- Спасибо,  ребята!  - сказал Николай.  - Выручили!.. Может, ког-
да-нибудь сквитаемся.
     - Сейчас  сквитаемся!  - ответил мальчишка во френче,  закручивая
обмотку. - Гони чайник в подарок!
     Николай отцепил от связки самый красивый чайник.
     - Получай! Ну, а сахар у вас у самих есть - видел! Не знаю только
откуда?
     - Много будешь знать - скоро состаришься! - отрезал старший бесп-
ризорник.  - За чайник мерси! - И, кивнув головой на прощанье, он при-
казал своему дружку: - За мной!
     Мальчишки быстро пошли по кучам мусора, а Николай остался у забо-
ра.
     С базара долетали испуганные вопли.  Контрразведка есаула Благова
продолжала искать виновников крушения.

БАРОН БЕРГЕР

     Они обедали вдвоем - полковник и барон.
     - Не печальтесь,  барон! - покровительственно произнес полковник.
- Мы еще все с вами вернем!
     Барон поднял бокал с вином.
     - Я понимаю!..  Кстати,  вот и ответ на ваш вопрос: почему я, ба-
рон,  решил пойти на такую должность. Я не хочу ждать сложа руки! Пока
мы не победили, я не барон, я слуга доблестной армии и готов выполнять
самую черную работу!
     - Вы настоящий патриот! - воскликнул полковник.
     Они выпили.
     - Как вы считаете, с чего мне начать? - спросил барон.
     - С самого главного - с ремонта бронепоезда.  Им интересуется ад-
мирал Колчак!  - полковник помедлил и сказал:  - Простите,  но я  буду
откровенным до конца... Вашего предшественника пришлось расстрелять за
нераспорядительность.  Рабочие разбежались из депо.  Остался  какой-то
пяток посредственных слесарей. Им не осилить ремонт бронепоезда.
     - Тогда я начну с рабочей силы,  - задумчиво произнес барон. - Вы
мне не откажете в солдатах для этой акции?
     - Берите хоть роту!
     - Достаточно пока троих...
     Через час новый начальник железнодорожного депо прошел  в  сопро-
вождении трех вооруженных солдат по главной улице города. Богатые дома
не интересовали барона Бергера: он искал рабочих. Дойдя до окраины, он
зашел  в  несколько хибарок.  Солдат он оставлял у дверей и всякий раз
приказывал:
     - Никого не впускать и не выпускать!
     Долго барон не задерживался - выходил из дома через две-три мину-
ты, ворчал довольно громко: "Попрятались проходимцы!" - и шел с солда-
тами дальше.  Так они оказались у пустыря,  где стояла мастерская жес-
тянщика. Барон свернул к ней.
     В двухэтажном доме заплакала гармошка. Девичий голос тоскливо за-
тянул:
                     Догорай-гори, моя лучинушка...
     У крыльца барон оставил солдат и вошел в мастерскую.
     Николай и Кондрат Васильевич были заняты своим делом:  один лудил
медную кастрюлю, другой вырезал ножницами большой круг из жести.
     - Что вам угодно? - любезно спросил Кондрат Васильевич и улыбнул-
ся как радушный хозяин.
     Барон неторопливо оглядел мастерскую.
     - Зажигалку починить можешь?
     Кондрат Васильевич перестал улыбаться.
     - Покажите.
     Бергер вынул из кармана  замысловатую  серебряную  зажигалку  без
колпачка. Кондрат Васильевич придирчиво повертел ее в руках, придвинул
к себе какую-то коробку,  порылся в ней и вытащил из груды мелких  ме-
таллических деталей серебряный колпачок.  Приладив его к зажигалке, он
крутанул колесико. Вспыхнул огонек.
     Барон вопросительно скосился на Николая.
     - Свой! - успокоил его Кондрат Васильевич.
     Бергер пожал ему руку, кивнул Николаю и представился:
     - Платайс,  из латышских стрелков. Прислан разведотделом фронта с
документами захваченного в плен барона Бергера.
     - Это вы отправили под откос карателей?  - быстро спросил Кондрат
Васильевич.
     - Нет.  У меня другое задание. Официально я - барон Бергер, новый
начальник железнодорожного депо.  Прошу вас,  товарищ Крутов,  собрать
вечером самых верных людей - потолкуем.  Приду опять с охраной, не пу-
гайтесь. Надо будет...
     Снаружи снова донеслось тоскливое пение гармошки.
     Кондрат Васильевич прервал Платайса.
     - Осторожно - чужие!
     - Выйдите со мной! - приказал Платайс.
     Они вдвоем вышли на крыльцо. Солдаты почтительно вытянулись. Один
из них доложил:
     - Господин начальник! Есаул едет!
     - Вижу.
     К мастерской ехали верхом на лошадях три всадника. Впереди - еса-
ул Благов.  За пустырем,  на улице, виднелись солдаты. Обыски в городе
продолжались.
     Николай, наблюдавший  из окна,  встревожился.  Он вытащил из кучи
жестяных обрезков пару самодельных гранат,  похожих на ржавые консерв-
ные банки, засунул их в карманы и тоже вышел на крыльцо.
     Когда есаул подъехал, Платайс вежливо сказал:
     - Прошу вас мастерскую не трогать.  Этот человек,  - он кивнул на
Кондрата Васильевича, - мне нужен.
     - Кому? - насмешливо спросил есаул.
     - Мне!  - твердо повторил Платайс.  - Начальнику железнодорожного
депо.
     - Плевал я на твою должность! Ты лучше скажи: где я тебя видел?
     - Рекомендую запомнить,  - спокойно произнес Платайс, - обращаясь
ко мне,  следует говорить "вы". Это во-первых. А во-вторых, немедленно
уезжайте отсюда и молите бога, чтобы я не сообщил полковнику о приеме,
который оказала мне ваша контрразведка утром.
     - Я з-запомню! - заикаясь от ярости, крикнул есаул.
     - Вот и превосходно!
     Платайс повернулся к есаулу спиной и сказал Кондрату Васильевичу:
     - Делай,  как договорились: кого удастся, собери сегодня вечером,
на остальных заготовь список с адресами.  Я приду в восемь часов. И не
вздумай обмануть! Тогда мне придется обратиться за помощью к господину
есаулу.
     Платайс сошел с крыльца.  Сопровождавшие его солдаты двинулись за
ним.
     Благов долго и злобно смотрел ему вслед,  потом перевел взгляд на
Кондрата Васильевича и Николая,  которые продолжали стоять на крыльце,
и вдруг взмахнул нагайкой. Конь понесся прочь от мастерской. Пришпори-
ли коней и солдаты из контрразведки...
     Ровно в восемь в мастерской жестянщика началось совещание. Открыл
его Кондрат Васильевич,  проводил Платайс, а охраняли три колчаковских
солдата. Старший сказал, сворачивая длинную самокрутку:
     - Такого не расстреляют!
     Двое других поняли, к кому относятся эти слова.
     - Въедливый! - произнес рябой солдат. - У меня ноги гудят - устал
таскаться за ним по городу!
     - А как он есаула отбрил! - подхватил третий.
     - Благов еще припомнит это! - отозвался старший.
     Пока солдаты толковали между собой у крыльца,  подпольщики быстро
обсудили главный вопрос - как помочь Платайсу выполнить задание, с ко-
торым он прибыл в город.
     Осталось уточнить некоторые детали.  Внимательно оглядев  собрав-
шихся, Платайс спросил Крутова:
     - Кого пошлем в партизанский отряд с нашим планом?
     - Я пойду. Мне тут оставаться нельзя, - ворчливо произнес Тимофей
Егорович. - Подвела меня Трясогузка под самый монастырь!
     Все заулыбались.
     - Найдем мы твоего обидчика! - сказал Кондрат Васильевич.
     - Найти,  конечно,  надо,  - согласился Платайс. - Но основное не
это. Сейчас все силы нужно направить на бронепоезд. Мы должны действо-
вать без осечки!
     Платайс встал, попрощался и пошел к дверям. Здесь он остановился,
и Кондрат Васильевич впервые увидел на его лице нерешительность.
     - У меня к вам,  товарищ Крутов, личная просьба, - начал Платайс.
- Много у вас в городе безродных ребятишек?
     - Хватает.
     - Полгода назад... - продолжал Платайс, но так и не закончил фра-
зу,  махнул рукой,  будто отрубил что-то, и произнес совсем другим то-
ном: - Нет! Не время... Простите.

ВЕРБОВКА

     Было совсем  темно.  Улицы  опустели.  Невесело светились в окнах
редкие огоньки. Посвистывал холодный ветер.
     За железнодорожным депо, в тупике между сложенными в штабеля шпа-
лами, мелькнули две тени.
     - Здесь  должен  быть.  Больше негде!  - прошептал беспризорник в
английском френче и заботливо предупредил своего дружка:  - Не упади -
проволока!
     - Не упаду!
     Беспризорники пробирались  к выгребным ямам.  В холодные ночи ямы
служили для бездомных спальней.  Днем туда выгребали горячий  шлак  из
паровозных топок.  Спекшаяся гарь и пепел долго хранили тепло. В самые
трескучие морозы в ямах можно было отлично выспаться.
     Мальчишкам повезло:  в первой же яме они нашли того, кого искали.
В темноте слышалось спокойное посапывание. На рогоже, брошенной поверх
шлака, кто-то спал. Рядом лежала гитара.
     - Он! - шепнул старший беспризорник.
     Младший бросил вниз горсть песку.  Жалобно зазвенели струны. Пар-
нишка проснулся, сел и испуганно уставился на непрошеных гостей.
     - Вылазь! - строго приказал старший беспризорник.
     Квартирант выгребной ямы поднялся,  схватил гитару, выпрыгнул на-
верх и припустился со всех ног по путям. Он подумал, что пришли посто-
янные хозяева "спальни".
     Мальчишки догнали его. Старший подставил ногу, и паренек упал.
     - Бейте... Только гитару не троньте!
     - Жрать хочешь? - неожиданно спросил старший беспризорник.
     Парнишка недоверчиво поглядел на мальчишек.  Только сейчас он уз-
нал  их:  это они дали ему кусок сахару!  Он робко улыбнулся и коротко
произнес:
     - Ага! Хочу!
     - Еще раз побежишь - догонять не будем!  Останешься  голодным!  -
пригрозил старший беспризорник. - Иди за нами.
     Молча дошли до сада,  чуть освещенного окнами трактира, в котором
каждую ночь пьянствовали колчаковские офицеры.
     Старший беспризорник приказал пареньку с гитарой сесть на скамей-
ку,  на самое светлое место,  а сам устроился в тени,  заложил ногу на
ногу, важно закачал носком ботинка и сказал:
     - Начинай допрос, Мика!
     Услышав про допрос, парнишка прижал к себе гитару и съежился.
     - Не бойся! - покровительственно произнес младший беспризорник. -
Отвечай: где жил?
     - В Чите.
     - Отец, мать есть?
     - Нету, - всхлипнув, ответил парнишка и взмолился: - А пожрать-то
когда дадите?
     Старший беспризорник нахмурился.
     - Спрашиваем мы!  - одернул он паренька и еще чаще закачал ногой.
- Продолжай, Мика, допрос.
     - Что с ними?
     - Колчаковцы замучили...
     Парнишка заплакал. Заморгал глазами Мика. У него запершило в гор-
ле, и он никак не мог задать следующий вопрос.
     - Ну! - поторопил его старший беспризорник.
     - Годен он,  Трясогузка! Сразу видно - годен! - вырвалось у Мики,
и он тотчас получил затрещину.
     - Кличку  командира  вслух  не произносят!  - назидательно сказал
старший и, снова заложив ногу на ногу, закачал носком ботинка.
     За эту  привычку он и был прозван Трясогузкой - пичугой,  которая
всегда покачивает хвостом.
     Мика насупился,  упрямо поджал губы,  но пререкаться с командиром
не стал и продолжал допрос:
     - Как звать?
     - Ленькой! - соврал паренек.
     Горький опыт  научил его скрывать настоящее имя.  Обычно,  узнав,
что он цыган,  беспризорники охотно брали его в  компанию,  заставляли
плясать  и  петь  без отдыха,  а вечером отнимали и делили между собой
все,  что он получал за день.  Но смуглый цвет лица и черные  курчавые
волосы часто подводили паренька.
     - Цыган? - спросил Трясогузка.
     - Нет!
     - Врешь! Вижу, что цыган!
     - Не цыган!  - паренек соскочил со скамейки. - С голода сдохну, а
цыганом не буду!
     Трясогузка удивленно спросил:
     - А чем плохо, если цыган?
     - А чем хорошо? - горячился паренек.
     Трясогузка пожал плечами.
     - Ни плохо ни хорошо... Обычно!
     Ответ получился неубедительный.  Трясогузка  почувствовал  это  и
рассердился.
     - Есть у меня начальник штаба или нет? - повысил он голос.
     - Есть! - отозвался Мика.
     - Я, что ли, должен за тебя работать?.. Разъясни ему!
     Мика взял цыганенка за руку, усадил на скамейку и с детской прос-
тотой сказал:
     - А нам все равно - кто ты. Лишь бы не белый, не трус и не вор!
     - Будем звать тебя Цыганом,  чтоб привык!  - категорически заявил
Трясогузка.
     Парнишка промолчал.
     - А теперь поклянись!  - потребовал Мика. - Если струсишь, - гроб
тебе сосновый, если тайну выдашь, - гроб осиновый, а если украдешь без
разрешения командира, - жевать тебе сырую землю три дня и три ночи!
     Цыган с дрожью в голосе повторил страшную клятву и добавил от се-
бя:
     - Чтоб мне сорваться в тройном сальто с поворотами!
     Трясогузка выслушал  его и встал с такой торжественностью,  что и
Цыган поднялся со скамейки.
     - Принимаем  тебя в нашу армию!  - произнес Трясогузка и протянул
новобранцу руку.

ПОДВАЛ

     За городом,  на берегу реки,  чернели развалины сгоревшего  дома.
Когда-то  тут жил богатый купец.  После революции он сжег свой дом,  а
сам уехал в Японию.  В сухую погоду ветер поднимал над пепелищем  тучи
черной пыли и нес их в лес.  Обугленные бревна торчали, как ребра ске-
лета. Уродливо скрученные железные балки топорщились в разные стороны.
     Никому и в голову не приходило, что под обгоревшими остатками до-
ма в каменном подвале сохранился склад.
     Очутившись зимой в незнакомом городе,  Трясогузка набрел на пепе-
лище,  переночевал за грудой кирпича, а наутро случайно обнаружил лаз,
который вел в подвал.  Там лежали мешки с сахаром,  крупой и сухарями,
валялись рулоны белого батиста,  висели копченые колбасы,  а в дальнем
углу высилась пирамида небольших бочек с порохом.
     Не рассчитал купец.  Он надеялся, что огонь доберется до пороха -
и  тогда  от склада не останется ничего.  Но каменные своды подвала не
обрушились от пожара.
     Два дня не вылезал Трясогузка из подвала - отъедался и отсыпался.
На третий день он решил создать армию из беспризорников и отомстить за
отца, расстрелянного белыми под Харьковом, за мать, умершую от тифа на
далеком безымянном полустанке.
     Беспризорников в городе было много.  Одни уезжали в поисках хлеб-
ных и теплых мест,  другие приезжали в теплушках, в угольных ящиках, а
то и прямо на буферах товарных вагонов.
     Трясогузка не торопился.  Он долго и тщательно  выбирал  будущего
помощника.
     Однажды Трясогузка бродил по путям на станции.
     - Папа! Па-а-па! - долетело до него.
     У платформы на деревянном сундучке стояла  девчонка  и  испуганно
звала  отца.  А рядом дрались беспризорники.  Двое колотили третьего -
самого маленького.  Увертываясь от ударов,  он не выпускал из рук  не-
большой пакет, перевязанный веревкой.
     - Папа! - еще раз крикнула девчонка. - Скорей!
     К платформе спешил мужчина.  Два беспризорника исчезли,  а третий
почему-то не побежал.
     "Растерялся! - подумал Трясогузка. - Ох, и будет ему!"
     Мужчина схватил мальчишку за шиворот и выхватил пакет.
     Девчонка соскочила с сундука.
     - Отпусти его,  папа!  Если б не он,  они уворовали бы  весь  наш
хлеб.
     Отец отпустил мальчишку. Беспризорник подтянул штаны, окинул муж-
чину оскорбленным взглядом и молча пошел прочь.
     - Хочешь хлеба? - крикнул мужчина.
     Беспризорник не оглянулся.
     - Мальчик! - позвала девчонка.
     Но беспризорник так и ушел.
     Он очень понравился Трясогузке.  Это был Мика. Ему первому коман-
дир будущей армии доверил свою тайну и назначил его начальником штаба.
Они вдвоем подготовили крушение поезда.  Конечно,  ни тот ни другой не
знали,  что под откос свалится состав с карательным отрядом. Но они не
боялись ошибиться: по железной дороге ездили только колчаковцы.
     Флажки придумал Трясогузка. Надписи делал Мика. Им хотелось, что-
бы самому Колчаку донесли о существовании новой армии, которая объяви-
ла беспощадную войну всем белякам.
     Третьим в армию был принят Цыган.
     Его привели к сгоревшему дому,  втолкнули в темный лаз, и он полз
вперед,  пока не провалился в какую-то дыру. Удар был мягкий - под лю-
ком на полу подвала лежала охапка соломы. Даже гитара не сломалась.
     Цыган услышал, как один за другим спрыгнули Трясогузка и Мика.
     - Это наш штаб! - послышался голос командира.
     Вспыхнула спичка.  Загорелась свеча. Цыган огляделся. Развешенные
по стенам гирлянды баранок и связки копченых колбас ошеломили его. Он,
как слепой,  начал ощупывать и нюхать колбасу.  Наконец он вцепился  в
нее зубами, откусил, сколько мог, подпрыгнул, ударил по струнам гитары
и пустился в пляс.
     - Парад алле! - кричал Цыган. - Оркестр - туш!
     Командир и начальник штаба с опасением смотрели на своего  бойца:
не сошел ли он с ума?  Но Цыган плясал от неудержимой радости, которая
охватила его, когда он понял, что больше голодать не придется.
     Не переставая бренчать на гитаре,  он вскочил на мешки с сахаром,
перепрыгнул на ящик, а оттуда - на бочонок.
     - Стой! Не двигайся! - завопил опомнившийся Трясогузка. - Там по-
рох!
     Цыган посмотрел вниз и чуть не выронил гитару:  его босые ноги по
щиколотки погрузились в мелкозернистый темный порошок.
     Подбежал Трясогузка, снял его с бочки и дал крепкий подзатыльник.
     - Если б взорвался, я б тебе голову открутил!
     Цыган смущенно шмыгнул носом, но не обиделся.
     - Это все ваше? - спросил он.
     - Нашей армии! - ответил Трясогузка.
     - А сколько в армии едоков?
     - Дура!  - добродушно выругался командир.  - Не едоки в армии,  а
бойцы! Ты третий будешь... Начальник штаба! Накормить бойца Цыгана!..
     Пока Цыган пальцами вытаскивал из кастрюли куски вареной колбасы,
Трясогузка и Мика пили чай из жестяных банок,  по очереди наливая  его
из  чайника,  подаренного  Николаем.  Рядом весело потрескивала печка,
сделанная из ведра.  Дым шел прямо в подвал,  скапливался у потолка  и
постепенно уходил в люк.
     Рот у Цыгана был занят,  а глаза продолжали шарить  по  мешкам  и
ящикам.
     - Видать, давно не ел! - произнес Трясогузка, подмигнув Мике.
     Цыган прошамкал набитым ртом:
     - С позавчера... Как спер у солдата краюху хлеба, так и все!
     - Спер? - переспросил Трясогузка.
     - Спе-е-ер! - хвастливо повторил Цыган.
     - Забудь это слово! - вскипел Трясогузка.
     - Хорошо!  - согласился  Цыган.  -  Это  был  номер  иллюзиониста
Брам-Пур-Пура!
     - Бестолочь! - прикрикнул Трясогузка. - Клятву не воровать давал?
     - Это до клятвы было, - возразил Мика.
     Трясогузка немедленно наградил его подзатыльником.
     - Не  защищай!  Пусть запомнит - воровать нам незачем.  Еды у нас
хватит до самой до коммунии!
     - До чего? - не понял Цыган.
     - До коммунии!
     - А что это такое?
     - Коммуния - это...  - Трясогузка запнулся,  с надеждой посмотрел
на Мику. - Сейчас тебе начальник штаба скажет!
     И Мике пришлось выручать командира.
     - Коммуния  -  это когда не останется ни одного живого беляка.  -
Мика мечтательно посмотрел в потолок и продолжал, взволнованно потирая
худенькие ручонки:  - Тогда Ленин скажет: "Все, товарищи! Война закон-
чена! Поезжайте кто куда хочет - хоть на Черное море! И ешьте кому что
вздумается - хоть ананасы!.." Доктор всегда говорил маме...
     На глазах у Мики навернулись слезы.
     - Хватит!  Ясно!  - сердито произнес Трясогузка. - Понес про свои
ананасы!
     Командир не любил, когда вспоминали прошлое.

ЦЫГАН-РАЗВЕДЧИК

     Ранним утром  Трясогузка выдал всем "сухой паек" - по три баранки
и по куску колбасы и сахару.  В свой бездонный карман он дополнительно
сунул четверть головки сахару и огласил приказ, который состоял из че-
тырех пунктов:  до вечера в штаб не возвращаться, весь день шнырять по
городу, смотреть во все глаза и думать, как бы навредить колчаковцам.
     Расходились по одному. Первым влез в люк Цыган. Гитару он оставил
в подвале. Выйдя к речке, мальчишка увидел перекинутое с берега на бе-
рег бревно. Они переходили здесь вчера. Левее за кустами виднелся ста-
рый мостик.  Там была дорога. Цыган свернул влево. Холодная роса обжи-
гала босые ноги.  Они посинели.  Цыган потер их о штаны,  и ноги стали
красные, как клешни рака. Теперь холод не чувствовался.
     Трясогузка сказал:  "Иди и ищи, как навредить колчаковцам". А что
искать и где?
     Цыган пожалел, что не расспросил команд