аркоманов угодить.  А  могла
просто с хорошим человеком  в  постели  оказаться.  Поскольку  ей  случалось
ночевать Бог весть где и наутро возвращаться, сразу тревогу бить не стали, а
к  вечеру  позвонили  мне.  Я  проинструктировал   парочку   бойцов,   пошли
разбираться... Одной подружке звонит приятный молодой  голос,  другой...  За
два дня нашли эту самую дочку. Действительно - жила на даче с парнем. А если
бы неприятность? А если валяется в больнице  с  проломанным  черепом  и  без
документов? И такие случаи бывали...
   Он замолчал, давая Кате возможность обдумать историю  и  сделать  выводы.
Катя была - вся внимание.
   - К кофе коньячок подавать? - осведомился Длинный.
   - Подавай,  -  опять-таки  подумав,  разрешил  Михаил  Семенович.  -  Для
давления полезно. Итак, частный сыск. Если вы читали того же  Рекса  Стаута,
то заметили - у него действует армия безымянных детективов, которые собирают
информацию для главных героев. Куда-то сходил, за кем-то понаблюдал, порылся
в газетах и собрал информацию... Работа вроде несложная, но в частном  сыске
без таких людей нельзя. Вот мы и предлагаем вам стать агентом сыскного бюро.
   Катя онемела.
   - Катенька, я уже говорил тебе, что тут нет  ничего  противозаконного,  -
подал голос от кофеварки Длинный.
   - Вам же  не  придется  бегать  с  пистолетом  по  крыше  за  шпионом,  -
подтвердил и Михаил Семенович. - Работа самая безопасная. Пойти в учреждение
за  документами,  понаблюдать  за  кем-то,  обойти  квартиры  в  подъезде  с
фотокарточкой...  Мы  всегда  выдаем  сотрудникам  удостоверения.  В  случае
необходимости  вы  можете   обратиться   за   помощью   в   милицию.   Такая
договоренность имеется...
   И оба уставились на Катю ласковыми, усталыми и добрыми глазами.
   - Как-то неожиданно все это, - непроизвольно поежившись, призналась Катя.
   - А что - ожиданно? Стоять с товаром на базаре? - спросил Длинный.  -  Ты
ради этого диплом получала? Я, Миш, когда ее увидел - глазам не поверил!
   - Могу себе представить... - покачал головой юрист. -  Врывается  это  ко
мне Андрюша, сам не свой, говорит - места у тебя еще есть? Человека выручать
надо!
   - К себе бы взял, - задушевно признался Длинный. - Хотя бы оператором! Но
нам нужны профессионалы. А ты, наверно, компьютер только издали видела.
   Катя задумалась.
   - А сколько у вас платят? - нерешительно спросила она.
   - Сперва - немного. Скажем, два доллара в час,  -  тут  Михаил  Семенович
очень внимательно посмотрел на Катю. - Но... Я смотрю, вы женщина  красивая,
элегантная, одеты со вкусом. У нас надо бы попроще.
   Понеприметнее.  А  бывают  случаи,  когда  приходится  присутствовать   в
ресторане.  Тогда  мы  идем  сотрудникам  навстречу,  помогаем  одеться.  По
одежке-то всех встречают, даже частных сыщиков...
   - Знаешь, к чему это он клонит? - вдруг  развеселился  Длинный.  -  Здесь
иногда  сразу  выдают  сотрудникам  аванс!  Что-то  вроде  подъемных.  Чтобы
приодеться. И следят, чтобы персонал имел товарный вид!
   - Поскольку вы не посторонняя, а как бы Андрюшина протеже,  мы  могли  бы
пойти вам навстречу, - Михаил Семенович протянул руку  за  спину  и  нашарил
ручку маленького сейфа. - Я полагаю,  сотни  долларов  вам  должно  хватить.
Нужен очень скромный и неприметный плащик,  обувь  без  каблуков,  неброский
зонт, но нужно и нарядное платьице.
   Дальше началась фантасмагория.
   Совершенно не спросив Катиного согласия, ей подсунули на подпись какую-то
ведомость, по которой разные люди получили астрономические суммы.
   Она  расписалась  в  получении  ста  долларов,  тут  же  ей  продиктовали
заявление о приеме на работу,  вытащили  на  экран  портативного  компьютера
текст договора и  вписали  туда  Катины  данные.  Заворчал  принтер,  выполз
договор, в руках у Кати оказалась дорогая ручка... Ей раза четыре напомнили,
чтобы  не  забыла  сфотографироваться  на  удостоверение...   Ее   заставили
пересчитать деньги...
   И она оказалась на улице уже не базарной  торговкой,  а  штатным  агентом
юридического бюро, с долларами в кармане и сумятицей в голове.
   - Садись скорее! - торопил ее Длинный. - Мне еще на презентацию, а  потом
ужин с датчанами. Все запомнила? Нет? Тогда поедем купим  тебе  диктофон  на
случай склероза.
   - Да запомнила я! - воскликнула Катя. - Завтра в одиннадцать утра в  баре
"Лидо"! Ко мне подойдет человек и назовет по имени! У меня в руках будет вот
эта самая сумка!
   - Ага, красная сумка с большой пряжкой, - подтвердил Длинный, выпутываясь
из нелепо расставленных девятиэтажек. - Ну, держись, сейчас взлетим!
   Катю вжало в спинку машины. Длинный был лихим водителем.
   Он выпустил ее в центре города и умчался. А  она  пошла  вдоль  роскошных
витрин преображенной улицы. Теперь эти витрины были уже и для нее!
   Простенький плащ можно было взять у Натальи, ее  прошлогодний  плащ,  она
его больше носить не будет. И сказать, что обошелся в пятнадцать долларов...
Хотя, они же не потребуют отчета! Катя чувствовала,  что  и  походка  у  нее
стала другой, и лицо из-за этой сотни баксов тоже похорошело.
   А, главное, Длинный не задавал никаких идиотских вопросов о тех  временах
и тех людях, они его просто не  интересовали.  Он  благополучно  забыл  свою
случайную трехмесячную осветительскую карьеру. И  напоминать  ему  об  этом,
право же, не стоило.

***

   Весь вечер Катя бродила по квартире,  разнашивая  новые  темно-коричневые
ботиночки, скромные, но  крайне  модные.  Павлик  недоумевал,  что  это  она
разгулялась, но на ноги ей взглянуть  не  догадался.  Подумаешь,  лучшие  на
факультете ноги... Дело привычное.
   Утром же Катя долго делала такой  макияж,  который  в  последнем  журнале
"Бурда" назывался скромным. И думала - можно ли ее лицо считать незаметным?
   Лицо было правильное, одно из тех редких лиц,  которым  подходит  гладкая
прическа, стянутые к затылку волосы и узел. Катя  прекрасно  это  знала,  но
знала она также, что именно такая прическа  и  привлекает  к  ней  внимание.
Можно было распустить волосы... собрать их в хвостик... и поди сообрази, что
окажется самым скромным и неприметным!
   Павлик спал. Он просыпался как раз к триста какой-то серии  мексиканского
сериала. И смотрел ее, не вылезая из-под одеяла.
   Катя приготовила ему завтрак - три  бутерброда.  Потом  она  подобрала  к
плащу неприметный, но очень милый платочек. Волосы собрала  сзади,  заколола
на висках, сделала  легкий  напуск  на  лоб.  Вроде  скромно.  И  пошла.  Не
куда-нибудь пошла - на работу.
   В одиннадцать часов бар  "Лидо",  естественно,  был  пуст.  Катя  села  к
стойке, на соседний высокий стул положила приметную сумочку и позволила себе
кучу удовольствия. Она взяла кофе, пирожное и раскрыла "Бурду". Из месяца  в
месяц она печально смотрела на витрины  киосков,  где  появлялись  очередные
номера этой самой "Бурды". И не удержалась - купила. Впрочем,  покупка  была
вполне деловая - сотрудница приличной юридической формы должна знать, как за
границей одеваются женщины среднего класса. И следовать их примеру.
   Не успела Катя долистать журнал до выкроек, как появился высокий парень в
длинном пальто. Впечатление он производил какое-то ненадежное. То ли  пальто
на нем было чересчур объемное, с барского плеча, то ли уши слишком  торчали,
то ли шея в широком воротнике и без шарфа выглядела совсем убогой - Катя так
и не поняла, откуда берется это впечатление.
   - Катя? - вполне уверенно спросил он. - Меня Вадимом зовут.
   И, положив сумку на прилавок, сел рядом.
   - Сейчас я тоже выпью кофе и отвезу вас туда, где вы будете  работать,  -
торопливо сказал он. - Вам придется погулять следом за одной женщиной.
   Нужно проследить все  ее  маршруты.  В  какие  магазины  заходит,  с  кем
беседует, и так далее.
   Кате показалось, что она все поняла, - ревнивый муж нанял сыщиков,  чтобы
выследить изменщицу.
   - Особенное внимание  обратите  на  учреждения.  Допустим,  она  вошла  в
подъезд, где несколько вывесок. Постарайтесь узнать, что ей нужно. Если  она
сядет к кому-то в машину - запишите номер. Преследовать не надо.
   Возможно, она с кем-то встретится и что-то этому человеку передаст. Тогда
объект меняется - вы идете следом за тем человеком.
   - И долго мне так ходить следом? - удивленно спросила Катя.
   - Когда объект сядет в темно-вишневую "вольво", можете сделать ему ручкой
и возвращайтесь сюда, - парень  наконец-то  усмехнулся,  но  симпатичнее  от
этого не стал. - Садитесь, заказывайте себе обед и ждите.
   -  Но  я  часов  до  пяти  успею?  -  забеспокоилась  Катя,  потому   что
некормленный Павлик мог много что сказать вечером о ее опоздании.
   - Успеете гораздо раньше, - обнадежил парень.  Потом  он  расплатился  за
свой  кофе  и  вывел  Катю  на  улицу.  Машина  у  него  была   скромная   -
"фольксваген-гольф". Правда, ярко-желтая и потому немного забавная.
   Они остановились напротив парикмахерской.
   - Зайдите в магазин, встаньте поближе к витрине и ждите, - велел Вадим. -
Она выйдет из парикмахерской. Меня и мою машину она видеть  не  должна.  Она
будет в желтом широком пальто, как  раз  под  мою  машину,  и  с  вот  такой
сумочкой.
   Вадим показал пальцами что-то вроде почтового конверта.
   - Ну, я поехал.
   - Постойте! - Катя удержала его за рукав. - А вдруг  там  две  женщины  в
желтых пальто? Какие у нее еще приметы?
   - Приметы? Ну, волосы как у вас, немного  светлее...  -  Парень  даже  не
приемом, а легким намеком на прием избавил свой рукав от Катиной руки. - Да,
на всякий случай - ее Инессой зовут. Лет - как вам... Пока! Ни пуха!..
   "Фольксваген-гольф" отчалил  от  тротуара  и  потерялся  в  ярком  потоке
автомобилей. Катя  вошла  в  магазин  и  выбрала  место  между  прилавком  и
витриной. Вроде бы она манекен в песцовой  шубке  изучает...  Инесса  -  это
хорошо. Это для  объекта  удачное  имя.  Теперь  Катя  не  сомневалась,  что
справится с заданием. Инессу она не упустит.
   Это имя Катя попросту ненавидела.
   Она погладила рукав шубки. Ну, положим, выходя за Павлика, она знала, что
песцовых и прочих шуб не предвидится. Все шло  нормально,  родился  здоровый
ребенок, что по нашим временам редкость,  свекровь  не  сражалась  за  сферы
влияния, а это еще одна редкость. Если бы не проклятая политика, то жили  бы
мирно и дальше.  Чего  же  не  жить  со  спокойным,  послушным,  добродушным
Павликом?
   Лежит этот добродушный, будь он неладен,  на  диване  перед  телевизором,
жует бутерброд, правда, толстый, но с дешевой колбасой. И ждет - пока кто-то
повернет к лучшему его судьбу, а также судьбу его жены и его сына.
   А сам он не знает, как это делается. Как конструировать радиоаппаратуру -
знает, а как жить за пределами разогнанного КБ - уже не знает.
   Хорошо хоть не пьет...
   Тут из дверей парикмахерской кто-то собрался выходить. Катя подобралась -
нет, не пальто вовсе, а лиловая куртка. Ладно...
   Она  проводила  взглядом  еще  утепленный  плащ  неопределенного   цвета,
коричневую куртку, зеленую удлиненную куртку и четыре разнообразных кожаных.
Наконец в дверном проеме засветилось и пронзительно-желтое пальто.
   На  выход  -  приказала  себе  Катя.  Марш,  голубушка,  отрабатывай  сто
долларов.
   Когда она вышла из магазина, желтое пальто уже повернуло к перекрестку.
   Катя шла следом метрах в десяти.
   Женщина  явно  не  подозревала,  что  за  ней   следят.   Она   двигалась
неторопливо, да и поди поторопись  на  таких  каблуках.  Аккуратная  головка
проплывала мимо витрин. Женщина поглядывала на витринную роскошь без особого
интереса, и Катя вдруг осознала - это была  несерьезная  для  такой  женщины
роскошь.
   Ее маленькая сумочка, повешенная наискосок, съехала вперед, и Катя видела
только пересекающий спину ремень. Ноги у этой Инессы были весьма  и  весьма.
Даже Катя сто раз бы подумала, прежде  чем  надевать  пальто  такой  опасной
длины - точнехонько по колено. А вот Инесса надела. Наверно, у  нее  дома  и
всякой кожи с замшей навалом.
   Инесса вошла в дверь с зеркальным стеклом. Это было настолько новое кафе,
что Катя, бывавшая в этих краях довольно часто, даже припомнить не  могла  -
когда успели закрыть галантерейку, чтобы еще и отремонтировать помещение?
   Катя решительно вошла следом, моля Бога, чтобы не  пришлось  раздеваться.
Свитерок на ней был старый, а юбка зашита небрежно.
   Оказалось, внутри имеется собственно кафе,  со  всякими  изысками,  вроде
увитого искусственными цветами зеркального потолка, и то, что  Катя  назвала
"предкофейником". Там был бар, стояли два столика и  три  игровых  автомата,
тут же перегородил дверь прилавок гардероба - пока, к счастью, закрытого.
   Между кафе и предкофейником была стенка из металлических черных выкрутас,
тоже с искусственными цветами.
   Катя села в уголке со своей законной чашкой кофе и раскрыла "Бурду".
   Оттуда, из-за выкрутас и "Бурды", ей было  прекрасно  видно,  как  Инесса
садится за столик, спиной ко входу, как поправляет прическу, как берет меню.
Из-за стойки вышел  бармен,  присел  к  ее  столику,  они  о  чем-то  весело
заговорили. Потом бармен встал и провел Инессу за стойку, туда, где в уголке
стоял телефон.
   Катя заволновалась - ей за то обещали платить деньги, чтобы она  сообщала
цифры и факты.  Но  разглядеть  с  такого  расстояния,  какой  номер  объект
набирает в темном углу, тоже невозможно.
   Катя засекла время. Разговор длился минуты полторы. Она  записала  это  в
блокнот. Пока записывала, Инесса опять оказалась за столиком спиной к  Кате,
и бармен - при ней. Высоченный плечистый бармен явно был приятелем - угостив
Инессу кофе и чем-то в маленькой рюмке, не взял с нее денег.
   Инесса направилась к выходу.  И  все  время,  пока  она  шла,  довольная,
нарядная, гордая, Катя сидела, словно окаменев, и глядела  в  это  ухоженное
лицо из своего уголка.
   Это действительно была Инесса, та самая Инесса, не совпадение имени!
   Это была единственная в  мире  женщина,  которую  Катя  ненавидела  всеми
силами души.
   Пропустив ее мимо, Катя взяла себя в руки, встала  и  пошла  следом.  При
всем своем атеизме она захотела поблагодарить какое-то Высшее Существо, хоть
Аллаха. Вот и  встретились.  Вот  дорожки  и  пересеклись.  Есть  правда  на
небесах. Божьи жернова мелют медленно, но верно. Чем бы ни согрешила Инесса,
Катя уж позаботится, чтобы эта тварь получила по заслугам.

***

   Артем уже не раз замечал - если кого-то вдруг начинаешь к месту  и  не  к
месту вспоминать, этот человек возьмет и объявится.
   Он вспоминал Катю.
   Тогда он считал себя мужчиной в расцвете лет, а она так не считала.
   Она по уши влюбилась  в  другого,  это  за  версту  видно  было.  Другой,
изящный, как  статуэтка  темного  дерева,  помышлял  только  об  отвлеченных
предметах - восточной философии, йоге, гравюрах  какого-то  сбрендившего  на
парадоксальной стереометрии итальянца. Вот любопытно, за него ли  она  вышла
замуж?
   Артем осторожно походил-походил вокруг,  понял,  что  и  тут  -  неудача,
вежливо отступился. А девчонка была - высший класс. Когда  она  выходила  на
узенькую сцену в этом черном трико,  в  этой  черной  ушастой  полумаске,  и
по-кошачьи опускалась на пол, и ставила перед собой руки на  манер  звериных
лап, и замирала, как велел режиссер - спокойная и независимая... да, тогда в
нее несложно было влюбиться.
   Впрочем, он и тогда не называл это любовью.  Обычный  мужской  интерес  к
молодому и красивому телу. Серьезной ставки на пантомиму и вообще  искусство
Катя не делала - знания и таланты Артема были ей вроде  и  ни  к  чему.  Она
училась в каком-то  институте,  писала  какие-то  контрольные,  и  явственно
давала понять, что ее ждет не дождется Большая Наука.
   Потом,  в  других  городах,  были  другие  женщины,  постарше   и   более
сговорчивые.  Артем  очень  скоро  забыл  Катю.  А   вот   теперь   принялся
вспоминать... Очевидно, это означает старость, сказал он себе.
   Он увидел Катю на улице три дня спустя после похода на рынок и  теперь-то
узнал на самом деле. Она шла навстречу, легкая, в летящем плащике, изящная и
сосредоточенная. Походка и фигура не изменились, так же стройны  были  ноги,
мелькавшие между расходящимися полами плаща.
   Правда, лицо стало суше и строже. Но это ей даже шло - она  уже  не  была
заносчивой девчонкой с кругленькими щечками, она стала интересной и  знающей
меру женщиной.
   Артем заступил ей дорогу.
   - Привет, - сказал он. - Катенька, это я, Артем. Не узнаешь?
   - Привет, - удивленно ответила она. -  Узнала,  конечно.  Я  про  тебя  в
газете читала... Прости, спешу. Какими судьбами?
   -  Приехал  с  программой  на  два  месяца,  -  объяснил  он,   оттягивая
любознательного Арго. - Приходи в цирк. Я кое-что теперь интересное делаю.
   - Непременно.
   Но это "непременно" означало, что за два месяца она вряд ли  выберет  два
свободных часа.
   Артем подумал, что у нее наверняка должны быть дети, хоть  один  ребенок,
но спрашивать не стал. С этими юными красавицами бывают  такие  приключения,
что вопрос о детях становится для них навсегда неприятным.
   - Где работаешь? - спросил он.
   - На фирме одной, - и она вытянула шею, разглядывая что-то вдали.  -  Ой,
извини, я очень спешу! Пока!
   С тем и ушла торопливым шагом.
   Артем потянул носом воздух. Катя надушилась "Опиумом", духами не  слишком
модными, но узнаваемыми. Артем, конечно, не помнил  названия,  но  определил
этот аромат как французский и дорогой.
   - От тебя  нахватался,  мой  мальчик,  -  сказал  он  псу,  который  тоже
старательно принюхивался. - Что ты об этом думаешь? Странно, да?
   Катя прятала глаза. Могла ли  она  три  дня  назад  стоять  на  базаре  с
дурацким щитом? А если могла, что означает этот маскарад?
   Словом, Артем пошел следом за Катей. Пошел просто так -  тем  более,  что
вышли-то с Арго именно на бесцельную прогулку - но, может, и  не  просто,  а
словно одиннадцать с чем-то лет назад. Ну, нравилось ему смотреть,  как  она
идет.
   Но дело было не только в красоте походки. Артему стало тревожно.
   Ему доводилось бывать во всяких ситуациях.  И  он  знал  -  если  женщина
куда-то безоглядно несется, не разбирая дороги и со счастливой рожей, то жди
неприятностей.
   А Катя действительно была счастлива.
   Она уже выяснила, в чем дело. Инесса собирала коммерческую  информацию  и
продавала ее конкурирующим фирмам. То есть,  ее  подозревали.  Она  заводила
легкомысленные дамские знакомства и за чашкой  кофе  выкачивала  драгоценные
цифры и факты. Но решающее слово было как раз за Катей.  Для  этого  Катю  и
наняли. Раньше работала другая женщина, но сдуру попалась Инессе на глаза.
   Когда Катя в первый  день  дождалась  Вадима  и  выпалила  ему  все,  что
накопила, да  еще  с  блокнотом  сверилась,  он  присвистнул.  Кате  удалось
записать номер машины того толстого дядьки, с которым Инесса болтала в  фойе
торгового центра. Она подробно описала ту подружку Инессы, с которой  объект
провел в торговом центре сорок минут, выбирая костюм и туфли  к  нему.  Кате
удалось приблизиться настолько, что она слышала кое-что  интересное.  Инесса
назвала  две  фамилии,  язвительно  описала  какую-то  фирму  с  непотребным
названием и продиктовала подружке телефон -  впрочем,  непонятно  чей.  Катя
двадцать пять минут твердила этот телефон, прежде чем смогла достать блокнот
и записать его.
   Словом, она пришла к Вадиму с победой и с урожаем.
   Вадим уточнял подробности и восхищался. Когда подошел официант со счетом,
он не позволил Кате заплатить, а сам достал бумажник.
   Рассчитавшись, он вынул из кейса папку с документами.
   - Сколько часов? - спросил он.
   - Да, пожалуй, часа четыре... - Катя изумилась тому, сколько времени  она
бродила следом за Инессой.
   - Восемь долларов? У меня и бумажки-то такой  нет,  -  пошутил  Вадим.  -
Пусть будет для ровного счета десять!
   Он записал в ведомости Катину фамилию,  вид  работы,  сро