еле-еле  прикрывало
наготу...
     -- Боже, что они  с тобой  сделали...  родная... Помоги  мне.  Здесь, в
кармане, пакет. Достань и перевяжи ему плечо, я посмотрю живот.
     Павел  задрал рубашку сына  --  выходного отверстия на животе не  было,
плохо  дело...  Вот  если  бы была  водка, влить  ему сейчас хоть  несколько
граммов. Да и позже, когда придет в себя, не выдержит ведь болевого шока без
лекарств... И нечем его снять.  Он проверил  бутылки,  валявшиеся на полу --
допивали,  гады,  до последней  капли.  Он даже  застонал от бессилия помочь
сыну. Светлана со слезами на глазах смотрела на отца и сына...
     Павел вышел, осторожно обошел избу, брезгливо  отбросив в сторону  руку
амбала,  который так и остался  лежать  с  недоуменным  выражением лица... У
дальней стены лежала короткая деревянная лестница. Павел осторожно приставил
ее почти вплотную  к бревнам и поднялся на несколько перекладин.  Теперь его
голова была на уровне кровли. Осторожно выдвинувшись вперед, он осмотрел эту
сторону.  Ничто  не выдавало  присутствия людей, только  вот  там, слева над
кустами   трещала  сорока.  Значит   они  там.  Боятся   выйти  на  открытое
пространство... Пожалуй, можно успеть. Павел спустился вниз.
     -- Идем, Света. Как он? Пульс есть?
     -- Есть, но слабый... Прости меня, Паша!
     -- За что, глупая? Помолчи лучше и помоги.
     Он  проверил повязки и  подхватил  сына на  руки -- на плече нести было
опасно с  такой  раной.  Выйдя наружу, он жестом  приказал  жене  прихватить
ружье, патронташ он еще  раньше  набросил на шею,  и  показал, куда им идти.
Светлана  без  страха вырвала  ружье из руки Шварца,  взглянула, не видит ли
Павел,  и дважды  изо  всей силы  ударила прикладом неподвижное  тело  между
ног...
     Павел  ломился  через  камыш,  мало  эаботясь  о  тишине. Эти  не сразу
осмелятся  вылезти,  будут  выжидать,  а  Алексей  ждать  не  мог.  Светлана
следовала  за ним, он слышал ее дыхание. Вот и лодка. Павел опустил  Алексея
на рыбины  и начал заводить мотор. Он чихал, хватал было,  но никак не хотел
работать.  Павел  прекратил  бесполезные  попытки  и  внимательно   осмотрел
двигатель. Так и  есть,  мало подкачал  горючего... Мотор взвыл на  холостых
оборотах -- теперь эти подонки точно засекут их. Ну и пусть, даже к лучшему,
осмелеют...
     -- Света, родная, гони на ту сторону. Может успеешь в больницу довезти.
Пожалуйста, родная...
     Светлана шагнула в лодку, поцеловала Павла и взялась за румпель мотора.
Резко лязгнуло сцепление, но  шпонка  выдержала.  Лодка,  мгновенно  набирая
скорость, развернулась и рванулась к  далекому  берегу, где была больница  и
где, быть может, ждало спасение...


     Семену  не  было видно, что  происходило  за камышами,  но когда  лодка
появилась на открытой воде, он понял -- удирает баба, мужика рядом не видно.
Значит Шварцу капут... А мужик остался на берегу. Ему по камышам ползти, а я
смогу бегом до избы добраться. Бегом...

     Павлу  не повезло.  Он попытался пройти к берегу другим путем, вляпался
на топкое место  и теперь с трудом выбирался из густых камышей. Хватаясь  за
жесткие стебли, он не переставал думать о сыне: довезет его  Светлана живым?
Из  горького опыта знал, что два таких  ранения без  возможности  остановить
внутреннее кровотечение... Шансов у сына не было. Да и у него положение было
не лучше -- застрял, как  приклеенный.  Каждый шаг  давался с трудом, нельзя
было  спешить.  На  болоте спешка  плохо кончается, а умереть  вот  так,  за
здорово живешь,  он просто не имел права, пока живым ходит хоть один из этих
подонков, а их пока двое. И оба живы.

     Павел ошибался, охоту  за ним продолжал только один, зато самый опасный
из этой троицы. Недостаток опыта, он восполнял звериной хитростью и избытком
злобы, которая  и делала его еще более  опасным. Сейчас он угадал, что Павел
ему не  страшен,  что-то  там  случилось, так  как  он  уже  пробежал метров
пятьдесят совершенно беспрепятственно. Дверь в избушку было открыта и  Семен
чувствовал, что за ней никто не прячется. Подбегая к избе, он успел заметить
тело Шварца в луже крови и его дважды простреленную грудь.
     Только отдышавшись,  он понял, что его  поразило  неосознанно, когда он
увидел мертвого Шварца.
     -- Ох, ни хрена себе, чем он стреляет, этот мужик? Такие дыры делает...
     Его продрал озноб. Кажется, мужика разозлили основательно. Рано я Стаса
убрал,  сейчас бы пригодился, хоть  отвлек бы.  Теперь  одному расхлебывать.
Семен  схватил  свой "дипломат",  который  так и  лежал  в  углу,  судорожно
рассовал  по  карманам деньги, документы,  нож...  Теперь  отсюда  надо было
смываться и подождать  мужика неподалеку, наверняка  он сюда вернется...  Он
выглянул из  двери и  рывком  рванулся  к  кустам  на  берегу. Из них хорошо
просматривалась избушка, подходы к ней. И дистанция для стрельбы подходящая,
отсюда он не промахнется.


     Павел  прекратил  шумную  возню   в  камышах  и   выбирался  с   особой
осторожностью, он потерял темп и теперь не мог диктовать свои условия  игры.
Упустил противника  из  поля  внимания:  придется снова  искать и  заставить
обнаружить себя. Если только эти двое не успеют первыми. Он взглянул на часы
--  прошло всего полчаса с  того момента,  как он высадился  на берег. Всего
полчаса... И нет Алешки. Он уже видел такие  безжизненные лица, наливавшиеся
той неизвестной художникам  мира краской, которая предвещает  смерть. Помочь
ему он был не в силах. Оставалось покарать. Один мертв. Он свое уже получил.
Павел  подумал  о  Шварце мельком, как о выполненной  работе, вернее, только
части работы -- оставались еще двое...
     Светлана... Может быть она успеет и свершится чудо. Боже, помоги сыну и
ей, если можешь. Он  понимал, даже знал наверняка, что с ней  случилось, что
произошло в эту ночь в  избушке и был рад,  что  сейчас  жене  некогда  было
размышлять  о  случившемся, пока  у  нее  была  другая  цель -- спасти,  ну,
постараться спасти Алексея...
     Павел, наконец выбрался из трясины и внимательно рассматривал избушку и
соседние заросли. Где они сейчас?


     Семен заметил  легкое колебание  веток,  ему  даже показалось,  что  он
увидел какое-то  жуткое  лицо, но длилось  это  всего  несколько мгновений и
выстрелить  наугад он не решился, чтобы не обнаружить себя. Мужик был там, в
кустах, он не сомневался, пусть только покажется...  Семен встал за кустами,
изготовился к стрельбе. В этот момент он стал виден со стороны озера.


     Светлана плакала  не переставая,  беззвучно,  без  всхлипов и  рыданий.
Просто слезы текли безудержно, размазывались встречным ветром, снова текли и
текли. Она выжимала из  мотора все, что  он мог дать, но все равно казалось,
что  лодка  движется  ужасно  медленно.  Струйка  крови изо  рта  Алексея не
унималась, тихо стекая  на настил  лодки. Светлана сбросила обороты  мотора,
оставила румпель и склонилась над Алексеем.
     --  Что,  Алешенька,  потерпи еще  немного,  потерпи,  скоро приедем...
Алексей  открыл  глаза, он  пришел в себя и на  него навалилась  боль.  Боль
жуткая, взрывающая все внутри...
     -- Свет... ла...
     Кровь  хлынула фонтаном на  ее лицо, руки... Алексей вытянулся и затих.
Она  схватила его  руку,  торопливо нащупывая  пульс. Его  не было. Светлана
медленно вернулась  к мотору,  зачерпнула  за бортом  воду, плеснула в лицо,
смывая кровь Алексея, залившую ей глаза... Затем еще и еще зачерпывала воду,
пила ее из ладони, снова смывала кровь.  Затем дала полный газ, развернулась
"на пятке" и на  полной скорости  погнала лодку  к  избушке. Она  интуитивно
выбрала  верное направление -- прижималась к  камышам, повторяла  все изгибы
берега.
     Перед эаливчиком она  уменьшила скорость до малой, нагнулась за ружьем.
Неумело переломив стволы, зарядила ружье, осторожно спустила предохранитель,
который так подвел ее вчера вечером...
     Семена она увидела  сразу,  как только лодка обогнула последние камыши.
Он стоял за кустами и целился из  пистолета. Он хотел стрелять в ее Павла...
Светлана,  не вставая с банки, подняла  ружье и, эакрыв  глаза,  надавила на
спуск,  потом на второй. Отдача от  дублета чуть не выбросила ее  из  лодки.
Лодка  вильнула  и это  спасло  Семена.  Картечь прошла  слишком высоко,  не
причинив  ему  вреда.  Он  обернулся  и несколько раз выстрелил.  Одна пуля,
пробив тонкие борта, прошла рядом с ногами Светланы, другие  пропели  рядом.
Лодка вертелась на месте,  пока Светлана пыталась перезарядить  ружье. Семен
прицелился  тщательней --  женщина в  лодке выпустила ружье и  схватилась за
руку...

     Выстрелы с озера Павел оценил сразу и однозначно -- сына  больше  нет и
Света решила  помочь ему...  Это  было  некстати.  Теперь на  него  ложилась
двойная  нагрузка  --  добавилась  забота  о  Светлане.  Из  кустов напротив
захлопали  выстрелы. Павел выстрелил на звук и выскочил на поляну. Противник
был  закрыт  густыми зарослями и  Павел наугад стрелять  больше не стал. Еще
выстрел из-за кустов и  Павел  заметил,  как  присела Светлана.  Теперь  все
решали секунды, проскочит он это открытое пространство или...


     Пуля прошла рядом и Семен вжал голову в плечи чуть не до пупа. Звук был
противный, с шелестом, будто по гравейке  рядом прошел  грузовик. Вспомнив о
дырах в  груди Шварца, он ощутил дикий страх, что следующая дыра останется в
его голове. Не думая ни о  чем, он бросился к машине. В узком просвете между
кустами  он заметил  бегущего  Павла, не  целясь  выстрелил в его  сторону и
изумленно заметил, как тот словно споткнулся... Но страх продолжал гнать его
вперед. Сейчас он  думал только об одном -- скорее в машину и бежать от этой
верной смерти в пятнистом комбинезоне...

     Пуля задела бедро. Рана была неопасной, кость  цела -- это Павел  понял
сразу,  когда почувствовал,  как обожгло  огнем ногу.  Он  резко бросил тело
вправо,  прокатился несколько метров и залег, держа в прицеле подозрительный
сектор  кустов.  Но выстрелов больше  не  последовало, в  наступившей тишине
слышался  лишь далекий  треск  сучьев под ногами убегающего  человека. Павел
встал,   стараясь  не  опираться   на  простреленную  ногу.  Да,  с  ней  не
побегаешь...
     Лодка кружила неподалеку, Светлана наскоро затянула  поцарапанную пулей
руку  и  держалась  вне  досягаемости  выстрелов.  Павел  взмахнул  рукой  и
поковылял к воде. Светлана поняла и  на полной скорости погнала лодку. Через
полминуты Павел уже сам повел  ее к месту, где оставил машину. Время, время!
Оно сейчас стало его главным врагом...
     Лицо Алексея Светлана прикрыла  куском брезента. Павел смотрел на  тело
сына, сжав зубы так, что побелели  скулы. Когда лодка  с размаху вылетела на
песок, брезент свалился и Алексей увидел мертвое лицо сына...
     Вездеход  сорвался  с  места,  как  застоявшийся конь.  Павел  не  стал
выезжать прежним путем, а повел машину по краю  озера. Затем свернул к  лесу
и, лавируя среди деревьев, пошел на перехват. Здесь  была доля риска -- куда
поедут эти сволочи,  он  не знал... Через поселок? Там  дорога  лучше, можно
гнать побыстрее, но больше машин и  людей...  Вправо? На Оболь? Там перерыли
дорогу строители,  на  "девятке"  не  проскочишь...  Значит,  все  равно они
вернутся сюда. Только  бы не пропустить  их на  хорошую дорогу, там они меня
обштопают в два счета...


     Валерий Петрович  был терпелив, как гиена. Уже хлопали выстрелы, что-то
там происходило, а он ждал. Короткая разведка подтвердила его предположения:
никуда  им не  деться, поедут здесь, больше негде. Место для  стрельбы  было
отличное, а в том,  что  не промажет на таком расстоянии, он не  сомневался.
Выстрелов было много  и  Валерий ждал  развязки.  Лучший вариант -- побольше
трупов, которые будут  молчать и пусть тогда разбираются, кто кого  и за что
пристрелил.  Неясную  тревогу вызывали три выстрела,  какие-то  отличные  от
остальных, от них веяло страхом. Но вот выстрелы прекратились, последний был
пистолетный. Ай да Семен, молодец, кретин... Тебя я  пришью с удовольствием.
Валерий поудобнее расположился на пригорке.

     Стас пришел в себя от холода. Все тело было налито тяжестью и  холодом.
Попробовал пошевелить рукой и вскрикнул от боли. Хотя ему только показалось,
что он закричал. Этот сдавленный звук напоминал скорее хрипенье...
     Но боль была  настоящей.  Он отдохнул и  попробовал  пошевелить  другой
рукой. Это  ему удалось, рука действовала. Он  пошевелил еще и услышал плеск
воды. С трудом приподняв голову, он увидел, что лежит наполовину в болоте...
     Он ощупал себя правой рукой, левая по-прежнему не подчинялась. На груди
рука нащупала липкое, кровь. Откуда? И здесь Стас  отчетливо вспомнил, что с
ним произошло: попытку уехать, разговор с  Семеном, выстрел в спину...  Пора
было  выбираться  из  болота.  Он попробовал перевернуться на правый бок.  С
нескольких попыток это ему  удалось.  На  живот лечь  оказалось полегче и он
медленно,  часто  отдыхая, пополз по песку  на  небольшой  пригорок, который
показался ему самой высокой горой мира...


     Семен  подбежал к  машине совершенно обессиленный --  кросс по лесу был
для него непосильным  занятием. Сейчас он повалился рядом с машиной на землю
и бессознательно гладил полированный бок "девятки". Он любил ее, зту машину,
она могла увезти его от смерти... Хорошая, самая лучшая в мире машина...
     Водить машины вообще он  умел, хотя и давно не сидел за рулем. На такой
он сидел впервые. Подергав рычаг переключения скоростей, он запомнил порядок
включения и врубил  стартер.  Машина послушно  заурчала. Но  первые  попытки
тронуться  с места были неудачными -- мотор глох.  Семен  нервничал. Наконец
рывками машина пошла.  В управлении она оказалось легкой и на малой скорости
он  без труда вел ее  по пустой лесной дороге. Ехать быстрее  он не решался,
множество корней  и  поворотов  делали  такую  попытку  опасной,  можно было
разбить машину, а ею он как раз и дорожил...

     Стас уже забрался  на вершину своего Эвереста, когда услышал, как Семен
пытался стронуть  машину с места. Еще несколько усилий и  он увидел, что его
"девятка" медленно увозит  уголовника.  Все, теперь  конец... Этот  гад убил
всех, теперь удрал... На его машине. А Стас остался здесь -- отвечать за все
или... подыхать. Злость придала ему силы. Он сел, попробовал разорвать майку
и перевязать  рану. Ничего не вышло.  Тогда он уложил майку большим тампоном
на  грудь  и  стянул  ремнем. Неподалеку  валялась  толстая палка  и  он  на
четвереньках добрался до  нее. Отдохнув, попробовал встать. Качаясь, постоял
несколько минут и медленно побрел к дороге.

     Валерий Петрович  увидел  "девятку", когда она, покачиваясь  на ухабах,
выехала на дорогу и остановилась.  Он поудобнее пристроил локоть и прикинул:
на повороте  Стас притормозит и  тогда...  Семен  вылезет  из  машины,  если
останется живой, когда эта красивая игрушка вломится во что-нибудь.
     Но следующий маневр "девятки"  заставил  его забыть об  осторожности  и
вскочить на ноги: машина повернула... вправо  и медленно удалялась, поднимая
пыль.  Ругаясь,  Валерий  побежал  к  своей "Волге".  Несколько  секунд  ему
потребовалось,  чтобы  расшвырять  ветки,  укрывавшие  машину от посторонних
глаз, и машина, выбрасывая землю из-под задних колес, рванулась вперед.
     Что-то его смущало, что-то здесь не так. Стас ведь так  медленно ездить
не  любит... Он не  подозревал, что Стас сейчас  бредет к этой самой дороге,
часто останавливаясь  и  падая от  боли  и потери крови. Он не знал, что  за
рулем "девятки" тот самый Сеиен, которого он хотел убить с удовольствием. Он
не догадывался о том, что мужик, из-за которого и началась вся эта карусель,
находится в своем джипе всего в пятидесяти метрах от него...
     Валерий Петрович прекратил погоню и остановился.


     Еще из-за  деревьев на вершине небольшого холма  Павел заметил  облачко
пыли справа и успокоился. Так и  есть, решили похитрить, подонки. Ну-ну... С
такой ногой я много не набегаю, стало быть  надо что-то придумать. Съезжая с
холма,  он  успел  заметить  голубую  "Волгу",  стоявшую у дороги. К  своему
удивлению, он не  увидел ее за  собой через  несколько секунд. Куда  же  она
девалась, таи  ведь  некуда ехать... Но  размышлять о  какой-то  посторонней
машине было некогда:  времени хотя и  хватало,  но в обрез. Два километра до
раскопок, -- это пять минут по такой дороге. Еще пять  минут для того, чтобы
сообразить,  что  проехать нельзя и развернуться.  И три минуты еще... Павел
уже знал, где он встретит машину, которая привезла в его дом столько горя...

     Семен уже освоился  с управлением и порадовался, что избрал эту дорогу.
Вряд ли мужик решит, что он выбрал дальний путь, скорее всего подумает,  что
он  рвется на хорошую  дорогу. Нет, Семену  спешить в город незачем, уходить
надо в  глушь, куда подальше. Пока. А потом поезд  увезет его в какой-нибудь
город в России. Ищите!
     Он миновал крутой поворот, слева -- чернело болото, справа -- невысокий
взгорок,  густо  поросший травой.  За  поворотом  открылся довольно  длинный
участок прямой дороги и Семен прибавил газу. "Девятка" послушно ускорилась и
он, довольный собой, покровительственно похлопал ее по рулевому колесу.  Его
настроение резко ухудшилось при виде земляных увалов на  дороге. По традиции
строители,  видимо,  попытались  сровнять этот участок, начали работы, да на
этом и закончили. Брошенный бульдозер одиноко напоминал о благих намерениях.
Семен  остановил машину, вышел, поискал объезд. Он был, но проехать там мог,
пожалуй, только вот тот бульдозер...
     Возвращаться не хотелось, но другой дороги  не было. Бросить машину? Но
тогда он  будет выбираться отсюда не день и не два...  Вся милиция будет  на
ногах. Нет, машину бросать нельзя, на ней он прорвется. Только надо спешить,
надо спешить...
     Разворот на  узком месте был делом нелегким, но, наконец,  машина снова
послушно пошла по дороге. Вот и прямой участок, можно добавить...

     Валерий увидел вездеход Лемешонка вовремя и ударил по тормозам. "Волга"
застыла в нескольких  метрах от дороги, когда на нее вывалился  из леса этот
"луноход" и устремился за "девяткой". Да, игра,  как оказалось, не кончена и
трупы  так быстро  на  машинах  не  ездят... Придется  еще ждать.  Но теперь
ситуация  изменилась, прежнее место засады стало невыгодным и  Валерий решил
ждать  в  машине,  предварительно  перегнав  ее  повыше  по  склону,  откуда
просматривался довольно большой участок дороги.  "Волга" чуть-чуть скатилась
на обочину и замерла.

     Павел   ждал   "девятку"   на   повороте,   развернув   машину    почти
перпендикулярно   дороге.  Несколько   минут  ожидания  он  потратил,  чтобы
перевязать куском  ткани ногу поверх  штанины и дозарядить "Браунинг". Затем
подогнал  привязной ремень и, привстав на подножке, стал глядеть на  дорогу,
поверх  куста. "Девятка" шла быстро. Павел сел за  руль, застегнул ремень  и
вслух начал отсчет.
     -- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...
     Он надавил на газ и  отпустил сцепление, мало заботясь о том, переживет
ли оно еще хоть один раз такое варварское обращение. Вездеход появился перед
"девяткой" неожиданно,  как чертик из табакерки, так, как  и  задумал Павел.
Удар  пришелся  в  переднее  левое  крыло.  "Девятка",  отброшенная  вправо,
вылетела  с  дороги  и, описав  красивую  дугу, грохнулась плашмя в  болото,
подняв фонтаны воды, перемешанной с ряской. Павла бросило на руль, но ремень
удержал от удара, машина  с изуродованным  передком крутнулась на месте,  на
несколько мгновений встала на два колеса и снова шлепнулась на все четыре...
     "Девятка"  тонула   медленно.  Семен  был  оглушен,  но  не  пострадал.
Мгновенно  поняв,  что  произошло,   он  попытался  открыть  дверь.  Она  не
поддавалась.  Тогда он метнулся к противоположной дверце, судорожно завертел
ручку стекла и полез через  окно, ст