Вошел адъютант  и подал срочную депешу с пометками самого Семено-
ва.  Содержание было таково, что подполковник надолго забыл о Митряеве
и  его дочери.  В депеше сообщалось,  что японские оккупационные части
начинают постепенно эвакуироваться из Забайкалья.  Это  означало,  что
семеновцы остаются одни против Красной Армии...
     Платайс предполагал,  что Свиридов смотрит на него из окна,  и до
конца вел себя как убитый горем человек.  Он устало сел в коляску и не
сразу ответил на вопрос Карпыча - куда ехать?  Старик второй раз спро-
сил:
     - Куда прикажете, господин Митряев?
     Платайс безразлично махнул рукой.
     - Вези куда-нибудь... Хоть в кабак, хоть к черту!.. Давай в трак-
тир!
     И церковь,  и трактир - все это оправдывалось условиями той игры,
которую вел Платайс. Он еще ни разу не заходил в церковь, но случилась
беда - и он пришел помолиться,  поставил у иконы две свечки. Обедал он
всегда дома,  но сбежал управляющий - пришлось ехать в трактир,  чтобы
поесть и выпить с горя.
     Цыган увидел Платайса из своей каморки. Первое, что он почувство-
вал - это испуг.  Достанется же ему от Микиного отца и за побег,  и за
то,  что  они с Трясогузкой пробрались в Читу!  Потом мальчишка понял,
что Платайс и слова сказать не сможет,  даже сделает вид, что не знает
и не видел его никогда.
     Но Цыган ошибся.  Когда он подбежал к столику, за которым сел Ми-
кин отец, и стал обмахивать салфеткой и без того чистую скатерть, Пла-
тайс сказал:
     - И будет же тебе на орехи, чертенок!
     - Извините! - ответил Цыган и сунул записку.
     Платайс прочел  ее уже дома и не мог понять,  каким образом Цыган
узнал все это. Мальчишка писал корявыми буквами: "Японцы начинают сма-
тывать  удочки.  А  семеновцы  захватили эшелон с нашими ранеными и по
приказу какого-то Свиридова гонят его на станцию Ага".
     Сколько ни думал Платайс,  он так и не догадался, как добыл Цыган
эти сведения.
     А Цыгану помог бинокль.
     На чердаке в трактире было окошечко,  которое выходило в тупик  с
дровами.  За дровами в соседнем доме,  который Цыган вначале принял за
тюрьму, работал телеграф. Окно с решеткой - как раз напротив чердачно-
го окошка,  только ниже его.  Видно, как входят в аппаратную и выходят
какие-то военные,  как выползает из аппарата белая лента.  Еще  лучше,
когда  над аппаратом зажигают свет.  Тогда виден и стол с бумагами,  и
чернильница.  Все видно, кроме самого главного - слов на ленте. В одну
из  ночей  Цыган  торчал на чердаке несколько часов и таращил в окошко
глаза, пока не разболелась голова. Вот тогда он и подумал о бинокле.
     Цыган дождался  вечера,  забрался  на чердак,  нацелил бинокль на
ленту и опять ничего не разобрал.  Все зависело от того, как повернута
лента.  Если она сползала с ролика ребром к Цыгану, то прочитать слова
было невозможно. Иногда дежурный подходил к аппарату и совсем заслонял
ленту спиной.
     Но Цыган терпеливо ждал у окошка,  и ему повезло. Лента разверну-
лась в его сторону, и он прочитал сообщение про эшелон с ранеными. Ча-
са через полтора - новая удача.  Тут уж помог  дежурный  унтер-офицер.
Телеграмма  об  эвакуации японских частей взволновала его.  Прежде чем
нести депешу к начальству, он оторвал ленту, приблизился к лампе и пе-
речитал текст - на этот раз вместе с Цыганом.

ГЛАЗ-КАК ШИЛО

     Начавшаяся эвакуация японцев поставила белогвардейцев в затрудни-
тельное положение.  Бывший казачий есаул Семенов,  посланный в  Забай-
калье еще Керенским,  не хотел уходить из Читы, в которой хозяйничал с
1918 года. Делались попытки укрепить читинскую "пробку", состоявшую из
20 тысяч солдат,  50 орудий,  11 бронепоездов и 4 самолетов.  Для того
времени это была значительная сила.
     По ночам шла передвижка войск.  С артиллерийского склада за коло-
кольней увозили на передовую снаряды.  По улицам  скакали  вестовые  и
курьеры.
     Платайс воспользовался  этой  суетливой  растерянностью  и  очень
быстро  завершил то,  что начал до появления Бедрякова,  - создал под-
польную группу из железнодорожников.  Секретная информация  потекла  к
нему широкой рекой.  Он составлял короткие донесения, засовывал бумаж-
ную трубку в дно свечи,  передавал ее Трясогузке, а тот - Лапотнику, с
которым Платайс из осторожности больше не встречался.
     Этим же путем пришло к партизанам сообщение об эшелоне с ранеными
красноармейцами,  которых  по  распоряжению Свиридова везли на станцию
Ага.  Даже Платайс не догадывался, в чем смысл этого приказа. Железная
дорога в те дни была перегружена, и эшелон с ранеными подолгу стоял на
станциях и полустанках. На каждой стоянке медицинские сестры, попавшие
в плен вместе с красноармейцами,  хоронили умерших. Штаб партизанского
отряда принял решение - спасти раненых красноармейцев.
     Армия Трясогузки  тоже не бездействовала.  Командир все свободное
от церковных дел время проводил на колокольне. Иногда он брал у Цыгана
бинокль и изучал подходы к складу,  тропинки,  по которым ходили часо-
вые, порядок и время смены караулов.
     Мика воевал с Хрящом.  Это была очень трудная война,  требовавшая
выдержки, смекалки, военной хитрости.
     Царьку понравилось  каждый день брать по десятке за еду,  которую
приносили беспризорники.  Мика не жалел денег, полученных от отца. Не-
чего жалеть бумажки!  Как только в Читу придут красные,  эти десятки и
сотни превратятся в ничто.  И Мика, не скупясь, покупал еду, а Конопа-
тый делил ее на всех,  никого не обижая.  Полное равенство! Но не сов-
сем.  Во-первых, сам Хрящ получал и еду и деньги. Во-вторых, произошла
обезличка. Никого не наказывали, не лишали обеда. Многие беспризорники
воспользовались этим.  Они съедали то, что удавалось раздобыть в горо-
де, приходили с пустыми руками, но порцию свою требовали. А эти порции
становились все меньше и меньше.
     Больше всего Мика переживал из-за того, что не выполнил наказ от-
ца. Платайс дал деньги, чтобы сын мог жить без воровства и попрошайни-
чества. Мика не воровал и не выпрашивал, но ел-то он все-таки ворован-
ное!
     Однажды утром Мика проснулся вместе со всеми. Лежал, смотрел, как
беспризорники собираются "на работу",  и думал,  что бы такое сделать,
чтобы покончить с воровством. И придумал. Даже удивился, почему раньше
не сообразил, как можно распорядиться деньгами.
     - Все,  ребята! - крикнул он, вскакивая. - Больше этого не будет!
Можете никуда не ходить!..  Я предлагаю назначить  Малявку  начпродом,
как в армии!
     - Это что такое? - спросил Конопатый.
     - Это - начальник по продовольствию. Я буду ему каждый день выда-
вать по десятке, а он будет покупать еду и приносить сюда. Покупать! -
повторил Мика. - Помощников к нему прикрепим...
     Все по привычке посмотрели на Хряща.  Что-то скажет он? Мика при-
готовился к трудному и долгому спору.  Но царек уже давно смекнул, что
с приходом этого  оборвыша,  начиненного  десятками,  его  собственная
власть поколебалась. Да и предложение было такое, что не могло не пон-
равиться беспризорникам. Спорить опасно. И Хрящ сказал:
     - Как в армии?..  Ладно!  - он надел цилиндр и важно произнес:  -
Утверждаю Малявку начальником по жратве!  А тебя,  - Хрящ взял Мику за
рукав и подтянул к себе, - назначаю начальником по деньгам... Гони де-
сятку на сегодня!
     - Почему тебе? - возмутился Мика.
     - Как в армии!- усмехнулся царек. - Малявка - начальник над едой,
ты - начальник над деньгами, а я - над всеми начальник! Гони десятку!
     Чувствуя, что победа близка,  Хрящ нанес Мике еще один  удар.  Он
быстро оглядел стоявших вокруг беспризорников и спросил у них:
     - Правильно?
     И те опять по привычке закричали:
     - Правильно!
     - Гони! - Хрящ протянул руку, и Мика вложил в нее десять рублей.
     Царек подозвал к себе Малявку.
     - Держи! Даю при всех... Принесешь сдачу - трешку! И карт еще ку-
пи, а то теперь делать нечего. Турнир устроим!
     Но работа для беспризорников нашлась, и придумал ее Цыган.
     В ту ночь ему снова повезло. Он опять дежурил на чердаке с бинок-
лем и хотя не полностью и не до конца,  но сумел прочитать текст одной
телеграммы.  Кто-то приказывал незамедлительно,  на следующий же день,
отправить вечерним поездом из Читы офицера связи с документами. Что за
документы и куда их надо везти,  Цыган не понял.  Но для него это было
не так уж и важно. Главное он знал. Офицер связи не повезет пустые бу-
мажки.  Поедет он завтра.  Поезд назван в телеграмме вечерним. Значит,
это не воинский состав из тех, что отходят и прибывают без расписания.
Это пассажирский поезд,  который отправляется ежедневно в девять часов
вечера.
     Утром Цыган заготовил дров и воды и решил сбегать к  беспризорни-
кам.  Но  к  Хрящу надо приходить с подарками.  Цыган пошел на кухню и
принялся чистить медные кастрюли.  Он точно рассчитал время. Как раз к
этому часу поспевали супы,  каши,  котлеты, гуляши. Повар с подручными
уходил завтракать.
     Оставшись один  на кухне,  Цыган схватил длинную вилку-трезубец и
вытащил из котла большой кусок жирного мяса.  Завернув его в бумагу, а
сверху в тряпицу, он улыбнулся - вспомнил Малявку и его ошпаренные ру-
ки.
     - Ах та-ак! - послышалось от двери. - Воруешь?
     Прислонившись к наличнику,  подбоченясь, в дверях стояла Варя и с
торжествующим злорадством смотрела на Цыгана.
     - Продашь? - угрюмо спросил он.
     - Захочу  - продам,  захочу - куплю!  - девчонка протянула руку и
приказала: - Целуй, черномазый, тогда прощу!
     Уж лучше бы она ударила его!  Цыган не знал, как поступить. Но не
пропадать же всему делу из-за этой толстой противной девчонки! Он заж-
мурился,  чтобы не видеть пухлые,  точно ниткой перетянутые пальцы,  и
чмокнул в мягкую, пахнущую яичным кремом ладонь.
     - Еще!
     Он и еще раз чмокнул.  Варя победно захохотала и  убежала.  Цыган
сплюнул, вытер губы рукавом, взял мясо и незаметно выбрался из тракти-
ра.
     Он не ожидал, что застанет на месте всех беспризорников.
     - Забастовка у вас или отгул? - спросил он у Хряща.
     - Коммуния наступила!  - ответил царек и подмигнул Мике.  - Так я
говорю?
     - Эх ты! - укоризненно произнес Мика. - Над этим не шутят!
     - Чего мне шутить?  Сам выдумал! - Хрящ переглянулся с телохрани-
телями. - Только вот беда - вернется ли наш начпрод?
     Цыгану было некогда разбираться в этих разногласиях.
     - Получай! Дело будет! - сказал он, сунул царьку мясо и вывел Ми-
ку из подвала.
     Узнав про  курьера и документы,  Мика предложил обо всем сообщить
отцу.  Цыгана это не устраивало.  И он был прав. Где искать Платайса и
вообще - найдешь ли его до вечера? А курьер уедет и документы увезет.
     Вызвали на совет Хряща и Конопатого. Мика хоть и не любил царька,
и спорил с ним чуть ли не каждый день,  но понимал, что без его помощи
в таком деле не обойтись. Еще знал Мика, что Хрящу и другим беспризор-
никам эту тайну можно доверить. Только про отца нельзя сказать ни сло-
ва.
     Все получилось так, как предполагал Мика. Хрящ не стал расспраши-
вать,  что это за документы и кому они потребовались.  Он уже привык к
мысли, что Цыган, Трясогузка, а теперь и Мика - какие-то необычные лю-
ди,  что-то они скрывают,  кто-то за ними прячется и дает  им  силу  и
власть.  То они разыскивают таинственных пташек, то просят достать би-
нокль,  а этот беспризорный богач сорит деньгами - кормит за свой счет
всю ораву мальчишек...
     Хрящ подошел к вопросу по-деловому. Он спросил, как узнать офице-
ра  связи,  который повезет документы?  Мальчишки ничего не могли ска-
зать. Тогда Конопатый заявил:
     - Я узнаю.
     - Как?
     - Глаз - как шило!  - ответил Конопатый, не вдаваясь в подробнос-
ти.
     - А где он прячет документы? - спросил Хрящ.
     Мика и Цыган не знали.
     - Я узнаю! - уверенно заявил Конопатый.
     - Как?
     - Глаз - как шило! - ответил Конопатый.
     На этом допрос и закончился.  Цыган убежал в трактир, а Хрящ вер-
нулся  в  подвал и сел в кресло обдумывать операцию.  Но ему помешали:
пришел Малявка с двумя помощниками.
     Блаженно раскрыв рты,  беспризорники смотрели, как из объемистого
мешка начпрод с серьезным и важным видом вынимал одну за другой бухан-
ки хлеба,  два полуфунтовых куска масла,  связку сосисок, пучки лука и
наконец кулек с леденцами.
     - Дели! - сказал Малявка Конопатому и отдал Хрящу три рубля и две
новых колоды карт.
     Царек карты не взял. Приказал:
     - Спрячь!  Сегодня турнира не будет... Эй, братва! - повысил Хрящ
голос. - Сегодня - тепленькое дельце! Сам вас поведу!
     - Не дельце, а боевое задание! - поправил его Мика.
     - Тогда, может, ты и поведешь? - огрызнулся царек.
     - Не я начальник над всеми, а ты! - уклончиво ответил Мика.
     - Ну и помалкивай!
     - Бери,  начальник!  - первую порцию Конопатый подвинул к  Хрящу,
вторую подал Мике, а остальным скомандовал: - Забирайте!
     Мигом опустела доска.  Обедали дружно и молча. Внешне все остава-
лось  прежним:  и мрачные стены бывшей котельной,  и царек на плетеном
троне, и обед всухомятку. Но что-то было уже другим. Оно вмешивалось в
жизнь беспризорников и незаметно,  но упорно поворачивало их куда-то в
неизвестное...
     Хрящ давно  не выходил за границы своего царства.  Незачем было -
все, что нужно, приносили беспризорники. Но он не потерял те качества,
которые необходимы маленьким бездомным бродягам. Цилиндр он снял и ос-
тавил на кресле - эта штука слишком приметная,  а беспризорник  должен
быть серым,  безликим.  Тщательно отобрал он и мальчишек. Взял с собой
не всех. Даже Мику оставил "дома".
     - Ты хоть и начальник над деньгами, а тютя! - сказал он. - Мешать
будешь... Жди здесь. Получишь документы в собственные ручки!
     Это непонятное и какое-то унизительное слово - тютя - обидело Ми-
ку,  но спорить он не стал: понимал, что в этой операции толку от него
мало.
     Хрящ отобрал лучших карманников и  самых  быстроногих  мальчишек.
Отец  Хряща  служил когда-то ямщиком на перекладных.  Царек помнил его
рассказы о почтовых станциях,  на которых уставшие  лошади  заменялись
свежими, и экипаж без задержки мчался дальше по бесконечному сибирско-
му тракту.  И сейчас это помогло Хрящу расставить  беспризорников.  От
развалин  лесопилки  до  вокзала  по самым темным дорожкам и переулкам
протянулась цепочка мальчишек, которых царек назвал по-отцовски перек-
ладными. Эта цепочка оканчивалась под деревянной платформой, к которой
обычно подавался вечерний поезд.
     Карманники вместе с Хрящом залегли у забора слева от вокзала. Тут
были сложены дрова.  Конопатый забрался на высокую поленницу и  следил
за привокзальной площадью.  Все зависело от него. Нужно каким-то обра-
зом узнать офицера связи. Только тогда могли вступить в дело карманни-
ки, на которых Конопатый не очень надеялся.
     Он действительно был глазастый мальчишка,  с  цепкой  памятью,  с
врожденным уменьем наблюдать и запоминать.  Он не знал,  видел ли ког-
да-нибудь хотя бы одного курьера или офицера связи, но был уверен, что
узнает его.  Какой-то смутный образ возникал в его воображении,  когда
он думал о документах и о человеке,  который повезет их.  Не  случайно
Конопатый  еще в подвале разыскал тряпку и завязал в нее увесистый бу-
лыжник.  Этот с виду безобидный узелок и сейчас лежал рядом с  ним  на
дровах.
     Было уже темно.  Привокзальная площадь освещалась  только  окнами
окружавших  ее  домов,  да горели три фонаря у входа в вокзал.  Состав
давно стоял у платформы. Подходили и подъезжали на извозчиках пассажи-
ры. Гражданских мало. Все шинели и шинели - офицерские, солдатские...
     Конопатого не мучили обычные в таком случае сомнения.  Он не  га-
дал:  вот не этот ли офицер с чемоданом?  Не тот ли с ярко блеснувшими
погонами? Он смотрел и твердо знал: нет, не эти, тот еще не появлялся!
Так же уверенно сказал он себе: "Вот он!", когда увидел подъехавших на
извозчике офицера с портфелем и двух солдат с винтовками. Именно таким
представлялся Конопатому военный курьер.  Мальчишка понял: карманникам
к нему не подступиться - солдаты с винтовками надежно охраняют его.
     Объясняться с Хрящом было некогда.  Конопатый спрыгнул с поленни-
цы,  сказал, чтобы царек и карманники забрались под платформу и ловили
портфель, а сам побежал к путям.
     До отхода поезда оставалось минут пятнадцать.  Офицер с портфелем
спокойно шел к середине состава. Два солдата шагали чуть сзади, по бо-
кам.  У дверей вагона - обычная проверка.  Офицер показал документы  и
левой рукой взялся за поручень.  В тот момент,  когда он перешагивал с
платформы в тамбур, сверху упал какой-то узелок.
     "Глаз - как шило!" - похвалил себя Конопатый,  увидев, что булыж-
ник, завернутый в тряпицу, точно ударил по портфелю, вышиб его из руки
и вместе с ним провалился в щель между вагоном и платформой.
     Офицер, выкатив глаза, взглянул на руку, в которой только что был
портфель,  и, наливаясь яростью, обернулся. Ему показалось, что кто-то
выхватил портфель сзади. Оба солдата в растерянности и страхе смотрели
куда-то вверх - в темное осеннее небо.  Они тоже не понимали, что слу-
чилось.  Но под коленками Конопатого предательски  хрустнула  железная
крыша вагона.
     - Стой! - услышал он. - Держи-и-и...
     Громыхнул выстрел. Таиться больше не было смысла. Конопатый вско-
чил на ноги и побежал по крышам вагонов к паровозу. За ним по платфор-
ме бросилось сразу несколько солдат. Переполошился весь вокзал. Кто-то
полез под платформу. С тендера перепрыгнул на первый вагон высокий мо-
лодой унтер-офицер и, растопырив руки, пошел навстречу Конопатому.
     А портфель с документами уже летел на  перекладных  к  развалинам
лесопилки.  Вместе с портфелем мальчишки передавали друг другу тревож-
ное известие: схватили Конопатого!

БЕССОННАЯ НОЧЬ

     Платайс уже собирался ложиться спать. Он прошелся по пустому тем-
ному дому.  Запер двери.  Войдя со свечой в спальню,  откинул одеяло и
замер: кто-то постучал в окно. С той стороны к стеклу приплюснулся Ми-
кин нос.
     Мика помнил наказ:  никогда не приходить к отцу в этот  дом.  Но,
заглянув в портфель, он решил, что имеет право нарушить приказ. Так же
подумал и Платайс,  когда увидел оперативные планы и карту нового рас-
положения семеновских войск.  У него язык не повернулся обругать маль-
чишек за то, что они опять действовали без его разрешения.
     Отложив документы, Платайс задумался над возможными последствиями
операции,  которую провели беспризорники.  Все было бы хорошо, если бы
не  задержали Конопатого.  На стойкость мальчишки он не надеялся.  Под
страхом смерти и не такие люди начинают говорить. Что же он может ска-
зать  семеновцам?  Назовет беспризорников,  которые участвовали в этом
деле. Значит, мальчишкам надо уйти из Читы.
     И еще:  необходимо как можно скорее вернуть семеновцам документы.
Получив документы в целости и сохранности и,  главное,  очень  быстро,
они могли подумать,  что карта и планы не рассекречены, что беспризор-
ники порылись в портфеле и,  не найдя ничего ценного,  выбросили  его.
Это, Возможно, облегчит и участь Конопатого.
     Платайс дал Мике еще денег и второй раз распростился с  ним.  Те-
перь  они могли встретиться только на станции Ага.  Туда приказал Пла-
тайс сыну увести беспризорников.  Туда же и он сам должен был приехать
к началу наступления красных войск.
     Мика побежал к трактиру, чтобы предупредить Цыгана, но пробраться
в  центр  города было трудно.  Поднятые по тревоге солдаты прочесывали
прилегавшие к вокзалу улицы.  На площади у трактира горел большой кос-
тер,  толпились семеновцы. Здесь был устроен временный штаб по розыску
документов. Отсюда направлялись на облаву все новые группы солдат.
     По задворкам,  по канавам,  за заборами Мика подползал к трактиру
все ближе и ближе, пока не очутился на огороде напротив заднего крыль-
ца трактира. Здесь он застрял надолго.
     Во дворе у колодца ст