сти были не хуже, чем отравляющие вещества фирмы Лядова.
Если бы прислушиваться и запоминать, он бы многое  узнал  о  температурных
режимах современных ядов, способах их употребления, от воды до  воздуха  и
даже вакуума, о летальной концентрации, при которой  яд  убивает  половину
всех живых существ, попавших в поле его  активности.  Он  даже  услышал  -
может быть, это и есть наш убийца, - о том,  что  Ви-икс  имеет  летальную
концентрацию в 0,015 миллиграмма на килограмм.
   Не все в беседе агентов было понятно - они многое пропускали,  для  них
очевидное.
   Егор не переставал, конечно, прислушиваться к беседе,  но  сбивался  на
собственные мысли. Агенты устали и подолгу молчали. А может, приближение к
цели заставляло их быть серьезными? Пугало?
   Если ты  работаешь  на  Лаврентия  Павловича,  ни  в  чем  нельзя  быть
уверенным.


   - Бологое, Бологое, - громко повторял проводник, пробираясь по  проходу
общего вагона. - Бологое, не просыпаем, встаем, собираем вещички.
   Егор очнулся.
   Поезд снова замедлял ход.
   За окнами замелькали огни.
   У Егора не было багажа. Такого в порядочную  гостиницу  не  пустят.  Из
одежды - только куртка, джинсы и соответственно трусы с майкой. Одежда  по
мере жизни  в  Чистилище  неизбежно  упрощалась.  Зачем  человеку  одежда?
Остаются лишь останки морали или, скажем, привычка ходить в  одежде.  Хотя
нудистов тоже немало, больше, чем в обычном мире. Почти всегда можно найти
голых на берегу Невы у Петропавловской крепости, они изображают там пляж.
   А некоторые ходят раздевшись по идейным соображениям.
   Еще не рассветало.
   Рука одного из мальчиков свесилась с полки.
   Все-таки начинается осень.
   Мимо купе Егора быстро прошли агенты.
   Егор поднялся и пошел к выходу.
   Кроме них, вагон покинули еще несколько человек - те, кто добирался  до
работы дальше, за Бологое, и выехал заранее.
   Так что под яркими фонарями на третьем пути  скопилось  довольно  много
народа.
   Почти никто не говорил, словно собрались на похороны. Все были сонные и
мрачные.
   Егор сразу отыскал глазами своих спутников.
   Они ежились, их, как и Егора, тревожно схватил утренний  холод.  Не  то
чтобы было очень холодно, Егор подумал, что градусов десять, не меньше, но
они ведь отвыкли от холода.
   А тут еще подул  ветер.  Так,  что  зашумело  в  вершинах  деревьев,  и
захлопали крыльями, завопили разбуженные вороны.
   Толпа растекалась ручьями через пути - некоторые к вокзалу, другие - по
ту сторону путей.
   Агенты Берии пошли к станционному зданию.
   Егор увязался за ними. Он шел  шагах  в  десяти  и  думал,  что  делать
человеку, у которого нет  денег.  Совершенно  нет,  ни  копейки.  Водитель
автобуса может его не пустить.
   Хорошо, в крайнем случае запомню номер автобуса и подожду рассвета.
   Как-нибудь дозвонюсь  до  института  -  даже  если  милостыню  придется
спросить.
   Резкий  женский  голос  командовал  маневровыми   паровозами,   которые
перевозили вагоны с путей на  пути,  формировали  составы  или  занимались
другими полезными делами.
   Егор, уже подойдя  к  вокзалу,  даже  не  сразу  сообразил,  что  слова
радиоголоса относятся к нему.
   Впрочем, никто не обратил на эти слова внимания, потому что люди  сочли
- продолжается разговор между своими, станционными.
   - Егора Чехонина просят пройти в комнату  дежурной  милиции.  Повторяю,
Чехонина Егора просят пройти  в  дежурную  комнату  милиции  к  лейтенанту
Свечкину.
   А когда Егор догадался, что  призыв  относится  к  нему,  он  замер  от
неожиданной радости.
   Когда  ты  уже  в  отчаянии  от  одиночества  и  невозможности   ничего
сделать... И уже впору садиться и опускать руки.
   И тут с неба доносится зов!
   Уверенный женский голос приказывает тебе отыскать Друга...
   Егор кинулся было в милицию и тут же понял, что  этого  делать  нельзя.
Милиция и лично лейтенант Свечкин  подождут,  пока  он  не  выяснит,  куда
направляются его враги.
   Егор пошел за хохолком Лядова. Даже постарался  приблизиться  к  ним  -
вряд ли они подозревают, что за ними следят. А хорошо бы подслушать, о чем
они говорят.
   Но воздух здесь, на Земле, куда  как  более  густ  -  он  полон  шагов,
дыхания, сдержанных голосов, шуршания подошв и шума ветра.
   Пришлось подойти совсем близко, даже толкнуть кого-то - тот  выругался,
и Лядов оглянулся. Впервые встретился глазами с Егором. Пока еще он его не
знает, но уже в следующий раз заметит.
   Но пока не страшно.
   Вот они идут в трех шагах спереди.
   Он только сейчас увидел, что Майоранский лысый -  он  зачесывал  волосы
вперед так, что не сразу догадаешься.
   А у Лядова узкие плечики.
   - Вы помните, как ехать? - спросил Майоранский.
   - Я скорее забуду, как маму звали, -  засмеялся  Лядов.  -  Я  на  этих
поездах и автобусах тысячу раз катался. У меня телка была в Питере.
   - Телка?
   - Девушка по-вашему. Из Питера. Я раз в неделю  к  ней  ездил,  а  жене
говорил, что консультирую химический техникум.
   Не площади стояло несколько автобусов. Свет в них был зажжен.
   Черные силуэты рассасывались по автобусам.
   Лядов прошел к автобусу N 72.
   Он был почти пустой.
   Егор отстал. Он запомнил автобус и побежал назад к станции.
   У дверей вокзала стоял милиционер.
   - Где мне лейтенанта Свечкина найти? - спросил Егор.
   - А вам на что? - спросил милиционер, сплюнул шелуху и забросил  в  рот
еще одну семечку.
   - Меня к нему по радио вызвали. Срочно.
   - По радио? Что-то не слышал.
   - Но у меня времени нет! Они уйдут.
   - А кто уйдет?
   Милиционеру было тоскливо, ему хотелось  развлечений,  но  не  хотелось
двигаться.
   Егор, чуть не толкнув его, вбежал в вокзал.
   Милиционер медленно развернулся и спросил вслед:
   - А тебе зачем?
   Более глубокой мысли он родить не смог.
   - Где милиция? - спросил Егор у мужчины в кожаной куртке.
   - Вон там. - Мужчина показал в дальний угол зала.
   Сзади топал милиционер.
   - Нет, ты погоди! - заявил он. - Ты не спеши...
   - Не приставайте, - сказал Егор.
   На свету он увидел, какое розовое  и  гладкое  лицо  у  этого  молодого
милиционера. Желтые брови были сурово сдвинуты.
   Егор кинулся к милиции, а милиционер за его спиной - ну  просто  шкурой
Егор почувствовал опасность - стал вытаскивать револьвер.
   Только добежать до милиции.
   Не успею...
   Дверь под вывеской  "МИЛИЦИЯ"  резко  распахнулась,  и  оттуда  вылетел
пьяный бомж. Он кричал:
   - Я вам еще покажу!
   Бомж не удержался на ногах: худенький поджарый безлобый лейтенант -  ну
просто макака - вышиб его из отделения и не услышал крика:
   - Ложись!
   Раздался оглушительный выстрел.
   Кто-то завопил.
   Егор не догадался  упасть,  а  влетел  в  дверь  милиции,  сбив  с  ног
лейтенанта. Они грохнулись на пол, а розовый милиционер снаружи кричал:
   - Стой, стрелять буду!
   Егор не спешил вставать, ему  казалось,  что  соседство  с  лейтенантом
может его спасти.
   - Вставай, пристрелю! - кричал над головой милиционер, и ясно было, что
ему очень хочется пристрелить Егора.
   - Ты что? - Лейтенант быстро пришел в себя, но тоже не стал рисковать и
подниматься на ноги.
   - Взял его при попытке, - сказал милиционер. - Он на вас покушался.
   - Вы лейтенант Свечкин? - спросил Егор.
   Не поднимаясь, маленький лейтенант спросил:
   - Егор Чехонин? У меня для вас пакет, ясно?
   Он вытащил из кармана обычный почтовый конверт.
   - Здесь две сотни, - сказал он. - По приказу из Москвы... да  убери  ты
свою пушку долбаную! - Тут лейтенант перешел на крик. - Считай, что  ты  у
нас больше не работаешь!
   - Я до него все равно доберусь, - сказал милиционер.
   - Я те доберусь! Сдавай оружие!
   Изнутри вышли еще два милиционера. Один помог подняться лейтенанту.
   Егор тоже встал.
   - Мне можно идти? - спросил он.
   - Исполняйте! - приказал ему лейтенант.
   - Вы его отпускаете? - удивился розовый милиционер.
   - А с тобой, козел, будем разбираться за нападение на начальника.
   - Да вы что?
   - Вот именно!
   Егор быстро пошел прочь.
   Сзади еще ссорились милиционеры.
   "Ну вот, опять мог погибнуть. И что мне так не везет?" - подумал Егор.
   На площади было куда меньше автобусов.
   72-й как раз набирал скорость.
   Егор бросился за ним. Впустую, только газа  наглотался.  Надо  было  бы
вернуться в милицию и там выяснить, куда ушел 72-й.
   Но идти в милицию не хотелось. Там опять захотят пристрелить.
   Тут он увидел, как от вокзала отъезжает милицейский "газик",  за  рулем
сидел розовощекий милиционер, а рядом лейтенант Свечкин.
   Вот и потерял последнюю связь.
   А он даже не спросил, от кого деньги. Конечно, от Гарика, но непонятно,
как ему удалось их сюда перевести.
   Если бы не глупый инцидент,  он  бы  поговорил  со  Свечкиным,  ему  бы
помогли...
   Егор вошел в зал вокзала.
   Там было пусто, если не считать изгнанного из  милиции  бомжа,  который
дремал на скамейке.
   Егор сунулся было в милицию, но дверь туда была заперта.
   Он кинулся к дежурному по станции. На двери была  прикноплена  бумажка:
"Вышел по делу".
   На площади оставался всего один автобус.
   Егор подбежал к нему и спросил водителя:
   - Скажите, семьдесят второй до Максимовки ходит?
   - Не знаю, - сказал водитель. - Я здесь недавно.
   И тут он услышал короткий гудок.
   Словно его позвали.
   Он обернулся. В двадцати шагах стоял "москвич".
   Задняя дверца приоткрылась.
   Егор, не размышляя, подошел  к  "москвичу",  надеясь,  что  он  прислан
Гариком или дядей Мишей.
   - Садись, садись, - услышал он женский голос.
   Голос был знакомый.
   Внутри машины было почти темно, но фонари с площади кидали внутрь пятна
света - там сидела Верка-снайпер с Московского вокзала.
   Егор сел молча.
   Даже не потому, что растерялся, - он не знал, кто за рулем.
   Шофер  был  в  ватнике  и  шляпе,  прижавшей   оттопыренные   уши.   Не
оборачиваясь, он сипло спросил:
   - Куда едем?
   - Ты же знаешь, - сказала Верка-снайпер. - До совхоза.
   - До совхоза - лады.
   Машина  рванула  с  места,  по  шоссейке,  вслед  за  семьдесят  вторым
автобусом.
   Егор видел профиль Верки. Она смотрела перед собой. Профиль был четкий,
правильный.
   И вдруг Егор понял - она не та, за кого себя выдает.
   - Что смотришь, ясный сокол? - спросила она, улыбаясь.
   И голос изменился. Хрипота пропала.
   - Как ты меня нашла?
   - Возьми часы, - сказала Верка, - они тебе пригодятся.
   - А у меня уже деньги есть. Я тебе долг отдам.
   - В следующий раз.
   - Как ты меня нашла?
   - Села в поезд и доехала, - ответила Верка. - Что может быть проще?
   - А зачем?
   - Чтобы часы вернуть. Думаю, человеку часы понадобятся.
   - И ждала меня на площади?
   - Я услышала, как тебя по радио объявили, - сказала Верка.  -  Все-таки
ты из органов.
   - Честное слово, не из органов, и ты знаешь, что я не вру.
   - Может, и знаю.
   Она чуть наклонилась вперед и спросила:
   - Нам далеко ехать?
   - Еще километров пятнадцать. Дорога пустая, быстро доедем.
   - Но зачем ты поехала?
   - Потерпи, тебе же сказали - пятнадцать километров осталось по  хорошей
дороге.
   Егор замолчал.
   Потом подумалось: а от нее не  пахнет.  И  нет  буденновского  шлема  и
дикого вида шинели. Когда она успела переодеться?
   - У меня все с собой было, - ответила девушка  на  немой  вопрос.  -  В
камере хранения на Московском вокзале.
   - Ты из Москвы?
   - Да.
   - Ты за ними следила?
   - Если ты скажешь, за кем, то я буду рада ответить.
   - Ты от дяди Миши? - спросил Егор.
   - От кого? - Удивление было таким очевидным, что Егор ей поверил.
   Шляпа впереди покачивалась, и уши,  торчащие  под  прямым  углом,  чуть
шевелились. Водитель слушал.
   Иногда они обгоняли машину.
   Неожиданно шофер сказал:
   - Вон семьдесят второй, вы за ним гоняетесь?
   - Примерно, - ответила Верка.
   - Хочешь, я на остановке замру, и вы в него сядете?
   - Нет, не хотим, - сказала Верка.
   - Дело ваше.
   Машина обогнала  автобус.  Внутри  автобуса  было  светло.  Нос  Лядова
прижался к стеклу. За ним угадывалась бородка Майоранского.
   "Мы правильно едем", - подумал Егор.
   - Они там? - спросила Верка.
   Егор кивнул.
   Верка не хотела разговаривать  при  водителе,  вернее  всего  случайном
человеке, из тех, кто дежурит перед станциями, чтобы развозить  пассажиров
по окружающим поселкам.
   Если она не та,  за  кого  себя  выдает,  ее  появление  на  трамвайной
остановке перед фабрикой, в которой есть переход, может объясняться сотней
причин, и лучше, если она сама предложит свою версию.
   В любом случае лучше, если версия будет. Наверное, лучше.
   Он и так старался ей довериться. Когда в дом пришел дьявол, лучше пойти
на союз с местными ведьмами, чем отгонять его в одиночестве.
   Тем более раз она умылась и стала похожа на человека.
   - Тебе холодно? - спросила Верка-снайпер.
   - Терпимо. А тебя как зовут?
   - Можешь звать Верой. И вообще - чем меньше  врешь,  тем  труднее  тебя
поймать на слове.
   - А где вам остановиться? - спросил водитель.
   - На автобусной остановке, - сказала Вера.
   Быстрее, чем Егор сообразил.
   - Я сама заплачу, - сказала она, - мы уже договорились.
   - У меня есть деньги.
   - Держи их при себе.
   Вера протянула водителю деньги.
   Машина стояла под фонарем.  Рядом  был  навес  и  столб  с  расписанием
автобуса.
   На скамеечке под навесом  сидели  две  пожилые  женщины  с  бидонами  и
мешками. Видно, собрались на рынок в Бологое.
   Машина завизжала колесами, резко развернулась и умчалась назад.
   Старушки не показались водителю достойными пассажирками.
   Ветер дул порывисто, и  Егору  стало  холодно.  К  тому  же  еще  живот
схватило  -  пришлось  извиниться  перед  Верой  и  отбежать  в  кусты  за
остановкой, черной массой замершие на синем фоне рассветного неба.
   Вера ждала его за пределами круга света.
   Егора мутило.
   - Тебе плохо? - спросила она.
   - Не знаю, - ответил Егор. - Может, будет еще хуже.
   Ярким и веселым праздником света въехал на площадь автобус.
   Майоранский и Лядов сошли с него, а старушки стали втискивать туда свое
добро.
   Больше никто с автобуса не сошел.
   - Так и замерзнуть можно, - сказал  Майоранский.  -  И  чего  только  я
согласился!
   - А мог не согласиться? - спросил Лядов.
   - Не ваше дело!
   - Я допускаю, что Лаврентий Павлович  обзавелся  какими-то  рычагами  и
управляет вами.
   Майоранский спросил:
   - А куда идти?
   -  Сейчас  пойдем,  -  сказал  Лядов.  -  Вроде  бы  ничего  не  должно
измениться, но я давно здесь не был.
   - Пошли, а то я замерзну. Могли бы сообразить и выдать нам одежду.
   - Чем скорее будем идти, тем теплее, - сказал Лядов.
   И тут же закашлялся.
   - Какое удовольствие, - сказал он. - Тысячу лет не кашлял.
   - Дурак! - воскликнул Майоранский. -  Для  нас  теперь  любая  бактерия
может оказаться смертельной.
   Вера схватила Егора за локоть, словно хотела спросить что-то важное, но
испугалась, что их услышат.
   - Пошли, - сказал Лядов.
   - А далеко идти?
   - Не бойтесь,  не  замерзнете.  Сейчас  солнце  встает,  поздние  птахи
запоют... У вас живот не болит?
   - Чертов доктор, - сказал Майоранский. - Попался  бы  он  мне  в  руки,
когда я заведовал лабораторией.
   Они пошли по асфальтовой дорожке, к  желтеющему  шагах  в  ста  впереди
фонарю.
   Егор подождал, пока они отойдут метров на сто.
   - Знаешь, куда они идут? - спросила Вера.
   - В Максимове, - уверенно сказал Егор.
   - Вот и не угадал. Это называется совхоз имени Максима Горького.
   - Ах, черт! - сквозь зубы прошипел Егор. - А я им сообщал - Максимовка!
Наверняка они не нашли!
   - А что в вашем Максимове? - спросила девушка.
   Светать еще только начинало, так что Егор видел силуэт Веры и мог  лишь
оценить, что она, оказывается, стройная  и  прямая  -  разве  догадаешься,
когда она в шинели?
   - Я думаю, что военное биологическое предприятие, - сказал  Егор.  -  У
них цель - каким-то образом выпустить этот  яд  или  газ  на  волю,  чтобы
отравить как можно больше людей, в идеале - всех людей на Земле.
   - Ой, какой ужас! Ты уверен?
   - Поэтому я за ними и примчался к вам.
   - Что значит - к вам?
   - Я объясню, только это трудно понять, потому что ты подумаешь,  что  я
псих или ты с ума сошла, - в общем, вернее всего ты мне не поверишь.
   - Тогда я тебе скажу, - прошептала Вера. - Я корреспондент "Московского
комсомольца". Знаешь такую газету?
   - Желтая пресса.
   - Когда желтая, а когда  нормальная.  По  крайней  мере  мы  никого  не
боимся. У нас были  сигналы.  А  потом  мы  получили  доступ  к  некоторым
документам...
   - О чем документы?
   - Существует параллельный мир - теперь ты не смейся!
   - Говори.
   - Существует параллельный мир. В ФСБ и еще какой-то службе безопасности
об этом знают, не считают информацию идиотической и даже смогли  объяснить
таким образом исчезновение некоторых людей. Чего молчишь?
   - Смотрю по сторонам, - ответил Егор.
   Он пытался запомнить дорогу, как мальчик-с-пальчик в кармане великана.
   По сторонам улицы шли деревенские домики, потом  они  кончились,  и  их
сменили двухэтажные бараки.
   Света в домах и бараках не было - видно, рано.
   В одном из дворов забрехала собака,  но  негромко,  словно  понимала  -
нельзя будить людей в такой ранний час.
   Белая табличка, прибитая к штакетнику, казалась  голубой  в  рассветной
мгле. На ней было написано "2-я Советская ул.".
   Улица была освещена скупо - фонари встречались через сто метров,  между
ними господствовала синь.
   Две фигуры, быстро шедшие впереди, вдруг исчезли.
   Повернули направо.
   - Смотри, как бы не упустить, - сказал Егор.
   - Я профессиональная журналистка, - ответила Вера, - поэтому,  пока  ты
бегал за своими друзьями, а потом  в  милицию,  я  узнала  от  людей,  что
семьдесят второй автобус, в который они сели, идет в совхоз имени  Максима
Горького, но это ничего  не  значит,  потому  что  совхоз  -  обманка  для
шпионов. На самом деле дорога ведет дальше, к Зиханам-1. А это -  закрытое
территориальное образование. Химическое предприятие.
   - Понятно, - сказал Егор.
   - Ничего тебе не понятно, - ответила Вера. - Потому что дорога  тут  не
кончается, а ведет в лес, в ГИТОС.
   - Это что?
   -  ГИТОС  -  это  Государственный  институт  технологии   органического
синтеза. Или Зиханы-2. Раньше он назывался филиалом НИИ органической химии
и технологии, а еще раньше - филиал N_14 почтового ящика  47.  Вот  это  и
есть центр всего живого и неживого.
   - Понятно, - повторил Егор.
   - Но самое главное начинается дальше - еще семь километров лесом.
   - А там что?
   - А  там  Зиханы-4,  военный  город  Министерства  обороны,  полигон  в
двадцать гектаров, военный НИИ. Мобильная бригада  быстрого  реагирования,
воинская часть N_534697. Город на четыре тысячи человек...
   - А Зиханы-3? Ты пропустила Зиханы-3.
   - Может, его и не было.
   - Как ты все запомнила? Неужели со слов этого шофера?
   - Нет, мне пришлось заниматься захоронением отходов химического оружия.
Многого мы не добились, но кое-где я побывала. И  документы  видела.  Ведь
беда здесь в том, что нет средств содержать эти городки, но в то же  время
нет средств, чтобы уничтожить все эти десятки тысяч тонн страшно  ядовитой
гадости, которой достаточно, чтобы трижды истребить все живое на Земле.
   - И  у  американцев,  конечно,  тоже  есть?  -  Егор  удивился  вспышке
собственного патриотизма.
   - Молодец, - оценила его патриотизм Вера. - Смело,  товарищи,  в  ногу.
Кстати, разговор идет об этой базе. Она  законсервирована.  Разработки  не
ведутся, склады недоступны для злоумышленников.
   - Речь идет о военных Зиханах?
   - Нет, там есть народ, и там есть бригада, сведенная до двух  рот,  там
есть население. Военные не уверены, навсегда  ли  запрещено  химическое  и
биологическое оружие. А вдруг снова п