мгновений спустя  и  увидел,  что
Чернышева оживленно разговаривает с Роберто. Молодой человек
с удовольствием разговаривал с так нравившейся ему женщиной,
"Может,  он  просто  притворяется,  -  неприязненно  подумал
Благидзе. - У них такая большая разница в возрасте.  Правда,
Чернышева  действительно хорошо выглядит, но это  ничего  не
значит. Флосман вполне мог иметь сообщника".
      Он  подошел  поближе,  так,  чтобы  иметь  возможность
слышать их разговор. Они говорили о карточной игре.
      -  Я  раньше в этом ничего не понимала, - признавалась
Марина,   -  только  недавно  научилась  играть.   Это   так
интересно.
      -  Да, - Роберто был рад даже такому разговору, -  они
играют  в американский покер. Ставки, правда, маленькие,  но
играют азартно.
     - И давно они играют?
      -  Сели  сразу  после  ужина. За тем  столиком  играют
особенно  интересно. Сеньор Бастидас и сеньор  Суарес  часто
срывают банк.
     - Они не прекращали игру, чтобы даже отдохнуть?
     - Конечно, нет. При этой игре трудно встать из-за стола
и потом снова вернуться. Я слежу за ними уже целый час,
      -  Может,  нам  стоит тоже сыграть с ними?  Вы  умеете
играть в покер?
     - Конечно, - улыбнулся Роберто, - и даже очень неплохо.
      "Она хочет знать, не вставал ли Суарес из-за стола,  -
понял Благидзе. - Все-таки не вставал. И убийца-маньяк - это
Рудольф Консальви. Он более других похож на портрет прежнего
Флосмана.  Ну  и  женщина,  Настоящий  вампир.  Она   просто
впитывает в себя всю информацию".
      В баре по-прежнему не было Консальви. Зато вернувшийся
Кратулович снова сидел за столом, на этот раз разговаривая с
кем-то  из пассажиров. Вернее, говорил болтливый итальянский
турист, совершающий это путешествие по реке со своей женой и
дочерью. Ему было уже за пятьдесят, он был низкорослый,  что
позволяло  сразу исключать его из числа подозреваемых,  даже
если  по  возрасту  он и подходил бы на  роль  Флосмана.  Он
говорил безостановочно, и несчастный Кратулович вынужден был
его слушать.
     "Почему он такой терпеливый и мрачный? Возможно, он все
время   притворяется.  Или,  почувствовав,  что  я  за   ним
наблюдаю, поспешил в свою каюту, а когда я ушел, он вышел из
нее  и  оставил  свою  записку. А может,  это  Суарес,  лишь
притворяющийся, что любит карты, а сам в это  время  искусно
делает себе алиби?"
      Через  полчаса Суарес и Бастидас встали из-за стола  и
прошли к стойке бара, чтобы выпить. Часы показывали половину
одиннадцатого.  Благидзе припомнил,  что  Консальви  еще  не
вернулся   и   решил  проверить,  куда   мог   деться   этот
подозрительный Дон-Жуан.
     Чернышева и Гальвес продолжали беседовать, казалось, не
замечая   ничего  вокруг.  Благидзе  решил  проверить,   где
находится   Консальви.  Он  вышел  из  бара,  спустился   по
лестнице, направляясь к нижней палубе, где находилась  каюта
Jонсальви и его спутницы. Прошел по коридору. Судно стояло у
причала,  и  не  было  слышно  привычного  шума  работающего
двигателя.  Благидзе  дошел  до  каюты  Консальви  и  громко
постучал.  Никакого  ответа. Он снова  постучал.  Во  всяком
случае, в этой каюте никого не было. Он прошел к соседней  и
снова  постучал.  Молчание.  На второй  стук  открыла  дверь
спутница Консальви. Она была полуодета. И, кажется, спала.
     - Что вам нужно? - спросила, зевая.
      "Черт  с  ними, - с ожесточением подумал  Благидзе,  -
сейчас не до этикета".
     - Простите, сеньора, - негромко сказал он, - мне срочно
нужен сеньор Консальви.
      -  Его здесь нет, - молодая женщина не пыталась скрыть
своего презрения, - поищите этого афериста в другом месте.
       -   Афериста?  -  переспросил  удивленный   Благидзе.
"Кажется, они опять поругались", - подумал он.
      - Еще какого, - усмехнулась девица, - он мне все время
нагло  врал.  Он такой же торговец кожей, как  и  я.  Просто
мелкий аферист.
     На девице были лишь трусики и короткая майка. Но это ее
не особенно смущало.
     - Он мне тоже говорил об этом. - Благидзе явно старался
потянуть  время,  Но девица приняла это на  свой  счет.  Она
решила,  что  он  специально тянет, чтобы продолжить  с  ней
разговор. Улыбнувшись, она проникновенно заметила:
     - Я сразу почувствовала, что он меня обманывает. Вот вы
другое дело. Такой солидный сеньор.
      - Мне он тоже не понравился с самого начала. - в планы
Благидзе  никак  не входил ночной флирт  с  этой  особой.  -
Спасибо, сеньора. Я постараюсь его найти, Вы не знаете, куда
он мог пойти?
      -  Наверное, спустился вниз. К этой черномазой девице.
Кажется, ее зовут Лаура, - презрительно сказала женщина. Она
поняла, что ночной визитер не хочет оставаться и скрыла свое
разочарование  под  маской грубости. - Этот  кретин  Рудольф
прислал  через  нее мне даже любовные письма. По-моему,  ему
все равно, с кем и где.
     - К Лауре, - он не знал, радоваться или тревожиться.
      - Вы тоже ее знаете, - презрительно кивнула девица,  -
ничего  особенного. Большая грудь и смазливое личико. Больше
и смотреть не на что.
      -  Да,  да,  конечно, - кивнул Благидзе, думая  уже  о
своем. - До свидания. Спасибо вам, сеньора.
       Девица  презрительно  фыркнула.  Этот  рейс  оказался
холостым, не оправдавшим ее надежд. На прощание она довольно
сильно  хлопнула  дверью. Но Благидзе  уже  снова  бежал  по
коридору.
     "Они договорились", - яростно твердил он про себя.
      Но  сначала нужно было проверить каюту Чернышевой.  Он
побежал в сторону ее каюты. Здесь никого не было. Подойдя  к
двери,  он  даже дернул ручку, проверяя замок. И лишь  затем
решил  спуститься  вниз, найти Лауру и Консальви.  Шагая  по
коридору,  он  услышал за спиной торопливые  шаги.  Подождав
немного,  он  обернулся  и  едва не  столкнулся  с  сеньором
Qуаресом.
     - Простите, - сказал Суарес.
      -  Вы  уже  закончили играть в карты? -  подозрительно
спросил Благидзе.
      -  Да, - кивнул смущенный Суарес, - я услышал, как  вы
бежите  и  решил  посмотреть,  кто  это  может  быть.  После
убийства никому нельзя доверять.
     - Вы никого не встречали на своем пути?
      -  Встречал. Такой мрачный, всегда задумчивый  сеньор.
Его,  кажется,  зовут Бруно Кратулович. Но  он  шел  куда-то
вниз.
      - Спасибо, - Благидзе дождался, когда Суарес дойдет до
своей  каюты и, отперев дверь, войдет внутрь, Лишь тогда  он
снова поспешил, Пробежал по коридору, спустился по лестнице.
Вот и знакомая каюта. Он решительно постучал в дверь.
     - Кто там? - спросил испуганный голос Лауры.
     - Мне нужен сеньор Консальви, - сообщил Благидзе.
      За  дверью послышался шепот, постепенно переходящий  в
негромкий спор.
      -  Сеньор  Консальви, - снова постучал Благидзе,  -  я
только хочу спросить вас об одном человеке.
      Он  предусмотрительно стоял чуть в стороне  от  входа.
Консальви  может  оказаться настоящим Флосманом,  и  у  него
может  быть  оружие. А загнанный в угол, он вполне  способен
его  применить. Через некоторое время Благидзе услышал,  как
кто-то  поднялся  с кровати и идет к двери.  Щелкнул  замок.
Открылась  дверь.  Из-за нее выглядывал  полуодетый  Рудольф
Консальви. Вид у него был далеко не смущенный.
      -  Что вам нужно? - спросил он недовольным голосом.  -
Почему вы ищете меня даже здесь, сеньор Моретти?
      -  На  судно  приехал новый комиссар, - сразу  нашелся
Благидзе,  - он ищет убийцу Хартли. И все время расспрашивал
меня о вас.
      -  Обо  мне?  - удивление было смешано с испугом.  Это
Благидзе  отчетливо  видел. Он сделал вид,  что  не  заметил
испуга Консальви.
     - Я хотел вас предупредить.
      -  Благодарю  вас,  - кивнул тот, - Непонятно,  почему
комиссар  подозревает именно меня, - сказал  он,  его  голос
дрожал.
      -  Простите,  что  побеспокоил, -  через  силу  сказал
Благидзе  и,  повернувшись, медленно  зашагал  по  коридору.
Консальви  был  явно  напуган.  В  этом  не  было   никакого
сомнения.
      Уже  поднимаясь  наверх, Благидзе опять  столкнулся  с
Суаресом. Тот держал под рукой привычную книгу.
     - Снова в бар? - улыбнулся Благидзе.
      -  Нет. Мне просто душно в каюте. Когда мы плывем, это
как-то незаметно, но когда стоим - духота невыносимая.  А  у
меня  больное сердце. Пойду почитаю там, наверху.  Последняя
ночь на этом судне, не хочется как-то сидеть одному. А у вас
очаровательная спутница.
     "Он наверняка говорит о Марине", - понял Благидзе.
     - Она просто моя соседка, - возразил он.
      - Я знаю, - спокойно кивнул Суарес, поправляя очки,  -
ваши каюты рядом. Но я все знаю.
     - Что? - машинально спросил Благидзе.
     - Все. Я видел, как сегодня утром одна из наших девушек
относила письмо в каюту миссис Дитворст. Это наверняка  было
ваше послание.
     - Кто? - закричал Благидзе. - Кто это был?
     - Молодая девушка. Я не знаю. как ее зовут.
      -  Темнокожая. Лаура? - от волнения он потерял  всякую
осторожность.
      - Нет, - нахмурился Суарес, - это была другая девушка.
Такая светлая. Рыжие волосы. По-моему, она славянка.
      -  Спасибо,  -  Благидзе, оставив  собеседника,  снова
бросился  вниз, Эта девушка жила в одной каюте с  Лаурой.  И
негодяй Консальви просто устроил дешевый трюк. Он послал два
письма.  Одно  с  Лаурой в соседнюю  от  себя  каюту,  чтобы
обеспечить  алиби подлинного жуира и волокиты.  А  второе  -
самой  Чернышевой,  то  самое,  которое  было  написано  по-
испански,  чтобы его могла прочесть ничего не  подозревающая
девушка. Причем, девушка наверняка плохо разбиралась во всем
и не смогла понять смысла самой записки.
      Дойдя до каюты Лауры, он остановился, перевел дыхание.
Напротив  каюты  был платяной шкаф, куда  обычно  складывали
белье.  Он вздохнул, прислонился к шкафу, доставая пистолет.
На  этот  раз  не было никаких сомнений. Флосман  просто  не
уйдет  живым. Он сделал два шага по направлению к каюте.  От
его нечаянного толчка дверца шкафа со скрипом раскрылась. Он
обернулся и замер. Из шкафа свешивалась чья-то рука.
      Он  осмотрелся - коридор был пуст. Он убрал  пистолет,
достав  носовой  платок  и  набросив  его  на  левую   руку,
осторожно  потянул  на себя дверцу. И  чуть  не  застонал  с
досады.
      Девушку  явно задушили. Ту самую славянку,  о  которой
говорил   Суарес.   Может   быть,   она   была   даже    его
соотечественницей. Благидзе этого не знал.  Он  стоял  перед
трупом, спрятанным в этот платяной шкаф и чувствовал, как  в
нем  закипает  бешенство.  Большим  усилием  воли  он  сумел
подавить  гнев,  осторожно прикрыть  дверцу  шкафа  и  снова
шагнуть  к каюте Лауры. На этот раз он не будет церемониться
с  негодяем  Консальви. На его громкий  стук  дверь  открыла
Лаура. Она была уже одета.
     - Где он? - зарычал Благидзе.
     Девушка испуганно смотрела на него.
      -  Он  ушел, - сказала она, - ушел сразу  за  вами.  А
почему вы его ищете, сеньор Моретти?
     - Ничего, - сказал он несколько невпопад, - ничего. - И
закрыл за собой дверь.

                             16

     - Мы его упустили, - как заведенный твердил Благидзе, -
мы его упустили.
     Больше всего он упрекал самого себя. Упрекал за то, что
поверил  в  женскую логику Чернышевой, за то, что так  долго
".'(+ao  с  подлецом  Консальви.  Упрекал  за  три  убийства
подряд, совершенных Флосманом. И если в первом случае, когда
был   убит   Липка,   они  ничего  не  могли   сделать,   то
предотвратить  второе  и  третье  убийство  -  американца  и
несчастной девушки - они вполне могли. Но у Чернышевой  была
своя логика. Благидзе чуть не с ненавистью смотрел теперь на
женщину, из-за которой они упустили столь опасного агента.
      -  Объясните, что произошло, - потребовала  Чернышева,
когда  Благидзе в таком нервном состоянии ворвался к  ней  в
каюту,
      - Я искал Консальви. На всякий случай проверил у вашей
каюты.  И  вдруг  услышал чьи-то быстрые  шаги.  Это  сеньор
Суарес шел из своей каюты. Шел за мной, чтобы проверить, кто
выходил из вашей каюты. Я теперь знаю точно, что Флосман  не
он. Именно Суарес указал мне на то, что девушка выходила  из
вашей  каюты.  Он  рассказал мне об этом, когда  я  вторично
встретился с ним. На этот раз он шел на верхнюю палубу. И он
мне  сказал  об  убитой. Суарес видел, как она  выходила  из
вашей каюты. Я бросился вниз и нашел убитую.
     - А Кратуловича вы не видели?
     - Нет.
      -  Но  почему вы сказали, что видели Суареса во второй
раз. Где вы были до этого?
     - В том-то все и дело, - чуть не застонал Благидзе, - я
пошел к той самой подружке Консальви, с которой он все время
был  вместе.  И она мне сказала, что выгнала Консальви.  Он,
видимо, хотел все получить бесплатно. Она рассказала, что он
отправился  к Лауре. Я застал его там. А после того,  как  я
поднялся  наверх  во  второй раз,  я  узнал  про  несчастную
горничную. И спустился вниз, Но до этого я сделал  глупость,
сообщив  Консальви,  что  на судне появился  новый  комиссар
полиции. Комиссар Рибейра.
     - Зачем?
      -  Чтобы объяснить, зачем искал этого ублюдка в первый
раз.  Я  сказал  первое, что пришло  в  голову.  А  он  явно
испугался. Очень испугался. Через несколько минут,  когда  я
спустился  вниз, Консальви уже не было, а убитая девушка  до
сих пор лежит в шкафу.
      -  Вы  не оставили отпечатков пальцев? - встревожилась
Чернышева.
      -  Нет,  но  труп  все равно скоро найдут.  Кто-нибудь
полезет  в  шкаф и найдет. Это подлец Консальви,  я  же  вам
говорил,  -  с  отчаянием  утверждал  Благидзе.  Он  впервые
подумал,  что она слишком самоуверенна и, возможно,  не  так
умна, как ему казалось.
      И,  словно  в  подтверждение его слов, завыла  сирена.
Убитую  обнаружил помощник капитана. Проходя мимо шкафа,  он
также  заметил  неплотно прикрытую дверцу.  На  судне  сразу
началась паника. Теперь уже не оставалось сомнений,  что  на
борту  действует маньяк. Испуганные пассажиры  столпились  в
баре, не решаясь идти в каюты.
      К  этому  времени  изумленные  полицейские  инспекторы
обнаружили,  что,  несмотря на строгую  охрану  в  порту,  с
корабля  исчез  один из пассажиров. Судно осмотрели  дважды,
/`."%`(+(  каждый закуток, но все было тщетно. Не оставалось
никаких   сомнений,   Рудольф  Консальви   сбежал,   задушив
несчастную   девушку.  Допрошенная  Лаура  призналась,   что
Консальви  расспрашивал ее о подруге и даже дважды беседовал
с ней самой.
      Всю  ночь  и  утро комиссар Рибейра и  его  сотрудники
допрашивали пассажиров и членов команды, надеясь, что кто-то
сумеет указать, куда именно мог бежать Консальви. Ни у  кого
не было сомнений, что именно он сначала убил Хартли, а затем
задушил несчастную девушку.
      Один из матросов заявил, что убитая рассказывала ему о
том,  что  доставляла  письмо в каюту одной  из  пассажирок.
Матрос  даже знал приблизительно, где именно находилась  эта
каюта  первого  класса. После того,  как  на  каюту  сеньоры
Дитворст  указал и Суарес, видевший, что убитая выходила  из
каюты  пассажирки,  комиссар Рибейра  решил  побеседовать  с
сеньорой Дитворст.
      Ее  вызвали  на  допрос  в восьмом  часу  утра,  когда
комиссар и его люди от усталости буквально валились с ног.
      Чернышева понимала, что произошло нечто очень  важное,
если   ее   решили  потревожить  так  рано,  не   дав   даже
позавтракать.  Она  отправилась на  этот  допрос,  внутренне
собравшись,  готовая к любой неожиданности.  Раздосадованный
исчезновением  главного  подозреваемого,  Рибейра  не   стал
делать  эффектных пауз. Предложив ей сесть на стул, стоявший
посередине  капитанской  каюты,  он  со  своими  помощниками
остался  стоять перед ней. Задав несколько вопросов  о  том,
где она была этой ночью, комиссар сказал:
      -  Убитая  девушка рассказала одному из матросов,  что
относила  письмо  одного из пассажиров в вашу  каюту.  Кроме
того,  другой пассажир видел, как девушка входила в каюту  к
вам.  И он также уверяет, что это была именно ваша каюта.  У
нас   есть   подозрение,  что  письмо  вам  посылал   сеньор
Консальви,  так  внезапно  исчезнувший  с  этого  судна.  По
рассказам другой девушки, она также относила его письмо,  но
уже в другую каюту.
      -  И  в  чем вы меня обвиняете, комиссар? - улыбнулась
Чернышева. - В том, что мне пишут любовные письма?
      -  Конечно, нет, - устало ответил Рибейра, - просто  я
хочу  сравнить  и  выяснить, писал ли вам именно  Консальви.
Возможно, он был просто маньяк, бисексуал или нечто  в  этом
роде.  И  тогда  его  постоянные приставания  к  женщинам  и
мужчинам   вполне  объяснимы.  Тогда  объяснимо  и  убийство
сеньора Хартли, и убийство несчастной девушки.
      -  При чем тут она, - пожала плечами Марина, - не вижу
никакой связи.
      - Может, Консальви посылал письма и сеньору Хартли?  -
предположил проницательный комиссар.
        -    От    бисексуалов,   обладающих    маниакальной
предрасположенностью к обоим полам, можно ждать чего угодно.
      -  У вас интересные наблюдения, комиссар, - засмеялась
Марина,  - но я и в самом деле ничего не знаю. А письмо  мне
действительно  кто-то приносил. Там было любовное  послание,
которое обычно пишут мужчины любой понравившейся им женщине.
Oросто короткая записка.
     - Она у вас? - уточнил комиссар.
      -  Конечно, нет, - улыбнулась Чернышева, -  я  слишком
много  получала  подобных  посланий.  Прочитала  записку  и,
разорвав, выбросила в иллюминатор. Уверяю вас, там  не  было
ничего интересного.
     - Жаль, - пробормотал комиссар, - очень жаль.
      - Я запомнила почерк, - сказала вдруг Марина, - и если
вы  покажете мне другую записку сеньора Консальви,  я  смогу
точно сказать вам, кто именно писал мою записку.
     - Да, - оживился комиссар, - это действительно здорово.
      Один из его помощников протянул ему записку. Это  было
любовное  послание Консальви его прежней подружке, обитавшей
в  соседней  каюте,  которое относила Лаура.  В  отличие  от
Чернышевой,  подружка сохранила это письмо.  Может,  поэтому
она и пустила на первую ночь самого сеньора Консальви.
       Комиссар   передал   записку   женщине.   Она   долго
всматривалась   в   каждую  букву.  Затем  вернула   записку
комиссару.
     - Кажется, это тот самый почерк, - сказала задумчиво.
     - Кажется или точно? - спросил комиссар.
      -  По-моему,  его, - ответила женщина, - но  абсолютно
точно я не могу быть уверена.
      -  Этого  тоже вполне достаточно, - вздохнул комиссар,
пряча  записку  в  карман. И, уже  не  обращая  внимания  на
сидевшую перед ним женщину, обратился к своим помощникам:
      - Нужно искать этого Консальви. Найти его во что бы то
ни стало.
     - Я могу идти? - спросила Марина, вставая со стула.
     - Да, конечно, - кивнул комиссар.
      Уже выходя, Чернышева услышала, как один из помощников
комиссара говорил сеньору Рибейре:
      -  Он никакой не торговец кожей. Это типичный аферист,
известный в Росарио и Буэнос-Айресе своими...
      Дальше  она не слышала. Выйдя в коридор, поднялась  на
верхнюю палубу, где ее ожидал нетерпеливый Благидзе.  Увидев
женщину, он кинулся к ней:
     - Что случилось?
      Она  рассказала  ему  подробно обо  всем  допросе,  не
скрывая и последней фразы помощника, сказанной им комиссару.
Услышав эти слова, Благидзе нервно заметил:
     - Я же вас предупреждал.
      - Успокойтесь, Благидзе, - усмехнулась Чернышева, -  я
специально сказала, что порвала записку, чтобы мне  показали
образец  почерка  Рудольфа Консальви. Это был  не  он.  Даже
написанная  левой  рукой, записка не  может  так  разительно
отличаться по почерку от написанной правой рукой. Я могу вас
успокоить: Консальви наверняка не был Флосманом.
      -  Опять,  -  поморщился Благидзе, -  что  за  нелепая
логика. Простите меня, но нельзя же быть такой упрямой.  Это
был  он.  Рудольф Консальви и есть тот самый агент  Флосман,
которого мы ищем. Я вчера сп