об ахтумской бригаде.
   - Твой Крошка действительно принесет что-нибудь? - спросил Гурьянов.
   - А куда он денется, - Влад протянул папку, которую ему  передал  старший
лейтенант Балабин. - Вот, рубоповское досье на ахтумских.
   Гурьянов открыл папку с накопительными материалами на ахтумскую  бригаду.
Материал был обширный, состоял  в  основном  из  перечисления  злодеяний,  в
которых подозревались эти люди, но которые так и не были  доказаны.  Так  же
там находился список бандитов, все возможные данные на  них,  кто  по  каким
статьям в розыске, кто по каким статьям оправдан.
   Дальше шли  фотографии  основных  фигурантов.  И  вот  тут  друзей  ждало
несколько открытий.
   - Вот эта морда. Сегодня, да... Он был с автоматом, палил в меня, -  Влад
ткнул в фотографию.
   - Роберт, из бывших казанцев. Прибился к ахтумским в позапрошлом году.  Я
его не мог рассмотреть внимательно.
   - Я-то рассмотрел.
   Следующее открытие было гораздо удивительней.
   - А вот этого я знаю, - Гурьянов взял очередную фотографию.
   - Шадрин Владимир Николаевич, - прочитал Влад. - Кличка Шайтан.
   - Да. Шайтаном его прозвали еще по месту службы.
   - В армии?
   - Да. Сержант-сверхсрочник из бригады спецназа ГРУ. Он был просто  создан
для такой работы, обладал прекрасными данными. Их группа попала в  засаду  в
Таджикистане, когда там был пик столкновений с исламистами и из  Афгана  шли
банды. Пленных переправили  на  территорию  Афгана.  Нам  поручили  провести
мероприятия по их освобождению.
   - Ты уверен, что это он?
   - Да. Шайтан просидел пять месяцев у духов. Но когда мы его вызволяли, он
был совершенно спокоен. И воспринял наше  пришествие  абсолютно  равнодушно.
Ему было все равно, придем мы или его палачи.
   - Реактивное состояние?
   - Да. С головой у него там явно стало  не  в  порядке.  По  здоровью  его
комиссовали. Потом мы наводили справки - в плену он держался молодцом.
   - По оперданным, именно он  заминировал  в  Ахтумске  спортзал,  где  под
обломками была погребена группировка Боксера - тамошнего авторитета.
   - Правильно. У него специализация была - взрывник. А обучают  в  спецназе
хорошо.
   - Список у него бандитский послужной... - Влад только покачал головой.
   - Такие люди не боятся смерти. И не любят жизнь, - произнес Гурьянов.
   - А что любят?
   - Фейерверки. В них осталась какая-то неутоленная страсть к разрушению. И
вопрос номер один - почему ахтумские решили тебя убить?
   - Тоже хотелось бы знать, - сказал Влад.
   - Возможно, они получили информацию, что ты копаешь на них, - предположил
Гурьянов.
   - Откуда получили? И почему решили сразу грохнуть? Почему?
   - Кто-то на тебя, Влад, отстучал по полной программе.
   - Кто?
   - Может, твой Крошка?
   - Крошка? Вряд ли. Мы же с ним только  что  виделись.  Адрес  мой  он  не
знает. Представь, он должен был тут же побежать к ахтумским,  доложиться.  А
они должны были бы тут же пробить  мой  адрес  и  нагрянуть  по  нему.  Нет,
чепуха, - заключил Влад. Помолчал и продолжил мысль:
   - Кроме  того,  если  бы  и  заложил  меня,  то,  после  долгого  базара,
выторговал бы себе что-нибудь. Да и для  этого  он  должен  быть  у  них  на
крючке.
   - Но сбрасывать нельзя со счетов этот вариант.
   - Можно.
   - И кстати, Влад, тебе домой дорога заказана.
   - Это я понимаю. Теперь главный вопрос - где  искать  этих  гаденышей,  -
сказал Влад, кладя руку на досье.
   - Эти документы нам не сильно  помогут,  -  заметил  Гурьянов.  Ведь  под
каждой фамилией члена ахтумской организованной преступной группировки стояло
короткое: местонахождение неизвестно.

***

   - Теперь остается расстаться с новым директором и главным бухгалтером,  -
потер руки Гринберг. - И "Эльбрус" - флагман производства, державший не один
год переходящее красное знамя, - наш, господа. Наш, - потер он пухлые нежные
руки.
   Художник внимательно посмотрел на Гринберга и осведомился:
   - Всего двоих, да?
   - Да. И потом надо будет еще решить вопрос с армянами, которые  стоят  за
Ашотиком. У них свои взгляды по поводу собственности на "Эльбрус".  Ну,  там
тоже, может,  придется  одного-другого  на  кладбище  спровадить,  -  махнул
небрежно рукой Гринберг. - Но это уже по обстановке.
   - Еще, значит, парочка жмуриков.
   - А какие-то трудности? -  удивился  Гринберг,  недоуменно  посмотрев  на
Художника.
   Они встретились с глазу на глаз на одной из квартир Гринберга,  куда  тот
таскал любовниц. Когда Хоша исчез, переговариваться им стало легче.
   - Ах, какие трудности? Ты насчитал уже толпу жмуриков. А я не  похоронное
бюро! - зло произнес Художник, прекрасно знавший, что убить человека не  так
просто и достаточно опасно. - Это дорого стоит.
   - Так ведь и "Эльбрус" недешев.
   - Ладно, подумаем, - согласился Художник. -  Только  тогда  будем  ломать
голову, как делить свалившеесй богатство.
   - Как делить? - непонимающе посмотрел на него заместитель по коммерции.
   - Я считаю, делить надо по-братски. Половина на половину от новых акций.
   - Ну, знаешь, Художник! - возмутился Гринберг. - Я за десять тысяч баксов
могу нанять добросовестных специалистов, которые вполне справятся с задачей,
- излагал он гладко, казенно, как на встречах с партнерами.
   - А мне никого и нанимать не надо. Я тебя просто зарежу.  Как  свинью,  -
Художник поиграл возникшим как по волшебству в пальцах ножом.
   - Ты... Да как ты...
   - Как свинью, - повторил Художник.
   - Но половина...
   - А ты сколько предлагаешь?
   - Ну, пять процентов. Это немало.
   - Только визжать будешь, когда железо через жирок твой пройдет.
   - Ну, семь.
   Торговались  они  остервенело.  Но  наконец   достигли   взаимоприемлемых
условий.
   Новый директор ликеро-водочного  комбината,  бывший  ранее  заместителем,
Ашот Амбарцумов и бухгалтерша, тридцатидвухлетняя красивая блондинка Наталья
Глущина,  по  четвергам  ужинали  в  ресторане  "Синий  парус",  а  потом  в
сопровождении шофера и охранника ехали в загородный  дом  продолжать  банкет
при свечах в постели.
   Когда их темно-вишневый "Вольво" двинулся в направлении загородного дома,
на трассу на третьем километре Московского шоссе с проселочной дороги выехал
"КамАЗ", который, по сводкам, проходил как угнанный три часа назад.
   От удара "Вольво" вынесло на обочину,  и  она  ткнулась  в  овраг  носом,
замерла.
   Из машины выскочил телохранитель и тут же рухнул от  автоматной  очереди.
Потом киллеры выпрыгнули из кузова, подошли и методично всадили каждому  еще
по пуле.
   На похоронах Амбарцумова Лев Гринберг плакал. И говорил речь на панихиде,
где собрались и заводчане, и областные руководители, с надрывом говорил:
   - Ашот... Он... Он был не просто начальником... В нашем  возрасте  трудно
находить новых друзей.  А  старые  друзья  уходят.  Хорошие  друзья.  Добрые
друзья. И нам остается ждать только встречи с ними там...
   Что скажут друзья, встретив  его  на  том  свете,  Гринберг  старался  не
думать.  И  плакал  он  искренне.  Ему  и  правда  было  жаль   Ашота.   Тот
действительно был его другом. Но дружба дружбой, а денежки врозь.
   - Я верю, что Ашот не останется неотмщенным. Что  кара  падет  на  подлых
убийц! - завершил на пафосной ноте свою речь Гринберг.
   Через два дня на него вышли армяне. Один из главарей  арминской  диаспоры
Раф Григорян потребовал встречи. И немедленно.
   - Конечно, Раф. Конечно, - затараторил Гринберг. - Когда скажешь...
   В кабинет Раф заявился с двумя смуглыми, мощного  телосложения  армянами,
сильно похожими на людей, готовых на все. Мрачные лица.  Недобрые  взоры.  В
этих взорах читались очень уж нехорошие обещания.
   - Здравствуй, дорогой.  Какая  потеря,  -  рванулся  навстречу  Григоряну
Гринберг.
   - Кто мог это сделать? - не пожимая руки, Раф уселся в кресло. - Кто?
   - Сразу скажу. Это или Леня Нарусов...  или  бандиты  тамбовские.  У  них
пересекались интересы. Тамбовцы задолжали Ашотику большие деньги.
   - Хотелось бы верить, - пронизывающе посмотрел на хозяина кабинета Раф.
   - Потом разговор вошел в более мирное русло. Они  повздыхали  о  погибшем
товарище. И наконец перешли к главному.
   - Знаешь, ведь и наши интересы в "Эльбрусе"  присутствовали,  -  произнес
Раф буднично, кидая утверждение, не подлежащее обсуждению и  доказыванию.  -
Доля акций его нам переходит. И вместе подумаем, как править будем.
   - Есть собрание акционеров, - сухо произнес Гринберг. - Есть существующий
порядок, по нему этот вопрос и будем решать.
   - Акционеры? - удивился Раф. - Это слова мальчика?
   - Это слова законопослушного человека. Это же не Ашота артель. И не  моя.
Это акционерное общество. И здесь свой порядок решения вопросов.
   - Нет, уважаемый. Это именно ваша  артель.  И  не  надо  прикидываться...
Клянусь, если ты причастен к смерти Ашота, ты заплатишь. Но пока я  не  знаю
этого - мы друзья. И партнеры в бизнесе.
   - Партнеры? А если нет?
   - На нет и суда нет. Без суда все решим. Понимаешь? Все будет хорошо...
   - Вот что, - Гринберг вздохнул поглубже, кинув взор на часы. -  Я  думаю,
вам лучше уйти.
   - Мы уйдем. Придут другие, - с угрозой пообещал Раф. - Ты  этот  разговор
всю жизнь помнить будешь. До последнего слова.
   - Угрожаете?
   - Нет, - отрицательно покачал головой Раф. - Только напоминаю...
   Тут затренькал телефон в его кармане.
   - Да, слушаю...
   -  Папа,  -  послышался  голос.  -  Папа...  Детский  крик  отдалился   и
захлебнулся. Послышался густой бас:
   - Здорово, армянин. Как живешь?
   - Кто это? - Раф почувствовал, что внутри все холодеет. На лицо  наползла
бледность, а сердце сжалось.
   - Друзья твоей семьи.
   - Где Роберт?
   - Тут. Я ему конфетку дал... Теперь слушай,  армян.  Ты  туда  больше  не
ходи. Не стоит. Хорошая семья, прекрасный ребенок, ну что еще армянину надо?
Губит людей жадность. Ты понял?
   - Отпустите ребенка.
   - Отпустить? Какие вопросы? Иди, Роберт. Иди, крошка...
   - Дай мне его! - крикнул Раф.
   - Папа, - послышался вновь детский крик.
   - С тобой ничего, сын? Все нормально?
   - Да.
   - Тебя не били?
   - Нет...
   - Хорошо, маленький. Хорошо, - руки Рафа тряслись.
   - В общем, ты понял... Армян, я тебя знаю. Ты отправишь своих  в  Армению
или в Лондон - в безопасное место. Мы с детьми не воюем. Но  сам  умрешь.  И
деньги тебе только на похороны понадобятся... У тебя же магазины,  мебельная
фабрика. Тебе что еще надо? Живи тихо.
   - Отпусти ребенка.
   - Уже ушел... Раф сжал телефон.
   - Что? - спросил Рафа по-армянски его  сопровождавший  -  бывший  чемпион
Армении по греко-римской борьбе в тяжелом весе, ныне хозяин кафе "Арарат".
   - Пошли, - глухо произнес Раф.
   - Да что там?
   - Пошли!..
   Они удалились.
   Когда Раф приехал домой, сына не было.  В  милицию  звонить  не  решался.
Поднял на ноги всех армян, и  они  метались  по  городу,  искали  мальчишку,
опрашивали учителей.
   Сын Рафа нашелся через три часа на бензоколонке в тридцати километрах  от
города.
   - Как ты? - поглаживая ребенка по голове, спрашивал Раф, чувствуя, как из
глаз катятся слезы. Ребенок выглядел довольно бодрым.
   - Они меня отпустили. Папа, они тебя испугались, - говорил он,  и  владел
им сейчас не пережитый ужас, а гордость за своего отца, которого боятся даже
бандиты.
   Вечером Раф собрал своих земляков. И обратился к хозяину  кафе  "Арарат",
отвечавшему за безопасность общины  и  поддерживавшему  связи  с  преступным
миром, в том числе и с авторитетными армянскими  ворами  в  законе,  которые
преимущественно проживают в Москве:
   - Узнай, кто это... Гринберг. Кто стоит за ним?
   - Руднянские его прикрывали, - сказал хозяин "Арарата".
   - Кто такие? - спросил Раф. - Я слышал о них?
   - Бандиты. Говорят, они поучаствовали в боксерской кончине.
   - Кто из них посмел? Я хочу, чтобы  они  умерли...  Я  хочу,  чтобы  умер
Гринберг. Сегодня же жену и детей - в Ереван. А там поглядим.
   - Война? - спросил хозяин "Арарата".
   - Война!
   Шпану отвадить - куда ни шло. У диаспоры есть прикрытие и в милиции, и  в
депутатском корпусе. Есть свои боевики, прошедшие Карабах и умеющие воевать.
Но большая мафиозная война - это слишком тяжелое испытание.
   - Мы сейчас не можем себе этого  позволить.  Мы  слишком  глубоко  вросли
корнями здесь. Нам не хватит людей и оружия, - сказал хозяин "Арарата".
   - Людей надо звать! - сказал Раф.
   - Кого?
   Раф задумался на миг и произнес резко:
   - Гарика с его бандитами Ты же хорошо знаешь Гарика.
   Он поможет.
   Гарик был вором в  законе  из  Подмосковья.  Он  несколько  раз  оказывал
диаспоре услуги, в том числе и силового характера.
   - Он много возьмет за такое дело, - сказал хозяин "Арарата".
   - Что деньги? - Раф хлопнул в ладоши  возбужденно.  -  Это  щенки.  Щенки
пугливые. Им стоит лишь показать большую собаку.
   - Хорошо. Хорошо,  Раф,  -  без  особого  воодушевления  произнес  хозяин
"Арарата".

***

   - Я перезвоню через пять минут, - Влад нажал на кнопку и отложил  сотовый
телефон на журнальный столик.
   - Крошка? - спросил Гурьянов, отхлебывая чай с лимоном.
   - Он самый. Встречи хочет.
   - Узнал что-то?
   - Говорит, есть кое-что.
   - На день раньше объявился.
   - Подсуетился.
   - Или нашел, кому тебя продать, - возразил Гурьянов.
   - Вряд ли... Встречаться с ним все равно надо.
   -  Надо...  Но  не  на  отшибе,  а  в  общественном  месте.  Не   слишком
многолюдном, но и не в пустынном. Лучше в каком-нибудь метро.  Я  тебя  буду
контролировать.
   - Если решили грохнуть, и в метро грохнут.
   - Не грохнут, Влад... Давай так. Метро "Тушинская". У первого вагона.  На
скамейке. По сотовому телефону постепенно выведешь  его  к  цели.  Мы  будем
ждать там. При первой опасности - отход.
   - Перестраховщик, - сказал Влад.
   - Просто жизнь люблю.
   - Я тоже, - Влад взял телефон и набрал номер Крошки.
   - Еще раз привет, Крошка. Значит, так, ты  выдвигаешься  сейчас  к  метро
"Баррикадная" и ждешь там. В два часа я тебе звоню, и мы договариваемся  где
и как.
   - Это еще что? - возмутился Крошка. - Давай сразу. Чего меня  как  пацана
гонять?
   - Я тебе все сказал, дружище. Понимаешь?
   - Да не лох. Понимаю...
   Гурьянов  покопался  в  гардеробе  хозяина   квартиры.   Извлек   кожаную
безрукавку - та была тесновата, но  подходила.  Нашел  просторную  клетчатую
рубашку. Джинсы не налезли, пришлось оставить  свои  брюки.  В  серванте  он
присмотрел серебряную клипсу, которую прицепил к уху, и еще синие,  круглые,
как  у  кота  Базилио,  очки,  устроившиеся  на   носу.   И   приобрел   вид
хиппи-оригинала, пытающегося молодиться и не выпадать  из  доброй  хиппюжной
тусовки.
   - Тебе идет, - улыбнулась Вика, пристально разглядывая его.
   - А что? Когда дела закончим,  уйду  хипповать.  От  кого  из  рок-певцов
сейчас девахи балдеют?
   - От Кая Метова. И от "На-На".
   - Во-во, - он поцеловал ее. - Буду похож на них.
   - Хватит ворковать, голубки, - зашел  в  спальню  Влад.  -  Поехали.  Нас
громила заждался.
   - Поехали, - Гурьянов спрятал пистолет за поясом под рубахой.
   Преодолев пробки, они доехали до "Пушкинской", оставили в переулке машину
и сели в метро. Народу там было полно, несмотря на  то  что  час  пик  давно
минул. Они добрались до "Тушинской".
   - Давай наверх. И веди Крошку по телефону сюда, - велел  Гурьянов.  -  Но
постепенно. Чтобы до последней минуты не знал место встречи. Встречаетесь  в
конце зала. Держись так, чтобы во все стороны был маневр - на  эскалатор,  в
вагон. Понял?
   - Не дурной.
   - Вот и отлично. Я вон  там  жду,  контролирую.  Гурьянов  тоже  поднялся
наверх, купил букет гвоздик и книжку в яркой обложке. Уселся на лавочку.
   До встречи оставалось пятнадцать минут. И нужно было  сделаться  к  этому
времени совсем незаметным. Если  Крошка  приведет  за  собой  людей,  что-то
соображающих в  конспирации,  их  маскарад  стареющего  хиппи  не  введет  в
заблуждение.
   Рядом  ждали  кого-то  две   девчонки   лет   по   двадцати,   смешливые,
жизнерадостные.
   - Девушки, я обожаю Кая  Метова,  -  подкатил  он  к  ним,  включаясь  на
максимальное обаяние - уж в этом режиме перед ним не мог устоять никто. -  А
вы?
   Они ошарашенно посмотрели на него. Он улыбнулся. Одна доверчиво сказала:
   - Старье.
   - А нанайцы?
   - Это для пэтэушниц.
   - А для вас?
   - "Синий Ватерклозет". Вот это класс. И Арина. Голос. Манера. Класс!
   - А вы кого-то  ждете  так  трепетно?  -  спросил  Гурьянов,  обмахиваясь
букетом с цветами.
   - Ну уж не вас, - буркнула вторая девчонка.
   - Я в печали.
   Еще несколько слов - и девчонки втянулись в разговор. И теперь он был  не
одиноким подозрительным мужчиной, а добрым  молодцем  с  двумя  молоденькими
девушками.
   Наконец спустился Влад. А через пять  минут  Крошка  устремился  вниз  по
эскалатору. Он двигался, как танк, с недовольными  видом  человека,  который
давно забыл, для чего это под Москвой нарыли столько  тоннелей  и  чего  там
толпится столько людей.
   - Чего за игры? - скривился он, подходя к Владу.
   - Опасные игры, - сказал тот. - Ну, выкладывай.
   - Слухов много ходит. Ахтумские на  ножах  с  Киборгом  и  его  бригадой.
Доходило до горячих действий. Как бульдоги цеплялись друг в друга. Ахтумские
офис, который под Киборгом был, расстреляли -  наняли  для  этого  какого-то
безбашенного козла, того убили менты при задержании. Киборг у них три фуры с
левой водкой увел. А ахтумские его магазин сожгли.  Но  нейтралитет  сейчас.
Вооруженный нейтралитет. Миротворцем между ними Сахо Старый выступал.
   - Примирил?
   -  Временно.  Ахтумские  и  Киборг  они  же  безбашенные.  Их  ничего  не
остановит.
   - Что за коммерция у ахтумских?
   - Одно время они по заказам  каких-то  шишек  нефтяных  работали.  Убрали
несколько человек. Ресторан  "Шанхай"  под  ними  был.  Долги  вышибают.  Но
главное - они с одним чудиком работают. Есть такая гнида  политиканствующая.
Кандидат в депутаты от ЛДПР. На водке деньги делает.
   - Кто?
   - Да есть такой Маничев. Влад изменился в лице.
   - Что, знакомый? - спросил Крошка.
   - Встречались, - кивнул Влад.
   - Но не это самое интересное.  По  водочным  делам  Маничев  этот  деньги
качает из Свердловской области. Частью они идут на поддержку партии.  Частью
делит их с ахтумскими. И привозят их наликом! В чемоданчике -  как  в  кино.
Раз в месяц.
   - Много денег?
   - Ты таких не видел.
   - И что, нет желающих позаимствовать?
   - Никто не знает, когда привезут и куда.
   - Откуда такие сведения?
   - От хороших людей.
   - Хорошо. Молодец, - Влад хлопнул собеседника по могучему плечу.
   - Ты обещал про Васька и Лелика прояснить.
   - А чего тут прояснять. Они тебя за дешевого лоха держат. И  твое  родное
ТОО "Барс" стремятся на бабки приспустить.
   Влад выдал  информацию,  какую  махинацию  лучшие  друзья  Крошки  решили
провернуть, чтобы прикарманить  большой  кредит.  Бандит  покраснел  и  сжал
кулачищи.
   - Ну, спасибо, Бронепоезд. Выручил. Ну, Васек, посмотрим, кто из нас лох.
Влад усмехнулся.
   - Давай, Крошка. Еще поспрашивай.
   - Поспрашиваю, - произнес Крошка рассеянно - его мысли были  заняты  тем,
как он в свою очередь опустит своих корешей на деньги.
   Влад пошел к вагону.
   Крошка постоял немножко, задумчиво глядя перед собой. Потом побежал вверх
по эскалатору.
   Гурьянов, все еще трепавшийся с девчонками, вручил одной из ней букет.
   - Не скучайте. Пока, - и устремился к подъехавшему поезду.
   Девчонки озадаченно посмотрели ему вслед и прыснули. Хипующий  старикашка
-  все,  что  выше  тридцати,  виделось  им  как  древняя  древность,  -  им
понравился. Вот только  что  сдернуло  его  с  места,  когда  разговор  едва
наладился?
   Гурьянов присмотрел  за  Владом,  когда  тот  сделал  пару  пересадок,  и
признаков "хвоста" не обнаружил. Подошел к нему, сорвав осточертевшие очки и
клипсу.
   - Ну чего,