м.   Тот   решил   привлечь   его   к
сотрудничеству, понимая, что силовую сторону своего предприятия он  один
не потянет. К тому же Банду Артем видел в деле в Афганистане.  Афганское
прошлое было для Артема по-прежнему свято.
   Теперь Банде оставалось только ждать, когда Адвокат явится в  офис  к
Прищепову  и  поручит  ему  "охрану"  банкира   Мамаева.   Адвокат   уже
наведывался раньше, прощупывал почву. Доверять Артему он мог,  как-никак
пару дел тот для него провернул удачно.
   И вот этот день настал.
 
*** 
 
   - Послушайте, друзья мои, - сказал Адвокат с наигранным  спокойствием
и издевательскими интеллигентскими  интонациями,  -  кто-нибудь  из  вас
знает человека по фамилии Мамаев, Рахмет Мамаев?
   Если бы Банда не привык  держать  себя  в  руках,  то  он  непременно
вздрогнул бы, услышав  это  имя.  Но  он  сдержался,  напустив  на  себя
показное безразличие, и чуть заметно пожал плечами  -  мол,  откуда  мне
знать какого-то не то татарина, не то дагестанца.
   Артем удивленно  посмотрел  на  Банду  и  собрался  уже  отрицательно
покачать головой, но Бондарович чуть прищурил правый  глаз,  недоступный
взгляду Адвоката,  разрешая  тем  самым  Артему  действовать  по  своему
усмотрению и дать волю эмоциям. Артем хоть и получил  свободу  действий,
но  облегчения  не  испытал  -  наоборот,  он  напрягся  и  настороженно
поинтересовался:
   - Полковника Мамаева?
   Все-таки Артем в сложных  ситуациях  больше  любил  подчиняться,  чем
принимать решения самостоятельно.
   - Верно, - кивнул Адвокат, - когда-то этот человек был полковником.
   - Что это вы вдруг вспомнили о нем? - все  еще  настороженно  спросил
Артем. - Может быть, поговорим о ком-нибудь другом?
   - Может быть, не будем притворяться? - в тон ему сказал Адвокат. - Мы
тут и так достаточно много времени потратили на шутки-прибаутки. Если  я
спрашиваю, значит, нужно отвечать.
   - Пожалуйста, - пожал плечами Артем, - я знал его в Афгане.
   - Про Афган и я знаю, - нетерпеливо  кивнул  Адвокат.  -  А  потом?..
Потом ты его видел?
   - Нет, - удивленно покачал головой Артем, - больше никогда.
   - Никогда? - недоверчиво переспросил Адвокат, покачав головой, словно
они играли в какую-то странную игру. - Правда?
   - Правда, - кивнул Артем. Никогда еще ему не приходилось отвечать  на
такие странные вопросы. - С тех пор не видел... Даже не знаю, что  потом
с ним стало.
   Он задумался, мысленно вернувшись к еще не очень  далекому  прошлому.
Артем догадывался, что Александр Бондарович вспоминает о  том  же  самом
времени.
 
*** 
 
   Прошло  уже  почти  десять  лет,  но  Александру  Бондаровичу   вдруг
показалось, будто все это происходило вчера, а  может  быть,  происходит
еще и  сейчас.  Рахмета  Мамаева  никак  нельзя  было  даже  во  времена
фронтового братства назвать хорошим парнем. Хотя,  впрочем,  стоило  ему
тогда  только  захотеть,  как  он  сразу  же  из  отъявленного  мерзавца
превращался  в  прекрасного  человека,  доброго  товарища,  душу   любой
компании. Но это происходило лишь в тех случаях, когда ему было  выгодно
и приносило какой-то ощутимый доход. Людей в такие моменты так и  тянуло
раскрыть перед ним душу.
   Мамаев умел  дать  им  почувствовать,  что  выслушает  их  с  большим
вниманием и неподдельным интересом. А что еще нужно человеку,  когда  он
оказался в трудных обстоятельствах?
   И все-таки потом обычно оказывалось, что такая откровенность  никогда
не проходила даром. За потерю  контроля  над  собой  всегда  приходилось
платить, и немалую цену. Рахмет никогда ничего не забывал и всегда  умел
легко, тонко, но одновременно очень конкретно и  жестко  намекнуть,  что
ему известно про человека нечто такое, о  чем  лучше  никому  больше  не
знать, и за это тот,  кто  оказывался  у  него  на  крючке,  должен  был
расплачиваться  информацией   и   услугами,   причем   услугами   самыми
разнообразными и очень значительными.
   Благодаря  таким  уникальным   способностям   Рахмет,   который   был
всего-навсего начальником  тыла  полка  ВДВ,  в  котором  служили  тогда
Александр Бондарович  и  Артем  Прищепов,  имел  разветвленные  связи  и
пользовался огромным влиянием во всем ограниченном контингенте советских
войск. Связи и влияние он прекрасно умел использовать в своих  корыстных
интересах.
   Банда даже ни на минуту не сомневался в том,  что  Мамаев  выехал  из
Афганистана, имея достаточно средств для того, чтобы навсегда расстаться
с армией и открыть собственное дело, причем дело немаленькое. По слухам,
Рахмет набивал бронетранспортеры, которые отправляли на ремонт  в  Союз,
всяким  барахлом,  купленным  в  Афгане  по  дешевке,  а  то   и   вовсе
награбленным. Бронетранспортеры опечатывались, и  никто  не  имел  права
досматривать их на границе...
   Однако не это связывало Рахмета с  Бандой  и  не  это  определило  их
отношения в настоящем.
   Однажды случилось так, что неуемная тяга к самодеятельности,  которая
и без того постоянно портила жизнь Александру Бондаровичу,  помешав  ему
сделать военную карьеру и вообще  добиться  какого-нибудь  определенного
положения в жизни, привела к  тому,  что  Банда  оказался  под  арестом.
Причем инкриминировали ему,  ни  много  ни  мало,  неподчинение  приказу
начальства в боевых условиях, то есть дело  по  тем  застойным  временам
расстрельное.
   Никого не волновало  то,  что  благодаря  этому  неподчинению  Банде,
который тогда был еще только лейтенантом, - лишняя звездочка на  погонах
не светила ему  даже  в  самых  смелых  снах,  -  Банде,  командовавшему
спецвзводом, удалось сберечь своих людей и ко  всему  прочему  выполнить
боевую задачу, то есть фактически он никого не  подставил  и  ничего  не
нарушил. Однако неподчинение все равно являлось нарушением  приказа,  то
есть воинским  преступлением.  Благословенные  времена,  когда  он  стал
отвечать перед начальством лишь  за  результат,  а  за  потери  -  перед
собственной совестью, наступили позже. А тогда еще не канули  в  прошлое
бесполезные инструкции и  бездарные  командиры  с  их  приказами.  Можно
согласиться с тем, что Бондаровичу повезло - неизвестно,  чем  кончились
бы его вечные разногласия с начальством, не получи Банда тот злополучный
приказ и не откажись он его выполнить...  Случилось  это  неподалеку  от
Кандагара, и светил ему военный трибунал.
   Нужно сказать, что Александр не был ни безумцем, ни идиотом.  Нарушая
чужой дурацкий приказ, он прекрасно сознавал,  на  что  идет.  Но  после
трезвого размышления, которое, впрочем, длилось не  очень  долго,  Банда
решил, что все-таки лучше пожертвовать одним человеком, то  есть  собой,
чем сразу многими. Это был простой арифметический подсчет:  один  всегда
меньше, чем все плюс один.
   Банда принял такое решение, сознавая даже то, что  если  он  все-таки
заставит на время замолчать свою  совесть,  выполнит  приказ  и  поведет
своих ребят на смерть, то сам  скорее  всего  уцелеет,  потому  что  его
высочайшая воинская квалификация и невероятная жизнеспособность не дадут
ему погибнуть в заурядном бою. Он предчувствовал, что его  смерть  будет
совсем другой.
   Александр Бондарович приказ все-таки нарушил и оказался на  один  шаг
от  трибунала.  Шансов  выйти  сухим  из  воды  у  него  практически  не
оставалось.
   Все уже поставили на нем крест. Куда  легче  было  спастись  от  пуль
моджахедов, чем от праведного гнева вышестоящего начальства.
   И все-таки ему удалось спастись дважды: первый раз - вместе со своими
ребятами в бою, а второй раз - при помощи Мамаева. Причем  это  был  как
раз тот редчайший случай, когда Рахмет оказал услугу без всякого личного
интереса для себя. "За красивые глаза", как выразился он потом. во время
грандиозной пьянки, устроенной Александром Бондаровичем по поводу своего
неожиданного избавления.
   У Мамаева и в самом деле не имелось никаких особых причин  для  такой
благотворительности. Наоборот, он должен был  бы  иметь  на  Бондаровича
зуб, потому что Банда постоянно враждовал с ним, как постоянно  враждует
любой не обдирающий своих подчиненных офицер с любым  начальником  тыла,
который не прочь погреть руки на своей хлебной должности.
   Тем не менее Мамаев все-таки сделал широкий жест - ему с его  связями
это ничего не стоило. Банду  после  его  заступничества  просто-напросто
временно перевели в другую часть, а дело потихоньку замяли. На этом  все
и закончилось ко всеобщему удовольствию. Однако на  душе  у  Бондаровича
все-таки остался  неприятный  осадок  -  он  чувствовал  себя  обязанным
человеку, который ему не нравился, и ничем  не  мог  его  отблагодарить.
Если бы он тоже мог что-нибудь сделать  для  Мамаева,  то,  конечно,  от
этого неприятного ощущения не осталось  бы  никакого  следа,  но  случай
отдать долг Банде так никогда больше и не представился.
   После перевода в другую часть дороги их разошлись, а после  окончания
войны Банда и вовсе ничего больше о Мамаеве не слышал и даже почти забыл
о нем, хотя время от времени в его душе  возникало  неприятное  ощущение
неоплаченного долга.
   И вот теперь имя Мамаева он услышал из уст Адвоката. Конечно, это  не
было случайностью. Банда знал, что речь о  Мамаеве  обязательно  зайдет.
Тут было о чем подумать.
 
*** 
 
   -  А  может  быть,  хочешь  все-таки  встретиться  со  своим   старым
приятелем?  -  чуть  заметно  усмехнувшись,  спросил  Артема   Прищепова
Адвокат.
   - Ну уж нет, - возразил Артем, хотя и впрямь хотел  бы  пообщаться  с
Рахметом, - избавьте меня от таких милых встреч. Прошлое - такой враг, с
которым лучше не встречаться лицом к лицу. Ничего  хорошего  не  выйдет.
Победить тут невозможно.
   Давайте лучше поговорим о ваших неотложных делах. Так что  мы  должны
сделать в Ялте? Надеюсь, не пришить кого-нибудь вы нас посылаете?
   - Если бы я хотел кого-нибудь ликвидировать, то  обратился  бы  не  к
тебе - вы с приятелем законы нарушать не должны. Для этого у  меня  есть
другие люди. У вас лучше получается уберечь кого-нибудь, чем прикончить.
Разве не так?
   - Так, - улыбнувшись в душе, ответил Банда и  почувствовал  некоторое
облегчение. - Что-что, а это мы можем.
   - Человека, к которому вы поедете, нужно будет беречь как зеницу ока,
- опять усмехнулся Адвокат.
   Прищепов и Бондарович,  который  хотя  и  не  участвовал  напрямую  в
разговоре, но внимательно к нему прислушивался, готовый в  любой  момент
прийти к  другу  на  выручку,  -  оба  приятеля  заметили,  что  Адвокат
почувствовал себя гораздо увереннее и даже повеселел после того, как они
дали понять, что готовы выполнить его поручение.
   - Хорошо, если так, - кивнул Банда. - Это мы умеем. Верно, Артем?
   - Верно, - сразу же откликнулся Артем. - Уж это мы умеем.
   - Этого человека, -  не  обратив  внимания  на  их  слова,  продолжал
Адвокат, - вы должны не только беречь как зеницу ока, но даже на шаг  от
себя отпускать не имеете права. А ему, возможно, очень захочется от  вас
удрать.
   - Почему это? - с беспокойством посмотрел Прищепов на  Банду,  словно
тот мог запросто выложить все свои соображения в присутствии Адвоката.
   - Охрана, - коротко и расплывчато пояснил Банда.
   Артем осторожно спросил:
   - Мы должны будем его охранять, даже если он захочет от нас смыться?
   - Точно, - кивнул Адвокат. - Именно это я и имел в виду. Этот человек
должен нам деньги... И пока  он  не  расплатится,  вы  глаз  с  него  не
спустите.
   Ни днем, ни ночью, ни в холод, ни в жару.
   - Но почему мы?! - удивленно спросил Прищепов. - У вас,  наверное,  и
для этого есть люди?
   У Бондаровича возникло желание вытащить носовой платок и заткнуть  им
рот Артему, но потом он рассудил, что скорее всего Адвокат проникнется к
ним  доверием  из-за  чрезмерной  наивности  Прищепова.   Что   касалось
компьютеров, раций, прочей электроники, тут Артему не было равных, но  в
практической жизни он недалеко ушел от школьной парты.
   - Есть, - кивнул Адвокат и понизил голос:
   - Но тут дело особенное. Во-первых,  речь  идет  о  больших  деньгах.
Очень больших деньгах. Во-вторых, нам не хочется, чтобы хоть  кто-то  из
людей, связанных с нами, засветился где-нибудь поблизости от этих денег.
И в-третьих, человек, который должен нам эти деньги, не  кто  иной,  как
твой друг Рахмет Мамаев. Я  подумал,  что  вам  очень  захочется  с  ним
встретиться. Вот вкратце и все.
   Он замолчал, ожидая,  что  сейчас  и  Банда,  и  Артем  засыплют  его
вопросами о  деталях  предстоящей  операции,  но  ошибся.  Артем  упорно
молчал, пытаясь переварить все услышанное, а  Банда  не  любил  задавать
лишних вопросов.
   Так и не дождавшись, когда они  начнут  говорить.  Адвокат  заговорил
сам.
   - Вот этот твой Мамаев взял кое у  кого  деньги,  -  равнодушно,  как
что-то малосущественное, сообщил он. - Вернее, конечно,  не  он  сам,  а
банк "Черноморский", фактическим хозяином которого он является, Наличные
деньги. Для одной очень выгодной  операции.  А  потом  не  смог  вовремя
вернуть кредит.
   - Ага, - начал кое-что понимать Артем.  -  И  сейчас  нам  нужно  эти
деньги из него вытрясти.
   - Верно, - кивнул Адвокат. - Но не совсем. Договор был очень жесткий.
Вы потом получите копию.
   А проценты просто атомные. Человек знал: стоит ему хотя бы на  десять
минут затянуть с этим делом, и ему этого уже не простят. Он знал, на что
шел.
   - И на сколько же дней он уже затянул возврат? - с интересом  спросил
Банда, разобравшись наконец-то  в  той  ситуации,  которую  ему  пытался
обрисовать Адвокат. - Сколько еще у Рахмета есть времени?
   - Нисколько, - грустно развел руками Адвокат. - Мне  очень  жаль,  но
счетчик уже включен. Вчера. Так что можете особенно его не торопить.
   Долг растет. Главное, чтобы этот субъект никуда не смылся.  Он  живет
сейчас не в Ялте, а в своем особняке в Коктебеле...
   Александр Бондарович прикрыл глаза. Ему вспомнилась Ялта -  город,  в
котором ему некогда пришлось побывать.  Он  вспомнил  тенистый  парк  на
самом берегу моря, ломаный силуэт гор, набережную с белой балюстрадой  и
даже вкус молодого белого вина, которое он пил на террасе одной из  дач,
старой, еще довоенной, сложенной из громадных колотых  камней.  Плетеный
столик, плетеные кресла, узкая полоска  моря  виднелась  из-за  верхушек
деревьев. А напротив него сидела молодая женщина... Пустой дом,  мертвый
сезон на курорте.. "
   "Это было... - задумался Банда. - Да, конечно же, это было до Алины и
после Афганистана". Он вспомнил, как они понимали друг друга  без  слов,
даже без жестов, только обмениваясь взглядами.
   - Банда! - прозвучало у него над самым ухом.
   Александр Бондарович замечтался и не сразу понял,  что  обращаются  к
нему.
   - Да, - устало проговорил он, - Банда, Банда.
   Я уже и для вас стал Бандой...
 
Глава 2 
 
   Море было ласковым и теплым, песок горячим, солнце светило  вовсю.  В
общем, не жизнь, а рай.
   Банда мигом скинул  с  ног  душные  кроссовки,  стащил  раскалившиеся
джинсы и вошел в прохладную воду.
   - Вот это  да!  Красота!  -  радостно  крикнул  он,  нырнул,  надолго
исчезнув под водой, а потом вынырнул уже далеко от берега и,  легко,  но
мощно загребая руками, поплыл прямо в открытое море.
   Артем не последовал его примеру. Вместо этого он, как был - в одежде,
рухнул на песок и закрыл глаза.
   Близость Черного моря подействовала на  мужчин  по-разному:  в  Банде
вдруг  проснулась  неуемная  энергия  и  жажда  деятельности,  а  Артем,
наоборот, стал вялым, сонным и тупо  реагировал  на  окружающее.  Вот  и
сейчас, стоило Артему только  повалиться  на  песок,  как  он  сразу  же
задремал и даже не слышал, как Банда, отфыркиваясь,  выскочил  из  воды,
запрыгал по пляжу, что ему, как человеку сдержанному, было совершенно не
свойственно,  и  даже  сделал  сальто,  взметнув  вверх  облако  мелкого
приморского песка. Только после этого он, окончательно выбившись из сил,
повалился на песок рядом с Артемом, закрыл глаза и вскоре тоже задремал.
   Теперь и Артем, и Банда  лежали  рядом  и  сладко  спали,  обдуваемые
ласковым приморским ветерком.
 
*** 
 
   Александр Бондарович проснулся  первым  и  сразу  же  сел  на  мелком
золотом песке, внимательно озираясь по сторонам  и  как  будто  даже  не
понимая, где он находится.
   День уже клонился к вечеру, и хотя солнце еще продолжало  палить  изо
всех сил, но в воздухе уже чувствовалась предвечерняя свежесть,  а  все,
что торчало из песка - обломки веток, острые  камни,  недопитая  бутылка
кока-колы, - отбрасывало чет-. кие тени.
   Не обнаружив вокруг ничего подозрительного, Банда  потряс  Артема  за
плечо. Тот недовольно забормотал, но, ощутив в голосе своего  компаньона
нотки раздражения, быстро поднялся.
   Пока все шло  по  плану.  В  инструкциях,  которые  они  получили  от
Адвоката перед самым отлетом, было сказано,  что  лететь  они  должны  в
Симферополь, а  оттуда  ехать  не  в  Ялту,  а  в  Коктебель,  небольшой
курортный городок, находящийся километрах в двадцати от Феодосии. В день
приезда им предписывалось до вечера не показываться в людных местах.
   Этот-то пункт инструкции и заставил Банду и  Артема  по  прибытии  из
аэропорта в Феодосию выбраться на окраину города, на безлюдный  пляж,  и
провести весь день в праздном ничегонеделании, что обычно было вовсе  не
свойственно даже Прищепову, не говоря уже об Александре Бондаровиче...
   Когда наступил вечер, друзья решили, что  пришла  пора  приступить  к
выполнению следующей  части  плана,  и,  поймав  такси,  отправились  по
коктебельскому адресу, указанному Адвокатом.
   Банде казалось, будто он никогда и не уезжал из Крыма.
 
*** 
 
   Скоро они миновали последние домики Феодосии и  помчались  по  дороге
среди  выжженных  ярким  солнцем  холмов.  Море  качнулось  и   исчезло,
напоминая о себе  только  чуть  различимым  запахом  йода,  когда  ветер
налетал с юга. Потянулись бесконечные виноградники. Банда опустил стекло
и подставил лицо под упругий поток воздуха. Здесь, на  стыке  горного  и
степного Крыма, холмы казались особенно величественными.
   "Эти  холмы  видели  всех:  древних  греков  и  римлян,  византийцев,
генуэзцев и венецианцев. Татары  считали,  что  они  обосновались  здесь
навсегда.  Затем  пришли  мы,  русские.  Тоже  навечно...  -  усмехнулся
Александр Бондарович. - А теперь  здесь  Украина...  Небось  и  украинцы
думают, что на вечные времена. Нет,  эта  земля  не  может  принадлежать
кому-нибудь, она сама по себе. Это Крым".
   Артем Прищепов сидел рядом с Бандой на заднем сиденье машины  и,  как
ни странно, дремал, будто и не выспался сперва в самолете,  а  потом  на
феодосийском пляже. Артема нельзя было удивить ни красотами пейзажей, ни
развлечениями, ни даже возможной опасностью. Наверное, когда-то он решил
для себя: все, что происходит в жизни - это пустые  фантазии,  настоящее
творится только в недрах компьютеров. И если бы не голод, не  жажда,  он
вряд ли стал бы возвращаться в реальный мир: вечно сидел бы  с  безумным
видом  за  столом,  воображая   себя   то   "материнской   платой",   то
"хард-диском". Раскручивать женщину на любовь в его  представлении  было
скучнейшим занятием по сравнению с преодолением программных блокировок.
   Из-за поворота возник древний, еще  византийский  храм,  строгие,  не
испорченные поздними перестройками очертания. Храм был прекрасен даже  в
своем запустении - еще совсем недавно в нем размещался склад винсовхоза.
Банда вздохнул поглубже. Он знал: еще  пара  километров,  и  они  увидят
Коктебель.
   Картина перед ними  раскрылась  просто  изумительная.  Море  с  левой
стороны от дороги отливало бронзой,  блестело  и  переливалось  в  лучах
заходящего за горы солнца, казалось живым  существом,  которое  звало  и
манило к себе каждого путника, уставшего в пути и мечтавшего об отдыхе и
покое. С правой стороны от дороги к морю сбегали склоны высоких  холмов,
а впереди уже вставали  горы,  три  массива:  Кара-Даг,  Святая  гора