ть по дороге?
   - Ему надо было отыскать знакомых, которые живут на Подьяческой.
   - На какой Подъяческой! - вдруг завопил Берия.
   Рикша не смог понять, что прогневило министра Госбезопасности.
   - Он не сказал. Или не знал.
   У стариков в Чистилище память никуда не годится. Рикша  знал,  что  его
задание - выслеживать обитателей Смольного. Кто куда пошел, к кому, зачем?
Что касается доктора, то к рикше специально примчался велосипедист,  велел
догнать доктора и отвезти туда, куда тот пожелает. Рикша это и сделал.
   - Я потом с ним пошел, пешком.
   - Зачем пошел? - спросил Берия.
   - Моя коляска по набережной не проходила. Я ее  оставил  и  с  доктором
пошел.
   - Как он к этому отнесся?
   - Не знаю. Может, огорчился, а может, обрадовался.
   - Идиот! Это же важно!
   Слушая рикшу, своего давнего и полезного агента, Берия понимал уже, что
виноват  сам.  Позволил  Крошке  говорить  при  докторе.  Что-то   доктора
связывает с преступниками. И это нельзя  пускать  на  произвол  судьбы.  В
конце концов не исключено, что доктор - один из этой компании, тоже  враг,
которой копает под Берию. И тогда его нужно  уничтожить.  Уничтожить...  а
что тогда делать с операцией "Гадюка"?
   - Вот именно, гадюка! - воскликнул Берия, чем удивил рикшу.
   - Простите, вы ко мне? - спросил он.
   - Ни в коем случае, - отмахнулся Берия. - Я придумал название операции.
И неплохо получилось. "Гадюка"! Как тебе нравится?
   - Очень нравится, - неубедительно произнес рикша.
   - Тогда продолжай. Продолжай.
   - По берегу канала Грибоедова мы пошли до Большой Подъяческой.
   - Дальше, дальше!
   Рикша вспоминал с трудом.
   - Я много времени провожу на свежем воздухе,  -  сообщил  он  Берии.  -
Людям нужен свежий воздух и физические упражнения.
   - Отлично, - взял себя в руки Берия. - Замечательно. Вы дошли  до  угла
Большой Подъяческой улицы.
   -  Там  что-то  было,  несущественное,  но  потом  появилась   женщина.
Любовница доктора.
   - У доктора любовница?
   - Неприятная, одетая не по моде, грубая  в  обращении,  короткое  синее
пальто, желтый берет. Когда я  руководил  учреждением,  то  никогда  таких
типов ко мне не допускали.
   - Продолжай. -  Берия  из  последних  сил  держал  себя  в  руках.  Ему
смертельно надоели недоумки и вялые зомби - ни на кого нельзя положиться!
   Рикша  уставился  на  Лаврентия  Павловича  очень  светлыми   безумными
глазами. Все остальное в нем - рамки. Серая рама  -  лицо,  белая  рама  -
космы.
   - А меня они не взяли, - сказал он. - Обидно, правда?
   - Куда не взяли? Ты не торопись, думай. Тебя обидели, не  взяли.  Потом
появилась молодая женщина. И что она тебе сказала?
   - Ничего, она даже разговаривать со мной не  стала.  В  синем  коротком
пальто, черная ведьма!
   - Куда тебя не взяли?
   - Вспомнил! Они с доктором в подъезд вошли и закрылись. А я ведь  стоял
и слышал.
   - Молодец! Что ты услышал?
   - Она сказала - пойдем, я покажу.
   - А он что сказал?
   - А он еще раньше спросил.
   - Что он спросил? Что?
   - Мне нужно... он сказал, что ему нужно. Нет, нужен...
   - Кто?
   - Не кто - а что! - с торжеством ответил рикша. - Адрес ему был нужен!
   - Чей?
   - Этой самой... не помню! Я, знаете, плохо фамилии  запоминаю.  Мне  не
раз на  это  указывали  ваши  коллеги,  Лаврентий  Павлович.  А  вот  ваше
имя-отчество отлично помню. Потому что оно имеет значение.
   - Спасибо. - Берия был мягок  и  вежлив  -  со  стороны  такой  кажется
пантера, засевшая в кустах. Но  мгновение  -  она  соберется  в  снаряд  и
выстрелит собой. - Значит, доктору была нужна женщина, девушка, правильно?
   - Как точно! Как прозорливо. - Рикша старался лестью защитить себя.
   - А как выглядит эта девушка?
   - Которая в подъезде?
   - Которую искал доктор.
   - Высокая, - сказал рикша, - худая,  лицо  простонародное,  да,  именно
простонародное, но не лишенное красоты. Такое,  знаете,  точеное,  профиль
точеный, лоб широкий, высокий, головного  убора  не  наблюдается.  Куртка,
именно куртка, такая же, как и у него...
   - У кого? - Берия вцепился когтями в плечо рикши. Тот  дергал  головой,
чтобы освободить прядь белых волос.
   - Вы же сами сказали.
   - У кого? - Берия не сдержался. Ударил ладонью рикшу по щеке. Несильно,
но злобно. Таким несильным ударом можно сорвать кожу со щеки.
   Рикша сглотнул  слюну,  хлюпнул  носом.  Он  не  посмел  заплакать  или
закричать.
   - С кем была девушка?
   - С молодым человеком.
   Рикша говорил быстро и отрывисто,  он  боялся,  что  Берия  ударит  его
снова.
   - Как ее зовут?
   - Я его близко не  видел.  Они  ко  мне  не  подходили.  Только  доктор
подошел.
   -  Не  сходится,  -  сказал  Берия.  -  Показания  твои  не   сходятся.
Получается, что доктор с этой... в желтом берете вошли  в  подъезд,  а  из
подъезда вышла другая девушка, но ты ее близко не увидел?
   - Нет. - Рикша даже руками замахал. - Они в подъезде  посекретничали  и
вышли, прошли по  Большой  Подьяческой,  зашли  в  дом  номер  двенадцать,
пробыли в нем полчаса, а потом вышли уже вчетвером.
   - Вот! - обрадовался Берия. - Всех вас лупить надо! Пока  не  применишь
физического воздействия, вы все путаете.
   Голос был строгим, но не грозным, даже скорее печальным. Берия вроде бы
жаловался рикше на то, с какими бестолочами ему приходится работать.
   - Вот именно, - обрадовался рикша, который понял, что  больше  бить  не
будут.
   - Номер двенадцать?
   - Большая Подьяческая, дом  номер  двенадцать,  над  подъездом  надпись
по-латыни, одно слово - "сальве".
   - Сальве, - повторил Берия. - И куда они пошли?
   - Трое - по улице прочь, а доктор подошел ко мне и поехал обратно.
   - Девушку и парня узнаешь?
   - Непременно, - сказал рикша.
   - Тогда иди отдыхай. Катайся по городу, поближе  к  каналу  Грибоедова.
Если что-то узнаешь, сразу возвращайся на пост.
   Рикша кивнул. Он  знал,  что  Лаврентий  Павлович  установил  посты  на
расстоянии километра. Постовые были снабжены хорошими велосипедами и  если
получали донесение, то могли понестись стрелой, и Берия получал  сообщение
куда быстрее, чем другие консулы и даже Верховный вождь. Которого  уже  не
было на свете.
   Берия позволил себе  легко  улыбнуться.  Улыбка  у  него  была  жуткая,
узкогубая, губы разъезжались в стороны и становились нитью.
   Рикша вышел.
   Берия задумался.



9. ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ

   Берия не сомневался в том, что рикша видел именно  ту  девицу,  которую
надо поймать. И ее спутника, который представляет большую  опасность,  чем
девица. Это он забирался под потолок зала и слушал, о чем говорят консулы.
И мог наслушаться ненужных для мелких людей подробностей.
   Крошка,  конечно  же,  опоздает  со  своими  сообщениями  -   ей   надо
встретиться с генералом, разговорить его... А тут  судьба  подарила  адрес
опасной девицы.
   Время поджимало.
   Надо было серьезно поговорить с доктором и понять, случайно он вляпался
в эту историю, или он давнишний предатель.
   Надо было послать экспедицию на поимку девицы и ее спутника.
   Что сделать сначала?
   Берия вызвал к себе сержанта и приказал  ему  отправиться  в  Шахматный
клуб на Елагин остров, взять там двух человек и  привезти  в  Смольный.  И
собрать свободных людей внизу, ждать приказаний.
   Сам спустился в лабораторию.
   Если вызвать доктора к себе в кабинет, тот  будет  готов  к  разговору,
соберется, придумает ложь.
   Нет, брать его надо тепленьким, сонным, из постельки.  Недаром  столько
лет чекисты работали без ошибок - надо арестовать врага на рассвете, и  он
поплывет.
   В лаборатории все было тихо.
   Доктор  сидел  за  рабочим  длинным  столом,  уткнувши  длинный  нос  в
микроскоп. Тварь проклятая!
   Остальные - оба ассистента  и  санитары  -  тоже  занимались  какими-то
делами...
   - А ну, все долой! - закричал Лаврентий Павлович. - Долой  из  комнаты!
Катитесь!
   Белые халаты побежали, кто как мог, к двери.
   А Берия смотрел на Леонида Моисеевича.
   Доктор сразу уменьшился, съежился, он не был отважным человеком и  ждал
этого визита. Не знал, как Берия расправится с ним, но не  смел  надеяться
на то, что его отсутствие прошло незамеченным.
   Берия медленно подошел к  доктору,  изображая  статую  командора,  хотя
оценить медленную поступь было некому.
   - Ты знаешь, что пришел твой последний час? - спросил Берия, точно  как
командор.
   - Лаврентий Павлович!
   - Молчать! На колени!
   - Что вы сказали? - Приказ  Берии  не  дошел  до  испуганного  сознания
Леонида Моисеевича.
   Берия толкнул доктора, сильно, расчетливо, так, чтобы  тот,  падая,  не
задел стол с препаратами и приборами - стол был нужен.
   Доктор грохнулся на пол, сел и постарался сразу подняться.
   - Где они? - зарычал Берия.
   - Кто они?
   - Где твоя подружка Люся Тихонова и ее хахаль? Немедленно  отвечай!  Не
ответишь - убью. И ты знаешь мою биографию, я умею убивать, а такую мразь,
как ты, я давлю походя!
   Слова были банальными, как из дурного фильма, но в этом  мире  не  было
фильмов, и Леониду Моисеевичу, человеку всю жизнь страшно боявшемуся драк,
физического насилия, не пришло в голову, что  у  него  есть  иммунитет  от
бериевских угроз. Пока  доктор  -  единственный  носитель  тайны  вакцины,
которая позволяет хотя бы на несколько дней остаться там,  наверху,  Берия
не посмеет ничего с ним сделать.
   Где-то Леонид Моисеевич читал формулу Солженицына: "Не верь, не  бойся,
не проси".
   Формула касалась поведения  на  допросе.  Потому  что  все  следователи
устроены совершенно одинаково. Они пугают, обманывают  и  ждут,  когда  ты
попросишь милости.
   Хорошо пользоваться этой формулой в разговоре на кухне или  хотя  бы  в
комнате участкового.
   Но когда тебе угрожает смертью сам главный чекист Советского Союза,  то
лучше ничего не слышать, умереть, провалиться сквозь мраморный пол...
   Берия подцепил доктора за рукав халата и стал тянуть наверх, чтобы  тот
встал.  Поднять  доктора  отвыкшему  от  физических  упражнений  Лаврентию
Павловичу было нелегко. Тем более что доктор не хотел ему помогать и,  как
маленький капризный ребенок, которого бабушка хочет посадить за стол  есть
манную кашу, сопротивлялся пассивно, но эффективно.
   Берия отпустил доктора и  стал  шарить  по  столу  в  поисках  тяжелого
предмета, отыскал ступку и поднял ее, чтобы раздробить доктору  голову,  и
тот закрылся руками.
   И тут вошел охранник из старых и сказал:
   - Люди ждут приказаний.
   - Знаешь рикшу? - спросил Берия, кладя на стол ступку и сразу сбрасывая
с себя личину страшного палача.
   - Так точно.
   - Он ждет у выхода. Он покажет вам, как доехать до Большой Подьяческой.
Задерживайте там всех подозрительных.  Но  главная  добыча  и  моя  личная
благодарность: молодая девушка по имени Людмила  Тихонова.  Ты  запомнишь,
или мне самому для них повторить?
   - Обижаете, Лаврентий Павлович, - сказал охранник.
   - Слава богу, хоть один нашелся. С этой девкой должен быть  парень.  Он
мне нужен еще больше. Запомнил?
   - Запомнил.
   - Все дома  осмотреть.  Они  могут  сменить  квартиру:  подозрительные,
черти!
   Берия обернулся к сидящему на полу доктору:
   - Они сменили квартиру?
   И вопрос  оказался  столь  неожиданным,  что  доктор,  не  желая  того,
ответил:
   - Конечно, сменили!
   - И далеко переехали?
   Доктор  замолчал.  И  даже  удары   ногой,   носком   ботинка,   вполне
болезненные, не смогли заставить его заговорить.
   - Больше мне от тебя и не нужно, - сказал Берия. - Ты обречен.  Вставай
и работай.
   - Я не буду работать.
   Охранник от дверей спросил:
   - Нам можно идти?
   - Так чего волыните? Идите, и поскорее! Летите, молодцы!
   Берия вновь занялся доктором.
   - Подумай, Фрейд, - сказал он. - Ты мне  нужен,  пока  полезен.  Только
попробуй устроить забастовочку! У меня уже есть  доктор,  подобрал  его  в
Москве. Он тоже вакциной занимается. Может, еще не всего достиг, но завтра
достигнет. Главное - желание.
   И лишь тут доктора посетило озарение:  нет  у  Берии  никакого  другого
доктора, не может он без Леонида Моисеевича  обойтись!  Потому-то  он  так
гневен.
   - Ты теперь ходишь по ниточке, -  сказал  Берия.  -  Никаких  ошибочек,
никакого вредительства. Твои ассистенты - мои люди,  над  твой  головой  -
видишь дырку? - сидит наблюдатель. Так что делай выводы.
   Доктор медленно поднялся на ноги.
   Куда медленней, чем мог.
   - Мне трудно, - сказал он с трудом, - мне трудно работать...  мне  надо
отдохнуть. После ваших избиений мне нужно отдохнуть.
   - Сначала ты мне все расскажешь: откуда знаешь Людмилу Тихонову, почему
побежал к ней, кто за ней стоит... Я из  тебя  вышибу  сведения.  А  потом
отдохнешь на своем рабочем месте.
   Берия был все еще уверен в своей  силе,  не  замечая,  что  доктор  уже
меньше боится его, что доктор догадался: Берия его не убьет.
   - Ну! - крикнул Берия.
   Доктор смотрел куда-то за его плечо.
   Берия резко обернулся.
   Там стоял один из велосипедистов, в левой руке держал  арбалет,  правый
рукав был распорот, и по нему струилась кровь.
   Жидкая кровь Чистилища.
   - Что? - спросил Берия, отступая. Он терял смелость, когда видел  кровь
и оружие.
   - На нас напали, - сказал велосипедист.
   - Кто? Кто посмел?
   - На нас напали люди Клюкина, - сказал велосипедист. - С ними монахи. А
у нас мало людей...
   - Где люди, где?
   - Вы послали людей в город, искать преступников.
   - Эх, черт! - Берия  сообразил,  что  ошибся,  забыл  об  опасности,  о
возмездии за Ларису.
   Он вышел в коридор, велосипедист отстранился, чтобы не испачкать кровью
Лаврентия Павловича.
   Главное, как понимал Лаврентий Павлович,  быстро  провести  в  Смольный
Майоранского и Лядова, чтобы они не  попали  в  руки  напавших.  Остальное
уладится...
   В коридоре у дверей стояли тесной группой ассистенты и санитары.
   И два охранника.
   - Оружие есть? - спросил Берия у Гоглидзе, старшего из ассистентов.
   - В шкафу. Тесаки и два арбалета, - сказал Гоглидзе.
   - Вооружи людей, запри дверь, чтобы до  ваших  приборов  и  до  доктора
никто не добрался. Все ляжете, а доктора мне сохраните, ясно?
   - Мы постараемся, Лаврентий Павлович, - сказал Гоглидзе, который считал
себя дальним родственником  Берии.  Он  получил  образование  и  раньше  в
Госбезопасности не служил. Только здесь вступил в ряды, по необходимости.
   - Ты за мной! - велел Берия раненому велосипедисту.
   Пока они шли по коридору к лестнице, Берия допрашивал велосипедиста:
   - Что произошло? Сколько их? Сколько наших? Какие потерн?
   Велосипедист отвечал неуверенно, да и понятно -  он  был  в  парке,  на
обходе, когда к Смольному побежали монахи.  Он  выстрелил  раз,  вроде  бы
кого-то убил и тут же получил стрелу. Еле смог добраться до Смольного.
   Эх,  сержант  повезет  шахматистов  через  главный  вход!  Он   же   не
подозревает, что на Смольный напали.
   В бою у Смольного произошел перерыв, пауза, в которой нападающие искали
новые пути к овладению цитаделью большевиков, а защитники зализывали  раны
и решали проблему - убежать или сражаться.
   Появление Берии несколько изменило настроение его войска.
   Он даже кричать не стал.
   Он прошел к тем велосипедистам, что охраняли входные двери и дежурили у
окна первого этажа. Он говорил так:
   - Ребята, они пришли, чтобы всех убить. Жестоко и безжалостно.  Убегать
нам некуда. Они выследят нас поодиночке и затравят как  зайцев.  Мы  можем
остаться в живых и существовать дальше, если не  пустим  их  внутрь.  Ясно
вам?
   - Ясно, - ответил за всех сержант. - Но что делать? Поглядите,  сколько
их.
   Берия посмотрел в окно. Нападающие не скрывались.
   Справа стояли толпой черные монахи владыки Никифора, человек  тридцать.
Слева  -  ополченцы  Клюкина.  Их  было  меньше,  но  Клюкин  снабдил   их
бронежилетами и кольчугами -  что  удалось  добыть  по  музеям  -  и  даже
шлемами. Они и вооружены были посерьезнее.
   Вожди  стояли  сзади  своих  армий.  Клюкин  с   Грацким,   Никифор   с
Победоносцевым.
   На земле между ними и зданием  лежали  два  тела  -  оба  велосипедисты
Берии. Если кто-то погиб или  был  ранен  у  монахов  или  ополченцев,  их
оттащили за боевые порядки.
   Как раз между армиями тянулась дорожка, что вела к Смольному.
   На ней вот-вот могли показаться шахматисты - и это будет катастрофой  -
вряд ли сейчас Клюкин и его союзники  помнят  о  договоренностях  недавних
часов или дней. Их не  так  волнует  поход  в  Верхний  мир,  как  желание
разделаться с Берией.
   Наверное, не  стоило  там,  у  Биржи,  убивать  Ларису  и  Чаянова,  из
тактических соображений не стоило, - но момент был слишком удобным,  чтобы
им не воспользоваться. Не удержался он. Как тот  скорпион.  Да-да,  именно
как тот скорпион.
   Но ведь сделал он это в надежде на то, что вину свалят на  сумасшедшего
солдата.
   Почему же так не подумали?
   Почему решили, что виноват Берия?
   Он же ушел оттуда сразу, и никто его не видел.
   Можно попытаться переговорить врагов, не доверяя им, разумеется,  и  не
ожидая доверия с их стороны.
   - Тащите пушку, - приказал Берия.
   - Ах, боже мой! - откликнулся сержант. -  Ну  как  же  мы...  ну  прямо
головы садовые!
   И он принялся кричать на велосипедистов, заставил троих побежать за ним
на склад.
   А Берия тем временем велел принести рупор.
   Рупор  часто  использовался  в  Смольном.  Берия  любил   кричать   или
приказывать в него, чтобы голос грохотом пустых бочек катился по коридору.
   Берия подошел к окну, в нем давно не было стекол.
   Он крикнул в рупор:
   - Клюкин, ты чего сюда пришел?
   - Сдавайся, Лаврентий! - откликнулся Клюкин. - Тебе все равно не  жить.
Ты зачем убил наших товарищей?
   - Каких товарищей?
   - Не крути, Лаврентий. Ты головы в Невку кинул, тебя видели.
   - Клянусь, что я не имею никакого отношения к этим событиям. Я даже  не
знаю, умерла ли Лариса, или ты шутишь.
   - Дай сюда!  -  Клюкин  выцарапал  арбалет  из  рук  своего  солдата  и
выстрелил в Берию.
   Стрела не долетела до здания и косо вонзилась в голую землю.
   Тут же по ступенькам лестницы сбежал один  из  велосипедистов  Берии  и
поднял стрелу.
   - Не смей! - закричали солдаты Клюкина.
   - Брось вещь! - кричали монахи.
   Некоторые даже побежали к  велосипедисту,  но  тот  успел  вернуться  в
Смольный, а когда другой  солдат  приблизился  к  ступенькам,  он  получил
стрелу в грудь - велосипедисты были наготове.
   - Молодец! - крикнул в рупор Берия.
   Он видел, что его армия подготовлена к бою куда лучше.
   И понятно  -  он  учил  велосипедистов  воевать,  и  им  приходилось  и
стрелять, и убивать людей... а солдаты Клюкина были декоративными.
   В коридоре послышался грохот.
   Катили сооружение, созданное еще  в  давние  времена,  когда  в  городе
воевали банды.
   Это была катапульта. Ее называли пушкой.
   Если оттянуть  ложку,  то  она,  освободившись,  метала  вперед  горсть
металлических шариков или гравия.
   - Клюкин, уходи! - крикнул Берия.
   - Сдавайся, убийца! - крикнул Клюкин.
   - А вам что здесь делать, братья? - спросил Берия  монахов.  -  Шли  бы
молиться.
   - Эй! - завопил Клюкин. - Войско,  к  бою  готовьсь!  Вперед  на  штурм
преступника и убийцы Лаврентия Берии,  объявленного  вне  закона  в  обоих
мирах, шагом марш!
   И тут забил настоящий барабан. Берия даже не знал, что у  Клюкина  есть
барабанщик, и это ему не понравилось. Организуются, сволочи!
   Войска союзников направились в бой.
   Берия велел своим велосипедистам держать наготове холодное оружие.
   - Подпускай их поближе, - сказал он, бросив рупор на пол. -  Подпускай,
но без моего приказа не стрелять.
   Пушку-катапульту подтащили к дверям, но не открывали их.
   Велосипедист, который знал, как из нее стрелять, насыпал в ковш  гравия
и гвоздей.
   Берии было трудно поверить, что такая  большая,  но  серьезная  на  вид
игрушка может причи