ты говорил, тебя не перебивали, так  что  и  ты,  бродяга,
будь добр - не перебивай.
   - Ну ладно. Без базара. Слушаем.
   Герман продолжил:
   - Так вот что я хотел сказать. Это  не  важно,  что  с  нашей  стороны  в
прошлый раз был Зураб Кика. На его место мы потянули бы  любого  другого  из
наших друзей и близких. Более правильного и уважаемого. Как вы сказали  -  у
вас в этом сомнений нет? - Герман вопросительно посмотрел на оппонента.
   - Да нет, мы знаем ваших близких, - кивнул Гия.
   - И главное, - продолжил Герман, - я на сто пудов уверен, что Леван решил
этот вопрос так или иначе не из-за уважения к Роберту Такиладзе. Вернее,  не
только из-за уважения к нему. Он решил его так, а не  иначе,  по-другому,  а
именно из-за воровской справедливости. Я  слышал,  что  в  грузинском  языке
слова "курды" и "мартали" стоят рядом?
   Когда Герман произнес эти грузинские слова, которые  обозначали  "вор"  и
"справедливый", все грузины удивленно посмотрели на него. Герман поставил  в
тупик соперников, и Гии Потийскому ничего не оставалось делать, как признать
справедливость  его  слов.  Ведь  он  не  мог  не  придерживаться  воровских
заповедей.
   Тимур еще слабо пытался противостоять  в  споре  Герману  и  Феликсу,  но
вопрос стрелки был  уже  решен.  Невзирая  на  косореза  Кику  и  отсутствие
сидевшего Левана, Гии пришлось подтвердить  предыдущее  решение  практически
без изменений.
   Первая часть денег была получена в срок.
   "Накрыть поляну"
   Зимний  вечер.  Подмосковье.  Джип  "Гранд-Чероки"  свернул   вправо   от
Дмитровского шоссе и устремился  по  пустой  заснеженной  дороге  в  сторону
Клязьминского водохранилища.
   Снежинки, словно искры разворошенного костра, резвясь, метались в  потоке
света мощных фар.  Мохнатые,  запорошенные  придорожным  снегом  ели  так  и
норовили ненароком стегануть своими лапами по  лобовому  стеклу  автомобиля.
Сделав очередной поворот, джип резко притормозил у металлических  ворот,  за
которыми возвышался большой двухэтажный коттедж из красного кирпича.
   Водитель нажал на сигнал.  Прошла  пара  минут,  и  ворота  со  скрежетом
отворились. В проеме показалась  приземистая  фигура.  Подойдя  к  машине  с
противоположной от водителя стороны,  человек  заглянул  в  боковое  стекло.
Стекло плавно опустилось, и из салона послышался насмешливо-уверенный голос:
   - Что, бродяга, транспорт не признал?
   - Ну что ты, Феликс? -  осклабился  приземистый  парень.  -  Как  можно?!
Только  снег  густой  валит,  да  твои  прожектора  дюже  слепят.  Проезжай,
пожалуйста. Георгий тебя, поди, как  целый  час  дожидается.  Истомились  уж
все...
   - Ну не обессудьте, - ухмыльнулся Феликс. - Пробки виноваты. Да и  дороги
больно скользкие. В народе ведь сказывают: "Лучше поздно, чем никогда".
   Сегодня Феликс и его близкие были приглашены на дружеское застолье.  Жора
Люберецкий в качестве благодарности за неоценимую помощь со стороны  Феликса
и Германа, за отбивку долга своего подкрышного  банка,  помимо  отсчитанной,
заранее оговоренной доли,  решил  "накрыть  поляну",  то  бишь  организовать
банкет со всеми вытекающими из  него  последствиями:  сауной,  бильярдом  и,
конечно же, что само  собой  разумеется,  сексапильными  представительницами
древнейшей профессии. Как же без них?
   Подтянув  к  финансированию  данного  проекта  благодарного  управляющего
банком Константина Семеновича Соловьева,  Жора  вместе  с  ним  и  со  своим
подельником Геной Боровом в окружении трех девушек уже целый час  потягивали
виски в гостиной, где  они  расположились  за  щедро  сервированным  столом,
дожидаясь запоздавших гостей.
   Вновь прибывшие вошли в гостиную. Феликс и Герман были  одеты  в  длинные
кожаные пальто с  теплыми  меховыми  воротниками.  У  Феликса  воротник  был
отделан норкой, а у Германа - черной нерпой. За ними стояли личный  водитель
Феликса, Гоша, и его же напарник и правая рука  Семен,  именуемый  в  братве
из-за своих внушительных размеров не иначе как Сема Комод.
   - Ну, наконец-таки  объявились!  -  Жора  поднялся  навстречу  гостям.  -
Чикаго, я тебе на сотовый уже несколько раз пытался  пробиться,  а  там  эта
овца со станции МТС постоянно отвечает, что, дескать, "отключен" или "в зоне
недосягаемости". Я уж, грешным делом, подумал, не мусора ли приняли.
   - Не обессудь уж, братуха, мой сотовый здесь хреново  принимает:  погода,
снег, расстояние. А задержались - пробки, дороги скользкие.  Столько  аварий
на дороге... Кранты, короче...
   - Ну, считай, отмаз принят, - весело  заулыбалось  круглое  Жорино  лицо,
посаженное при отсутствии шеи на его же кругло-квадратное объемное тело. - А
вот от штрафной вам уж отвертеться не получится.  -  С  этими  словами  Жора
наполнил три стакана содержимым бутылки "Джонни Уокер".
   Обнявшись с гостеприимным Жорой, поздоровавшись с "благодарным"  банкиром
и остальными, вошедшие, скинув одежду, присели к столу.
   - Ну что, братки? - взявший на себя роль тамады Жора поднял бокал.  -  За
успешное завершение безнадежного дела!
   Подмигнув   Феликсу   и   похлопав   по   плечу   господина    Соловьева,
пятидесятилетнего респектабельного мужчину, он опрокинул в  себя  содержимое
бокала и запил колой.
   - Вот так-то, Семеныч, результат налицо, а ты  все  за  голову  хватался,
дескать, утекли твои восемьсот косарей грина. Кинули,  дескать.  А  фиг  им!
Задницу себе надорвут наших близких кидать! На каждую хитрую жопу есть  член
с винтом! Так ведь, Феликс?
   - Базара нет! Русскому бизнесу без защиты - грош цена!
   Виски приятно обжигало горло. Закуски были  подобраны  со  вкусом.  Икра,
осетрина и прочие многочисленные деликатесы, а также фрукты обильно украшали
стол.
   Феликс непринужденным, изучающим  взглядом  окинул  девушек  и  подмигнул
Герману. Да... Несмотря на грубоватую  внешность,  Жора  отличался  неплохим
вкусом. Девочки были как на подбор: высокие, стройные, со смазливыми лицами,
модно, но несколько  вызывающе  одеты,  что  подчеркивало  их  специфическую
принадлежность к определенному  роду  деятельности.  Они  весело  улыбались,
перешептывались между собой и с кокетливым любопытством разглядывали гостей.
Употребляемые в течение часа аперитивы, очевидно, помогли им  избавиться  от
первоначальной робости и скованности. Они расслабились и достаточно свободно
себя чувствовали.
   - Ну  что,  как  телки?  -  поинтересовался  Люберецкий,  заметив  взгляд
Феликса. - Вроде сегодня ничего улов? Да и это  еще  не  все.  Для  большего
куража и веселья сейчас еще четырех подгонят. Так что всласть порезвимся.  -
Жора засмеялся и похотливо потер свои огромные ручищи.
   - Ты же знаешь, братишка, мое отношение к подобным развлечениям, - устало
махнул рукой Феликс. - Ну да ладно, разве что для куража.
   - А то для чего же? Тебе с ними  в  десна  не  целоваться,  а  вот  оргия
знатная получится. Дождемся пополнения и начнем увеселительную программу.
   Дальнейшие события развивались по привычной, достаточно банальной в такой
обстановке  схеме.  Произносились  традиционные  тосты.  Как   по   шаблону.
Интенсивно поглощалось спиртное и уничтожались закуски.
   Девушкам же, в отличие от еды и напитков, уделялось до  поры  до  времени
исключительно мизерное внимание. На вопросительный намек Германа  по  поводу
конкретного пренебрежения женским обществом Феликс прочитал  ему  небольшую,
но категоричную лекцию.
   - Зачем? Ведь деньги за них уплачены. А следовательно, они  автоматически
попали в разряд вещей, покупок. Покупка и есть покупка. Приобретая товар, ты
становишься хозяином того товара,  который  купил.  А  со  своей  вещью  что
хочешь, то и делай. Хорошо служит она своему хозяину - замечательно, плохо -
можно и на помойку угодить. Как тебе, браток, мое объяснение?
   - Ну что тебе сказать, старик, - ответил ему Герман. - У медали есть  две
стороны, но я не хочу по этому вопросу вдаваться в глубокую полемику.
   Да, Герман на эту тему говорить не хотел, но  все  же  подумал:  "Да  уж,
конечно, откуда в данной ситуации взяться зажигающему сердце  флирту,  когда
мужчина, словно павлин, распускает веером свой хвост, дабы снискать  у  дамы
ее расположение. Он начинает обхаживать ее, расточать комплименты, оказывать
всевозможные знаки внимания. И все ради единственной цели - понравиться ей.
   Она  же,  в  свою  очередь,  хоть  и  не  всегда  показывая  вид,  желает
понравиться  ему.  И  это  неудивительно.  В  этом  и  заключается   природа
взаимоотношений между разными полами. В этом-то и  есть  нечто  интригующее.
Нечто, предшествующее достойному, обоюдно желаемому сексу.
   Ведь, как заявляют искушенные, для удовольствия  важен  не  сам  секс,  а
процесс, предшествующий ему. То бишь прелюдия. Вот этот самый  процесс,  эта
самая   прелюдия,   приносит   истинному   мужчине,   истинному    ловеласу,
максимальное, ни с чем не сравнимое наслаждение.  Но  здесь-то  какая  может
быть прелюдия? Какие ухаживания? Зачем? Для чего? Нелепость!"
   По вышеизложенным причинам Герман не  входил  в  число  поклонников  жриц
"продажной  любви".  Он  был  достаточно  избалован  женским   вниманием   и
достаточно  искушен  в  амурных  вопросах,  чтобы   испытывать   интерес   к
проституткам.  Они  ему  претили  как  таковые.  Он  считал  их  пустыми   и
неинтересными объектами, для того чтобы уделять им какое-либо внимание.
   Его раздражало, что эта профессия стала такой популярной в  России.  Если
подарит природа девчонке привлекательную внешность, то  она,  повзрослев,  с
молниеносной скоростью спешит продать ее  подороже,  разменивая  на  зеленые
банкноты. Теперь уже не только легендарная Тверская, не только злачные места
и  притоны  кишат  "ночными  бабочками",  каждый  ночной  клуб,   престижные
дискотека или казино забиты  ими  до  отказа.  Куда  ни  плюнь,  попадешь  в
смазливое лицо путаны  с  очаровательными  глазками,  в  каждом  из  которых
кроется тоска по стодолларовой купюре.
   А еще не так давно посещение аналогичных заведений вызывало в  нем  некий
охотничий  азарт,  каждая  привлекательная  особа  сулила   интригу   нового
приключения. Пусть непродолжительного. Пусть  на  одну  ночь.  Но  от  этого
чувство романтики отнюдь не притуплялось, не становилось тусклее. А там  кто
его знает? Может быть, это  окажется  началом  очередного  сногсшибательного
романа? А может, и нет?
   Все ж, как ни крути, это, несомненно, интересней, чем просто  общаться  с
проститутками. Разве не бессмысленно тратить на них время, если итог заранее
известен?  "Не  стоит  метать  бисер  перед  свиньями",  -  гласит  народная
мудрость. В данном конкретном случае она действительно недвусмысленна.
   Размышляя об этом и потягивая виски, Герман делал  вид,  что  внимательно
слушает дифирамбы Соловьева, посвященные ему, Феликсу  и  Жоре  Люберецкому.
Заливаясь соловьем, он весьма соответствовал своей  фамилии,  словоохотливый
банкир не скупился на лестные высказывания.  Его  словесный  поток  нарушила
трель телефонного звонка. Звонил сотовый телефон Феликса.
   - Сечешь, люди, когда хотят, дозваниваются, - подмигнул он Люберецкому. -
Хотя, возможно, это по причине того,  что  дом  стоит  на  возвышенности,  -
заключил Феликс и обратился к трубке: - Да, слушаю.
   Выслушав говорившего,  по-видимому,  просящего  о  помощи,  и  задав  ему
несколько вопросов, Феликс успокоил собеседника:
   - Ну что за паника? Не переживай. Минут через сорок  мои  ребята  к  тебе
подъедут. Все. Жди.
   Выключив сотовый, Феликс скорбно и многозначительно посмотрел на  Семена.
Догадавшись, о чем пойдет речь, Семен, лицо которого приняло  страдальческое
выражение, спросил:
   - Ну что там еще стряслось?
   - Ничего особенного, но присутствие,  к  сожалению,  потребуется.  Звонил
Диего. На его ночной клуб "Эльдорадо", который, кстати, если  ты  не  забыл,
отчасти  и  наш,  опять  наехали  те   же   самые   архаровцы,   дагестанцы.
Беспредельничают, требуют крышу подтянуть. Так что, Семен, выдвигайся. Езжай
с Гошей. В Медведково захвати пацанов. Заранее оповести  их  по  мобильному,
чтобы были готовы. Возьми еще пару машин. Стволов много с собой  не  берите,
думаю, не понадобятся. Обработайте их руками и  битами,  спуску  не  давать.
Переломайте этим отморозкам хребты, чтобы им и им подобным в  следующий  раз
неповадно было. Как управитесь, так подъезжай. Уж не обессудь - дело превыше
всего. Трогай!
   С этими словами он похлопал Комода по плечу. Разочарованный вид Семена не
оставлял сомнений  в  том,  с  каким  настроением  ему  приходится  покидать
пирушку. Но ничего не поделаешь. Феликс не любил повторять два раза.  Ребята
нехотя покинули стол.
   - Может, подсобить моими? - участливо поинтересовался Жора.
   - Да нет, дело житейское,  рядовое.  Неужели  ты  думаешь,  что  если  бы
потребовалось, я бы к тебе не обратился?
   - Ну, я так, на всякий случай. Мало ли что?
   - Ну, тогда, на всякий случай, спасибо, - парировал Фил, и  они,  хлопнув
друг друга по ладоням, рассмеялись.
   Вакханалия урок
   Не успела закрыться дверь, как тут же открылась снова и в  ней  показался
юркий молодой человек лет двадцати с хитрыми бегающими  глазами.  Его  звали
Николай, но все именовали Кольком. И сейчас он  вернулся  с  пополнением  из
женского контингента. Залетев в гостиную, Николай услужливо отрапортовал:
   - Все исполнено, шеф, в наилучшем виде, козочки кайфовые! Вышечка!  -  Он
пропустил в комнату четырех  девушек.  -  Заходите,  малышки,  раздевайтесь.
Можно пока не до конца. Вливайтесь в компанию. С дядей Жорой не  заскучаете!
Да, дядь Жор? Как товар? Угодил я тебе аль нет? - заулыбался шустрый Колек.
   Георгий подошел и  придирчивым  купеческим  взглядом,  каким  на  ярмарке
рассматривают лошадей, оглядел девушек. По-видимому, остался ими доволен.
   -  Ну,  проныра!  Ну,  молодец!  Угодил!  Что  сказать,  мой  ученик,   -
поощрительно отметил Жора. - У кого их позаимствовал?
   - Да у Тамары. У нее сейчас  как  бы  монополия.  Товар  качественный.  В
основном, конечно, приезжие. Из Украины, Белоруссии, Молдовы. Этих же крошек
из полсотни выбрал. - И, обратившись к крошкам, добавил: - Ну, а вы  то  что
глазки глупо  вылупили?  К  столу  давайте!  К  столу!  И  по  штрафной  как
опоздавшим!
   Девочки  расположились  за  столом  рядом  со  своими  прибывшими   ранее
коллегами. Оглядев друг друга и  познакомившись,  приняли  участие  в  общем
застолье.  Им  налили  в  фужеры  по   большой   порции   спиртного.   Чтобы
раскрепоститься, девушкам пришлось опустошить посуду до  дна.  Да,  нелегкая
это работа...
   Тем временем фуршет продолжался.  Прошло,  как  пролетело,  еще  полчаса.
Гости изрядно захмелели. Мужские разговоры набили оскомину. Взявший на  себя
роль распорядителя бала Люберецкий решил оживить программу вечеринки.
   По его распоряжению были сдвинуты несколько столов.  Убавив  освещение  и
прибавив громкость в  магнитофоне,  Жора  деловито  и  пафосно  обратился  к
путанам:
   - Торжественная часть окончена! Пора  вам  и  за  работу  приниматься.  Я
человек добрый, но люблю, когда мои распоряжения выполняются беспрекословно.
Знаете почему? А просто чтобы меня не злить! А то в гневе я ужасен! - вращая
глазами, погрозил пальцем изрядно выпивший Жора. - А теперь первое  действие
моей пьесы. Слушайте сценарий. Сейчас вы все гуртом забираетесь на сцену,  -
указал Жора  на  сдвинутые  перед  камином  столы.  Живей!  Живей!  Ускорьте
процесс! Ну вот, умницы! А теперь эротично,  двигаясь  в  такт  музыки,  все
раздевайтесь. И вот еще что. Если  на  ком-то  останется  хоть  какая-нибудь
одежда, я сам ее сорву и швырну в окно. Я, в натуре, не шучу. Ну, начали!
   Девушки растерянно взобрались на столы. Лучше не мешкать. Строптивость  в
данном случае может привести к непредсказуемым результатам. Двигаясь в  такт
звучавшей мелодии, некоторые девушки решительно, некоторые робко оглядываясь
на подруг, стали раздеваться.
   Процесс избавления от верхней одежды - кофточек, блузок, брючек и юбок  -
прошел достаточно скоро и успешно. А  вот  с  нижним  бельем  дело  обстояло
несколько   сложнее.   Более   опытные   подруги,   повидавшие   на    своем
профессиональном веку еще и не такие  куражи,  оголились  донага  и  шепотом
советовали менее опытным не шутить с огнем, не будить в пьяной братве зверя,
по-быстренькому  скинуть  до   окончания   музыки   оставшиеся   трусики   и
бюстгальтеры.
   Жора, оторвавшись от рюмки и пьяного спора с банкиром, встал и направился
к импровизированной сцене. Из  семи  девушек  лишь  две  были  не  до  конца
обнажены. На одной оставались  трусики,  которые  она  по  мере  приближения
"пьяного злодея" успела быстренько скинуть. На другой - о ужас! -  оставался
еще весь комплект нижнего белья. Она робко ежилась и со страхом смотрела  на
подходящего Жору Люберецкого. Девушка была  совсем  юна  и,  по-видимому,  в
данной ситуации оказалась впервые.
   - Ты почему не выполняешь мои инструкции? - зло прохрипел Жора, срывая  с
нее бюстгальтер и трусики.
   Подойдя к окну, он вышвырнул их  туда.  Пострадавшая  за  нерасторопность
девчонка, чувство стыда которой почему-то пересилило чувство страха, присела
на стол и истерично зарыдала.
   - Утри сопли! -  угрожающе  завращал  своими  выпученными  и  налившимися
кровью глазами Жора.
   - Сволочи вы все! Сволочи! - не унималась рыдающая девчонка.
   Ее слова и слезы окончательно вывели пьяного Люберецкого из себя. Схватив
девицу в охапку, он выволок ее на морозный  балкон  и,  держа  за  щиколотку
правой ноги, свесил вниз головой. Несчастная девушка  отчаянно  пыталась  за
что-нибудь зацепиться.
   Второй этаж - не девятый, но и его вполне достаточно, чтобы жертве крепко
разбиться об заледенелый асфальт. Все  остальные  остолбенело  наблюдали  за
происходящим.
   От Жоры, обладавшего недюжинной силой и не в меру набравшегося  спиртным,
можно было ожидать чего угодно. От напряжения и виски его  мотало.  Ситуация
становилась критической.
   Несмотря на расслабленное состояние, Герман  молниеносно,  одним  прыжком
перенес свое натренированное тело через стол. Еще мгновение -  и  он  вырвал
трепыхающееся голое тело из рук пьяного Жоры и впихнул девушку в комнату.
   От ее строптивости не осталось и следа, она жалобно всхлипывала и дрожала
больше от страха, чем от холода. Шустрый Колек и  Гена  Боров  тем  временем
увели к столу обозленного Жору. С  разными  шутками-прибаутками  налили  ему
стаканчик водки. Случаем спасенная по-прежнему дрожала и всхлипывала.
   Плеча  Германа  ласково   коснулась   подошедшая   к   нему   шатенка   с
очаровательными завлекающими глазами и прошептала ему на ухо:
   - Спасибо, милый. Ты такой великодушный. Она еще совсем дура. Ты позволь,
я уведу ее в ванную. Успокою, приведу в порядок.
   - О'кей, я не против. Уведи ее, - ответил Герман.
   Он не то чтобы осуждал Жору, прекрасно понимая, почему  в  этой  жестокой
жизни люди становятся такими озлобленными.  Просто  остаться  безучастным  в
данной ситуации было выше его сил. Хотя не раз и не два сделав людям  добро,
он получал в ответ в лучшем случае неблагодарность.
   Глядя вслед  уводящей  все  еще  всхлипывающую  подругу  шатенке,  на  ее
стройные ноги и соблазнительную  круглую  попку,  на  ее  гибкую  спину,  на
ниспадающие на плечи пышные волосы, он понял, что в очередной раз не ошибся,
выделив опытным глазом именно ее среди остальных.
   Вечер набирал обороты.  Жора,  вверивший  бразды  правления  и  режиссуру
вездесущему  Николаю,  постукивал  рюмкой  в  такт  музыке  и  наблюдал   за
спектаклем. Колек же, дорвавшись до власти,  извращался  вовсю.  Сначала  он
заставил пятерых  оставшихся  девушек  танцевать  попарно,  меняясь  друг  с
другом, включая в свой танец элементы лесбийской любви. Потом  его  больная,
извращенная фантазия начала рисовать ему различные  композиции,  и  он  стал
расставлять девушек в самых замысловатых и  бесстыдных  позах,  демон