оотечественницу за  свой  столик.  Представился
сам и представил своего компаньона.
   - Марина, - сказала девушка. - Очень приятно повстречать  земляков.  Я  в
Париже уже целых три месяца. А вы откуда из России? - поинтересовалась она у
Германа.
   - Столичные мы, - ответил молодой человек. - В Москве сейчас обитаю.
   - А я из Краснодара.
   - У-у-у, почти соседка. В Москве-то я уже лет пять, а родом я из Ростова.
А здесь какими судьбами?
   - Переехала с отцом. Он у меня пожилой - я у него поздний ребенок. У него
астма, а здесь под Парижем хорошая клиника, которую наши медицинские светила
порекомендовали.
   - А  кто  твой  отец?  Извини,  конечно,  за  нескромный  вопрос.  Банкир
какой-нибудь? Или крутой бизнесмен? Ведь не каждый может так просто взять  и
переехать во Францию с семьей.
   - Нет, он не банкир и не крутой бизнесмен. Но человек достаточно  весомый
и уважаемый. Сам он не очень хотел уезжать из России. Я настояла. Во-первых,
его здоровье - такого уровня клиник в мире раз-два и обчелся, а во-вторых, у
меня давняя мечта - учиться в Сорбонне. Я окончила в  Краснодаре  два  курса
педагогического, отделение французского  языка.  Сейчас  здесь  занимаюсь  с
репетиторами. Буду поступать на следующий год. Ну, а в-третьих, в  России  у
папы возникли определенные проблемы....
   - Если не секрет, какие?
   - Секрет. Я не хочу об этом..
   - Извини за праздное любопытство.
   - Ну а вы здесь какими ветрами? Отдыхаете?
   - И да и нет. Точнее, не только. Пытаюсь совмещать приятное с полезным. У
меня деловая поездка, но я с успехом сочетаю работу с активным отдыхом.  Так
что сразу вопрос на засыпку. Какие планы у вас на вечер?
   - Ну, в общем-то, я никаких определенных планов на вечер еще не  строила.
А что?
   - Тогда имею  честь  пригласить  вас  либо  в  "Лидо",  либо  в  "Кабарет
Миллиардер".
   - В "Лидо" я позавчера ужинала с отцом, а вот  о  "Миллиардере"  слышала.
Говорят, это клуб парижской золотой молодежи. Там вроде клубная система. Нас
пустят?
   - Куда же они денутся? - самодовольно улыбнулся Герман. - Ну так что,  вы
согласны?
   - Ну я прямо-таки не знаю, -  смущенно  улыбнулась  девушка.  -  Мы  ведь
только познакомились.
   - Но если мы не встретимся, то как же мы сможем продолжить знакомство?  -
игриво улыбнулся Герман. - Мне  посчастливилось  встретить  в  Париже  столь
милую собеседницу, и я не имею права упустить шанс нашего знакомства.
   - Хорошо. Вы меня убедили, - подумав, согласилась Марина.
   - В таком случае предлагаю встретиться эдак часиков  в  девять.  Где  вам
будет удобно?
   - Давайте на этом же месте. Мы с отцом  живем  сравнительно  недалеко.  А
сейчас мне пора.
   - О'кей! Тогда до встречи. Очень приятно было  познакомиться.  -  Кавалер
галантно поцеловал ее руку. - Привет отцу.
   - Спасибо. До встречи, - мило улыбнулась Марина.
   Ночной вояж
   В девять часов они встретились на условленном месте.
   Марина сменила свитер и облегающие джинсы  на  вечерний  брючный  костюм.
Стильный, от кого-то из популярных кутюрье, он соответствовал  ее  вечернему
макияжу. Она казалась еще более привлекательной, чем днем.
   Герман был одет в светло-бежевый костюм  от  "GUCCI"  и  черную  шелковую
рубашку.  Молодые  люди  хорошо  смотрелись   рядом   друг   с   другом,   и
сопровождающий Германа Пьер заметил:
   - Мадемуазель! Мсье! Вы замечательная пара! Ву ву регардэ тре  бьен.  Как
это? Хорошо смотритесь!
   - Спасибо за комплимент, - ответила Марина.
   Молодые люди сели в автомобиль и устремились  навстречу  приключениям.  В
вояж по ночному Парижу.
   Охранник у входа в клуб, увидев гостей, приветливо заулыбался и, оттеснив
других желающих попасть вовнутрь, пропустил нашу компанию.
   Сравнительно небольшой зал клуба был отделан бордовым  бархатом  в  стиле
ренессанс. Людей было много, и почти все столики заняты.  Несмотря  на  это,
обходительный менеджер подошел к вошедшим и проводил их к зарезервированному
столику у сцены.
   Марина с некоторым удивлением отметила,  что  ее  кавалера  все  знают  и
относятся к нему с уважением.  Многие  подходили  к  столику  и  почтительно
здоровались с Германом и его компанией. Официант принес аперитивы. На  сцене
продолжалась программа. Девушек, танцевавших  канкан,  сменяли  сексапильные
стриптизерши, а их в свою очередь модные танцевальные группы.
   Публика была респектабельная и явно обеспеченная. Молодые люди отличались
дорогими изысканными туалетами и  аксессуарами.  Вели  же  себя  они  весьма
свободно и раскрепощенно. Похоже, члены клуба были знакомы между собой  или,
по крайней мере, знали друг друга в  лицо.  Не  считая,  конечно,  множества
приглашенных гостей.
   Пьер общался со своими французскими друзьями и подругами,  а  Герман  был
поглощен  беседой  со  своей  новой  знакомой.  С  употреблением   мастерски
приготовленных аперитивов настроение из хорошего и веселого становилось  еще
более хорошим и веселым.
   У входа возникло оживление. В зал вошел рослый пожилой человек с крупными
чертами лица и крупным носом. Его сопровождали две  высокие  девицы.  Многие
посетители подходили к нему и радостно приветствовали.
   Марина, всмотревшись во вновь прибывшего гостя, воскликнула:
   - Ну это же!.. Ну.... Как же....
   -  Депардье?  Он  часто  сюда   захаживает.   Старый   повеса.   Любитель
увеселительных заведений.
   Депардье был изрядно навеселе и обнимал щебечущих ему в уши красоток. Его
усадили за столик невдалеке от нашей  компании.  Официант  мгновенно  принес
бокалы и извлек из ведерка со  льдом  бутылку  шампанского  "Дом  Периньон".
Наверное,  вкусы  клиента  были  ему  известны.   Умелым,   профессиональным
движением он открыл бутылку и  наполнил  бокалы.  Невнятно  сказав  какой-то
тост, актер опрокинул содержимое бокала в себя.  Официант,  изучив  привычки
своего клиента, тут же наполнил его бокал вновь. Второй бокал последовал  за
первым.
   - Депардье  -  верный  друг  и  поклонник  Бахуса.  Он  может  без  труда
проглотить огромное количество алкоголя, как  будто  внутри  у  него  бочка.
Хотя, по его виду, наверное, так и есть. - Герман засмеялся. - Но он  добрый
малый. Народ его любит.
   - Ну, конечно! Он просто душечка! - воскликнула Марина. - Я  его  обожаю.
Его и Бельмондо. Бельмондо особенно!  Он  вообще  что-то!  Многим  девчонкам
нравятся смазливые красавчики типа Алена Делона и Жерара Филиппа.  Но  разве
можно их сравнивать? У Бельмондо столько юмора, иронии, сарказма.
   - Если хочешь, можем как-нибудь посетить театр Жана Поля Бельмондо.
   - Правда?! Отлично! А когда?
   - Я думаю, мы не последний день живем. И как мне кажется, наши встречи на
этом вечере не заканчиваются. Я думаю, мы определимся, но можно  хотя  бы  и
завтра.
   - Замечательно, ловлю на слове.
   Клубное веселье продолжалось.  Программа  на  сцене  закончилась,  громко
заиграла музыка, и начались танцы. И на этом поприще Герман  приятно  удивил
свою  новую  знакомую.  Он  оказался  достойным  партнером,  а  ведь  Марина
несколько лет занималась хореографией и весьма недурно танцевала.
   Проведя еще некоторое время в клубе  "Кабарет  Миллиардер",  компания,  к
которой прибавились еще несколько знакомых  и  два  автомобиля,  устремилась
дальше. Их  путь  лежал  в  популярный  дискоклуб  "Куин",  находившийся  на
Елисейских полях.
   Здесь обстановка была совершенно иной.  Чопорной,  нафуфыренной  публикой
даже не пахло. Толпа была яркой и разношерстной.  Здесь  находились,  помимо
мажоров, различные панки, тинейджеры и туристы со всех концов света. Громкая
кислотная музыка поглощала весь гигантский зал. Световая аппаратура  мигала,
сверкала и слепила лучами. Лишь солидная  доза  алкоголя  спасала  людей  от
шизофрении в этой  гремящей,  мерцающей  атмосфере.  Поэтому  снова  выпили,
потанцевали и через час покинули шумный дискоклуб.
   Ночное турне на этом не закончилось. Наша компания посетила еще несколько
различных заведений. Лишь к  утру,  уставшие  от  беспрерывного  движения  и
злачных заведений, они устремились в сторону Монмартра.
   Герман проводил Марину до самого дома. Это было старинное  четырехэтажное
строение с крохотным сквериком у фасада.
   - Вот здесь мы и обитаем. На втором этаже. Вот эти окна справа.
   - Отец не будет бранить за столь раннее возвращение?
   - Нет, я с детства очень самостоятельная. Ему приходится мне доверять.
   - Ну и хорошо. Извини,  что  не  очень  активно  приставал...  Как-нибудь
исправлюсь. Не взыщи за излишнюю скромность, - сострил Герман. - Встречаемся
завтра, как договорились. Пока. Спокойной ночи. Точнее, утра.
   - Тогда и встречаемся не завтра, а сегодня вечером. Спасибо  за  приятное
времяпрепровождение. Оревуар.
   Знакомство со старым Вором
   Прошло четыре дня. Роман Германа и Марины развивался и  обретал  какие-то
романтические черты, наверное, из-за особой атмосферы Парижа.
   Герман нравился девушке. Помимо  привлекательной  внешности,  он  обладал
яркой индивидуальностью и сильным характером. Он всегда принимал  правильное
решение. Умел ловко предугадывать события и желания. Умел красиво говорить и
внимательно  слушать.  Много  рассказывал  ей  интересных  и  познавательных
историй. Много знал о Париже и охотно брал на себя обязанности гида.
   В  иные  моменты  Марина  чувствовала,  что  повстречала  того  человека,
которого долго ждала. И несмотря на то что знакомы они были всего ничего, ей
казалось, что она знает его целую вечность.
   Германа тоже как магнитом тянуло к этой  очаровательной,  милой  в  своей
непосредственности девушке. На удивление самому себе, он почему-то не спешил
совершить переход от платонических отношений к интимным.  Дело  не  заходило
дальше нежных горячих поцелуев при прощании. Как ни странно, но  форсировать
события ему не хотелось.
   Гуляя по Версалю, залитому сентябрьским солнцем, они наслаждались  теплой
погодой и прелестной  классической  музыкой,  звучащей  повсюду.  Любовались
потрясающими фонтанами, одетыми в струи сверкающей  на  солнце  воды.  Через
пару недель их отключат, подготавливая к зиме. А они, в свою очередь, как бы
прощаясь со своим летним сезоном, давали последние, заключительные аккорды.
   - Хорошо-то как! - щурилась  на  солнце  Марина.  -  Так  хочется,  чтобы
солнечные, теплые деньки не кончались.
   - Ну, в принципе, зима здесь не холодная. Не как в Москве. Хотя,  прости,
ты же жила на юге России. Но здесь все равно климат помягче.
   - Поживем - увидим. Папе тоже так врачи говорили.  Что,  дескать,  с  его
болячками этот климат ему очень подходит. Но все же, мне кажется, ему  здесь
скучно. Он так прямо не  говорит.  Но  я-то  вижу.  Французов  он  чурается.
Языковой барьер, да и неинтересны они ему. Правда, заезжают к нему друзья из
России, но в остальное время он в одиночестве. И я,  бессовестная  девчонка,
маловато времени ему уделяю. Стыдно.
   В детстве из-за долгосрочных отъездов я видела его очень редко. Но сейчас
я нужна ему. И знаю, что он меня сильно любит. И всегда любил. Просто таковы
мрачные курьезы жизни. Так вышло, что после смерти матери, а тогда мне  было
всего двенадцать лет, я жила и воспитывалась у его сестры. С ним же виделась
не часто. Но я его в этом не виню. Такой уж у него жизненный путь.  Я  знаю,
что он человек добрый. Кстати, давай я тебя завтра с ним  познакомлю?  Тебе,
думаю, будет интересно. У него богатый жизненный опыт. И ему будет приятно с
кем-нибудь из земляков пообщаться. Хорошо? Так  что  приходи  к  нам  завтра
часика в два.
   - В общем-то, почему бы и нет. Слушай, Марина, но все же, кто твой  отец?
Ты никогда не говорила, чем он жил?  Чем  занимался?  Кем  работал?  Неужели
такая страшная  тайна?  Может,  он  засекреченный  агент  спецслужб?  Тайный
резидент?
   - Нет. Не резидент. Просто я не люблю афишировать род его занятий.  Да  и
он не любит. Но тебе скажу. Не знаю, правда, как ты к этому отнесешься...  -
Она сделала паузу и внимательно посмотрела на Германа. - Он - вор... "Вор  в
законе"... Если сказать откровенно,  один  из  самых  именитых  и  уважаемых
авторитетов  преступного  мира  России.  Надеюсь,   тебя   это   не   сильно
шокировало?
   - Ну что ты... Отнюдь. Очень буду рад нашему знакомству.
   На следующий день в два часа Герман переступил порог Марининой  квартиры.
Это  была  не  очень  большая,  но  уютная  трехкомнатная  квартира.  Марина
встретила его приветливой улыбкой и провела в гостиную.
   Там в удобном мягком кресле сидел пожилой человек. На нем были  шерстяной
вязаный свитер и черные домашние брюки. Голова его  была  совершенно  седой.
Слегка заостренные черты его лица, казалось, несли все тяготы прошедших лет.
Ничем особенным он не отличался от обычного  пенсионера,  если  не  обращать
внимание на его жесткие, даже слегка колючие глаза  и  очень  проницательный
взгляд.
   Увидев молодого человека, его тонкие губы расплылись  в  доброжелательной
улыбке. Ответив на приветствие Германа и пожав его руку, он представился:
   - Георгий Максимович! Рад нашему знакомству. Дочка  рассказывала  о  тебе
много хорошего. Я верю ей. У нее хорошая  интуиция.  Видно,  наследственное.
Присаживайся, пожалуйста. Чувствуй себя как  дома.  -  Он  указал  рукой  на
соседнее кресло.
   - Спасибо. Мне тоже очень приятно познакомиться. Как вам во Франции?
   - Ты знаешь,  сынок,  можно  я  так,  по-простецки,  поди,  мои-то  годки
позволяют? Не возражаешь?
   - Нет, конечно. Пожалуйста.
   - Так вот, все здесь вроде бы и ничего.  Да  только  слегка  тоскливо.  Я
здесь недавно, а уже чувствуется эта, как ее, ностальгия.  Вот.  Все  как-то
непривычно. Чужой язык. Чужие нравы. Хоть и не забывают меня  мои  приятели,
навещают, но разве хватит этого недолгого общения для русской  души.  Честно
говоря, не усидел бы я здесь долго, если бы не обстоятельства.  Да  и  их-то
можно было бы послать к ядрене фене. Вот  только  дочурке  моей  здесь  жить
надобно. Образование. Да и как я без нее? Единственная она у меня. Родилась,
когда мне уже сорок пять стукнуло. Да и виделись мы с ней по  воле  злодейки
судьбы, не так уж и много. Так что сейчас пытаюсь наверстать упущенное. Души
в ней не чаю. Видишь, какая красавица выросла? Вся в мать. И умница какая...
   - Ну ты уж, папа, совсем меня захвалил. Гляди, перехвалишь.  Зазнаюсь.  -
Марина ласково положила руки на плечи отцу и подмигнула Герману.
   - Да нет, доча, я правду говорю. Да и, думаю,  молодой  человек  со  мной
согласен?!
   Молодой человек утвердительно  кивнул.  Дескать,  нет  никаких  сомнений.
Конечно.
   - Ну что, пора и за стол. Марина с утра хозяйничала, готовила все. Решила
пельменями сибирскими, из заграничных продуктов, нас  побаловать.  Пойдем  в
столовую.
   В столовой их ждал со вкусом сервированный стол. Накрыт  он  был  на  три
персоны серебряными приборами и хорошей посудой. Среди всевозможных  закусок
посреди стола возвышалась хрустальная ваза с гиацинтами.
   - Доча, подай из морозилки водочки, - попросил Георгий Максимович и, взяв
из рук Марины покрытую инеем, запотевшую литровую бутылку, ловко открыл  ее.
- Кореша из России привезли. "Столичная". Кристалловская. Не признаю я ихние
разные виски, джины. Вот русская водка - другое дело. - Он разлил прозрачное
содержимое по рюмкам.
   - Ну что, друг дорогой, земляк, как  говорится,  быть  добру.  Выпьем  за
Россию-матушку. Да за тебя, гостя нашего.
   Они чокнулись. Выпили. Закусили. Герман в ответ поднял тост за хозяев, за
их гостеприимный дом. Потом дружно выпили  за  красавицу  Марину.  Потом  за
друзей. Потом за тех, кого с ними нет и никогда больше не будет. За погибших
и умерших. Помянули, по традиции не чокаясь и проронив несколько  капель  на
стол, немного помолчав, продолжили застолье.
   Хозяюшка подала замечательные пельмени. Они удались на славу  и  источали
пар и аромат. Отведав русское блюдо и похвалив умелую девушку за ее стряпню,
мужчины продолжили непринужденную беседу.
   Говорили о том о сем. О Москве, о России. Что изменилось? Что нового? Что
хорошего и что плохого принесли  последние  годы?  Пили  водку.  Закусывали.
Невзирая на свое крепкое здоровье, Герман почувствовал, что  хмель  приятным
теплом и расслабленностью уже овладевает его  организмом.  Как  ни  странно,
Георгий Максимович, выпивая наравне со своим гостем, ничуть не  изменился  в
лице и речи. Все тот же разумный, проницательный взгляд. Все  та  же  четкая
манера речи. Он говорил достаточно лаконично, но  своими  короткими  фразами
ловко умудрялся выразить то, что считал нужным. Судя по всему, гость ему был
симпатичен, и беседа носила самый  дружелюбный  характер.  Герману,  в  свою
очередь, нравилось слушать умудренного  жизненным  опытом  человека.  В  его
словах чувствовались острый, деятельный ум и железная,  непоколебимая  воля.
Незаурядность этого человека была очевидна.
   Отвечая на вопрос  Георгия  Максимовича  о  роде  своих  занятий,  Герман
попытался общими фразами  обрисовать  свою  деятельность,  не  углубляясь  в
подробности и конкретику. Его пожилой собеседник внимательно слушал и  позже
неторопливо изрек:
   - Ну, ты и намалевал так замысловато, сынок. Можно и попроще.  Глаз-то  у
старика опытный. Я и так вижу: парень ты неплохой.  И  путь  твой  жизненный
ничем паскудным, думаю, не запятнан. Сейчас  трудно  разобраться,  кто  есть
кто. Кто по жизни. И к  какой  масти  относится.  Видно,  твоя  тропинка  не
вразрез нашей идет, а, скорее, наоборот, рядышком. Хоть и виду ты стараешься
не показывать, я-то знаю, что ведаешь ты, кем я по жизни значусь.  Дочка  же
вроде тебя посвятила? Ну и мне отрекаться от своей  доли  не  подобает.  Да,
доля моя - воровская. Уж так суждено мне было с малых лет. Не пристало  Вору
самому представляться, но человек ты, я чую,  правильный  и  об  идее  нашей
ведаешь. Видно, знаешь о том, что закон мы свой имеем.  И  понятия  по  нему
свои трактуем.
   - Как не знать?! - ответил Герман. - Знаю и отношусь к нему с  уважением.
В основе своей и по сути воровской закон справедливым началом  создан.  Имею
общение и дружбу с некоторыми ворами. Долгих сроков я не мотал, да что греха
таить, больше  четырех  месяцев  в  камере  предварительного  заключения  не
сиживал.  Только  до  суда.  Близкие  помогли,  вытянули.  Деньгой   хорошей
откупали. Так что  на  суде  оправдательный  приговор  вынесли.  Понятия  же
арестантские знаю и вразрез им не иду. И не сочтите за непочтение то, что  с
таким любопытством интересуюсь. Как имя ваше воровское? Как кличут в народе?
   Пожилой человек задумчиво ухмыльнулся. Помолчав и  внимательно  посмотрев
на Германа, ответил:
   - Отчего же?.. Секретом это никаким не  является...  Люди  меня  обзывают
Макинтош. Жора Макинтош. Так и кличут уже почти полвека. Слышал, поди?
   - Как не слышать!
   Герман, конечно же, слышал это легендарное в воровских кругах  имя.  Имя,
овеянное тайной и уважением в  элите  криминального  мира.  Имя  как  символ
мученика за воровскую идею. Старый, как  говорят  нынче,  "нэпманский  вор",
воспитанный на старых традициях, провел в местах лишения свободы тридцать  с
лишним лет. Попав на малолетку сразу после Великой Отечественной, в  трудные
послевоенные годы за кражу, он не сходил с этого пути всю оставшуюся  жизнь.
Считался одним из самых непреклонных  поборников  воровского  закона  и  тех
традиций, которым следовали "честняги" -  честные  арестанты  того  времени.
Совершив  несколько  отчаянных  побегов  и  организовав  множество  тюремных
бунтов, он укрепил свою репутацию страстного поборника идеи.
   О  его  преступных   "подвигах",   о   грандиозных   налетах   и   других
непревзойденных по своей дерзости преступлениях ходила громкая молва. О  его
безрассудной храбрости и  суровой  справедливости  рассказывали  легенды.  С
каждым годом это укрепляло его и без того незыблемый авторитет.
   Несмотря на жестокость и бескомпромиссность, Жора Макинтош слыл человеком
по-своему даже гуманным: хо