      -  Мог. Но его я подозревал бы в последнюю очередь.  У
него  явно  плохое зрение и он часто подносил карты  слишком
близко  к  своим  очкам.  Скорее это  мог  быть  Кратулович,
который так и не появился в баре.
     - Все это пока только догадки, - нахмурилась Чернышева,
-  а  нам  нужно точно знать, кто из этих четверых  Флосман.
Теперь  мы  уже знаем точно, что он на корабле. И  у  нас  в
распоряжении  всего  две ночи и один  день.  Меня  несколько
настораживает это послание. Он решил продемонстрировать  мне
свое  превосходство. Хочет показать, что  не  боится  нас  и
заодно  оказать  сильное психологическое  давление.  Поэтому
нужно  как-то  вывести  его из себя, заставить  ошибиться  и
выдать себя. Он слишком уверен в своем превосходстве,  иначе
не стал бы отправлять подобную записку.
     - У вас есть какой-нибудь план? - спросил Благидзе.
      - Утром нужно передать по судовому радио сообщение для
сеньора  Флосмана, примерно такого содержания:  ваше  письмо
получено. Благодарим за послание. Ждем вас в баре сегодня  в
двенадцать  часов  дня. По-моему, это должно  произвести  на
него впечатление,
      - Вы думаете, уловка сработает и он придет в бар? - не
поверил Благидзе.
      -  Обязательно сработает. Он, может, и не  придет,  но
если   снова   захочет   подтвердить   свое   превосходство,
постарается что-нибудь придумать. И мы должны просчитать его
последующие  действия.  И, самое главное,  сообщение  должно
быть  передано  в  тот  момент, когда мы  сядем  завтракать.
Распределимся   таким   образом.   Я   буду   наблюдать   за
Кратуловичем и Суаресом. А вы за Хартли, который сидит рядом
с  вами,  и за Рудольфом. Посмотрим на их реакцию,  а  потом
обменяемся впечатлениями.
      - Хорошо, - согласился Благидзе, - хотя мне все это не
-`  "(bao.  Лучше  бы  вы сошли на первой  остановке,  а  мы
запросили  бы  из  Москвы  кого-нибудь  из  людей,   знавших
Флосмана в лицо.
      Он  поднялся  и  пошел к дверям. Выходя,  обернулся  и
попросил:
      - Закройтесь и никому не открывайте. Может, я отставлю
вам свой пистолет?
     - У меня уже есть оружие, - усмехнулась Марина.
      -  Откуда?  - изумился капитан. - У вас ведь  не  было
оружия.
      -  Мне  его  дал  Диас. Когда мы с  ним  прощались  на
причале, - пояснила Чернышева.
      -  Какой  благородный сеньор, - пробормотал  Благидзе,
выходя из каюты.
     "Ну и женщина", - подумал он уже в коридоре.
      Оставшись  одна, она закрыла дверь и прошла  в  ванную
комнату.  Умылась, вытерла лицо полотенцем и  посмотрела  на
себя в зеркало.
      "Может, я его боюсь, - подумала она. - Может, я  боюсь
этого  неизвестного агента, который так нагло  демонстрирует
свое  превосходство?"  Нет, это не  страх.  Скорее,  чувство
беспокойства,  что  она  не сможет  найти  этого  агента.  И
некоторое  чувство  неуверенности в  своих  силах.  Кажется,
впервые за столько лет. Кто из четверых мужчин решил бросить
ей  вызов?  Кратулович, Суарес, Консальви  или  Хартли?  Она
вспомнила всех четверых. Один из них "Кучер". "Нужно  просто
узнать,  кто  именно",  -  с  неожиданной  злостью  подумала
Чернышева. Всего лишь вычислить одного из четверых.

                              9

      Утро  следующего дня выдалось непривычно  пасмурным  и
холодным.  Теплоход  уже плыл против течения  могучей  реки,
уверенно  преодолевая тяжелую инерцию волн.  После  завтрака
ожидалось прибытие в Сан-Николае, который был самым  крупным
городом и портом до Росарио. На завтрак начали собираться  с
некоторым  опозданием. Сказывалась первая ночь на теплоходе,
многочасовые  возлияния  в баре и в танцевальном  зале,  где
молодые люди веселились почти до утра.
      Марина  в  строгом  темном  брючном  костюме  вышла  к
завтраку  в  мрачном настроении. Ночью ее мучили  непонятные
кошмары.  Ее  сосед  был  уже  на  своем  месте.  Кратулович
сосредоточенно жевал, уставившись в тарелку. На свою соседку
он  даже  не  обратил  внимание, только  буркнул  ей  вместо
приветствия нечто невразумительное.
      Заметив  ее  появление,  к  ней  подошел  Роберто.  Он
наклонился и положил на столик красную розу. "Интересно, где
он  мог  ее  найти  на  этом корабле?"  -  подумала  Марина,
благодарно  кивнув парню. Ей было приятно подобное  внимание
молодого человека. Роберто, кивнув в знак приветствия  и  не
сказав более ни слова, отошел к своему столику.
     Благидзе появился через полминуты после нее. И тут же в
зал ресторана вошел мистер Хартли. Он холодно поздоровался с
соседями по столику и сел рядом с Благидзе. От предложенного
 /%+la(-.".#. сока он сразу отказался. Марина, поймав взгляд
Благидзе,  кивнула ему. Она заметила этот отказ. Австралийцы
и  американцы  начинали  свой день со стакана  апельсинового
сока,  который  стал  доброй традицией  в  этих  странах,  в
отличие  от европейцев, которые предпочитали чашку кофе  или
чая.
      Третьим  в ресторане появился Суарес. Он нес  в  руках
какую-то  книгу. Очевидно он встал пораньше и даже  поднялся
на  палубу,  чтобы,  удобно устроившись в шезлонге,  немного
почитать.  Вчерашнее  ночное  бдение  на  нем  как-то   мало
сказалось.  За толстыми стеклами очков по-прежнему  не  было
видно выражения его глаз. Он прошел к столу и, когда садился
на  свое  место, уронил книгу на пол. Марина  заметила,  как
бросился  поднимать  книгу Благидзе,  сидевший  за  соседним
столиком.   "Молодец,  -  одобрительно   подумала   она.   -
Интересно, какую книгу читает сеньор Суарес?"
      Завтрак  уже  заканчивался,  когда  в  зале  появились
Рудольф  Консальви  и  его спутница. Очевидно,  они  провели
бурную   ночь,   о  чем  красноречиво  свидетельствовал   их
несколько  растрепанный и усталый вид. Идти на завтрак  они,
похоже,   решили  после  долгих  колебаний,  все  же   сумев
подняться с постели. Они еще не успели сесть за столик,  как
раздался голос диктора.
      "Сообщение для сеньора Флосмана, Ваше письмо получено.
Благодарим  вас  за  послание. Просим вас  быть  в  баре  на
корабле сегодня в двенадцать часов.
      Марина  смотрела на Кратуловича и Суареса.  Кратулович
дернулся  и  как-то странно посмотрел на нее.  Суарес  сидел
молча,  не  шелохнувшись. С другой стороны  за  своей  парой
следил  Благидзе. Консальви и его спутница даже не  обратили
внимание на сообщение, продолжая разговаривать. А вот Хартли
почему-то  посмотрел  по  сторонам,  словно  искал  кого-то.
Может,  он  пытался  вычислить, кто был  сообщником  сеньоры
Дитворст  на этом судне. Во всяком случае, отбросив  обычную
сдержанность,  он несколько раз судорожно покрутил  головой.
Он явно кого-то искал.
      "В двенадцать часов, - подумал Благидзе. - В это время
мы  будем  в  Сан-Николасе.  Неужели  Флосман  действительно
придет в бар?" Чернышева поднялась и, захватив с собой розу,
пошла на палубу. Благидзе, допив свой чай, неспешно поднялся
следом. Он вышел на палубу, где стояла женщина.
     - Ну как? - спросила она.
      -  Возможно, это Хартли, - после вчерашнего  разговора
Благидзе не был столь убежден в своей правоте, - я следил за
всеми.  Услышал фамилию Флосмана, Хартли стал волноваться  и
завертел головой.
     - Я тоже это заметила, - кивнула Чернышева, - Остальные
вели себя более сдержанно. Суарес сидел, словно окаменев.  А
Кратулович  вздрогнул, но потом взял себя в руки.  Хотя  его
испуг  можно объяснить. Радио включилось внезапно, а он  был
занят  своими  мыслями.  Кстати, какую  книгу  читал  сеньор
Суарес?
     - Что-то связанное со строительством и архитектурой.
       -   Он   производит  впечатление  такого  рассеянного
g%+."%* , - задумчиво сказала она.
     - Значит, опять ничего? - вздохнул Благидзе.
      -  Не  совсем, - возразила Марина, - теперь  мы  знаем
относительную реакцию всех четверых. И я пойду в бар ровно в
двенадцать  часов  дня. А вы должны в это  время  быть  где-
нибудь  рядом.  Я думаю, что он либо появится,  либо  как-то
даст   о   себе   знать.  Во  всяком   случае,   он   должен
прореагировать на наш выпад.
     На палубе показался Роберто. Увидев беседующую пару, он
сделал страшные глаза. Покачал головой.
     - Кажется, я уже лишний, сеньора Дитворст.
      -  Роберто,  -  улыбнулась  она,  подходя  к  молодому
человеку,  - позвольте вас познакомить. Это сеньор  Моретти,
сеньор  Гальвес.  Сеньор Моретти мой старый  знакомый,  и  я
думаю,  Роберто,  что вы не будете строить по  этому  поводу
никаких домыслов.
      Молодой  человек мрачно кивнул Благидзе, но  почел  за
благо  отойти  вместе с женщиной от опасного конкурента,  по
возрасту  значительно  более ей подходившего,  чем  он  сам.
Марина, кажется, понимала его чувства.
      -  Роберто, - сказала она, когда они отошли,  -  разве
можно  быть  таким  ревнивым. У нас ведь ничего  не  выйдет.
Просто не получится. У нас несколько разные жанры. Вы должны
меня понять.
       -   Сеньора,  вы  убиваете  меня  своим  холодом,   -
пробормотал Роберто, - но я могу хотя бы надеяться?
     - Не думаю, - серьезно сказала она.
      -  Жаль,  - также очень серьезно ответил он, глядя  ей
прямо в глаза.
      Она  не стала больше ничего говорить, а, повернувшись,
пошла  к  своей  каюте. До назначенного  времени  оставалось
около двух часов. Теперь важно было все время находиться  на
палубе, чтобы наблюдать за возможными действиями каждого  из
четверых.  Она переоделась и снова вышла на палубу.  Солнце,
появившееся из-за туч, осветило теплоход и прибрежный  левый
берег, мимо которого шла "Кастуэра".
      На  верхней палубе сидел с неизменной книгой  в  руках
сеньор Суарес. Его, казалось, не интересовало больше ничего,
кроме  книги  и  вечернего покера  в  баре.  Его  вообще  не
интересовали окружающие. Марина вспомнила, что не поговорила
с  незнакомцем, поздоровавшимся с Суаресом. Нужно будет  его
обязательно найти, чтобы окончательно отвести подозрение  от
Суареса,   подумала  она.  Либо  подтвердится,  что   Суарес
достаточно  долго проживает в Аргентине под  этим  именем  и
имеет,  соответственно,  старых  знакомых  в  стране,   либо
выяснится,   что   Суарес   по-прежнему   входит   в    круг
подозреваемых.
      На  палубе появились сеньор Консальви и его неизменная
спутница.  Они о чем-то весело говорили. Благидзе  показался
почти сразу за ними, но, увидев Чернышеву, чуть покраснел  и
отвернулся.   Он   все-таки  продолжал  подозревать   именно
Рудольфа Консальви. "Может, он ему просто завидует? -  вдруг
подумала   Марина.   -  Девица  сеньора   Консальви   весьма
соблазнительна".
      По-прежнему  нигде не было видно Кратуловича,  который
после  завтрака  отправился к себе в каюту.  Почему  он  все
время  сидит  в каюте? Если ему так не нравится  эта  речная
прогулка,  он вполне мог отправиться в Санта-Фе на  самолете
или  поездом. Почему он воспользовался теплоходом  и  теперь
явно недоволен выбором транспорта для подобного путешествия.
     Она открыла внутреннюю дверь в коридор, прошла по нему,
спустившись на несколько ступенек, оказалась в баре. В  этот
утренний  час  посетителей здесь было мало. Молодые  ребята,
кажется,  студенты,  и  уже немолодая женщина,  сидевшая  за
столиком,   на   котором   почему-то   стояло   два   бокала
шампанского.  В стороне сидел и сам Хартли.  "Неужели  он  и
есть  Флос-ман?  И почему он пришел в бар так  рано?  Может,
пытается  проверить,  кто именно будет  здесь  к  двенадцати
часам?" - подумала Марина.
     Попросив стакан апельсинового сока, она села на кожаный
диван,   охватывавший  столик  полукругом.   Сеньор   Хартли
внимательно  следил  за  ней.  Может,  все-таки  он  и  есть
Флосман,  Он  больше других подходит для этой роли,  Мрачный
Кратулович,   нелюдимый   Суарес,   бонвиван   Консальви   и
аккуратный, всегда спокойный, холодный Хартли. Вчера его  не
было  в  баре,  когда она получила это письмо.  А  потом  он
появился.  Может, для того, чтобы проследить за ее реакцией?
И  манеры,  привычки  у  него  типично  европейские.  Взгляд
внимательный,  цепкий.  Вполне  возможно,  что  это  и  есть
Флосман.
      Сеньор  Хартли  по-прежнему сидел за  своим  столиком,
внешне  безучастный ко всему происходившему. Но она  видела,
как  он  иногда смотрит в ее сторону. Или это чисто  мужское
любопытство?
      Допив  сок, она поднялась и вышла из бара.  Уже  перед
самым выходом, словно невзначай, обернулась. Хартли провожал
ее  любопытным, внимательным взглядом. Сомнений не было.  Он
следил  именно за ней. Она вышла в коридор и снова поднялась
на верхнюю палубу, Увидев Благидзе, подозвала его к себе.
     - Суарес сидит, не двигаясь, - доложил он негромко, - я
проходил  мимо  каюты  Кратуловича, Там  работает  радио.  А
Рудольф резвится со своей спутницей в танцевальном зале.
     - Вы, кажется, его по-прежнему подозреваете, - заметила
Марина.
       -   Мы   пока   не   имеем   никаких   доказательств,
свидетельствующих об обратном, - упрямо заметил Благидзе.
     - В баре сидит Хартли. Когда я туда пришла, он сидел за
столиком  и  внимательно  следил за  теми,  кто  приходит  и
выходит   из  бара.  Возможно,  что  это  и  есть.  Флосман.
Спуститесь вниз и сядьте напротив него. Не уходите  из  бара
до двенадцати часов. Важно заметить, кто туда придет.
     - Сейчас иду, - кивнул Благидзе.
     Марина посмотрела на сидевшего с книгой Суареса и пошла
в  танцевальный зал. Возможно, в упрямстве Благидзе  есть  и
некое  рациональное зерно. Нужно все-таки  проверить  самой.
Она вдруг заметила медленно спускающегося в танцевальный зал
того   самого  крепыша,  который  поздоровался  с  Суаресом.
Кажется,  ей повезло. Она ускорила шаг и подошла  к  большим
$"%`o,  салона почти вместе с этим незнакомцем.  Он  был  на
голову  ниже ее. Но, как галатный кавалер, распахнул  дверь,
пропуская  ее первой. В Латинской Америке еще не утвердились
в  полной  мере  неистовые принципы  феминисток,  уже  почти
окончательно победившие в США и в странах Европы.
      Она поблагодарила незнакомца коротким кивком, задержав
на  нем  взгляд  ровно  на  одну секунду  больше,  чем  того
требовало   приличие.  Подтолкнув  его  этим   взглядом   на
последующие более активные действия.
      В  салоне царило настоящее танго. И почти все мелодии,
даже  знакомые  по  прежним записям,  музыка  европейских  и
североамериканских композиторов, казалось, тоже  исполняются
в  ритме  танго.  В этом захватывающем и одновременно  таком
зажигательном ритме,