ека с расставленными ногами. -
Эта - для сердца, - сказал он и надрезал корень там, где Дноги"
соединялись.

Затем он обрезал концы корня. И медленно и терпеливо вырезал фигурку
человека".

И вот оказывается, на что способна человеческая память. Сочетание "дон
Хуан" вызвало ассоциацию с Латинской Америкой, Латинская Америка - бой на
навахах, бой на навахах, о технологии которого Громов когда-то давным-давно
читал, напомнил один стишок...

Малость отступив для вида,
Пончо я с руки сронил;
Только на него ступил
Новичок в задоре пылком,
Дернул я что было сил,
Он и грянулся затылком[36].

Грянулся затылком... Грянулся затылком... А ведь это, пожалуй, идея!

Рашидов сделал еще один выпад и снова порезал куртку. Казалось, он
забавляется с Громовым, как кошка с мышкой.

- Давай же, майор! Покажи, на что ты способен ради веры!

Громов поднял левую, свободную от ножа, руку и начал расстегивать куртку...

(Авиаполк "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)

Как оказалось, стрелял Вадим. Он стоял, широко расставив ноги, и поливал из
"Бизона" быстро приближающихся солдат.

- Идиот! - крикнул Роман, прыгая на своего "ветерана" и толкая его в снег.

К счастью, Вадим ни в кого не попал: бойцы залегли, удобно расположившись
между сугробами, и открыли ответную стрельбу из автоматов. Пришлось залечь
и команде Романа. Лукашевич сразу пополз к Зое с явным намерением прикрыть
ее.

- Позаботьтесь лучше о себе, - посоветовала Зоя, угадав его настрой.

Она вытащила из-за пазухи свой "Клин" и сняла пистолет-пулемет с
предохранителя.

На несколько секунд пальба утихла.

- Братцы! - воззвал Роман в пространство, адресуя свои слова к залегшим в
двух десятках метров солдатам. - Не стреляйте в нас! Мы свои! Я - майор
Прохоров. Меня тут каждая собака знает. А со мной два ветерана и старший
лейтенант Лукашевич с базы на Рыбачьем! Мы к начштаба по делу пришли, а нас
не пускают! Теперь вот и вы стрелять начали. Да разве ж так можно,
братцы?..

За сугробами недолго посовещались, прозвучала отчетливо команда "Огонь!", и
новые пули засвистели над головами уткнувшейся носом в снег команды Романа.

Лукашевич оставил Зою, которая действительно могла постоять за себя, не
прибегая к помощи мужской части населения, и подполз к Роману.

- Какие будут предложения? Ни на КДП, ни в штаб нам не прорваться.

- Сам знаю, - огрызнулся бородач. - Что это? - внезапно вскинулся он.

Оба услышали равномерный нарастающий гул.

- Транспорт на посадку заходит, - довольно быстро определил Лукашевич.

Услышали гул и солдаты авиаполка. Они прекратили стрелять и тоже задрали
головы вверх. Шум двигателей усиливался, и тут низко нависшие облака
продавила тяжелая туша военно-транспортного самолета. Его экипаж явно
намеревался совершить посадку, но в последний момент почему-то отказался от
этой затеи и снова набрал высоту, уходя в разворот.

Рискуя получить пулю в лоб, Лукашевич встал во весь рост, силясь
разглядеть, что происходит на ВПП. И он увидел. На полосу, мешая посадке,
выползали одна за другой снегоуборочные машины.

- Они не дают ему сесть, - проинформировал Романа Лукашевич, плюхаясь на
живот. - Почему-то они не дают ему сесть...

(Оленегорск, декабрь 1998 года)

- На полосе машины! - нервно сообщил командир экипажа военно-транспортного
самолета "АН-12".- Прекращаю заход на посадку.

Самолет резко задрал нос.

- Ну, суки! - изумился авиационный полковник. - Это уже ни в какие ворота
не лезет!

Он обернулся к противовоздушному полковнику за советом. Тот сложил ладони
вместе, а потом раскрыл их - более чем красноречивый жест.

- Десантируемся! - распорядился авиационный полковник. - Открывайте люк,
ребята!

(Авиаполк "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)

- Наши! - крикнул Роман, и в голосе его звучал истинный восторг. - Наши
парашютируются! Молодец Зартайский! Успел!..

В небе над аэродромом авиаполка "Заполярье" разворачивались белые купола
десятков парашютов.

(Метеостанция "Молодежная", Кольский полуостров, декабрь 1998 года)

- Очень интересно, - сказал Рашидов. - Ты что-то затеял, майор?

Громов закончил расстегивать куртку. Оставалось самое сложное - снять ее
так, чтобы Руслан не сумел воспользоваться его временной беспомощностью.
Константин не придумал ничего лучше, как начать пятиться. При этом он свел
руки перед собой и дернул себя за рукав, вытаскивая левую, свободную руку.

Кажется, опытный в этих делах Рашидов понял, что собирается сделать
Константин. Он молча, без подначек и оскорблений, ринулся вперед, и тогда
Громов, который явно не успевал выбраться из куртки, отбросил нож и
перекинул подол куртки над головой, накрывая и себя, и Руслана. Проткнув
кожу, нож Рашидова увяз в подкладке. И Константин, и Руслан повалились на
снег.

Будущий синоптик Гена Зайцев не выдержал и, бросив Ларису, подбежал к
дерущимся.

- Вам помочь, Константин Кириллович? - спрашивал он, приплясывая вокруг. -
Вам помочь?

- Уйди! - прошипел Громов.

Двое сплелись на снегу, тяжело дыша друг другу в лицо и напрягая последние
силы. От нечеловеческого напряжения у Громова потемнело в глазах, но он
продолжал бороться, стараясь положить Руслана на лопатки и завладеть
застрявшим в куртке ножом. В эти секунды он вспоминал друга Лукашевича и
друга Стуколина (возможно, уже погибших), сверхсрочника Женю Яровенко, и
лейтенанта Сергея Беленкова (погибших наверняка), и молодого веселого пса
Щекна - ярость захлестнула Константина. И тело противника под его руками с
какого-то момента стало поддаваться, а потом и вовсе обмякло.

Громов наконец завладел ножом и сел.

- Твоя взяла, - выдохнул хрипло Руслан, глядя на него со смесью отчаяния и
ненависти.- Что ж ты тянешь, гяур? Добивай.

Громов очень медленно встал на ноги. Болезненно прострелило в пояснице.

- Моя вера, - сказал он, - дозволяет мне убивать только в случае крайней
необходимости. Сейчас я такой необходимости не усматриваю.

И тут Рашидов заплакал.

Глава тринадцатая. ОШИБКА РЕЗИДЕНТА.

(Мурманск, декабрь 1998 года)

Американский разведчик и аналитик из Лэнгли Роберт Фоули чувствовал себя
полным дураком. Его вербовали. Вербовали самым беспардонным образом, а он
ничего не мог с этим поделать.

- Таким образом, - говорил человек, которого совсем недавно Фоули по
наивности принимал за водителя такси, - вы можете легко убедиться в нашей
доброй воле. Никаких расписок, никаких договоров, скрепленных кровью - ваше
слово против моего слова, ваше обещание против моего обещания...

- А если я откажусь?

Фоули знал ответ на этот вопрос, как знает его любой человек, достаточно
долго проработавший в разведке. И водитель из ФСБ не стал оригинальничать.

- Тогда делу о распространении фальшивок будет дан ход. И вы очень не скоро
увидите вашу родную страну.

- Какие гарантии?

Слова давались Фоули с огромным трудом. Он никогда не предполагал, что
может оказаться в ситуации, словно специально взятой из какого-нибудь
методического пособия по основам агентурной работы. Вот только пособия
пишутся для тех, кто вербует, а не для тех, кого вербуют. Такое потрясение
(из охотника да в дичь) нелегко пережить.

- Я вам уже говорил: никаких гарантий не будет, мое слово против вашего
слова. Вы оказываете мне небольшую услугу, я отдаю вам эту папку со всеми
материалами.

- Что за услуга? - Роберт вытолкнул из себя новый вопрос.

- О! - оценил водитель из ФСБ. - Значит, вы готовы сотрудничать?

- Да!!!

- Замечательно.

- Что за услугу я должен оказать? Х - Мелочь. - Водитель откинулся на
спинку кресла. - Мы в общем знаем, зачем вы прибыли в Мурманск. Вы
собираетесь встретиться с главой военной разведки, известным в вашей
конторе под псевдонимом Черный Пес.

От удивления у Фоули отвалилась челюсть.

- Откуда вы можете это знать?

- Но ведь знаем. - Водитель из ФСБ был очень доволен собой.

Роберт быстро перебрал в памяти всех, кто был в курсе относительно его
сверхсекретной миссии в Мурманск. Он сам - раз. Шеф - два. И тот...
британец - три. Неужели британец? Какая мерзость! Этот тип, оказывается,
работает на две стороны. Вот и доверяйся после этого союзничкам!..

На Шефа Роберт подумать не мог. Но и на коллегу из "МИ-6" грешил напрасно.
Был еще один человек (четвертый), который располагал информацией о
"сверхсекретной миссии" - мелкий работник, имени которого Фоули даже не
знал. Этот человек занимался оформлением бумаг, необходимых агентам для
легального въезда в ту или иную страну. Именно он сообщил российской
контрразведке о готовящемся визите, а уж аналитический отдел Мурманского
Управления ФСБ, состоящий из специалистов, которых подбирал еще покойный
Маканин, сопоставил факты и додумал остальное.

- Да, - признавая свое поражение, сказал Фоули. - Я собираюсь встретиться с
Черным Псом.

- А я, - вкрадчиво произнес водитель из ФСБ, - собираюсь принять участие в
этой встрече.

(Мурманск, декабрь 1998 года)

Всђ было не так. Всђ было хуже не придумаешь. Иван Иванович понял это
сразу, как только представитель ЦРУ завел разговор о необходимости
организации скорой встречи с Черным Псом. Американцы не собирались помогать
ему, вытаскивать из этой передряги, более того - они не были заинтересованы
в том, чтобы он сам как-то попытался спастись. Они хотели одного - Черного
Пса на блюдечке с голубой каемочкой, а что после этой встречи будет думать
Черный Пес о нем, Иване Ивановиче, их не волновало.

На все вопросы, связанные с возможным продолжением сотрудничества, эта
лощеная сволочь - американский агент - отвечал, что будет видно; посмотрим,
как встреча пройдет; вы еще не показали себя человеком, достойным внимания
столь серьезной. организации, как Центральное разведывательное управление,
и так далее в том же духе.

А после того, как американец объявил, что на встрече будет присутствовать
еще один человек, имя которого пока нельзя называть в интересах
конспирации, Иван Иванович хотел было совсем отказаться от организации
встречи американца с Черным Псом.

Но американец настоял. Он заявил, что от этой встречи зависит будущее его,
Ивана Ивановича, родины (Ивану Ивановичу было на родину наплевать). Он
уверял, что, если встреча не состоится по вине Ивана Ивановича, его за это
сурово накажет тот же Черный Пес (это было уже интересней). Он говорил, что
встреча направлена на прекращение войны (Иван Иванович устал от войны, в
которую его втянули против воли, он потерял сон и аппетит и был бы
счастлив, если бы она поскорее закончилась).

Поколебавшись, Иван Иванович дал свое согласие. После этого за крепким кофе
они обговорили с агентом детали легенды. Для Черного Пса всђ должно было
выглядеть так, будто Иван Иванович и американский агент познакомились
случайно. Иван Иванович выбрал его из группы туристов в качестве
подходящего объекта для вербовки, а тут - раз! - такой вот казус. Обсудив
легенду и назначив новое место и время встречи, разошлись.

Как ни странно, Черный Пес с живым интересом отнесся к информации о
появлении в городе американского агента, уполномоченного вести с ним
переговоры. Глава военной разведки устроил Ивану Ивановичу допрос с
пристрастием. И на турецком языке.

Как агент выглядел? Как представился? Как зарегистрировался? В какой момент
признался, что является агентом ЦРУ? В какой момент впервые прозвучало имя
Черного Пса? В каких местах они встречались? Более двух сотен вопросов,
задаваемых в ошеломляющем темпе.

Впрочем, Ивана Ивановича в свое время научили держать удар, не изменяясь в
лице, и легенда была принята без замечаний.

- И все-таки есть у меня подозрение, что это не американец, - признался
Черный Пес, подводя итоги.

- А кто? - позволил себе вопрос Иван Иванович. Черный Пес покачал убеленной
сединами головой, покопался в кармане своего засаленного "ветеранского"
пиджака, извлек платок, шумно высморкался (в Заполярье он постоянно страдал
от простуды - климат был не по нему) и сказал:

- Русский. Из "безопасности".

- Но как мы это проверим?

Вопрос был уместен. Досье на сотрудников ФСБ Мурманска и окрестностей
собиралось медленно, и сбор этот был сопряжен с большими опасностями.
Честно признаться, это досье содержало информацию всего на десятерых
сотрудников, включая покойного Маканина.

- Очень просто, эздий[37], мы возьмем его в заложники.

- Но это против правил! - вскричал Иван Иванович, которого еще в турецкой
разведшколе учили, что и у шпионов существуют неписаные правила, преступать
которые себе во вред.

- Для нас есть одно правило, - сказал Черный Пес, постукивая тростью, - и
это правило гласит: мы должны победить. И поторопись, - поднажал Черный Пес
на Ивана Ивановича. - Если все-таки они американцы, я хочу переговорить с
ними как можно скорее...

* * *

По дороге домой из таксофона Иван Иванович связался с американским агентом.
Несколько условленных фраз - и встреча была назначена.

Дома Иван Иванович прибрался, наскоро перекусил. А уходя, собрал все свои
кактусы и с наслаждением выбросил их в мусоропровод.

(Мурманск, декабрь 1998 года)

Штаб Черного Пса, откуда он руководил строительством базы на Святом Носу,
осуществлял необходимые закупки и координировал деятельность резидентуры;
располагался он на азербайджанском траулере, пришвартованном в Мишуках, что
от Мурманска по другую сторону залива. Добраться туда можно было только на
рейсовом катере, который ходил редко, но зато без опозданий.

Всю дорогу до Мишуков "представители ЦРУ" помалкивали, не обменявшись и
парой фраз. Напарник американского агента (как окрестил его для себя Иван
Иванович) был одет довольно скромно, а потому определить его социальный
статус не представлялось возможным - с равным успехом он мог оказаться и
очень "важным человеком", и "мальчиком на побегушках". Впрочем, в его
движениях чувствовалась военная выправка, а значит, он имел как минимум
звание сержанта. Лицо "напарник" скрывал за большими очками с темными
стеклами.

На причале в Мишуках троицу поджидали охранники Черного Пса. Они быстро
обыскали гостей и, не найдя оружия, сопроводили их на траулер.

Для ведения переговорного процесса расположились в кубрике - единственном
более или менее просторном помещении траулера. Сначала Черный Пес завел
разговор на отвлеченные темы.

- Когда вы прибыли в Мурманск? - спрашивал он.- Вам здесь нравится? Что вы
думаете о русских?

Он излучал и демонстрировал такую благожелательность, что даже отставил в
сторону свою страшную черную трость. Иван Иванович только диву давался.

Когда "представители ЦРУ" захотели перейти к делу, Черный Пес, извинившись,
сказал, что сможет продолжить переговоры только при условии, если между ним
и гостями не останется недоговоренностей.

- Что вы имеете в виду? - спросил американский агент.

- Но вы даже не представились, - напомнил Черный Пес вкрадчиво.

- Меня зовут Роберт, - сказал американский агент.- Роберт Фоули. А это...-
он замешкался.

- Спасибо, Роберт, - перебил напарник. - Я сам представлюсь.

И он снял очки. Нельзя сказать, чтобы Иван Иванович узнал его в один момент
- слишком отвлеченные мысли его одолевали, но зато "напарника" почти сразу
опознал Черный Пес. Перед ними был тот самый человек, который охранял дверь
в палату военного госпиталя, где лежал подстреленный у одного из
"Геркулесов" старший лейтенант Стуколин. Лицо этого человека было
запечатлено на видеопленке, которую в свое время Ивану Ивановичу передал
частный детектив Игорь Егоров и которую Черный Пес, Иван Иванович и
покойный Мурат со тщанием изучали.

Однако насколько быстро его опознают, по всей видимости, не имело для
"напарника" большого значения. Он опередил и Черного Пса, и Ивана
Ивановича.

- Владимир Фокин,- представился "напарник американского агента". -
Лейтенант Федеральной Службы Безопасности.

Все на секунду застыли. С грохотом вылетела дверь. Охранник, убитый
выстрелом в упор, свалился кулем на пол. А кубрик уже заполнялся людьми в
масках и пятнистых комбинезонах.

Черный Пес с хищным выражением схватился за трость, но было поздно - трость
держал лейтенант Фокин.

- Поздравляю вас, господа, - сказал Фокин громко, - вы арестованы!

- Ну наконец-то, - пробормотал Иван Иванович с невыразимым облегчением.

Глава четырнадцатая. РЕЗЕЦ НЕБЕСНЫЙ.

(КП авиаполка "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)

Комполка Александр Свиридов бушевал:

- Нет, это подумать только! Превратили мой полк в черт знает что! В базу
исламистов! Теперь получается, что все мы предатели?

- Зачем же так категорично? - мягко возразил полковник Зартайский. - Очень
многие просто не знали, на кого работают. Ну конечно, требуется -провести
самое тщательное расследование, чтобы выяснить, кто знал, а кто не знал. Но
это потом. Сейчас нужно разобраться с базой противника.

На командном пункте было не протолкнуться. Присутствовали почти все старшие
офицеры авиаполка, Тут же находились герои дня - Роман Прохоров, Алексей
Лукашевич и Зоя. Вадима с Захаром бородатый ветеран отправил "сторожить
казенную машину".

Кроме того, вдоль стены, под картой Кольского полуострова, сидели на
колченогих стульях четыре самых настоящих предателя, среди них - начальник
штаба авиаполка. Руки у всех четверых были скованы наручниками.

- Хороши субчики,- высказался Свиридов, в который уже раз прохаживаясь
вдоль позорной шеренги.- Что же ты, Тойво? - остановился он перед
начальником штаба.- Я тебе доверял, а ты вон как...

Начальник штаба поднял голову, улыбнулся (хотя атмосфера и не располагала к
улыбкам) и заявил, произнося слова с сильным прибалтийским акцентом:

- Мы боролись за нашу и вашу свободу!

- Заботливый, - съязвил Свиридов. - За мою свободу он борется! Раз такой
заботливый, ответь: где находится ваша база? Молчишь? Может, кто-нибудь
другой хочет облегчить свою участь? - Свиридов обвел суровым взглядом всех
четверых предателей. - Военный трибунал, ребята, - это не шуточки. И пощады
не ждите.

- Неплохо было бы всех офицеров опросить, - заметил стоявший в сторонке
Зартайский. - Наверняка кто-нибудь из этих что-нибудь болтал - мог и
проговориться.

- Время, время, - напомнил Свиридов, - времени у нас мало.

Стоило прозвучать этим словам, как дверь распахнулась и вбежал взмыленный
лейтенант из роты связи. При виде большого количества старших офицеров он
спохватился, оправился и промаршировал к Свиридову:

- Разрешите обратит...

- Обращайся, - нетерпеливо перебил его комполка, почуявший неладное.

- Только что поступила телефонограмма от майора Громова. Майор Громов
утверждает, что база противника находится на северном побережье мыса Святой
Нос, точные координаты прилагаются.

Заслышав эту новость, Лукашевич возликовал:

Костя жив, и, значит, теперь всђ будет хорошо. Но его радость была
преждевременной.

- И еще,- продолжил докладывать лейтенант, - с локатора только что
сообщили: цели, много целей! Идут курсом сто восемьдесят. Удаление -
триста. Высота - девятнадцать.

Арестованный начальник штаба захохотал, чем привлек всеобщее внимание.

- Это ваши? - дернулся к нему Свиридов.

- Звездец вашей лавочке! - выдавил предатель сквозь смех.

- Ax ты, гнида! - Свиридов шагнул к начальнику штаба с намерением отвесить
ему оплеуху, но вовремя остановился.

Элементарный расчет показывал, что времени до начала бомбометания у
военнослужащих авиаполка "Заполярье" почти не осталось.

- Летающие офицеры, за мной! - гаркнул он. - По машинам!

* * *

Уходить в бой на чужой машине - не лучшая идея. Даже если это знакомый и
объезженный "МиГ-23". Однако свою собственную машину Лукашевич потерял и
был рад тому, что ему досталось.

Взлетал он одним из последних, в составе наскоро сформированного третьего
звена. На аэродром уже падали бомбы, и любая из них, угодив на полосу,
могла отрезать его от неба. Но обошлось, и, взлетев на форсаже, Алексей
быстро набрал высоту.

Целей было шесть. И все идентифицированы как "МиГ-25РБ",
разведчик-бомбардировщик. Когда пил