ого не стал. Описав  корпусом  с  десяток  эффектных
финтов, он  позволил  Сазику  оклематься  и  снова  приблизился.  Серией
хлестнул по перчаткам, дважды подставился. Сазик отреагировал с опаской.
Чиркнув по разбитому носу небрежным хуком, Валентин опять подставился. И
Сазик не удержался. Обезьяньим  махом  перчатка  его  просвистела,  чуть
коснувшись щеки Валентина. Попадись на ее  пути  челюсть  -  и  дело  не
обошлось бы без встряски мозгов. Валентин отступил, парируя второй удар,
третий.  Сазик  взъярился.   Слишком   явно   Валентин   позволил   себе
демонстрировать преимущество. Он жаждал сильного удара в цель, это  было
видно.
   Сделав пару выпадов, Валентин  продолжал  отступать  и  юлить.  Сазик
преследовал его как привязанный. Энергетический порыв, который обычно не
длится более минуты. Однако, отбивая сыплющиеся удары, Валентин  всерьез
начал опасаться, что рано или поздно  какая-нибудь  из  атак  противника
завершится успехом. Так оно и случилось. Бесконечно долго  балансировать
на тонком тросе - дело рисковое.
   Левая Сазика чувствительно достала в  висок.  Валентин  отпрянул,  но
поздно.
   Забытый звон ворвался в голову, все поплыло перед глазами. Такие вещи
он не любил. Да и кто их любит! Любой "сотряс"  в  будущем  мог  обещать
ранний маразм и знаменитую болезнь Паркинсона.  Ринувшись  под  перчатки
противника, он вдруг понял, что совершит  то,  на  что  до  сих  пор  не
решался. Подцепив Сазика под правое ребро, Валентин  пружиной  развернул
тело. Он бил не в челюсть, а в лоб, но и  этого  хватило,  чтобы  Сазика
отбросило к канатам. Жесткий ураган ударов  преследовал  его  по  пятам.
Даже самый строгий судья оценил бы этот взрыв довольной ухмылкой. Бои  в
таких случаях заканчивают за явным преимуществом, на ринг  выбрасывается
белое полотенце.  Сазик  попал  под  настоящий  град  ударов,  и  только
жилистая выносливость да канаты спасали его от неминуемого падения.  Это
были  те  роковые  секунды,  когда  лицо  соперника  из   ухоженного   и
лоснящегося превращается в фарш, заплывая гематомами, лопаясь в  области
глаз и на скулах.
   Сазик уже  не  способен  был  оказывать  сопротивление,  и  все,  кто
наблюдал за поединком, отчетливо это поняли.
   - По-моему, вам, ребятки, хватит, - гулко прогудел голос возле ринга.
За Сазика мудро поспешили вступиться.
   -  Согласен,  -  хрипло  выдохнул  Валентин.  Перегнув  палку,  он  с
легкостью шел на попятный. - Лично я все, выдохся... Как ты  там?  -  Он
ткнул Сазика в плечо.
   -  Нормально.  -  Сазик  едва  ворочал  языком.  Распухшие  губы   не
подчинялись хозяину.
   - Молоток! - оценил Чапа. - Я бы такого не выдержал.
   - Через неделю повторим, - промычал Сазик. Все-таки  он  был  бойцом,
этот жилистый зверек. Несмотря ни на  что.  К  подобным  вещам  Валентин
относился с уважением: В России мужику без характера лучше не рождаться.
   - Через неделю так через неделю. Всегда пожалуйста.
   Нырнув под канаты, Валентин спустился к Чапе.
   - Считай, что я ставил на тебя. - Слоноподобный человек усмехнулся. -
Будь здесь тотализатор, непременно бы выиграл.
   - Хотелось тебя поразвлечь. - Валентин обмотал полотенце  вокруг  шеи
на манер шарфа.
   - А со мной не попробуешь?
   Недалеко от ринга стоял Яша, правая рука  Ароныча,  первый  конкурент
Дрофы, "человек из железа и стали".  Глаза  его  пристально  следили  за
Валентином, да и не только он выбрался поглядеть на  бой.  Другие  качки
тоже, позабыв о железе и турниках, толпились возле ринга.
   - Откажусь. - Валентин оценивающе оглядел  мощный  торс  и  массивные
руки "железного человека".
   - Что так?
   - Малыш сегодня устал, - вмешался Чапа, хлопая Валентина по спине.  -
У него впереди ночная смена.
   - Тогда, может, ты попробуешь?
   В зале послышался смех, шутку одобрили.
   - А что? Запросто. - Чапа пожал плечами. - Если бы не спешил домой.
   - Ну, иди, иди. - Улыбнувшись одними губами, Яша направился к Сазику.
   Задрав голову, тот сидел в углу ринга  прямо  на  полу,  и  грудастый
приятель совал ему в кровоточащий нос тампоны.
   - Пойдем. - Чапа приобнял Валентина. - Все,  что  нужно  сделать,  ты
сделал.
   - Я в душ, - предупредил Валентин.
   - А по мне, хоть в уборную.
   В коридоре Чапа развернулся к нему лицом, зло прошипел:
   - Блефуешь, парень? За версту видно!
   - Ты о чем?
   - О том самом! - Чапа огляделся по сторонам, но коридор был  пуст.  -
Кого ты хочешь обмануть? Сазика? Или меня с Яшей?.. Я ведь помню, как ты
раньше тут танцевал. Падал даже пару раз, артист! Боялся Яшу обидеть?
   - Ну и что? Положим, боялся.  -  Валентин  холодно  смотрел  в  глаза
напарника.
   - А что сейчас? С каких щей таким храбрым стал? - Чапа  скривился.  -
Ты ведь теперь человек без прикрытия. Крыша-то твоя вот-вот посыплется.
   - Это ты так думаешь.
   - Я или не я, но если тебя раскусит  Яша,  смело  заказывай  место  с
оградкой.
   Они с Аронычем - мужики крутые...
   Со стороны зала донесся  громкий  вопль,  и  оба  поневоле  повернули
головы. Не глядя на сторожа, Валентин тихо проговорил:
   - Кажется, ты сказал Яше, что спешишь домой?
   - Вот дурья башка! Ему дело говорят, а  он!..  -  Чапа  выругался.  -
Хочешь, чтобы тебя съели? И съедят, если будешь себя дальше  так  вести.
Можешь не сомневаться! Чего ты смеешься?
   - Я не смеюсь, я сочувствую. - Валентин отступил на шаг. - Сегодня ты
явно перебрал. Я имею в виду сонапакс.
   Чапа ударил почти без замаха, но  все  равно  тяжело,  без  Сазиковой
резкости.
   Валентин без труда увернулся, и  огромное  тело  грузно  развернулось
вслед за кулаком, едва не рухнув на пол.  Валентин  ухватил  коллегу  за
локоть, помогая удержаться на ногах.
   - Дьявол! - Чапа с кряхтеньем принялся растирать руку. - Все суставы,
подлюка, вывернул!
   - Видишь, значит, я не ошибся, - жестко сказал Валентин.
   И  на  этот  раз  слова  его  Чапа  проглотил.  Продолжая   кряхтеть,
проворчал:
   - Уклоняешься ты неплохо. Что да, то да. Хотя лет этак десять назад я
бы с тобой управился в два счета.
   - Не спорю. Десять лет назад я был всего-навсего сопливым подростком.
   - Остряк! - Чапа фыркнул. С мучительной гримасой сунул потянутую руку
в карман, тяжело двинулся  по  коридору  -  высокий,  чуть  сгорбленный,
уносящий обиду.
   -  Чапа,  -  позвал  его  Валентин.  -  Я  тебя  все   равно   люблю.
Честно-честно!
   Великан медленно развернулся.
   - Забудем обо всем, хорошо?
   - А чего забывать? Ничего и не было. - Губы  Чапы  чуть  дрогнули.  -
Ладно, пойду я. Ключи знаешь где.
   - Знаю. - Валентин кивнул. - Привет домашним!

***

   Через полчаса, с мокрыми волосами, посвежевший, он входил  в  комнату
для сторожей. Чапа как в воду глядел. Удобно устроившись в  кресле,  его
терпеливо поджидал "железный человек". С импортной сигаретой в зубах,  в
кожаной черной  куртке,  надетой  прямо  на  голое  тело.  Темные  глаза
обратились к вошедшему,  рука  с  сигаретой  властно  указала  на  стул.
Однако, прежде чем сесть, Валентин аккуратно повесил на гвоздь перчатки,
полотенце закинул в полиэтиленовый кулек, кулек упаковал в сумку.
   -  Есть  разговор.  -  Смуглолицый  атлет  выдохнул  дымное   облако,
озабоченно посмотрел на кончик сигареты. Он не спешил начинать.
   - О чем?
   Щурясь, Яша разогнал рукой дым.
   - Я к тебе давно присматриваюсь.  С  тех  самых  пор,  как  ты  здесь
образовался. И не один я.
   Валентин выдавил из себя усмешку:
   - Польщен. И что дальше?
   - А дальше мы поговорим.  -  Яша  по-блатному  растягивал  слова,  не
забывая о многозначительных паузах, отчего речь  его  казалась  особенно
продуманной, содержащей недвусмысленную угрозу. Валентину стало  понятно
состояние людей, что  отправлялись  на  "собеседование"  с  Яшей.  И  то
сказать - второй человек после Дрофы, внутренняя  контрразведка  Сулика.
Яша умел вытягивать из людей правду и  далеко  не  всегда  прибегал  для
этого к физическим расправам. Чапа утверждал,  что  он  воздействует  на
подчиненных гипнозом.  Не  тем,  о  котором  пишут  медики,  а  гипнозом
зоологического характера. Взгляд  у  Яши  действительно  был  тяжел.  Он
припечатывал и давил, провоцируя на разговорчивость и откровенность. Так
смотрят на своих жертв змеи,  совы  и  тигры,  лишая  их  воли,  желания
сопротивляться. Глуховатая речь Яши сковывала волю противника  посильнее
самого грозного рыка. Временами она просто вызывала ужас. От слов Яша  в
любой момент мог перейти к действиям, и об этом тоже знали все.
   - Сколько тебе платит Алоис?
   Яша спросил об этом чуть ли не шепотом.
   - Неужели интересно?
   "Железный человек" ждал. Он задал  вопрос,  спрашиваемый  обязан  был
ответить.
   - Ну хорошо. Сотню за выезд и еще сотню в месяц на житье-бытье.
   - За один выезд - сотню? Не много ли?
   - Хорошая охрана дорогого стоит,  а  он  знает,  что  на  меня  можно
положиться.
   - Это действительно так?
   - Скорее да, чем нет.
   - . Тогда какого хрена ты делаешь здесь?
   -  Резонно.  -  Валентин  кивнул.  -  Разумеется,  зарплата   сторожа
интересует меня меньше всего. Но работаю я здесь по иной причине.
   - Ну-ну, продолжай.
   - Место больно хорошее. Перспективное. - Валентин чуть  улыбнулся.  -
Если не выгоните, буду и дальше караулить. Только слышал, Колет  на  мое
место мылился?
   - Уже не мылится.
   - Что так?
   - Есть причина. - Яша ковырнул мизинцем где-то  у  виска.  -  Значит,
желаешь работать здесь дальше?
   - Хотелось бы.
   - Тогда, возможно, имеет смысл расстаться с Алоисом? Насовсем.
   - А как быть с сотней за выезд? Счета в банке у меня нет.  А  деньги,
ты сам сказал, хорошие. Зачем же от них отказываться?
   - Эту сотню ты заработаешь и здесь.
   - Каким образом?
   - Со временем узнаешь. Добрые люди подскажут.
   Свободной рукой  Яша  вынул  из  куртки  портмоне,  выложил  на  стол
стодолларовую купюру.
   - Считай это  авансом.  Работа  для  таких,  как  ты,  у  нас  всегда
найдется.
   -  Понимаю.  -  Валентин  потеребил   нос.   -   Только   есть   одно
обстоятельство.
   Дело в том, что я кое-чем обязан Алоису.
   - А вот это уже твои проблемы. Ни меня, ни Сулика  подобные  вещи  не
интересуют. - Яша задумчиво рассматривал затейливую роспись на портмоне.
Только  сейчас  Валентин  обратил  внимание  на  странный  вид  изделия.
Подобной кожи он не встречал. И эти синеватые узоры...  Что-то  они  ему
напоминали. Яша перехватил взгляд Валентина, охотно пояснил:
   - Красиво, да? Подобную штучку на западном аукционе  оценят  тысяч  в
десять зелененьких. Как минимум! Бонзы  любят  экзотику.  -  Он  раскрыл
портмоне, давая Валентину возможность полюбоваться синеватой росписью. -
В  каком-то  смысле  я  их  понимаю.  Согласись,  это  тебе  не  дешевый
аллигатор!
   Валентин похолодел. Портмоне было  из  человеческой  кожи.  На  одной
стороне красовалась татуировка двуглавого царского  орла,  на  другой  -
четверка знакомых лиц - Ленин, Сталин, Маркс и Энгельс.  Вдоль  плетеной
кромки витиевато тянулась виноградная лоза, по углам красовались розовые
бутоны.
   - Нравится? - Яша спрятал  портмоне  в  карман.  -  Бизнес  порочный,
верно. Но страшно прибыльный. Плохого человека теперь  не  убивают.  Его
сажают в подвал, и опытный мастер покрывает жертву татуировкой с  головы
до пят. А через месяц из него кроят пятнадцать, а то  и  двадцать  таких
штучек. Довольно несложный способ заработка, а? Кого-нибудь  посылают  с
дипломатическим багажом в Европу, и на месте кожаный инвентарь сбывается
как  раритет  Колымы,  как  наследие  фашистских  лагерей.  Если  верить
торговцам, подобные сувениры готовы отрывать с руками.
   - Это не смешно, - произнес Валентин.
   - Я и не смеюсь. Но, между нами говоря, кое-кому такой бизнес очень и
очень нравится. Ведь каждому хочется считать  себя  эстетом  и  знатоком
искусства.
   - Яша покачал головой. - Впрочем,  надо  признать,  вещица  и  впрямь
исполнена со вкусом.
   Валентин  почувствовал,  что  правая  щека  у  него  снова   начинает
подрагивать.
   Он смотрел в стол, не в  силах  поднять  глаза.  Сообразить,  на  что
намекал Яша, было несложно. И все-таки он не мог в это поверить.
   - Я знаю, кто тебя устроил сюда. - Яша  вдавил  сигарету  в  каменную
пепельницу. - Алоис,  верно?..  Шепнул  пару  слов  Сулику,  сунул  ящик
коньяка Мартынычу - и дело в шляпе. Старый  прохвост  давно  обихаживает
спорткомплекс. В любую щель своих людишек втыкает. Только ведь и  мы  не
лыком шиты! Как ты считаешь? Или думаешь, мы смотрим  на  все  эти  игры
спокойно?
   - Алоис - осторожный человек.
   - Возможно. Но и мы осторожные люди, Валя. Очень  осторожные!  Только
одной осторожности мало, нужна сила, и вот  тут  Алоису  против  нас  не
устоять. - Яша скуповато улыбнулся. - Ты - его человек, это понятно,  но
мне на это чихать.
   Настолько чихать, что я тебе открыто говорю: мы перекупили почти всех
его горе-шпионов. И тебя перекупим. Тем более что парень ты не промах  и
сам сообразишь свою выгоду.
   - Мне можно подумать?
   - Думай. Но на размышление - минимум.
   - В противном случае?..
   - В противном  случае  все  закончится  плохо.  Нет-нет,  подвалов  с
мастерами по татуировке не будет! Мы не эстеты и  действуем  значительно
проще. Но поверь мне, разницы ты не ощутишь.
   - Как раз в это поверить несложно.
   - Так, может, ответишь прямо сейчас?
   - Хэх... Пожалуй, эту сотенку я возьму.  -  Валентин  накрыл  ладонью
ассигнацию. - И пару деньков посоображаю.
   - Вот и умница. А с Сазиком больше не вяжись, он тебе неровня.  Найду
ребяток покрепче и сам кое-что  покажу.  -  Яша  поднялся.  -  Толкового
человека, Валек, издалека видно. Но и толковый человек должен  понимать,
с кем дружить, а с кем ссориться. Так что не ошибись.
   - Уж постараюсь.
   - Что ж, понтуйся  покуда.  -  Яша  приблизился  к  двери,  у  порога
задержался.
   - Кстати! Может, слышал что-нибудь о Люмике?
   - Люмик? Это что, имя?
   - Ясно... Значит, не слышал. - Яша хмуро кивнул. - Жаль.  Впрочем,  к
этой теме мы еще вернемся. Впереди у нас много интересных разговоров.
   - Надеюсь.
   Дверь хлопнула и задрожала, оставив в воздухе дробное многоточие.
   Покосившись на замусоренный пол, на осколки стакана, Валентин  провел
ладонью по лицу. Она оказалась влажной от пота.

Глава 7

   Пара спотыкающихся мух брела от плинтуса к потолку.  Крылышки  у  них
были аккуратно оборваны - обычное развлечение Чапы. Еще  одна  уцелевшая
соплеменница яростно жужжала вокруг лампы, тычась в  стекло,  обжигаясь,
взвинчивая скорость и все же не в силах оторваться от манящего света. За
ней-то  и  наблюдал  Николай,  приоткрыв  беззубый  рот,  едва  заметным
перемещением глаз повторяя виражи насекомого. Перед этим он расположился
в кресле, но оттуда муха была почти не видна, и он перебрался к окну  на
стул.  Разговаривая  по  телефону,  Валентин  искоса  поглядывал  в  его
сторону. Николай сидел сгорбившись, неестественно задрав голову,  отчего
напряженная шея казалась уродливо искривленной.
   - Да... Как обычно,  дед.  Отдежурю  -  утром  появлюсь.  -  Валентин
рассеянно прислушивался к брюзжанию телефона. Казалось,  еще  одна  муха
каким-то образом умудрилась проникнуть в трубку и там звенела  крыльями,
тщетно пытаясь выбраться.
   Дед обстоятельно рассказывал, что "кто-то опять  оставил  в  подъезде
лужу, что  Авиньон,  оказывается,  не  магазин  сладостей,  а  город  во
Франции, что, несмотря на жару, поясницу все равно ломит и что по телику
опять  часами  "кажут"  ток-шоу".  Дед  дважды  назвал  гомосексуалистов
нехорошим словом и распрощался.
   Трубку он повесил, как всегда, неожиданно, оборвав последнюю фразу на
середине. Скорее всего, договаривал он ее, уже отходя от телефона.
   Валентин  потерся  носом  о  трубку,  мельком  взглянул  на  часы.  В
очередной раз ударившись о лампу, муха очумело  отпрыгнула  на  потолок,
принялась   почесывать   многочисленные   ожоги   и    ушибы.    Николай
удовлетворенно крякнул и перевел  взор  на  Валентина.  Тут  же  опустил
голову, но и этого крохотного мгновения хватило, чтобы  рассмотреть  его
глаза - серые, выцветшие, в красноватых прожилках, как у старухи.
   - Коля, - тихо позвал Валентин. - Гоша действительно ходил в  кабинет
Сулика?
   "Кома" у Николая, к счастью, прошла. Опустившись с небес на землю, он
вновь был в состоянии осмысливать окружающее, а следовательно,  отвечать
на вопросы.
   - Ходил. - Николай глухо прокашлялся. - Вчера утром он прибирался  на
этажах, заходил и туда. Что-то случилось?
   - Да так, мелочь. -  Валентин  пожал  плечами.  -  Видно,  одну  вещь
придется проверить самому.
   - Гоша туда ходил, - убежденно повторил Николай. -  Если  его  о  чем
просят, он всегда делает как надо. Он мужик исполнительный.
   - Знаю. Только вот закавыка одна обнаружилась... Ну да ладно! С  этим
я разберусь. - Валентин махнул рукой. - Что  там  у  вас  со  Степчиком?
По-прежнему конфликтуете?
   В комнате повисла тишина. С каменным выражением  лица  Николай  снова
воззрился на муху. Валентин поморщился. Эта молчанка вокруг  Степчиковых
"проказ" начинала его всерьез раздражать.
   - Ладно. Со Степчиком тоже выясним. Отправляйся домой, Коля.
   Опершись о подоконник, Николай послушно  поднялся.  Медленно  оторвал
руку от дерева, посмотрел на след, оставленный  пальцами  и  ладонью  на
пыльной поверхности.
   - Это правда, что у каждого человека  свои,  не  похожие  ни  на  чьи
другие следы?
   - Ты хочешь сказать, отпечатки пальцев? Да, а что?
   - Значит, следы остаются всегда, - потрясение пробормотал Николай.
   Валентин пристально взглянул на него.
   - Не обязательно. - Голос  Валентина  звучал  тихо.  -  Следы  бывают
размазанными, неразборчивыми, а это все  равно  что  их  нет.  Отпечатки
пальцев практически неразличимы на  рубчатой  поверхности.  Кроме  того,
есть перчатки...
   Николай молча шагнул к двери.
   - Подожди, Коля! - Валентин взъерошил рукой волосы. - Гоша сказал,  у
тебя по-прежнему проблемы с зубами. Я вдруг  подумал,  что  эта  бумажка
тебе  пригодится.  -  Валентин  достал  из   кармана   стопку   визиток,
перетасовав, как колоду, нашел карточку Сулика Семена  Поликарповича.  -
Возьми. Покажешь в поликлинике, скажешь, что работаешь у этого человека,
и любой дантист примет тебя без очереди и без денег.
   Николай равнодушно забрал визитку. Все так же молча распахнул  дверь,
шагнув, растворился в сумраке коридора.
   Вот и поговорили!.. Валентин озадаченно дернул себя за нос. Некоторое
время просидел в полном бездумье.  Взгляд  бессмысленно  перескакивал  с
предмета на предмет, нигде  особенно  не  задерживаясь.  Пик  активности
миновал, хотелось пустоты и покоя. Черт бы побрал эту биоритмологию!
   Он машинально пересчитал мух на стене  и  под  потолком.  Все  та  же
скучная троица. Поднявшись, подошел к раскрытому  окну,  вдохнул  теплый
вечерний аромат.
   Набрав полную грудь, задержал дыхание  и  сразу  услышал  собственное
сердце.
   Тяжелым гулким галопом оно мчалось неизвестно куда.  Чуть  медленнее,
чуть  быстрее...  Растерявшийся  всадник  тщетно  примеривался  к  новым
условиям, обещающим неизвестность и кислородный голод.  В  конце  концов
ритм снова выправился, что-то там про себя сердце явно  решило.  Или  не
поверило в его обман. Валентин считал и вслушивался.
   Приблизившись к столу, он нагнулся и поднял сумку. Пакет с бумагой  -
старые счета. Вот и пришло время воспользоваться  этим  добром.  Поискав
глазами, Валентин не сразу обнаружил отрезок шланга, заменяющий сторожам
дубинку.
   Резиновая рукоять торчала из-за радиатора. Сунул  ее  туда,  конечно,
Чапа.
   Слоноподобный человек презирал оружие,  во  всем  полагаясь  на  свои
огромные  ручищи.  Валентин  этого  не  понимал.   Мир   вокруг   спешно
вооружался, бицепсы и трицепсы неумолимо вытеснялись колющим  и  режущим
инструментом,  а  тот,  в  свою  очередь,  отступал   перед   нашествием
огнестр