Антон положил трубку и на меня покосился.
  - У него был номер твоего сотового? - спросила я.
  - Он мог узнать его у Петра, - пожал он плечами. - Что скажешь? -
спросил Антон хмуро.
  Что я могла сказать? Пашка Пропеллер меня узнал и донес хозяину.
Оттого-то моя персона и всплыла в разговоре. Худо то, что им известно: я
ищу Таболина. А ну как они найдут его раньше, чем я? Возможности у Гришки
не чета моим. К тому же очень возможно, что Сереги уже нет в живых: такую
мысль я тоже принимала во внимание. В этом случае встреча на пристани
самая обычная ловушка. С другой стороны, если Вовка в самом деле что-то
случайно узнал про Серегу... Придется рискнуть... Антон смотрел на меня,
но видел или нет, судить не берусь: выражение лица отсутствующее, должно
быть, решает, стоит сунуть голову в петлю или нет. - До встречи еще
полчаса, - произнес он. - Успеем оглядеться.
  И мы поехали к пристани. Минут пятнадцать плутали в лабиринте улочек,
спускаясь к реке, потом оставили машину на углу кафе, которое уже год
безуспешно ремонтировали, и дальше пошли пешком. Справа тянулись
бесконечные сады, слева виднелась церковь на холме, чуть ниже - старое
кладбище, а впереди пристань. В темноте очертания реки можно было угадать
только по густым зарослям ивняка вдоль берега.
  Сделав основательный крюк, мы приблизились к пристани со стороны
реки. Свет единственного фонаря отражался в воде. Возле пристани начинался
парк, сейчас он тонул в темноте. Антон посмотрел на часы.
  - Если Вовка действительно хотел с нами встретиться, пора бы ему
появиться.
  - А если это ловушка? - пробормотала я, тревожно оглядываясь.
  - Вряд ли. Им проще было предложить нам приехать к Вовке, а они
выбрали пристань.
  - Они? - насторожилась я.
  - По-твоему, ловушку нам приготовил Вовка?
  Я не знала, что ответить, и только пожала плечами.
  Пристань - место пустынное, даже днем особо оживленным его не
назовешь, а ночью здесь настоящая глухомань. Я легонько тронула Антона за
рукав и спросила:
  - Идем?
  - Идем, - вздохнул он. - Только лезть под свет фонаря не стоит.
  Мы медленно двигались в сторону парка. Никакого намека на присутствие
живых существ, тишина, лишь плещется вода, а фонарь отбрасывает призрачный
свет. На душе отчего-то жутко, точно мы вовсе не на пристани, а на
кладбище.
  Несмотря на мрачное настроение, вскоре я почти уверилась, никакой
засады здесь нет, как, впрочем, нет и Мансурова. Очень возможно, что
парень перепугался до смерти и удрал из города, забыв о встрече с нами.
Напряжение понемногу ослабевало, теперь я уже двигалась спокойнее, Антон
тоже заметно расслабился.
  Приблизившись к пристани со стороны парка, мы смогли убедиться в том,
что она совершенно пуста.
  - Ну что? - шепнул Антон. - Будем ждать или уберемся отсюда?
  Если честно, мне очень хотелось поскорее покинуть это место, я
кивнула, и тут Антон, вцепившись в мое предплечье, резко дернул рукой, я с
трудом устояла на ногах, налетела на него, и мы едва не сшиблись лбами.
Только я хотела разозлиться и узнать, какого черта он ведет себя, точно
придурок, как он наклонился ко мне и шепнул на ухо:
  - Машина. Вовкина.
  И в самом деле, в нескольких шагах от нас под раскидистым деревом
прямо на тротуаре стоял "Мерседес", очень похожий на тот, что мы видели
некоторое время назад. Габаритные огни не горели, и машину разглядеть было
нелегко. Признаюсь, если бы не Антон, сама я вряд ли бы ее заметила.
  - Выходит, он все-таки приехал, - сказал Антон. Чувствовалось, что
вопрос он адресует себе, и я промолчала. Мы еще немного постояли,
вглядываясь в темноту. По-прежнему никакого намека на присутствие человека.
  - Может, он ждет в машине? - предположила я.
  - Что ж, посмотрим, - ответил Антон и пошел к "мерсу", на ходу достал
пистолет из куртки, я поморщилась и вприпрыжку устремилась следом.
Двигались мы по траве и практически бесшумно. Антон подошел к машине,
левой рукой распахнул переднюю дверцу, правой сжимая пистолет, и в то же
мгновение из "Мерседеса" на землю вывалилось нечто, что я в первое
мгновение приняла за большой мешок, но мешок глухо стонал, и я очень
быстро сообразила, что это вовсе не мешок, а хозяин машины Вова Мансуров.
- Черт, - громко сказал Антон, склоняясь над ним. Я приблизилась и
увидела, что Вова, скрючившись, лежит на левом боку, придерживая руками
живот. Если б не стоны, я бы решила, что он мертв, таким серым и страшным
было его лицо, глаза закатились, руки что-то сжимали... Вскоре я поняла,
что это: Вовка пытался определить на место собственные внутренности. Антон
сообразил это гораздо раньше меня, оттого и рявкнул так громко. Чувствуя,
что сиюминутно могу грохнуться в обморок, я торопливо отвела взгляд от
Вовкиных ладоней, перепачканных кровью. В общем, в обморок я не упала,
стоны стихли, и я вроде бы расслышала какое-то слово, должно быть, это не
было слуховой галлюцинацией, потому что Антон склонил ухо к самому лицу
Вовки и напряженно замер.
  - Я узнал, - всхлипывая, прошептал раненый, - это... шофер... Петька
тоже... - Тут он как-то странно дернулся, вытянул ноги и затих, а я
таращила глаза, не в силах поверить, что это происходит в реальности: с
трудом прошептав свои последние слова, Вовка отдал богу душу, и все это не
в дешевом боевике, все это взаправду... Взгляд мой замер на его лице, а
затем испуганно метнулся в сторону, и я увидела то, что была просто
обязана заметить раньше: возле переднего колеса лежал нож. Лезвие
выпачкано кровью, а вот ручку наверняка вытерли.
  Не успела я облечь свои подозрения в слова, как услышала вой
милицейской сирены, а вслед за этим темноту ночи разогнали сине-красные
всполохи. Вот тут-то ко мне и пришла догадка, да было уже поздно:
милицейская машина выруливала к пристани, а у нас свежий труп и нож по
соседству. С милицией я не дружу вовсе, Антон вряд ли питает к ней теплые
чувства, а если и питает, то на ответную любовь всерьез рассчитывать не
может.
  Те же самые соображения наверняка явились ему, Антон взглянул на
пистолет в своей ладони, чертыхнулся и, схватив меня за руку, побежал в
сторону реки. Я неслась за ним, механически отметив, что это самое
разумное: в сторону города бежать нельзя - заметят, а в парке не
спрячешься.
  Неслись мы на очень приличной скорости, я споткнулась, едва не упала
и глухо вскрикнула, машинально обернулась и увидела нечто такое, отчего
вполне могла впасть в столбняк, если бы Антон не продолжал тянуть меня к
реке: милицейская машина уже въезжала в парк, когда в противоположном его
конце появился темный "Чероки" (или весьма на него похожий) и не торопясь
свернул в ближайший переулок.
  Между тем мы добежали до воды и, стараясь особо не шуметь, вплавь
достигли пристани, нырнули под темные доски и вскоре оказались в
спасительной темноте, а я еще раз порадовалась, что Антон соображает
совсем неплохо. Вцепившись руками в поперечный брус, мы отдышались, и он
спросил тихо:
  - Видела?
  - "Чероки"?
  - Ага.
  - Видела. Похоже, это тот самый. Петр исчез, а теперь они убили Вовку.
  - Если это, конечно, не харакири, - проворчал Антон. - Вряд ли такая
мысль пришла Вовке в голову, значит, кто-то с какой-то целью вспорол ему
брюхо.
  - Это ужасно, - единственное, что могла произнести я.
  - Разумеется. Потом эти типы вызвали ментов, и те едва не прихватили
нас возле Вовы. Спрашивается, что за дерьмо происходит?
  - Не знаю, - честно сказала я. Ведь я и в самом деле не знала,
происшедшее было начисто лишено логики. Засада, это понятно, но милиция...
  Гришке такое даже в голову бы не пришло, одно только слово "милиция"
действует на него, как красная тряпка на быка, и вдруг он решил упечь меня
в тюрьму. Чушь. Конечно, Гришка на многое способен, но это явно не в его
стиле. Что же получается? Существует некто, кто хочет ненадолго отправить
меня в труднодоступное место? Особо много желающих не наблюдалось, значит
- это Таболин. Вот сукин сын. Только как он на нас вышел? Как узнал о
Петре и Вовке Мансурове, вряд ли он был знаком с ними раньше... Стоп. Я
думала, что к Вовке приедет Карась (ведь как раз ему Мансуров и донес о
нашем появлении в городе), а приехал некто на "Чероки", выследил Вовку и
зарезал, а потом попытался все свалить на нас. Если это действительно
Таболин, у него явно обнаружился дар мага и экстрасенса в одном лице.
Впрочем, возможно, Таболин исчез только для меня, а отнюдь не для своих
приятелей, того же Карася, к примеру. Но тогда выходит, что Карась, решив
помочь Таболину, играет против хозяина. Карась зловредный коротышка с
большими амбициями, но у него кишка тонка... Я начала злиться, потому что
получалась полная чепуха, одно внушало оптимизм: Таболин скорее всего в
городе. С такой суммой в никуда не побежишь, имея за спиной исключительно
опасного врага, разумнее залечь где-то и переждать. То, что он, вдруг
слегка свихнувшись, решил упечь меня за решетку, в общем-то объяснимо, но
все равно вызывало удивление.
  Пока я ломала над всем этим голову, прошло время. Я прислушалась: как
будто тихо. В некоторых местах старые доски пристани пригнаны неплотно, и
совершенно кромешной тьма не была. Я взглянула на Антона и спросила:
  - Ты понял, что он сказал?
  - Не очень, - ответил Антон. - Что-то насчет того, что он кого-то
узнал. И Петр вроде бы тоже.
  - Он говорил про какого-то шофера или мне послышалось?
  - Говорил.
  - И что ты обо всем этом думаешь? - не унималась я.
  - Я думаю, нам очень повезет, если не подхватим воспаление легких.
  Тут нам пришлось замолчать: над самой головой раздались шаги и
несколько голосов. Мужчины, кажется, трое, негромко переговаривались. Мы
затаили дыхание, но опасения оказались напрасными, голоса смолкли, шаги
стали удаляться, только невнятный шум со стороны парка давал понять, что
стражи порядка еще трудятся по соседству.
  Очень скоро сидение в воде стало сущей пыткой, зубы мои выбивали
дробь, руки и ноги онемели, Антон чувствовал себя не лучше. Рассвело,
теперь в нашем укрытии мы хорошо видели лица друг друга, но наш оптимизм
все убывал. Не знаю, сколько еще я смогла бы продержаться, но наконец
заработали двигатели машин, а через пять минут стало очень тихо. Я с
робкой надеждой подумала: "Неужто они убрались отсюда?"
- Кажется, уехали, - пробормотал Антон, фраза далась ему с заметным
трудом.
  Мы еще немного подождали, Антон перебрался к краю пристани и
поднырнул, я за ним. Он выбрался из воды и помог выбраться мне. Вокруг ни
души, а тишина стояла такая, будто в полукилометре отсюда не было большого
города с его шумной жизнью.
  Мы постояли на пристани, пытаясь прийти в себя. Признаться, зрелище
было довольно жалким, с нас натекли лужи, мы тряслись от холода, обхватив
себя руками за плечи. Хотя солнце уже поднялось над горизонтом, ранним
утром было прохладно.
  - Пошли, - сказал Антон и направился к парку. Я была уверена, что не
смогу сделать ни шага, однако ходко потрусила следом.
  Мы пересекли парк. Ничто в нем не напоминало о недавней трагедии. По
улице, заросшей сиренью, мы вышли к переулку, где ночью оставили машину. К
моему величайшему облегчению, "Хонда" стояла на месте. Судя по физиономии
Антона, он испытывал то же самое чувство. Оказавшись в кабине, он первым
делом включил печку, стянул с себя ветровку, а потом и футболку.
  - Переоденься, - бросил он отрывисто. - Не то в самом деле воспаление
подхватишь.
  Я взглянула на себя в зеркало и пришла в ужас: лицо серое, губы
синие, зато глаза красные. В общем, хоть сейчас на конкурс красоты.
Прикинув, что стекла в машине тонированные и прохожие, если таковые будут
иметь место, ничегошеньки не увидят, я потянулась к сумке, лежавшей на
заднем сиденье, достала футболку, носки и покосилась на Антона. Он в этот
момент, обнаружив в кармане чехла полотенце, зверски растирал себе спину.
Парень был так занят собой, что до меня ему, похоже, никакого дела. Я
стянула джинсы, стараясь не смотреть на своего соседа, и быстро надела
шорты. Антон закончил растираться, с отвращением посмотрел на свои мокрые
джинсы, в свою очередь покосился на меня, а я предложила:
  - Могу дать тебе футболку.
  - Давай, - кивнул он.
  В моей футболке с розовым мишкой на груди он выглядел забавно и
заметно стеснялся своего вида, может, поэтому был чересчур молчалив. В
машине стало жарко, но согреться я все никак не могла, да и в целом жизнь
не слишкoм-то радовала.
  Расчесавшись и проведя рукой по подбородку со щетиной, отливавшей
синевой, Антон неодобрительно хмыкнул, после чего мы плавно тронулись с
места и направились в сторону реки.
  - Куда мы? - робко спросила я.
  - Подальше отсюда.
  Лаконично, ничего не скажешь.
  Взяв левее пристани, по новому мосту мы перебрались на другой берег и
вскоре затормозили возле густых зарослей ивняка. Я мало что понимала, но
решила держать язык за зубами. Надеюсь, моему новоявленному другу не
пришло в голову искупаться, лично у меня на ближайшее время на любой
водоем острая аллергия.
  Выйдя из машины, Антон заглянул в багажник и вернулся с двумя
одеялами.
  - Мы будем загорать? - удивилась я. Антон счел вопрос язвительным и
сурово ответил:
  - Не знаю, как ты, а я хочу спать, чем и тебе советую заняться. Выйди
на минутку, я сниму чехлы, надо их высушить.
  Чехлы он снял и расстелил на еще мокрой от росы траве, вслед за ними
пришла очередь промокшей одежды и обуви, затем он разложил сиденья в
машине, бросил на них одеяла и сказал:
  - Располагайся.
  Я легла, завернулась в одеяло, испытывая настоящее блаженство, и
уснула, кажется, мгновенно.
  Проснулась я оттого, что рука онемела от неудобной позы, а еще от
духоты. Духота, однако, показалась благом, я наконец-то согрелась и
внутренности не сотрясались мелкой дрожью. Разлепив глаза, я увидела прямо
перед собой физиономию Антона, мы почему-то лежали не на разных сидениях,
а на одном и под двумя одеялами. Антон спал, запрокинув голову и приоткрыв
рот, левая рука на моей спине, а моя на его груди. Черт-те что...
  Приподнявшись, я взглянула на часы. Полдень, не удивительно, что
жарко. Стараясь не разбудить Антона, я распахнула дверь и вышла. Джинсы
высохли, чехлы тоже. Я оделась, спустилась к речке и умылась. Возвращаясь
к машине, увидела Антона, он натягивал джинсы, прыгая на одной ноге.
  - Доброе утро, - сказала я и улыбнулась.
  - Привет. Вроде уже день... - ответил он и добавил немного невпопад:
  - Обувь, кажется, высохла.
  Он отводил глаза и вроде бы испытывал неловкость, наверное, считал,
что, пролежав со мной, обнявшись, несколько часов, нарушил супружескую
верность. В общем-то, я тоже так считала, оттого старалась не встречаться
с ним взглядом.
  - Есть хочется, - сказала я, устроившись на сиденье.
  - Сейчас найдем какое-нибудь кафе. Здесь полно всяких кафе, по
крайней мере, четыре года назад они появлялись через каждые полкилометра.
  "Что-то он больно разговорчив, должно быть, совесть мучает".
  Я кивнула, соглашаясь с ним. Он торопливо убрал одеяла, расчесался,
взглянул на свою небритую физиономию и тяжко вздохнул.
  - Думаю, следует побриться, - заметил Антон. - Ничего, если
задержимся минут на пятнадцать?
  - Конечно, - ответила я. - Я немного пройдусь, а ты не торопись, от
голода я не умру.
  Я направилась по извилистой тропинке вдоль реки, а когда вернулась,
Антон уже закончил свой туалет. В машине невозможно было дышать от его
одеколона, я поморщилась, придя к выводу, что у его жены плохой вкус,
могла бы подобрать парню что-то поприличнее.
  Я открыла окно, а умные мысли оставила при себе. Через пятнадцать
минут мы сидели в придорожном кафе, ели свинину "по-боярски" и
прикидывали, чем следует заняться в ближайшее время. Я боялась, что Антон,
проторчав несколько часов в воде, скажет мне "прощай" и сбежит к супруге,
но он оказался из тех, кто терпеть не может загадки и старается во всем
разобраться. Загадок у нас имелось хоть отбавляй, так что семья его в
ближайшее время не увидит.
  - Ты уверена, что Витька погиб? - задал он мне совершенно неожиданный
вопрос.
  - Уверена, - ответила я испуганно и, помедлив, добавила:
  - Почему ты спросил?
  - Кое-что наводит на интересные мысли, - пожал он плечами. - Мне не
дают покоя Вовкины слова. Ведь он прошептал "шофер", так? А Витька был
шофером у Щербатова.
  - Ну и что? - пытаясь понять, куда он клонит, нахмурилась я.
  - Я подумал, что, если ты немного исказила истину, что, если Витька
жив?
  - Спятил и убил всех этих людей? - не выдержала я. - А меня отправил
к тебе, чтоб ты изловил его и упек в психиатрическую лечебницу? Такого
даже в самом дурацком кино не увидишь. Я понятия не имею, что это за
шофер, узнав которого Мансуров лишился жизни, но это точно не Витя. Когда
я видела его в последний раз, он был тяжело ранен.
  - Но не убит? - невинно поинтересовался Антон.
  - У него не было шансов остаться в живых. Говорю тебе, он мертв.
  - Я в этом не уверен, - ответил он и задумался. - Чем больше я
размышляю над твоим делом, тем меньше оно мне нравится.
  - Мне оно вовсе не по душе, - разозлилась я. - Но я хочу найти
сестру, она у меня одна и...
  - Не заводись, - вздохнул Антон и как-то странно посмотрел на меня. -
Надеюсь, ты понимаешь, если я не буду знать, что происходит в
действительности, толку от нашей беготни по городу никакого.
  - Я ничего не скрываю, - испуганно сказала я и посмотрела ему в
глаза. Он немного посверлил меня взглядом, надо признать, без всякого
толку, и остался недоволен.
  - Как знаешь, - заметил он и уткнулся в тарелку. Аппетит у меня сразу
же пропал.
  Обед закончили в молчании, выпили чаю, и я решилась подать голос:
  - Что будем делать?
  - Попробуем узнать, что случилось с Петькой.
  - А потом?
  - Потом заглянем к Витькиной жене и любовнице Таболина.
  - Зачем? - насторожилась я.
  - Хочу выяснить, что это за таинственная баба, от которой оба
спятили. Если подружка Таболина сообщит, где он сам, я буду просто
счастлив.
  Поразмышляв немного, я согласилась, что в сказанном есть резон,
другого способа разыскать Таболина я просто не знала, но возвращаться в
город после вчерашних событий ужасно не хотелось.
  Антон достал телефон и набрал номер. Я была уверена, что он звонит
жене Петра, и не ошиблась.
  - Марина, это Антон, Петр не появился? - Услышав ответ, он помрачнел
и спросил:
  - Когда? - Через минуту дал отбой и начал кусать губу, должно быть,
сам того не замечая.
  - Что случилось? - робко подала я голос, разумеется, ничего хорошего
не ожидая.
  - Петьку нашли на железной дороге.
  - Живого? - пролепетала я. Антон покачал головой. Я подумала и вновь
решилась заговорить:
  - Антон, а что, если это убийство никак с нами не связано? На железке
он начальник охраны, кто знает, какие у них там дела?
  - Вот мы и узнаем, - отрезал Антон и поднялся из-за стола. Мне ничего
не оставалось, как последовать его примеру.
  По моему мнению, явились мы сюда совершенно напрасно, узнать вряд ли
что узнаем, а вот рискуем здорово. Я злилась на Антона, но помалкивала, ко
всему прочему проклятый шофер не шел из головы, рождая в душе сомнения.
Что за шофер и с какого боку он в этом деле?
  Впереди показалось двухэтажное здание из красного кирпича, Антон
свернул на стоянку и сказал мне:
  - Сиди здесь. - После чего вошел в это самое здание, а я осталась в
машине.
  Несмотря на духоту и яркое солнце, находиться в кабине было приятно,
как видно, я все еще не успела отойти от ночного купания. Я вроде бы
задремала и не сразу обратила внимание на темный "Чероки". Услышав шум,
приоткрыла глаза, машинально отметив, что машина проехала мимо, и только
тогда меня точно в бок толкнули: это ж "Чероки". Я попробовала проявить
благоразумие: таких джипов в городе предостаточно, ночью, как известно,
все кошки серы, и я совсем не уверена, что возле дома Вовки Мансурова и в
парке у пристани был именно этот джип, почти черный с зеленоватым
оттенком. Номер разглядеть мы не могли, зато сейчас я успела это сделать и
на всякий случай записала его на клочке бумаги. После