м с ним снаружи он увидел пожарную лестницу. Земля  была  двумя  этажами
ниже. Выбраться через окно - дело нетрудное. Ходкисс ухватился  одной  рукой
за  перекладину,  ногой  нашарил  нижнюю,  подтянулся  всем  телом  и  через
несколько минут почувствовал под ногами твердый асфальт дорожки,  ведущей  к
воротам. Освещенная  редкими  фонарями  улица  была  совсем  рядом.  Ходкисс
направился к выходу.
   Он уже привык бродить по Лондону в экстравагантных  нарядах.  Теперь  вот
шел в больничной пижаме.
   На другой стороне улицы он увидел деревья, много деревьев.  Парк!  Просто
превосходно! Ходкисс сунул руки в карманы и неторопливо пересек улицу.
   Редкие прохожие видели, как человек в больничной  одежде  вошел  в  парк,
один из них даже осуждающе поджал губы и повернулся к жене, с которой вместе
стоял на  автобусной  остановке:  каких  только  развратников  ни  встретишь
вечером даже в приличных кварталах Лондона!
   Где-то вдалеке завыла полицейская сирена.

ГЛАВА 27
НАКОНЕЦ-ТО!

   Джерри проснулся от поцелуя в щеку.  Он  с  благодарностью  посмотрел  на
Ширли и успокоенно улыбнулся - от нее исходил покой и домашний уют.  Корнелл
с удивлением обнаружил, что в  глубине  души  у  него  зарождается  странное
желание. Никогда прежде он не думал о столь  решительной  перемене  в  своей
жизни и даже теперь не был уверен, что это принесет счастье,  но  ему  вдруг
явственно  почудился  торжественный  перезвон  свадебных  колоколов.   Чтобы
заглушить их звучание, он грубовато обнял Ширли  и  притянул  к  себе.  Увы,
колокола звучали на фоне трогательного хорала, а внезапно мелькнувшая  мысль
только еще больше укрепилась.
   Наконец Ширли отпустила его, и Джерри встал. Четверть  часа  спустя,  уже
собираясь уходить, он озабоченно посмотрел на нее и сказал:
   - Дорогая, позвони Фрею и расскажи обо всем, что случилось.
   - Хорошо, милый, - кивнула она,  не  сводя  с  него  преданного  взгляда.
Джерри почему-то смутился.
   - Ладно, пока... Я пошел!
   В горле у него пересохло от волнения. Джерри торопливо захлопнул дверь  и
сбежал по лестнице.

***

   В это утро кашель дядюшки Эдмонда выражал облегчение и некоторую надежду.
Стало быть, Джерри не врал, когда говорил, что держать  бумаги  при  себе  -
опасно. Значит, они в самом деле стоят немалых денег.
   Когда раздался стук в дверь, дядюшка Эдмонд просиял.
   - Входи, Джерри... кхе-кхе-кхе... Ну как, достал деньги, а?
   Джерри, однако, был не из тех, кто  спешит  выкладывать  наличные.  Кроме
того, он почувствовал, что с позавчерашнего дня дядюшка Эдмонд созрел и  сам
готов принять разумное решение.
   - Как договорились, десять фунтов, - твердо напомнил он.
   - Ладно, Джерри... - пробормотал дядюшка Эдмонд, - ежели это все, что  ты
можешь предложить... кхе-кхе...
   Джерри вытащил из кармана деньги.
   - Где бумаги?
   Дядюшка Эдмонд рассказал все, как было.
   - Старый дурень! -  не  выдержал  Джерри.  -  Тоже  мне;  нашел  надежное
местечко для ценных бумаг!.. - Он раздраженно сунул старику десятку.
   Ему ужасно не хотелось еще раз идти к Себастьяну О'Рейли,  но,  с  другой
стороны, похоже, что дело близится к концу.
   - Ладно, бывай здоров, дядюшка Эд, - буркнул он. - Теперь мы, наверно, не
скоро увидимся... Работы много... Береги себя...
   - И ты тоже, Джерри... кхе-кхе... Дядюшка Эдмонд полагал, что  он  весьма
ловко обкорнеллил племянника. Старик смачно чихнул и долго сморкался.
   Когда Джерри ушел, дядюшка Эдмонд настороженно огляделся  по  сторонам  и
вышел во двор к Куче. Там он с торжествующим видом показал ей деньги, затем,
что-то бормоча себе под нос, выкопал свободной рукой ямку и  спрятал  в  нее
десятифунтовую купюру.
   - Храни, родная, храни и никому не отдавай! - проговорил он напоследок.
   Куча  благодарно  чавкнула,  и  густая  бурая  жижа  медленно   заполнила
углубление.

***

   Когда Джерри добрался на  место,  старьевщики  готовились  выезжать.  Они
кормили и запрягали лошадей. Корнелл прошел  в  конюшню  и  заглянул  в  уже
знакомое стойло.
   Себастьян О'Рейли зевал и потягивался  в  одном  углу,  а  Бренда  что-то
задумчиво жевала в другом. Наконец О'Рейли заметил гостя.
   - А, это вы, сэр... доброе утро...
   - Доброе утро, -  бросил  в  ответ  Джерри  и  достал  из  кармана  фунт.
Настроение у него было неплохое. - Возможно, это покажется  странным,  но  я
хотел бы заглянуть к ней в мешок, - Джерри кивнул в сторону  Бренды,  -  так
сказать, посмотреть, что там у ней на завтрак...
   Еще  не  договорив  эту  заранее  придуманную  фразу,  Джерри  пристально
посмотрел на кобылу и вдруг осознал, что  происходит.  Он  бросился  вперед,
оттолкнул морду Бренды и сунул руку в мешок. Не  переставая  жевать,  Бренда
переступила с ноги на ногу и отвернулась от него.
   Джерри сорвал мешок, Бренда сердито стукнула копытом об пол, а затем  уже
вполне намеренно наступила Джерри на ногу. Он завопил от боли:
   - Ах ты, старая кляча!.. Сунув деньги в карман,  О'Рейли  с  любопытством
наблюдал за происходящим.
   - Вы поосторожнее, сэр! - предупредил он Корнелла. - Она у  меня  немного
нервная...
   Джерри  все-таки  отвоевал  мешок.  Проиграв  поединок,  Бренда  обиженно
покосилась на него большим подслеповатым глазом.
   - Проклятье! - воскликнул он, пошарив рукой в  торбе.  -  Да  я  тебя  на
живодерню отправлю!
   Бренда восприняла эту угрозу всерьез и непокорно тряхнула гривой.
   А Джерри, еще не веря себе, торопливо шарил в мешке, в  который  уже  раз
старательно просеивая сквозь пальцы объедки сена и овес. Наконец  он  что-то
обнаружил, крепко сжал в кулаке и нетерпеливо вытащил руку из мешка.  Однако
находка его разочаровала. Это оказался всего лишь  маленький  обслюнявленный
клочок бумаги с несколькими уцелевшими буквами.  Приглядевшись,  можно  было
разобрать: "...секретно!"
   Джерри обреченно вздохнул. Ничего не поделаешь! В конце  концов  шеф  сам
приказал: раздобудь и верни, или уничтожь!
   Чертежей больше нет. Противнику они не достались, значит, все в порядке.
   Выходя из конюшни, Джерри выхватил из рук старого Себа  фунтовую  купюру,
которую тот вздумал посмотреть на свет.

***

   Когда Джерри вернулся домой, Ширли сообщила ему:
   - Тебе звонил какой-то человек. Я думаю, это один  из  китайцев,  которые
похитили меня и Мэвис...
   - Чего он хотел?
   - Сказал, что если сегодня в полдень ты придешь один на выставку сокровищ
британской короны в Тауэре, он сообщит какую-то важную для тебя  информацию.
Он хочет за нее тридцать фунтов...
   -  Любопытно,  какие  секреты  можно  продать  за  тридцать   фунтов?   -
пробормотал Джерри.
   Ширли пожала плечами.
   - Он не сказал. Но я думаю... ведь для китайца тридцать фунтов - огромные
деньги, верно?
   Джерри задумчиво потер колючий подбородок. Если у китайцев есть  какая-то
информация для продажи, можно попытаться укрепить свой  авторитет  в  глазах
шефа. И десять гиней прибавки наверняка не уплывут.
   Конечно, осторожность не повредит,  но  в  таком  оживленном  месте,  как
лондонский Тауэр, едва ли может стрястись что-то непредвиденное!
   - Он сказал, как его найти? - спросил Джерри.
   - Попросил позвонить в гонконгский гриль-бар...
   Корнелл взял телефонную книгу и отыскал нужный номер.

***

   Канг вернулся от телефона. На его лице застыло мрачное злорадство.
   - Корнелл клюнул, - сообщил он Чангу и взял  со  скамейки  плащ,  который
почти не выпускал из рук. Его карман оттягивал какой-то тяжелый предмет. Это
была адская машинка  с  часовым  механизмом,  которую  "Конфуций"  собирался
взорвать в Тауэре.
   Она отправит на тот свет Корнелла, Чанга, самого "Конфуция", а  заодно  с
дюжину  американских  бездельников  и  саму   выставку   короны   -   символ
монархического капитализма.
   Это благородная смерть во имя высоких идеалов. Он станет героем романов и
песен, стихов и детских книжек. Его нарисуют умирающим с красной книжечкой в
руке. Он решился на все.
   Канг доел порцию жареного риса по-деревенски  и  допил  последний  глоток
фруктово-молочного коктейля, отдавая себе отчет, что это  последний  обед  в
его жизни. Затем с бесстрастным выражением лица направился к выходу.
   За ним без особого энтузиазма поплелся товарищ Чанг. Он понимал, что  про
него не будут петь песен, сочинять стихов и рассказывать детям. В этой  игре
он всего лишь статист. Потому, наверно,  в  его  взгляде  не  было  прежнего
ревностного стремления, не  задумываясь,  выполнить  любой  приказ  товарища
Канга. Но отступать уже поздно.

***

   Прозвенел третий звонок.
   Начинается последний акт драмы, после которого занавес опустится.

ГЛАВА 28
ЗАНАВЕС

   Арнольд Ходкисс убегал. Точнее говоря, он уползал на четвереньках.
   За ночь Ходкисс  успел  пересечь  город  с  запада  на  восток  и  сейчас
находился в районе лондонского порта,  надеясь  пробраться  на  какое-нибудь
судно и поскорее покинуть эту страну, чтобы оказаться в безопасности.
   В настоящую минуту он  пробирался  на  четвереньках  по  крышам  портовых
складов к темневшей впереди полоске Темзы.
   За все это время полицейские несколько раз обращали на него внимание,  но
каждый раз ему удавалось от них уходить. И вот впереди замаячил знакомый  по
фотографиям силуэт моста - цель близко.

***

   Все уже сбились с ног, но старший инспектор Артур Кроппер был неумолим  и
заставлял вновь и вновь обшаривать все уголки, все дворы и закоулки  в  этом
районе. Он был уверен,  что  знаменитый  и  опаснейший  преступник  прячется
где-то рядом. Еще немного, еще одно усилие и полицейским  удастся  вспугнуть
его. И тогда он, Артур Кроппер, старший инспектор Скотленд-Ярда, наденет  на
него наручники. Честь ареста неуловимого вора  международного  класса  будет
принадлежать ему. Его имя замелькает на первых полосах газет, а телевидение,
чего доброго, снимет про него сериал. Он даже название придумал:  "Следствие
ведет старший инспектор Кроппер", и уже видел экстренный выпуск "Таймс".
   Сети расставлены. Кольцо сжимается все теснее. Арест неизбежен.  Арнольду
Ходкиссу недолго осталось гулять на свободе.

***

   Джерри был на месте за несколько минут до  назначенного  времени.  Он  не
спеша вошел в зал, где была развернута экспозиция, но китайского агента  там
не  увидел.  Лишь  несколько  туристов  с  равнодушным  видом   разглядывали
выставленные за толстым стеклом драгоценности.
   Нервы были  натянуты  до  предела.  Чтобы  немного  расслабиться,  Джерри
прислонился к ограждению и неверной рукой закурил сигарету.

***

   Чанг остановил машину у входа в Тауэр и взглянул  на  часы.  Сидевший  на
заднем сиденье "Конфуций" установил взрыватель на четверть первого.
   Чанг беспокойно ерзал на  своем  месте.  На  душе  было  тревожно.  Такой
человек, как этот англичанин, не даст легко  заманить  себя  в  ловушку.  Он
наверняка готовит ответный удар.
   - Я могу подождать в машине, товарищ Канг, - осторожно предложил он. - На
тот случай, если что-нибудь пойдет не так и надо будет уехать...
   - Нет! - отрезал Канг-Фу-Цу. - Мы пойдем вместе, товарищ Чанг!
   Делать было нечего. Они вышли из машины. Канг тоже почти  не  сомневался,
что Корнелл собирается предпринять нечто в своем роде, однако обратного пути
нет. Чан-га с собой можно было и  не  брать  -  зачем  делиться  славой?  Но
оставшись в живых, тот переметнется к англичанам.
   Будет ли удача на их стороне? На это - всего один шанс из тысячи, но надо
рискнуть, как бы мала ни казалась надежда!
   Они заплатили входной сбор и по дорожке направились к Тауэру.
   Дойдя до лестницы, оба,  не  сговариваясь,  остановились,  переглянулись,
словно подбадривая друг друга, а затем решительно поднялись по ступенькам  и
вошли в зал.
   В глаза им бросился  какой-то  человек,  державшийся  особняком,  но  он,
казалось, не обратил на них ни малейшего внимания.
   Корнелл уже был здесь. Он стоял, небрежно прислонившись к  ограждению,  и
курил. Где-то играла музыка.
   Канг настороженно огляделся вокруг. Корнелл ничего не должен заподозрить,
иначе все сорвется.
   Из двери как раз выходила пожилая супружеская чета. У  женщины  на  плече
висел транзисторный приемник. Когда они удалились, музыка смолкла.
   Теперь уже ничего нельзя изменить. Через несколько минут прогремит взрыв.
Корнелл был обречен.
   Тут он обернулся к  ним,  и  Канг  на  мгновение  почувствовал,  что  его
охватывает прежний ужас. На лице их заклятого врага играла  хорошо  знакомая
им жестокая улыбка, насмешливый взгляд холодных глаз пронизывал насквозь. Но
перед лицом неминуемой геройской смерти Канг взял себя в руки.
   - Здравствуйте, мистер  Корнелл,  -  довольно  спокойно  произнес  он.  -
Наконец-то мы можем поговорить с вами...
   Корнелл скупо усмехнулся.
   - Ближе к делу. Что вы хотите мне предложить? - спросил он.
   "Какая самоуверенная наглость! - подумал Канг. - Он, безусловно, негодяй,
преступник,  жестокий  убийца,  но  какой  острый,  отточенный   ум,   какое
поразительное самообладание!"
   Канг  надеялся,  что  Корнелл  не  услышит  тиканья  часового   механизма
супермощной адской машинки в кармане его плаща. Он  облизнул  пересохшие  от
волнения губы и попытался вспомнить, что должен сказать дальше.

***

   Сжимая в руке свисток, полицейский  осторожно  спустился  к  самому  краю
крыши и, заглянув вниз, увидел  Ходкисса,  повисшего  на  водосточной  трубе
посередине стены одного из домов на берегу Темзы.
   - Вот он и попался, сэр! - обрадовался полицейский, давая знак инспектору
Кропперу. - Теперь-то уж не уйдет!
   Движимый отчаянной жаждой свободы, Ходкисс был готов на  любой  риск.  Он
спустился на тротуар  и  отчаянно  заметался  в  поисках  пути  к  спасению.
Казалось, что здесь собралась вся лондонская полиция.
   Ходкисс  заметил  приближавшуюся  к  нему  массивную  фигуру   инспектора
Кроппера. Совсем рядом, на противоположной стороне улицы, он увидел Тауэр  -
то место, где началась полоса его злоключений. А  если  попробовать  попасть
туда, есть шанс, что удастся затеряться в толпе туристов.
   Не  обращая  внимания  на  движение,   Ходкисс   ринулся   через   улицу.
Заскрежетали тормоза, возмущенно засигналили машины. Но Ходкисс уже  был  на
противоположном тротуаре.
   Прохожие и туристы удивленно наблюдали, как странный человек в грязной  и
рваной больничной пижаме проскочил через турникет и помчался  по  дорожке  к
Тауэру.
   Ходкисс бежал и,  ни  на  секунду  не  теряя  самообладания,  думал,  что
непременно должен найти другую одежду или хотя бы как-то прикрыть пижаму.

***

   Чанг нервно взглянул на часы. Оставалось две минуты. Вот и  конец.  Через
две минуты все здесь взлетит на воздух.
   По щеке пробежала горячая слеза. Чанг незаметно смахнул ее.
   В эту минуту Корнелл повторил свой вопрос.
   -  Ну,  так  что  вы  собираетесь  предложить?  Какого  рода   информация
продается?
   - Важная, - заверил его Канг. - Настолько важная, мистер Корнелл, что  вы
сможете ее перепродать даже за миллион...
   Корнелл, похоже,  заинтересовался.  Наверно,  даже  прикинул,  что  будет
неплохо провернуть это дело без своей фирмы...
   Канг подступил ближе, но тут Корнелл попятился и сунул руку в карман.
   - Оставайтесь-ка лучше на месте, - предупредил он Канга.
   Чанг зажмурил глаза и приготовился. Сейчас прогремит взрыв,  которого  он
уже не услышит.

***

   Произошло что-то непонятное. Все заволновались. В зал ворвалось  странное
существо в грязной,  изорванной  больничной  пижаме.  Канг  узнал  Ходкисса,
которого считал уже мертвым. Он  громко  вскрикнул,  когда,  пробегая  мимо,
"покойник" вырвал у него из рук плащ и, не останавливаясь, помчался  дальше,
на ходу натягивая его поверх своих лохмотьев. Обежав весь зал, он вернулся к
выходу и выскочил наружу.
   Канг не сомневался, что Ходкисса уже нет в живых. Он сам читал в газете о
несчастном случае на Портобелло-стрит. Значит, получается,  что  Корнеллу...
под силу поставить на ноги мертвеца? Но это  уже  слишком!  Есть  ли  предел
дьявольской  изворотливости  этого  человека,  его  власти  над   людьми   и
явлениями?
   Канг  вспомнил,  чему  его  как-то  учили  отцы-миссионеры  в  воскресной
католической школе, и, всхлипнув, потрясенный, упал на колени.
   - Сдаюсь... - пробормотал он, в то время как ничего не понимающий Корнелл
оторопело уставился на него. - Моя жизнь в ваших руках! Вы  -  сверхчеловек!
Что могу сделать я,  простой  смертный?..  Вы  -  сам  Антихрист!  Наступает
царство Тьмы...
   Корнелл перевел взгляд на Чанга, который лежал  на  паркете  без  чувств.
Дожидаясь взрыва, он не заметил Ходкисса и  лишь  почувствовал,  как  повеял
легкий ветерок, когда тот пробегал мимо. Чанг решил,  что  бомба  взорвалась
точно в намеченное время.
   Так ничего и не поняв, не менее потрясенный Корнелл продолжал остолбенело
пялиться на двух китайцев, когда в зал  энергичной  походкой  вошел  старший
инспектор Кроппер.
   - Приветствую вас, молодой человек, - обратился он к Корнеллу. - Кажется,
мы с вами уже где-то встречались. Что здесь происходит?

***

   Люди Кроппера продолжали гнаться за Ходкиссом, а тот, путаясь  в  длинных
полах старомодного плаща, уже не мог бежать так резво, как раньше. К тому же
в кармане плаща болтался и больно колотил по ноге какой-то тяжелый предмет.
   Ходкисс забрался на стену,  добежал  до  башни,  нависшей  над  рекой,  и
оглянулся на своих преследователей. Выход оставался только один,  и  он,  не
раздумывая, прыгнул в радужные  от  маслянистых  пятен  воды  Темзы.  Набрав
побольше воздуха, Ходкисс нырнул, кое-как освободился от плаща  и  пижамы  и
поплыл, стараясь оказаться как можно дальше от этого места.
   Он инстинктивно держался поближе к берегу и  плыл  почти  у  самой  стены
набережной. Может, это его спасло,  когда  бомба  взорвалась  на  дне  реки.
Высокий столб грязной воды взметнулся вверх.
   - Вс„... Теперь с ним покончено... -  пробормотал  один  из  полицейских,
стоявший на стене башни. - Бедняга... Жуткая смерть! Наверняка его  разнесло
в клочья...
   Вытащив из кармана форменный голубой платок, он  вытер  лицо  от  грязных
брызг. Со стороны могло показаться, что он, словно плакальщица на похоронах,
утер слезы.
   Полицейские еще немного постояли, наблюдая, не всплывет ли что-нибудь  на
поверхность, и пошли докладывать инспектору Кропперу.

***

   Ходкисс плыл  вдоль  набережной,  пока  не  решил,  что  теперь  можно  и
выбраться  из  реки.  Оказавшись  на  берегу,  он  огляделся  по   сторонам.
Неподалеку в толстой каменной стене виднелись ворота, тоже ведущие в  Тауэр.
У ворот, спиной к Ходкиссу, стоял часовой в форме шотландского гвардейца.
   Ходкисс  понял,  что  ему  наконец  повезло.  Ему  нужна   одежда,   хоть
какая-нибудь одежда. Инстинктивно пригнувшись,  он  начал  подкрадываться  к
часовому.

***

   - Мы во всем раскаиваемся, - бубнил "Конфуций", стараясь  не  глядеть  на
Корнелла. - Мы готовы порвать наши красные книжечки с портретом великого Мао
и признаемся во всем... Мы шпионили,  похищали  людей,  хранили  оружие  без
разрешения властей, занимались другой деятельностью, направленной на  подрыв
вашего общественного строя...
   "Иранские   националисты!"   -   подумал   Кроппер,   но,   приглядевшись
повнимательней, понял свою ошибку.
   - Шпионы... - пробормотал он как  бы  про  себя.  -  Китайские  шпионы...
Ну-ну...
   Про шпионов газеты пишут куда охотнее, чем про  уголовников,  пусть  даже
таких знаменитых, как Арнольд Ходкисс.
   Когда его люди вернулись и доложили, что  Ходкисс  подорвался  на  бомбе,
инспектор благодушно успокоил их:
   - Ничего, ребята, у нас и здесь  неплохой  улов...  Наденьте-ка  браслеты
этим красавчикам...
   Обескураженный Корнелл пошел вслед  за  ними,  когда  полицейские  повели
арестованных наружу.
   - Я многим вам обязан, молодой человек, - обратился к нему Кроппер. -  Вы
поступили как настоящий гражданин,