.
   На этот раз он  уже  понял,  что  новый  генерал  -  существо  для  нас
нежелательное.
   Генерал  поморщился,  но  не  успел  высказать   своего   отношения   к
невоспитанности граждан из сомнительной реальности, потому что  я  перебил
плавный ход его мыслей.
   - Мне надо поговорить с Михаилом Ивановичем, - сказал я. - Где мне  его
найти?
   - Мы все обсудим,  все  обсудим,  молодой  человек.  Вы  ведь  тоже  из
неопределенной территории?
   "Ага, - подумал я, - у вас уже терминология есть".
   - Я с определенной территории, - ответил я.
   - Тогда вам здесь нечего делать, - рявкнул генерал.
   Он обернулся в коридор и крикнул:
   - Лейтенант, пойдите сюда! Кому я сказал!
   Мне пришлось принимать меры. Я понял, что иначе нам  отсюда  живыми  не
выбраться.
   Когда генерал снова посмотрел на нас, вместо  меня  он  увидел  бывшего
министра обороны Язова, который по-отечески сказал ему:
   - Не беспокойся, я тут разберусь и к вам зайду. Минут через пятнадцать,
вас устроит?
   - Разумеется, товарищ министр.
   - Иди, голубчик, иди.
   Генерал ушел, сохраняя светлый лик  кадета,  допущенного  к  лицезрению
царственной особы.
   - Он кого увидел? - спросил Егор, который генерала Язова не заметил.
   - Я попытался  найти  для  него  авторитетную  фигуру,  консервативного
радикала.
   - И нашел?
   - Генерала Язова знаешь?
   - Что-то читал, - рассеянно сказал Егор.  -  И  что  мы  будем  делать?
Искать дядю Мишу?
   - Наш с тобой союзник - человек опытный, -  ответил  я.  -  Если  будет
нужда и возможность, он нас сам отыщет.
   - Я боюсь... - сказал Егор.
   - Слушай, - сказал я. - Не думай, что я просто пришел тебя повидать.  У
меня есть план, который я тебе изложил.
   - Я и не заметил, - ответил Егор.
   - Надо срочно  вернуться  к  вам  домой.  Срочно,  пока  еще  действует
вакцина. И пока не начал действовать яд.
   - Это связано между собой?
   - Боюсь, что да. Я уже говорил о Вене Малкине. Он ушел  к  вам,  потому
что надеялся пересидеть беду в мире без времени и потому без болезней.
   - Если мы вернемся...
   - То все остановится. И у нас будет время разобраться.
   - И Майоранского?
   - И Лядова тоже.
   - Но они же убийцы! Если бы не случайность, они бы погубили Землю.
   - Наивный план товарища Берии,  -  сказал  я.  -  Даже  такой  страшной
концентрации яд в масштабах Земли  будет  действовать  локально.  Конечно,
погибнут тысячи людей... но, разумеется, судьбы мира  это  не  изменит,  и
Берии не стать  господином  Вселенной.  Перегородка  между  нашими  мирами
истончается,  потому  что  усиливается  биологическое  и   технологическое
давление. Еще двадцать лет назад  население  Земли  было  вдвое  меньше  и
технологическое давление - куда как слабее...
   Я говорил вроде убедительно, но в то же время не мог  изгнать  видение:
наполненный отравленной жидкостью подземный резервуар,  которому  положено
быть непроницаемым, но по стенкам которого тянутся тонкие трещины.
   Дядя Миша знает об этом. А дядя Миша уже не всесилен.
   Я знал, что смогу вывести из госпиталя  только  Егора.  Майоранского  с
Лядовым придется оставить.
   Пускай умирают? Они же убивали? Значит, заслужили смерть.
   - Вставай, - сказал я, - и пошли.
   - Но нас остановят.
   - Для всех встречных ты идешь в сопровождении  офицера,  который  ведет
тебя куда надо. Так что иди и не удивляйся.
   - Я тебе иногда удивляюсь.
   - Не стоит, - сказал я. - Ты мне льстишь.
   - Как странно, - сказал Егор и первым  пошел  к  двери.  -  Мне  иногда
кажется, что мы с тобой просто живем в  разных  городах.  Можно  сесть  на
поезд и приехать в гости.
   - В общем, так оно и есть.
   Мы вышли в коридор. Там было пусто. Стены были выкрашены в человеческий
рост тоскливой голубой краской.
   - Я очень надеюсь, что Леониду  Моисеевичу  удастся  создать  достойную
вакцину, - сказал Егор.
   - Когда выйдем отсюда, все подробно мне расскажешь.
   - Я сейчас начну. Может быть, у нас там не  будет  времени,  -  разумно
ответил Егор. - Ты сейчас всем кажешься солдатом?
   - Нет, полковником. Помнишь того, кто нас у подземелья встретил?
   - А почему ты его выбрал?
   - Его здесь наверняка все знают. Он - заместитель комбрига.
   Первый пост был сестринский - барьерчик, за ним медсестра, как в  любой
больнице.
   Медсестра была молоденькой, и - редкость в наши дни  -  золотые  волосы
заплетены в толстые косы и венком завернуты вокруг  головы.  Она  радостно
мне улыбнулась.
   - Как вы себя чувствуете, Александр Тихонович? - спросила она.  -  Язва
больше не беспокоит?
   - Твоими молитвами, - ответил я. - Твоими молитвами.
   Медсестра качнула золотым гнездом и серебряно засмеялась.
   Егор убедился в моих способностях и начал рассказывать о том, как  сюда
попал. Мы как раз дошли до конца истории с совещанием консулов  на  берегу
моря, как оказались в холле.
   Тут был настоящий барьер, у него дежурный пост.
   Я надеялся, что в бригаде царит дух домостроя. Иначе не выпустят.
   Дух домостроя победил.
   Сержант на выходе потянулся ко мне губами и прошептал:
   - Здесь генерал-лейтенант приехал, распоряжается. Но не наш.
   - Знаю, - сказал я тихо. - Делай вид, что  уважаешь  его  как  товарища
министра.
   - Понял, товарищ полковник! - сказал сержант.
   И тут все погибло.
   Потому что сверху раздался голос:
   - Эй, погодите, что вы там делаете?
   Настоящий полковник Александр Тихонович резво сбегал с лестницы.
   А я успел заметить, что снаружи,  возле  здания,  на  осеннем  солнышке
стоит мой дорогой дядя Миша, не подозревающий, в  какой  переплет  он  нас
затащил. А возле него, под охраной солдатиков, маются Майоранский и Лядов.
   И как раз в тот момент все они  обернулись  и  исчезли  из  поля  моего
зрения.
   Я остался наедине с судьбой.
   Такой трудной задачки мне еще не приходилось решать.
   Я раздвоился.
   Я остался для сержанта полковником и как  таковой  подтолкнул  Егора  к
выходу, но обернулся к полковнику в виде того генерала, что захватил здесь
власть и лишил таковой моего дядю Мишу.
   Полковник смутился и  приостановил  бег.  Какие  бы  сомнения  тебя  ни
охватывали,  вряд  ли  ты  закричишь   настоящему   генералу,   чтобы   он
остановился.  Такой  окрик  надо  обдумать,  к  нему  положено   внутренне
подготовиться и подумать при этом, насколько тебе  дорога  карьера  и  что
вообще для тебя важнее: карьера или справедливость?
   Пока эти мысли бороздили чело полковника, я вытолкал Егора на улицу.
   На свету, на зеленой траве, на поляне,  обрамленной  елями,  стоял  наш
вертолет. Вертящийся винт прижимал траву.
   На полпути к нему шагал генерал дядя Миша.
   Перед ним семенили к вертолету бериевские биологи.
   Дядя Миша остановился, обернулся к нам и сердито спросил:
   - Вы что, ночевать там собрались?
   Словно мы с ним заранее договорились обмануть охрану  и  привести  всех
биологов и их преследователей именно  на  эту  поляну  и  к  генеральскому
вертолету, прежде чем его захватит наш соперник.
   - Ну, скорее, - велел  он  мне,  одним  глазом  наблюдая  за  тем,  как
Майоранский и Лядов забираются в кабину.
   Тут  из  госпиталя  выскочил  полковник,  и  дядя  Миша  поднял   руку,
останавливая его.
   - Не беспокойтесь! - крикнул он. - Все под контролем!
   Усаживаясь рядом со мной в перенаселенном вертолете, дядя Миша сказал:
   - Не  будет  он  ничего  предпринимать,  пока  нет  указаний.  А  новый
руководитель проекта от ФСБ пока принимает свои фронтовые  сто  граммов  с
комбригом. Славные ребята. Видишь, до чего страну довели!
   Я стал спорить с дядей Мишей. У нас принято обвинять в гибели страны  и
распаде экономики своих личных недругов. Для одного - это коммунисты,  для
другого - демократы, а для дяди Миши - соперники из ФСБ.
   Вертолет пошел вверх.
   - Все на борту? - спросил дядя Миша.
   - Верки нет, - сказал Егор. - Она ведь тоже схватила дозу, только  сама
этого не знает.
   - Она другого не заслужила, - сказал Лядов.
   Он-то себя виноватым не чувствовал. Он уже ожил. Как  я  понимаю,  дядя
Миша объяснил биологам, что план уничтожения Земли пока  не  сработал,  но
есть шансы возвратиться в Чистилище живыми.
   Агенты Берии решили, что они избегли наказания. По крайней мере здесь.
   - Гарик, - попросил меня генерал Миша, - ты  не  можешь  включить  свой
радар?
   Все обернулись ко мне,  подозревая,  что  сейчас  я  вытащу  курицу  из
цилиндра.
   - Вы имеете в виду девушку?
   - Да, - сказал генерал. - Мы ведь не приговаривали ее к смертной казни.
   Вертолет наклонился и пошел прочь от домиков и бараков военной части  в
сторону станции.
   - Я думаю, - сказал я, - что она пошла к автобусной остановке. И должна
быть поблизости. Вы можете потерять три минуты?
   - Но не больше, -  пробурчал  дядя  Миша.  У  него  катастрофически  не
хватает чувства юмора, а в стрессовых ситуациях оно вообще пропадает.
   Я подошел к дверце вертолета и распахнул  ее.  Внутрь  ворвался  теплый
воздух.
   Пилот, обернувшись, что-то закричал мне.



18. ГАРИК ГАГАРИН

   Генерал помахал мне рукой.  Он  знал  о  некоторых  моих  способностях.
Пожалуй, я у него единственный настоящий  инопланетянин.  Хотя  кто  может
ручаться? В секретных организациях Российской Федерации можно и говорящего
крокодила отыскать.
   Я шагнул наружу, и следом мне раздалось коллективное "Ах". Все поверили
в мое самоубийство.
   Я же понесся по  касательной  над  лесом,  над  деревенской  улицей,  к
автобусной остановке, возле которой никого не было.
   Я чувствовал страх Веры.
   Она шла дорожкой - ей оставалось до автобусной остановки метров сто.  И
она уже решила для себя, что не будет выходить на открытое пространство и,
лишь когда автобус остановится, побежит к нему.
   Я опустился перед ней. Метрах в десяти. Но  сделал  так,  словно  я  не
прилетел с неба, а прятался за кустом.
   - Вера, - сказал я, - только не волнуйтесь, не стреляйте из  пистолета,
а сначала выслушайте меня.
   Она и в самом деле вытащила трофейный пистолет.
   Я увидел круглую дырочку, в глубине которой затаилась пуля.
   Я не двигался, как не двигается опытный  дрессировщик  перед  новеньким
тигром в своей труппе.
   - Чего надо? - спросила девица грубо.
   Все равно она была хороша и мне нравилась.
   Конечно,  я  мог  бы  показаться  ей  кем-то  приятным  или,  наоборот,
страшным. Но не хотелось.
   - Когда  вы  были  в  подземелье.  Вера,  -  сказал  я  мягким  голосом
врача-психиатра, - вы получили смертельную дозу яда.
   - Чепуха, - сказала Вера. - Я туда  не  подходила.  Там  Лядов  был.  И
Майоранский. Только Лядов в костюме... и еще Егор, тот  хороший  парнишка.
Они умерли?
   - Все живы.  Инкубационный  период  -  четыре  с  лишним  часа.  Теперь
осталось три.
   - Не врете?
   - Нет, не вру, - ответил я. - И у меня нет времени.
   - А вы что предлагаете? Разве есть сыворотка?
   - Пока нет, - сказал  я.  -  Но  есть  выход.  Для  этого  надо  срочно
вернуться в Питер.
   - Но  как?  -  Вера  была  неглупой  девушкой  и  по  крайней  мере  не
намеревалась тратить время зря.
   - У нас есть вертолет.
   - Где?
   - Через минуту он опустится у автобусной остановки.
   - А почему вы хотите мне помочь?
   Я пошел к автобусной остановке, Вера опустила руку с пистолетом.
   - Мне вас жалко, - сказал я.
   - А что будет в Питере?
   Мы вышли к автобусной остановке.
   Прямо на дорогу опускался вертолет.
   - Пистолет придется отдать мне, - сказал я.
   - И не подумаю.
   - Тогда через три часа вы умрете. Даю слово. Я проверял. Это не попытка
вас запугать.
   - А я думала, что мне ничего не грозит, - сказала Вера.
   Она протянула мне пистолет.
   Я хотел выкинуть его в кусты, потом передумал и положил в карман.
   Мы побежали к вертолету. Ветер от винтов сбивал с ног.
   Генерал протянул руку, помогая Вере забраться внутрь.
   Я вспрыгнул за ней.
   Должен  сказать,  что  наши  спутники  куда  больше   удивились   моему
возвращению, чем появлению Верки-снайпера.
   Они все ахнули, как и тогда, когда провожали меня в смертельный прыжок.
   Но когда вертолет поднялся, гул вопроса и удивления  затих  и  сменился
реакцией на появление Веры.
   Она тоже не ожидала увидеть столько врагов сразу.
   - Это она! - кричал Майоранский. - Она допустила вымывание отравляющего
вещества в жизненно важные области.
   - Вот именно! -  Лядов  тут  же  заразился  терминологией  от  старшего
товарища. - Она обрекла нас на неизбежную гибель. Подтвердите!
   Он потребовал подтверждения от Егора, который, с его точки зрения, имел
какие-то особые связи с теперешним начальством,  и  потому  к  его  мнению
положено было прислушаться.
   - Так, - сказал генерал. - У нас впереди час полета. Если нас не собьют
у цели.
   - Почему? - спросил Лядов.
   - Потому, - ответил генерал. - Вопросы здесь задаю я. Сейчас каждый  из
вас получит по десять минут, чтобы  рассказать,  как  он  дошел  до  жизни
такой. Мне нужна общая картина. Я никого не намерен судить, так как  почти
все здесь пользуются правами  экстерриториальности  и  к  тому  же  многие
обречены на скорую и ужасную смерть. С кого начинаем?
   Уютно шумели винты вертолета, было тепло.
   - Начнем с меня, - сказал Егор. -  Я  живу  там,  в  Нижнем  мире.  Его
называют по-разному. Но я недавно там живу, и мне хочется вернуться. Когда
я заподозрил неладное, а потом узнал, что  консулы,  и  в  первую  очередь
Берия, замыслили ликвидировать Верхний мир, чтобы  сохранить  свою  власть
над Нижним миром, я решил обязательно сообщить обо всем моим  друзьям.  Но
не был уверен,  что  они  получили  мое  послание,  а  главное,  осознали,
насколько все серьезно. И тут я узнал от доктора Фрейда о вакцине и о том,
что Берия хочет послать в наш мир двух биологов, которые  должны  отравить
Землю.
   Егор старался говорить быстро, четко, короткими фразами.
   Время от времени его перебивали то Лядов, то Майоранский.  Им  хотелось
выглядеть  наивными  учеными  не  от  мира   сего,   которые   подчинялись
демонической  силе  бывшего   министра.   От   убийства   коменданта   они
открестились хором, пистолет якобы нашли случайно.
   Вера молчала. Тогда Егор поведал о том, как встретил ее  на  трамвайной
остановке и снова у вокзала в Бологом.
   Егор закончил рассказ тем, как Вера заточила в подвале биологов.  Лядов
закричал:
   - Она все знала!
   Вера пожала плечами.
   - Я испугалась, - сказала она. - Я испугалась, что эти мерзавцы отравят
и нас с Егорушкой.
   И снова замолчала.
   Егора сменил  Майоранский.  Он  был  велеречив,  но,  как  ни  странно,
умудрился никакой информации не дать.
   Да, он работал некогда в лабораториях МВД, но только  как  теоретик.  И
отправился сюда, так как боялся, смертельно боялся  всех  -  и  Лядова,  и
Берию.
   Лядов же почти повторил монолог Майоранского за  тем  исключением,  что
боялся Майоранского  и  Берию,  сам  же  происходил  из  породы  овечек  и
филантропов.
   - Нам все ясно, - перебил его дядя Миша. - Ничего нового нам от вас  не
услышать. Остался пустяк, осталось узнать от прекрасной дамочки,  как  она
попала в эту историю. Только честно.
   - Я служила людям! - неожиданно призналась она.
   - Быть не может! - возразил Лядов. - Верится с трудом.
   - Я работала. Я сопровождала Егора, - убежденно повторила девушка.
   -  Значит,  сопровождала,  -  сказал  дядя  Миша  ласковым  голосом.  -
Заботилась?
   - В определенном смысле - да.
   Вера откинула упавшую на лоб прядь волос.
   - И заперла его в подвале?
   - Поймите меня правильно, - сказала Вера. - И  постарайтесь  встать  на
мое место. Я уже знала, что эти убийцы готовы  на  страшное  преступление.
Что-погибнет вся Земля, в том числе мои родные и я сама. Все, что свято  и
дорого...
   Голос девушки неубедительно дрогнул.
   - И вы заперли его в подвале?
   - Я вижу, как Лядов опрокидывает баллон и  из  него  выходит  яд.  Я  -
слабая женщина. Я ничего не могу сделать  для  Егора.  Но  я  могу  спасти
Землю... и закрыла дверь. Потому что, если бы я этого не сделала быстро  и
неожиданно, они бы вырвались наружу! И вырвался бы яд.
   - Врет, - сказал Лядов.
   - Я тоже так думаю, - поддержал его дядя Миша.
   Я же чувствовал всеми фибрами души, что Вера лжет. Ложь  лезла  из  нее
как кисель, с каждым словом.
   - Ну почему, почему мне не верят!
   - А потому. Вера, - ответил дядя Миша, - что нормальный человек, а  тем
более журналист, узнав о таком деле  и  даже  приняв  в  нем  участие,  не
побежит в  лес  прятаться,  не  поспешит  к  автобусной  остановке,  чтобы
убраться отсюда, а ринется в воинскую часть поднимать тревогу.
   - И когда меня сочтут сумасшедшей и посадят в тюрьму, я спокойно  помру
от яда. Вы же мне обещаете такую участь.
   - Но, может, стоило попробовать?
   - Ах, хорошо быть генералом! - воскликнула Вера. - Вас  нельзя  пороть,
сажать на гауптвахту и прогонять сквозь строй.
   - Что ты несешь, девочка! -  Майоранский,  видно,  решил  выступить  на
стороне победителей. - Товарищ генерал знает, что делает.
   - Товарищ генерал знает, кого кушать, - упрямо сказала Вера.
   Генерал не успел ответить, потому что пилот выгнулся в салон и  помахал
рукой, призывая генерала.
   Дядя Миша прошел к пилотам, и мне  было  видно,  как  покачивается  его
ровно причесанная голова. Что-то было неладно.
   Генерала не было минут пять.
   Я посмотрел на часы. Мы уже летели около двух  часов  -  так  незаметно
промчалось  время  в  импровизированных  интервью.  Под  нами   начинались
пригороды Петербурга.
   Вера смотрела  в  иллюминатор,  облаченная  в  белые  одежды  моральной
чистоты. Я ей не верил.
   Лядов и Майоранский тихо ссорились - в чем-то обвиняли друг друга.
   Егор спросил меня:
   - Как Калерия Петровна?
   - Спасибо, не болеет, - ответил я.
   - Работает? А Катрин?
   - И Катрин, и Тамарочка, и Саша Добряк - все на своих местах. Скучаешь?
   - Жутко скучаю. Я так надеялся, что Леонид Моисеевич  изобрел  вакцину,
но она уже прекращает действие - я скоро помру.
   - Не помрешь. Не удастся. Мы уже подлетаем.
   Вернулся дядя Миша.
   - Велят возвращаться, - тихо сказал он мне.
   - А вы?
   - Приказал пилотам лететь пониже. Не  будут  же  они  нас  сбивать  над
колыбелью революции.
   - Вы рискованный генерал, дядя Миша, - сказал я.
   - Вернее всего, сегодня уже бывший генерал.
   - Была бы Родина цела, - ответил я неведомой цитатой.
   - Молодец.
   - Егор, - позвал генерал, - ты в топографии хорошо разбираешься?
   - Петербург я знаю только приблизительно.
   - Вот тебе карта, а вот иллюминатор.
   - Товарищ генерал, - вмешалась Вера, - предоставьте это мне. Я пройду к
пилотам и все объясню.
   - Вы уверены, что сделаете это правильно?
   - Совершенно уверена, потому что сама нашла тот завод и  провела  возле
него самые интересные дни моей жизни.
   - А если вы нас посадите неправильно?
   - Когда сядем, тогда и будем решать, - ответила Вера.
   Наглое существо. Но как хороша собой!
   - Идите.
   Вера поднялась и прошла к пилотам.
   - Это недалеко от Московского вокзала,  -  сказал  Егор,  -  оттуда  до
вокзала трамвай ходит.
   - Трамваи на моем плане не указаны.
   - Что представляет собой переходник? С вашей стороны? Он охраняется?
   - Там сидит Феничка. Птичка Феничка.
   - Попроще, Егор, - сказал генерал. - Что за птица?
   - Большой лохматый неопрятный  человек  с  лысой  желтой  головой,  как
бильярдный шар для слонов. У него там лилипуты.
   - Это сотрудник Берии? - спросил генерал.
   - Нет, он сам по себе.
   - Откуда знаешь? - спросил генерал.
   - Он так себя ведет. И меня выпустил.  Потому  что  поверил,  что  хочу
остановить вот этих... биологов.
   - Так ты с самого начала за нами следил?! - воскликнул Лядов.
   - А вы только сейчас поняли? - усмехнулся  Майоранский.  -  Вы  наивный
человек. И именно ваше легкомыслие погубило всю операцию.
   - Смотри, - сказал м