еред; погремушка то взлетает вверх, то опускается резко
вниз. Наконец Черников-старший остановился и сел в прежнюю позу. Полез за
пазуху, извлек полиэтиленовый пакетик и, отложив погремушку, высыпал из
него в алюминиевую тарелку, стоящую на коврике, какую-то сушеную травку. В
полной тишине он достал из кармана ватника спичечный коробок и подпалил
сбор. Травка затлела, распространяя неожиданно густой и пахучий дым.

- Началось, - шепнул мне Игорь. - Смотрите внимательно.

- А ты не забывай переводить.

Черников-старший схватил газету и стал размахивать ею, как веером, над
миской с тлеющей травой, направляя дым на себя. Возвратно-поступательные
движения, которые шаман совершал правой рукой с зажатой в ней газетой, были
осмысленны: дым то окутывал голову Черникова-старшего, то струился, обтекая
его по бокам на уровне груди.

- Он очищает себя, - проинформировал меня Игорь. - Еще немного, и он
отправится в путешествие,

И действительно, стоило парнишке произнести эти слова, как его дед с
хриплым вскриком отбросил газету, схватил барабан и камлание началось.
Шаман двигался кругами, в центре которых находился коврик с "орудиями",
ноги его выбивали на сухой земле чечетку, а над головой мелькал барабан.
Время от времени Черников-старший ударял в него кулаком, задавая ритм:
сначала - медленный, затем - всђ более ускоряющийся. Продолжалось это минут
двадцать, и я успел заскучать. Зрелище, которое иные комментаторы любят
описывать как "завораживающее", на меня произвело скорее гнетущее
впечатление: вот с ума сходит человек, а толку?..

Танец оборвался внезапно. Черников-старший рухнул там, где остановился,
растянулся на земле и, уставившись незрячими глазами в небо, быстро-быстро
заговорил. Игорь тут же включился, и я услышал следующее:

- Вижу озеро... Вижу город на берегу... Большой... Красивый... Дома из
камня... Вижу дорогу... На дороге - повозки... Их тянут за собой большие
лохматые животные... Рыжие... Рыжие... Цвет шерсти - рыжий... И бивни...
Большие бивни... Вижу людей... Они управляют этими животными... Они
одеты... одеты в шерсть и кожу... На повозках - бочки с рыбой... Повозки
везут рыбу в город...

На несколько секунд Черников-старший замолчал, и мы, обеспокоенно
переглянувшись, подошли ближе. Тело лежащего на земле шамана выгнулось, на
лице застыла страдальческая гримаса,

- ...Небо темнеет...- вновь забормотал он.- Это летит Куйва... враг
саами... я вижу его... я вижу его... он - черный демон... его взгляд
сжигает... даже боги боятся его... Я вижу, как Куйва приближается... Ветер
и рев... Люди на дороге... кричат... разбегаются... На дороге - пламя...
горят повозки... горят животные... они бегут... бегут и горят...

Черникова-старшего трясло крупной дрожью, но он продолжал говорить:

- ...Люди боятся Куйву... но старый нойд знает... нойд знает, как изгнать
Куйву... Я вижу старого нойда... он проводит обряд... он обращается к
Айеке[33]... Айеке... Айеке... Айеке бросает вызов черному демону... Я
вижу... полыхает небо... гремит гром, и сверкают молнии... Айеке и Куйва
бьются насмерть... Я вижу их крылатые тени... Ночь сменяет день... день
сменяет ночь... Айеке и Куйва продолжают битву... Я вижу... на город
сыплется зола... люди бегут... рыжие животные бегут... Но Куйва ослабел...
он не может драться... Айеке наносит еще один удар... Я вижу... Куйва
падает... он падает... падает... падает...

Шаман затих.

- Это всђ? - спросил я по прошествии пяти минут, которые мы с Игорем
провели в полном молчании, наблюдая за успокоившимся и словно заснувшим
Черниковым.

Игорь пожал плечами.

- Не знаю, - ответил он. - Может быть, всђ... Наверное, всђ.

- Не густо, - сказал я разочарованно. - И что-то мне эта легенда
напоминает...

Парнишка с искренним недоумением воззрился на меня:

- Какая легенда?

- Ту, что рассказал нам сейчас твой дед.

- Это не легенда, - обиделся Игорь. - Он видел то, что происходило когда-то
на самом деле.

- Ну-ну, - я не стал спорить, хотя уже твердо решил, что потратил четыре
бутылки водки зря: устроенное на моих глазах низкопробное шоу таких затрат
не стоило.

Поскольку мы стояли очень близко к "спящему" шаману, а делать было
совершенно нечего, я принялся изучать разложенные на коврике "орудия".
Подобрал газету, с помощью которой Черников-старший окуривал самого себя.
Развернул. Это оказался старый номер газеты "На страже Родины" -
пожелтевший, мятый, а кое-где надорванный. В глаза мне бросилась фотография
- улыбающееся лицо, скрытое до половины защитными очками летного шлема.

И тут шаман снова вскочил на ноги. Он сделал это так быстро и пружинисто,
что я не успел отреагировать, и через секунду Черников-старший стоял
вплотную ко мне и держал меня грязными толстыми пальцами за отвороты
куртки.

- Ты! - произнес он громко и вполне по-русски, дыхнув мне в лицо перегаром.
- Я видел тебя...

Я посмотрел шаману в глаза и содрогнулся. Такой взгляд сымитировать
попросту невозможно - остановившийся, темный, нечеловеческий взгляд.

- Ты... ты... - шаман затрясся и выпустил меня.- Ты... Айеке...- наконец
выговорил он.

После этого Черников-старший отступил и вдруг медленно опустился на колени.
Склонил голову. И замолчал.

Игорь ухватил меня за рукав.

- Идемте, идемте, - позвал он. - Теперь нужно уходить.

- Но почему? - воспротивился я, мне казалось, что начинается самое
интересное.

Но парнишка был непреклонен.

- Нужно уходить, - настаивал он и уже тащил меня вдоль берега к поселку, а
я оглядывался на ходу, пытаясь разглядеть, что же такое будет вытворять
шаман, чего мне не положено видеть.

Черников-старший оставался в той же позе, и никаких признаков того, что он
сейчас снова "пустится в пляс", я не заметил.

Когда мы отошли достаточно далеко, Игорь остановился, внимательно посмотрел
на меня снизу вверх и спросил:

- У вас сигаретки не найдется? Я развел руками:

- Не курю. Да и ты молод еще для этого. Парнишка вздохнул и отвернулся.

- Скажи-ка, Игорь, - обратился я к нему, - а что твой дед имел в виду,
когда говорил, что видел меня... э-э-э... там... и называл меня Айеке?

- Не вас он там видел,- отозвался парнишка. - Айеке - бог, а какой из вас
бог? Я приосанился:

- Ну, в некотором смысле все люди - боги. Игорь покивал с отстраненным
видом.

- Вы не Айеке, - поставил он меня в известность, - скажем так, вы его
частица. Вы верите в силу неба, а значит, Айеке - ваш бог.

- Но я не верю ни в какого Айеке, - возразил я. - Или я тебя неправильно
понял?

- Вы верите, - сказал парнишка очень серьезно. - Нет людей без веры. Они
могут ничего -не знать о своей вере, но это ничего не значит. Всђ равно все
их желания, чувства, поступки опираются на эту веру. Ваша вера - небо. И
где бы вы ни были, что бы вы ни делали, эта вера сопровождает вас и
управляет вами.

- Хорошо, - кивнул я. - Допустим, моя вера - небо. Но если ты так здорово
разбираешься в этих делах, может быть, ты скажешь, почему боги, в которых
мы веруем, столь жестоки к нам, людям?

Признаться, этим вопросом я рассчитывал загнать Игоря в тупик. Ну в самом
деле, откуда четырнадцатилетнему подростку знать ответ на вопрос, которым
на протяжении пары тысяч лет задаются мудрейшие из мудрейших, философы и
теологи. Но парнишка не смутился:

- А кто вам сказал, что те боги, в которых вы веруете, существуют на самом
деле? Я поперхнулся:

- А кто тебе сказал, что Айеке существует на самом деле?

- Дед сказал. Он видел Айеке своими глазами, а значит, Айеке существует на
самом деле. Я всплеснул руками:

- Не понимаю!

- Боги, которых вы обвиняете в своих бедах, выдуманы людьми. Люди вообще
склонны обвинять в своих бедах кого угодно, только не себя - вот и
придумывают жестоких богов. Русским лучше - они на распутье, а потому ближе
к истинным богам.

Я ошалел.

- На каком распутье?..

- А вы этого не видите? Всђ, что происходит сейчас - это распутье. Общей
веры нет, есть много маленьких вер - тех, что создаются душой, а не
помутненным от страха разумом. У русских есть выбор. А это всегда хорошо,
когда есть выбор...

- Ну, мальчик, быть тебе академиком, - подытожил я.

На этом наша беседа завершилась. Минул еще один день, и в поселок снова
прибыл вертолет.

- Как успехи? - полюбопытствовали вертолетчики.

Я пожаловался на горькую судьбу, которая разлучила меня с экспедицией.

- Хоть у Черникова побывал? - спросил командир экипажа.

- Откуда вы знаете?..

Вертолетчики зашлись от смеха.

- Да у него все уже побывали. Пользуется популярностью, что твоя Шарон
Стоун. Потому и не просыхает - "горючим" всегда снабдят.

- А что, Черников тебе подарка не сделал? - поинтересовался командир
экипажа.

- Какого подарка? - удивился я. Командир с понимающей улыбкой подмигнул:

- Не хочешь показывать? Ну-ну. Мы-то знаем, что он всем подарки дарит, и
каждый со смыслом, потому не все и показывают.

Я пожал плечами. И только по прибытии на базу, разбирая рюкзак, обнаружил,
что вертолетчик был прав: Черников никого не отпускает без подарка - сделал
он подарок и мне. В одном из карманов рюкзака лежал маленький бумажный
сверток. Внутри свертка я нашел рукотворную поделку. Это была вырезанная из
кости мамонта, грубая, но вполне узнаваемая модель истребителя "МиГ-23"...

* * *

- Вот так, Руслан, - закончил свое повествование Громов. - В этом суть
нашей веры. Она незаметна только потому, что состоит из великого множества
маленьких вер, у каждого - своя; эти веры часто вступают в противоречие, и
со стороны мы, наверное, кажемся безалаберным народом с беспорядочным
мировоззрением и противоречивыми убеждениями. Возможно, это язычество, но
более достойное человека, чем слепая вера в единого для всех Бога,
приказывающего убивать.

Лариса вздохнула восхищенно:

- Как хорошо вы рассказываете, Константин Кириллович.

- Да, забавная теория, - согласился Гена. - Многое объясняющая.

- Бред, - высказался Рашидов; говорил он медленно, с некоторым трудом.-
Фантазии чокнутого патриота, - но было видно, что и его рассказ Громова
задел за живое.

- Что ж, - Громов пожал плечами. - Это твое мнение.

- Вера, вера, - забормотал Рашидов. - Да, трепать языком по поводу веры вы
мастера. А вот на деле...

- А что "на деле"?

- Способен ты делом свою веру отстоять? В честном поединке?

- Не понял, - протянул Громов, хотя уже начал понимать.

- Я вызываю тебя на поединок! - заявил Рашидов, сверкая глазами. - Я хочу
испытать твою веру. Поединок. Моя вера против твоей.

- Задело, значит?

- Молчи и слушай. Нам нужны два ножа. Хороших ножа. Длинных и остро
заточенных. Когда этот мальчишка их подготовит, я выберу нож себе, а ты
возьмешь оставшийся. Готов ты к такому? Или твоя вера не допускает
поединков равных по силе противников? Только на "биче" с полной боевой
против "духов" с огнестрельными пукалками?

- Почему же? - медленно произнес Громов.- Очень даже допускает. Я принимаю
твой вызов.

- Да вы все с ума посходили! - крикнула Лариса.

- Будьте благоразумны, девушка,- сказал Рашидов, осклабившись.- Кто-нибудь
из нас двоих выживет, в ином случае умрут многие...

- Гена, - обратился Громов к будущему синоптику,- ты слышал, о чем просил
Руслан? Нам нужно два ножа - с крепкими рукоятками, одинаковой длины и
остро заточенных. Сделаешь?

Гена потрясенно кивнул. Такого оборота событий он совсем не ожидал, а
потому глаза у него были совершенно круглые.

- В таком случае делай.

Двигаясь, словно сомнамбула, Гена выдвинул ящик с инструментами и принялся
в нем копаться. А Громов встал и наклонился к Рашидову.

- Интересная деталь, - сказал он, глядя Руслану в глаза. - Вы, поклонники
агрессивных монотеистических религий, очень любите шантажировать своих
противников гибелью многих людей - к чему бы это?

Он хотел уязвить Руслана, но тот оказался неуязвим.

- А вы - нападать вдвоем на одного, - отвечал Рашидов. - Эй ты, сопляк,
пошевеливайся! - поторопил он Гену с веселым бешенством. - Грядет великая
война за веру, и мы на острие этой войны...

Глава одиннадцатая. ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ.

(Мурманск, декабрь 1998 года)

Водитель такси произвел на Роберта благоприятное впечатление: не приставал
с расспросами, не рассказывал пошлых анекдотов, не пытался завязать
разговор на околоспортивные темы - молча вел автомобиль по проспекту
Ленина. Фоули, расслабившись, изучал пейзаж за окном. Но расслабился он
рано. У троллейбусной остановки "Универмаг ДМурманск"" их остановил,
взмахнув жезлом регулировщика уличного движения, человек в форменной
шинели.

"Еще один, - неприязненно подумал Роберт; теперь его напугать было трудно.
- Видно, рэкет - это русская национальная игра. Или вид спорта".

Потенциальный вымогатель обошел "Волгу" и постучал в окошко со стороны
водителя. Водитель посмотрел на Фоули, вздохнул и опустил стекло. После
чего сразу полез за правами и документами на машину, которые держал в
"бардачке". Однако документы не понадобились.

- Старший лейтенант Баконин, - представился человек в шинели.- Вы нас до
Шевченко не подбросите?

На лице водителя такси отразилось столь явное облегчение, чуть ли не
радость, что Фоули едва сдержал смех. Как он понимал этого таксиста!

- Садитесь, - предложил водитель, перегибаясь через свое кресло и открывая
замки на задних дверцах.

Старший лейтенант Баконин снова обошел машины, поманил кого-то рукой, и в
результате в салон "Волги" забралось сразу трое: он сам и две девушки в
шубах. В такси сразу стало тесно и душно,

Фоули вспомнил карту Мурманска и сообразил, что улица Шевченко - это где-то
далеко на юге города, а значит, он выйдет много раньше. Поскольку в
пределах видимости находился представитель российских правоохранительных
органов, Фоули решил лишний раз подстраховаться и покинуть машину на два
квартала позже, чем нужно. Старший лейтенант Баконин, зажатый своими
дамами, завел тем временем разговор с водителем.

- Как работается? - спрашивал он.- Как баранка вертится?

Фоули, который все-таки очень слабо разбирался в русской фразеологии и в
русском жаргоне, так и не понял, при чем здесь изделие из теста в виде тора
и почему это изделие должно вертеться.

- Тяжеловато, - отвечал водитель со вздохом. - Но зимой всегда тяжело. На
этом гололеде не раскатаешься.

- Да, аварий в этом году хоть отбавляй, - признал старший лейтенант.- А всђ
почему? Дорожным службам финансирование срезают, а они ничего и сделать не
могут. Нам вон тоже с кризиса зарплату не повышали.

"А вам зарплата и не нужна, - подумал Фоули, вспомнив давешнего
милицейского вымогателя. - По сто долларов за пять минут".

- Высадите меня здесь, пожалуйста, - выдал он заранее подготовленную фразу.

- Пожалуйста, - безразлично сказал водитель, выруливая к обочине. - С вас
сорок рублей.

Роберт полез за бумажником и извлек из пачки сторублевую купюру:

- Вот. Извините, но мелочи нет.

- Не нужна нам мелочь. Сдача всегда найдется.

Он снова полез в "бардачок" и отсчитал Роберту шесть сильно мятых десяток.

- Спасибо,- поблагодарил Фоули и выбрался из машины.

Отойти далеко ему не дали,

- А ну стой! - раздался преисполненный возмущения окрик.

Роберт сразу понял, что оглядываться нельзя, нужно бежать и, может быть,
удастся уйти, но рефлексы победили, он приостановился и обернулся. В желтой
"Волге" распахнулась дверца - та, рядом с которой сидел старший лейтенант
Баконин. На асфальт улицы спрыгнул сам лейтенант.

- Стоять! - рявкнул он и набросился на Фоули так, что едва не сбил
последнего с ног.

На запястьях Роберта защелкнулись наручники.

- Я американский гражданин, - залепетал тот. - Вы не имеете права. Я не
нарушал ваших законов.

- Разберемся, - сурово ответствовал старший лейтенант; он подтолкнул Фоули
к стоявшему у обочины автомобилю.

- В чем меня обвиняют? - спросил американский разведчик, вернувшись в
кресло, которое только что покинул.

- Вы видели, видели? - словно не замечая Роберта, вопрошал водитель у
расположившихся на заднем сиденье девиц. - Эта гнида мне фальшивую
сторублевку сунул и еще сдачу забрал, вы видели?

Девицы подтверждали, что видели.

- Вот и отлично, - сказал старший инспектор. - Сейчас составим протокольчик
- ив отделение. И понятых искать не нужно. Ведь вы будете понятыми,
девушки?

Девицы выразили готовность помочь родной милиции.

- Я эти деньги получил в обменном пункте гостиницы "Арктика",- попытался
оправдаться Фоули.- У меня в бумажнике есть справка.

Ему действительно вместе с рублями выдали зеленого цвета справку с печатью
отделения Сбербанка России, в которой было сказано, что гражданину США
Роберту Фоули в обмен на пятьсот долларов выдано двенадцать тысяч рублей.
Эту справку Фоули по получении денег не выкинул, как делают большинство
иностранцев, а бережно припрятал. На такой вот случай.

- Да, - спохватился старший лейтенант, - в самом деле. Товарищ водитель,
посмотрите, что там у него в карманах. А вы, - обратился он к понятым, -
внимательно наблюдайте за происходящим. Чтобы не было потом вопросов.

- Слушаюсь, товарищ лейтенант, - откликнулся водитель с непонятным Роберту
весельем.

Он полез к Фоули в карманы и довольно умело обыскал их. Достал бумажник,
паспорт, справку.

- Посмотрим, посмотрим, - пробормотал старший лейтенант; он зашелестел
бумажками.- Ага. Эти рубли тоже поддельные. Да и справка липовая. Итак,
господин Фоули, вы обвиняетесь в подделке и распространении фальшивых
денежных знаков с целью подрыва национальной экономики Российской
федерации. Статья 186, пункт первый Уголовного кодекса. Наказывается
лишением свободы на срок от пяти до восьми лет с конфискацией имущества.

- Я не гражданин Российской Федерации! - закричал Роберт; от волнения его
акцент резко усилился. - Я требую встречи с американским консулом! Я
отказываюсь давать показания до встречи с консулом!

- Заголосила пташка, - удовлетворенно констатировал старший лейтенант, -
Слушай, Фоули, а может, ты - шпион? И специально прислан разрушать
экономику России?

Роберт покрылся холодным потом. Всђ это напоминало кошмарный сон, но самое
ужасное в этом кошмаре было то, что он происходил на самом деле.

Около получаса ушло на составление протоколов. Высунув язык от усердия,
старший лейтенант заполнил протокол задержания лица, подозреваемого в
совершении преступления, потом - протокол обыска этого лица, затем -
показания понятых, присутствовавших при обыске, Фоули не раз в своей жизни
наблюдал, как работает полиция его родного штата, но не подозревал, что они
заполняют вручную такое количество бумаг. Хотя это же отсталая Россия -
откуда местным копам знать о существовании компьютеров и "Интернета"?

- Свободны, девочки,- сказал Баконин, заполнив бланки показаний понятых и
дав девушкам дважды расписаться на них.

Те беспрекословно покинули стоящую на обочине "Волгу". Довольно потирая
руки, старший лейтенант спрятал протоколы в папку.

- Ну что, господин Фоули, - обратился он к Роберту, - поедем в отделение
или с миром разойдемся?

Тот милиционер-вымогатель на перекрестке сказал как-то по-другому, что-то
про мир, но фраза сама по себе была настолько характерна, что Роберта
наконец осенило.

"Да ведь это обыкновенные жулики! - сообразил он.- Мошенники! Все они -
одна шайка: и этот таксист, и эти девушки, и этот псевдокоп. У нас таких
тоже хватает. Но здесь - примитив, грубая работа. И как я мог попасться к
ним на удочку?"

- У меня есть доллары, - сообщил Роберт, оживившись. - В гостинице.
Настоящие доллары. Хотите, я дам вам тысячу долларов? Или, может быть, пять
тысяч долларов вас устроят?

Водитель и старший лейтенант переглянулись. На лице водителя расцветала
улыбка.

- Дурашка, - сказал он ласково, - ты так ничего и не понял? Нам не нужны
доллары - нам нужен ты!

(Мурманск, декабрь 1998 года)

- Куда направимся? - поинтересовался Лукашевич.

- Смотрите, старший лейтенант, - сказала Зоя, - много будете знать,
скоро...

- Состарюсь, - закончил за