Виктор Леденев
   Адская машина


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Виктор Иванович Леденев
     Email: ew1af(а)mail.ru
     Date: 27 Dec 2003
     Минск, издательство "МЕТ", 1997 год, тираж 5000 экз.
---------------------------------------------------------------


Пролог.

     Энский аэродром военно-транспортной авиации. 1 мая 1968 года.

     Автобус   медленно  подъехал  к  КПП.   Дежурный  офицер  покосился  на
задернутые эанавесками окна и потребовал освободить салон.
     -- Вы что, на пляж приехали?  Выйти всем  и проходить через КПП. Бегом,
марш!
     В автобусе никто не шелохнулся. Дежурный начал  медленно  багроветь, но
спас его от преждевременного инфаркта посыльный из штаба. Дежурный  прочитал
записку и махнул рукой.
     -- Проезжайте.
     Автобус и  следовавшая за ним  грузовая  машина медленно покатили вдоль
аэродрома.  Грузовик направился к стоявшему  на рулежной дорожке  пятнистому
АН-12,  а  автобус  проехал дальше и  встал  перед  одноэтажным  зданием. Из
автобуса с  рюкзаками  военного  образца  неторопливо вышли  люди  и пошли к
зданию. Ничем  особенным они не отличались, разве что одинаковой одеждой: на
всех  были  полотняные  брюки  китайского  производства  и  белые  тенниски.
Старший, с  аккуратной черной  бородкой, что-то  негромко  сказал  и  ребята
согласно кивнули...
     Славка был любопытен от  природы и  нагловат по  воспитанию. Поочередно
подергав подряд почти  все  ручки  дверей в коридоре, он  обнаружил  комнату
отдыха, со  стареньким телевизором в углу. Славка поманил к себе Павла и они
тихо вошли в комнату, аккуратно прикрыв  за собой дверь. Пока Славка включал
телевизор, Павел удобно устраивался на стульях, положив гудящие ноги повыше.
Наконец появилось полуразмытое изображение -- на Красной  площади шел  парад
войск. Славка удовлетворенно крякнул, уселся рядом,  задрал ноги и  закурил.
Они сидели молча и думали каждый о своем.
     Идиллия была прервана  самым грубым  образом.  Славка даже  поморщился.
Какой-то майор, привлеченный звуками парада, ворвался  в комнату и к  своему
удивлению обнаружил двух  типов (в гражданском!), которые  заняв непотребные
позы,  смотрели телевизор.  Но  этого  мало  -- никак  не  прореагировали на
появление старшего офицера. Майорская глотка взревела сама по себе.
     -- Встать! Это что за безобразие?
     Славка  подчеркнуто  аккуратно  стряхнул  пепел  в спичечный коробок, а
Павел зачем-то достал и надел темные очки. Глотка заревела на полтоны выше.
     -- Встать! В самоволку собрались?
     Славка покосился на Павла.
     -- Мы в самоволку?
     Павел мгновение подумал и кивнул.
     -- Точно, исключительно про своей воле.
     Майор оцепенел от такой наглости -- они еще и признаются!
     -- Так, а чем здесь занимаетесь?
     Славка опять повернулся.
     -- Я -- курю, а ты?
     -- Я -- ничем, а что?
     -- Да вот, майор спрашивает.
     Майор взревел еще выше на пару тонов.
     -- Как вы разговариваете со старшим офицером!
     Славка даже не улыбнулся и строго спросил Павла.
     -- Ты с кем-нибудь разговариваешь?
     Павел так же строго ответил.
     -- Ни с кем. Это с нами грубо разговаривают.
     -- Да? А я и не заметил, думал это в телевизоре.
     Майор дернулся к выключателю телевизора, но его кисть угодила на пути в
стальной капкан -- Славка перехватил ее в сантиметре от экрана.
     -- Парад ведь, сам Главнокомандующий на трибуне, нельзя его не слушать.
     Майор потирал занемевшую кисть и нервно, но тихо осведомился.
     -- Отправитесь на губу, если вы такие умные, там вас научат уму разуму.
Где ваше начальство?
     Славка и  Павел радостно  ткнули пальцами --  там! Правда, при этом они
показали в разные стороны, что окончательно расстроило майора и  он выскочил
из комнаты. К дежурному по части он ворвался, как полутонная бомба.
     -- Вызови-ка наряд, надо тут забрать пару субчиков на губу.
     -- Кого забрать? Но здесь дежурный понял, о ком идет речь и улыбнулся.
     -- Не  горячись, майор, это  же ребята  из спецгруппы Шмелева, помнишь,
они у нас парашютную подготовку проходили?
     -- Шмелева? Это те? А куда они?
     -- Не положено, но так и быть -- во Вьетнам.
     Майор замолчал. Дежурный подполковник опять усмехнулся.
     -- Что, не показались они тебе?
     -- Да какие-то грубые...
     --  Ты  уж говори  прямо  -- не грубые,  а опасные.  Ты ведь  это хотел
сказать? Не дай Бог встретиться с таким где-нибудь в джунглях, а?
     Майор пожал  плечами.  Подполковник прав,  опасны и очень.  Не хотелось
признаваться, но именно чувство  опасности не покидало  майора во время  его
дурацкого разговора с теми парнями. Он понял, как им было наплевать на него,
на его крики, угрозы... Идиот, он им губой грозил.
     Невеселые размышления майора прервал крик в коридоре.
     -- Группа Шмелева на выход!
     Славка  и Павел без  помех смотрели телевизор.  Парад  закончился и  из
телевизора доносились шумы праздничной площади.
     -- Братский привет народу борющегося Вьетнама! Ура!
     Сейчас включаем репортаж нашего корреспондента из Ханоя.
     ...Народ  Вьетнама  борется, его не сломить  никакими  бомбардировками.
Американские  империалисты  используют Вьетнам,  как  полигон для  испытаний
новых  бесчеловечных  видов  оружия:  напалм,  шариковые  и фосфорные  бомбы
обрушивают американские летчики на головы мирных жителей...
     ...В  последнее  время участилось  применение  бомб и мин  замедленного
действия. Они взрываются порой через несколько суток после бомбардировки или
по радиосигналу с другого самолета, когда прозвучали отбои воздушной тревоги
и люди покидают свои убежища. Гибнут дети, старики, женщины...
     -- Группа Шмелева на выход!

     Офицеры  подошли  к  окну.  Одинаково  одетые  парни  столпились вокруг
командира.  Тот, самый  наглый, посмотрел на окно  и, как показалось майору,
подмигнул  ему.  Разговор  был коротким и  они,  набросив РД  на  одно плечо
потянулись к самолету.
     Моторы уже  прогревались, грузовые люки закрыты -- все снаряжение уже в
самолете, оставалось погрузиться самим...
     Павел поднялся последним. Еще раз через руку  летчика посмотрел на эту,
хоть и далекую  от его  родной  Беларуси,  но  все равно родную землю. Дверь
безжалостно отгородила  его и  оставалось  только  посмотреть  через  мутный
иллюминатор,  как она стремительно убегает из-под крыла самолета. Вот колеса
оторвались от нее и с глухии стукои убрались в чрево дюралевой птицы.
     Ты уже за холмом...

     Маленький  голубой вездеход медленно плыл по привычной  грязи  поселка.
Человек за рулем так же привычно вел машину по раздолбаной колее по привычке
именуемой местными жителями дорогой. У неказистого здания с  пышной вывеской
"Сберегательный банк" вездеход взревел натруженным мотором в последний раз и
заглох. Человек  достал из-за сидения синюю спортивную сумку и, оставив ключ
зажигания в замке, шагнул в жидкую грязь.
     В помещении сбербанка росли фикусы, было спокойно и даже уютно. Человек
виновато  посмотрел  на свои грязные  сапоги, не решаясь оставлять следы  на
вымытом  полу.  Его  появление вызвало оживление,  из  двери  за  стеклянной
перегородкой выплыла заведующая.
     -- Здравствуйте, Павел Алексеевич! Небось вклад решили оформить?
     -- Здравствуйте, нет решил все деньги получить...
     -- А что ж не книжку? Как  говорится, удобно  и выгодно, да  и  процент
нынче повысили.
     -- Долго объяснять... Выпишите все сразу...
     -- Наверное машину решили новую покупать, "Волгу"?
     -- С меня пока и этой хватает...
     Молоденькая кассирша заполняла документ и  с интересом прислушивалась к
разговору.  Скрипнула дверца сейфа и  кассирша вынула оттуда груду  денежных
пачек. Пересчитывая их, по-детски вздохнула:
     -- Сроду таких денег не видала...
     Заведующая усмехнулась.
     -- Как эта не видала? Вон их там полный сейф.
     --  Так то разве  деньги...  Так, наличность...  А тут  столько деньжищ
одному... сразу...
     Заведующая  незаметно  вздохнула.  Она  тоже считала, что столько много
денег  у одного человека быть  не должно, но что тут поделаешь... А кассирше
притворно строго попеняла:
     -- Ты  считай  внимательней,  ошибешься -- век не расcчитаешься.  Да  и
Павла  Алексеевича  задерживаешь.  Может  он торопится... Может  он  подарки
молодой жене сделать хочет.
     Человек  посмотрел  на  толстуху  почти  с  ненавистью,  но  сдержался.
Подписал документы, пересчитал пачки, сбросил их в сумку.
     -- Спасибо, до свидания, -- и не удержался, -- пролетарии финансовые...
     Кассирша прыснула,  заведующая  строго  на  нее  посмотрела  и  набрала
телефонный номер.
     Другая кассирша, постарше, укоризненно покачала головой.
     --  Смеешься, а ведь он правильно сказал: мы и есть пролетарии за гpоши
в месяц. А он свои получил, кровные... Ты знаешь, как он это лето горбатил с
этими бычками? Вот возьми сама, поишачь и ты получишь...
     Заведующей эти разговоры, видимо, надоели -- сколько раз можно об одном
и том же.
     -- Хватит, поговорили... Вы лучше итог подбейте, конец месяца скоро...
     Тут, наконец, ей ответили и толстуха деловито заговорила в трубку:
     --  Ефим  Семеныч?  Это  я,  Карпова  из  Крисвят...  Не  надо  сегодня
инкассатора,  Лемешонок все деньги получил. Да, все до  копейки. Как это  не
уговаривала? И так и этак... Нет, так не уговаривала, у него жена молодая...
Значит договорились, у нас вывозить  нечего -- после Лемешонка одна мелочь в
кассе...
     До свидания.
     На другом конце провода Ефим Семенович покачал головой  и набрал номер,
явно междугородный. Роман Васильевич? Ох, опять не узнал, богатым  будете...
Что?
     Не только. Это точно, жируют сволочи. Помните, я вам про нашего
     фермера рассказывал? Да есть у нас... Лемешонок. Так вот он сегодня все
получил,  наличными! Никаких,  говорит, сберкнижек...  Во,  кулак! Как  чего
рассказываю? Вы ж просили позвонить... Не просили? Ну, это я так, к слову...
Простите... До свидания...
     Слегка обескураженный Ефим  Семенович удивленно посмотрел на телефонную
трубку и снова покачал лысой головой. Впрочем, качал  он зря  --  информация
даром не пропала...

     У здания правления  колхоза припарковались  все  возможные  в небольшом
поселке  средства  передвижения --  от обычной лошади до несуразно  большого
К-700. Голубой вездеход втиснулся между тракторным  прицепом и агрономовским
"москвичем".  Павел  Алексеевич хлопнул  изо  всех сил дверцей,  но  она  не
закрылась. Он собрался повторить и... заметил оставшуюся на переднем сиденье
синюю сумку. Усмехнулся, взял сумку и еще раз загрохотал дверцей. На сей раз
она послушно  эакрылась. Он рассмеялся и пошел к высокому крыльцу, счистил с
подошв налипшую грязь. Чувствовалось, что здесь он человек не чужой. Так оно
и было. Проходя по  коридору он задержался взглядом на  табличке на одной из
дверей. "Главный механик Лемешонок П.А.", снова усмехнулся и привычно прошел
к кабинету председателя. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
     Председатель поднялся, протянул через стол руку.
     --  Здравствуйте,  Павел  Алексеевич, давненько у  нас не были. Слышал,
удачно сдали бычков?
     -- Уже донесли? Удачно, не жалуюсь...
     -- Не обижайтесь, не донесли... Просто вы на виду у всех, вот все все и
знают...
     -- А я и  не обижаюсь,  бабий телефон  работает всегда  исправно...  Не
только бабий...
     -- Вас здесь, заметил, уважают, хоть я здесь человек новый... Жаль, что
нам  не  пришлось  вместе  поработать.   А  то  ведь  все  в  наших   руках,
возвращайтесь. Там даже табличку не сняли...
     --  Нет, и не  стоит об  этом. Я по  другому делу...  Николай Иванович,
трактор не продадите?
     -- Все деньги  решили заработать? Шучу... Пожалуй, продам! Тот, который
вы в третью бригаду отправили.
     -- Так  это  ж  ломачина! Как он до сих  пор ходит, не знаю. Еще я  его
собирался списать...
     --  Не списали  и хорошо сделали,  теперь самому пригодился... А у  вас
руки золотые, он у вас еще попашет и посеет...
     -- Да не пахать мне на  нем.  Надо телятник  оборудовать по-настоящему,
сами знаете, сарай сараем... Хоть и за такой спасибо.
     -- Ну, телятник не ахти, но все-таки такие деньги принес?
     Павел Алексеевич во  время всего  разговора сидел,  почти  не  поднимая
головы и сосредоточенно разглядывая полировку  стола. Потом резко поднялся и
спросил:
     -- Николай Иванович, все спросить у вас хочу... Вы здесь человек новый,
но ведь  и о  вас местный  телефон  весточки доносит. Например, что  вы ярый
противник  и аренды,  и  фермерства,  и,  вообще, частной собственности... а
скажите,  почему  вы мне  не показываете на порог,  не ссылаетесь  на всякие
инструкции, не отказываете... Даже трактор собираетесь продать...
     -- Все очень просто, уважаемый Павел Алексеевич. Потому и не отказываю,
потому и  продаю,  что я  против этой фермерско-арендно-частной затеи. Вы --
человек в районе заметный и раньше были,  а теперь и вовсе. Шутка сказать --
первый в районе,  а может  и в  области фермер! Все смотрят,  как у вас дела
пойдут?  И выжидают. Начни я вас зажимать, все симпатии  моих колхозников на
вашей стороне будут. Не помоги я вам -- скажут бюрократ, чинуша,  ретроград,
а вас жалеть будут и помогать...
     Николай Иванович разволновался. Видно было, что  готовился  он к такому
разговору,  вынашивал  аргументы  и  теперь  ждал  реакции  на  свои  мысли.
Лемешонок  молчал.  Не  дождавшись  ответа,  председатель  неожиданно  резко
продолжил.
     --  Ничего путного из этого самого фермерства в нашей стране не будет и
не может быть. Не наше  это, не родное. Мы  уже пробовали всякие заокеанские
методы, где они сегодня?
     Нет, мешать я вам не буду. Я подожду, пока вы сами себе шею не свернете
на  виду   у  всего  района.  Вот  тогда   и  посмотрим,  кто   еще  захочет
фермерствовать.  Вы  лучше всех продемонстрируете  мою  правоту, а не  свою.
Уверен, пока  вам просто везет, но у  везения  есть  и оборотная  сторона --
зависть. Она тоже будет работать на меня, так что и в случае вашей удачи я в
накладе не останусь...
     Лемешонок медленно встал.
     --  Может  вы и правы.  Я  ведь над теориями  не  думал.  Просто  делаю
обыкновенное крестьянское дело и хочу  заработать  деньги. Разве в этом есть
что-нибудь плохое? А за откровенность  спасибо. Я  и сам не люблю темнить, а
тут просто не мог  понять вас,  вот  и  спросил. За трактор еще раз спасибо.
Завтра съезжу погляжу его еще разок и оформим все, как  надо.  Деньги у меня
есть...
     Председатель проводил Лемешонка и у самой двери нерешительно тронул его
за рукав.
     --  Да,  вот еще что...  Звонила директор из школы, на сына жаловалась,
писать куда-то собирается... Вы бы зашли сами...
     -- Зайду.

     Телефонный  марафон  продолжался.  Теперь  в  него включились  аппараты
классом повыше, да и хозяева выглядели так же элегантно и  дорого. Разговоры
были деловыми и короткими. Все  знали,  что надо  им  и чего хотят  от  них,
потому вопросов не возникало.
     --  Сема,  привет!  Стой  и  не  возникай:  нашлась для  твоей  бригады
работа...  Да,  клевая  работенка, кусков  на двадцать зеленых. Да  не бухти
ты...  Завтра соберешь своих. Много не надо, троих  хватит.. Сам  придешь...
Ну, смотри, тебе виднее.

     Звонок  был долгим и противным. Исходил он  из желтого телефона-трубки,
которая  валялась   на  полу  в  маленькой  прихожей   однокомнатной   очень
неухоженной квартиры. Двое в постели ни за какие коврижки звонка слышать  не
желали,  изо  всех  сил  пытаясь  продолжить поздний  утренний сон. Наконец,
парень  не  выдержал,  сел  на  постели  с  закрытыми глазами,  так  же,  не
просыпаясь, накинул на  себя простыню на  манер римских патрициев и, все еще
не открывая глаз, побрел к телефону.
     -- Привет... У тебя что,  крыша поехала? В такую рань звонить... Иди ты
со своим полднем. У меня -- утро и притом раннее... Ясно, не один... Ну не с
бабушкой же ... А кто ее знает, то ли Света, то ли Лера...
     Женщина  открыла  глаза  и прислушивалась к  разговору. Последняя фраза
парня  побудила ее к действию.  Простыню забрал для себя парень, потому  она
пошарила  взглядом  по царившему вокруг  беспорядку, выискала в  нем  смятое
полотенце и использовала его в виде нижней части купальника.
     --  Меня, между  прочим,  зовут  Вероника. Ну и надрался ты вчера,  имя
забыл...
     -- Сема, ее зовут Вероника! Нет, рыжая... Ну ладно, во сколько и где? В
"Витязе"? Буду...
     Парень попытался повесить телефон на стенку, но не смог и снова опустил
на пол.
     -- Какие мы  обидчивые,  подумаешь... Мамы родной  имя позабудешь...  с
такого бодуна. Пива не осталось?
     Вероника сняла с вешалки свою сумку и достала две банки датского пива.
     -- Ух ты! Да ты девочка что надо...
     Парень быстро открыл банку и надолго к ней приложился. Вытер пену с губ
и великодушно протянул другую банку Веронике.  Она  молча отстранила руку  и
пошла на кухню, откуда вскоре послышалось шипение газовой горелки и перезвон
посуды.  Парень  покосился в ее  сторону и вновь занялся пивом, одновременно
собирая свою одежду.
     На  кухню  он вошел уже  в  майке и джинсах,  швырнул  пустые  банки  в
переполненное  мусорное  ведро и с  удивлением уставился  на  стол.  На  нем
аппетитно шипела яичница и распространял аромат свежезаваренный кофе.
     -- Ну, ты девушка, даешь! Это ж надо!
     Не тратя больше  слов на комплименты, парень  принялся за еду. Вероника
все  в том же  наряде сидела  напротив  и медленно потягивала  горячий кофе.
Парень покончил с яичницей и теперь с интересом ее разглядывал.
     -- Да-а... Ты девочка в порядке... Ну  и грудь у тебя, все бы отдал, не
жалко!
     -- Все не  все, а магнитофон вчера обещал  и то  же  самое  говорил про
грудь.
     -- Маг? Тебе? Да, здорово я вчера  нажрался. Ничего не помню. А тебя  я
где наколол?
     -- В кабаке... Ты там еще с каким-то парнем был, белый такой...
     -- Это  Стас...  Надо  будет ему  брякнуть,  может  еще  что  расскажет
веселенькое обо мне  вчерашнем...  А магнитофон... посмотрим. Его заработать
надо.
     Вероника с готовностью встала.
     -- Нет, с любовью пока покончено, дела. Ты вот что,  подваливай сегодня
вечером, часам к одиннадцати. Хотя нет, черт его знает, когда приду, а вдруг
задержусь на службе, сверхурочно останусь поработать. Ударно, так сказать...
     Вероника фыркнула.
     -- Ты только на дом свою сверхурочную работу не бери, кровать узкая, не
поместимся!
     Парень с явным одобрением еще раз посмотрел на нее и рассмеялся.
     -- Точно, не телка,  а клад. Таких еще у иеня не было. С юмоpом. Ладно,
оставайся здесь.  На телефон не отвечать, дверь не  открывать,  убрать все и
быть в полной боевой.
     Вероника вскочила, улыбнулась и шутливо отдала честь по-военному...

     К  школе Леиешокок ехал, не  отрывая  глаз от  дороги  и  не отвечая на
приветствия знакомых.  Ему  казалось,  что уже весь поселок знает  с  звонке
директора и  его разговоре с председателем. Школа стояла на краю поселка, на
небольшом пригорке. Вездеход круто повернул и въехал во  двор. Лемешонок  со
злостью посмотрел на синюю сумку и вскинул ее на плечо. Эта яркая спортивная
сумка в сочетании с грязными сапогами и мрачным видом произвели неизгладимое
впечатление на  директора школы, сухопарую женщину неопределенного возраста.
Директриса  брезгливым тоном  начала выкладывать все, что  ему  меньше всего
хотелось  бы услышать о своем сыне. Павел умел отключаться в нужную минуту и
переходил  на,  как  он сам  называл это,  автопилот,  реагируя,  однако  на
конкретные действия директрисы, но  практически  не воспринимая  ее  гневной
речи. Он думал о том, что пора, наконец, заняться сыном серьезно. Это уже не
блажь,  не юношеские выходки,  срывы  и  глупости. Водка