ира подробнее. Но счастли-
вый случай подвернулся сам.  Когда он вышел на дорогу, сзади раздалось
тарахтенье,  телеги.  Мальчик обернулся.  Тощая лошадь тянула длинную,
покрытую брезентом повозку. На передке сидел солдат.
     Поравнявшись с Цыганом,  солдат "пошутил" - огрел его кнутом.  От
этой "шутки" парнишка вскрикнул и схватился за плечо.
     - Будь здоров!  - сказал солдат и рассмеялся.  - Кланяйся отцу  с
матерью!
     Телега въехала на мост.  Как клавиши,  заиграли бревна.  На самой
середине заднее колесо продавило гнилой настил.  Повозка скособочилась
и застряла. Лошадь испуганно забилась в оглоблях.
     Настала очередь  смеяться  Цыгану.  Он расхохотался от всей души,
приговаривая:
     - Так тебе и надо! Так тебе и надо!
     Солдат соскочил с телеги и схватил коня под уздцы.  Успокоив  ло-
шадь,  он подошел к провалившемуся колесу и попробовал вытащить повоз-
ку. Но поклажа была тяжелой.
     - Чего ржешь,  дуралей!  - крикнул солдат Цыгану. - Принеси лучше
вагу - махорки дам!
     - Сейчас побегу!  - насмешливо ответил Цыган и не тронулся с мес-
та.
     - Лошадь хоть подержи, чумазый!
     Что-то словно подтолкнуло Цыгана.
     - Лошадь подержу, - согласился он и с другой стороны телеги подо-
шел к коню.
     Солдат вытащил  из-под брезента топор и скрылся в прибрежных кус-
тах.  А Цыган одной рукой ласково гладил лошадь по  крутому  крупу,  а
другой приоткрыл брезент.  В повозке лежали длинные деревянные ящики с
винтовками и цинковые коробки с патронами.
     Первой плюхнулась  в  воду цинковая коробка.  За ней пошла ко дну
винтовка.
     Солдат вырубал в кустах вагу и ничего не слышал. Когда он вернул-
ся,  Цыган стоял рядом с лошадью. Солдат подсунул палку под заднюю ось
и причмокнул. Лошадь дернулась вперед, и повозка съехала с моста.
     Колчаковец сел на телегу. Цыган протянул руку:
     - Гони обещанное!
     И опять взметнулся кнут,  но паренек был настороже - успел отско-
чить и показал солдату язык.
     - Подавись своей махоркой! Нужна она мне!..
     Больше за  весь  день Цыган ничего не узнал и ничего не придумал.
Но он надеялся,  что винтовка и патроны вполне удовлетворят командира.
Цыган решил достать их на обратном пути из речки, чтобы не возвращать-
ся в штаб с пустыми руками.
     Под вечер счастье еще раз улыбнулось пареньку.  В сумерки он заб-
рел в сад,  где вчера Мика вел допрос,  сел на ту же скамейку и сжевал
последнюю баранку.
     Из трактира вылетали томные звуки граммофона  и  веселые  голоса.
Задняя  дверь,  выходившая  в сад,  открылась,  и здоровенный детина в
красной рубахе выволок пьяного офицера. До ближайшей скамейки было да-
леко. Половой поленился тащиться с такой тяжестью. Он прислонил офице-
ра к дереву.
     - Очухайтесь малость, вашбродие!
     Цыган с любопытством наблюдал за офицером,  который стоял на под-
гибающихся ногах и елозил затылком по гладкому стволу.
     - Человек!  - крикнул он. - Еще штоф! И запомни: на, фронте каба-
ков нет!.. Штоф, я говорю! Штофушку!
     Офицер протянул к трактиру руку и чуть не упал.
     Подскочил Цыган.
     - Дяденька!  Иди на скамейку! - сказал он, обхватив офицера и на-
щупывая пальцами застежку кобуры.
     Колчаковец бессмысленно уставился на паренька и пробормотал:
     - Человек! Не вижу тебя! Что ты такой маленький?.. Мельчают люди!
Бедная Россия!
     Офицер горестно  покачал головой и облапил дерево,  а Цыган попя-
тился и, прижав к животу опущенный за рубашку револьвер, стрелой выле-
тел из сада.  Теперь можно было не нырять в холодную воду за винтовкой
и патронами.

ТРЯСОГУЗКА РАБОТАЕТ

     У Трясогузки в тот день никаких интересных происшествий не  было.
С утра он походил по базару, потом вернулся в штаб, пробыл в нем минут
пять и все остальное время провел у  особняка  полковника.  Много  раз
обошел он вокруг добротного деревянного дома.  Окна фасада смотрели на
главную улицу. Остальные три стены особняка огораживал забор. Во дворе
под  высокими старыми тополями стояла избенка,  в которой разместилась
кухня. Там готовили еду для полковника.
     Трясогузка видел  через открытые ворота,  как ровно в одиннадцать
часов из кухни вышел повар,  весь в белом,  с большим подносом, устав-
ленным судками и сковородками. Ярко блестели начищенные крышки. Из-под
них вырывался парок.
     Часовой, дежуривший у крыльца, услужливо открыл дверь.
     От сарая к кухне лениво прошагал истопник  с  вязанкой  дров.  Из
трубы избенки повалил густой дым.  Трясогузка задумчиво смотрел на эту
трубу. Голая ветка тополя, нависшая над ней, была черной от копоти.
     Вернулся повар с пустым подносом. Трясогузка вошел во двор и дог-
нал его у самой кухни.
     - Дяденька, дай поесть!
     Повар оглянулся, прищурил холодные глаза.
     - Жди - вынесу.
     Есть Трясогузке не хотелось.  Он и не  ожидал,  что  его  угостят
чем-нибудь, - спросил просто так, для вида.
     Повар вышел из кухни с ковшом и плеснул кипятком.  Но  Трясогузка
успел присесть. Горячая струя воды пролетела над его головой.
     - Спасибо! - с угрозой сказал Трясогузка и отбежал к воротам.
     Истопник и повар дружно хохотали у кухни.
     - А если б попал?  - неодобрительно крикнул  солдат,  стоявший  у
крыльца.
     - У таких шкура дубленая!  - ответил повар. - Его и расплавленным
оловом не проймешь! Расплодилось босяков, как поганок осенью!
     Трясогузка знал, что в доме живет самый главный в городе колчако-
вец.  Он видел, как с крыльца спустился человек в железнодорожной фор-
ме. "Тоже жрал с полковником! - подумал Трясогузка. - Прихлебала!"
     Проходя мимо,  мужчина  пристально посмотрел на беспризорника.  И
было в этом взгляде что-то такое, отчего Трясогузка смутился. Он засу-
нул руки в карманы и демонстративно отвернулся.
     Через час Трясогузка снова увидел того же человека  в  железнодо-
рожной форме.
     Платайс шел по главной улице.  За ним,  окруженные солдатами, шли
рабочие. Их вели под конвоем в железнодорожное депо.
     "Посмотрел, как человек,  а сам - пес  колчаковский!"  -  подумал
Трясогузка про мужчину в форме.
     Платайс на этот раз не взглянул на беспризорника.  Начальник депо
шел с высоко поднятой головой и повелительно покрикивал:
     - Быстрей! Быстрей!
     Конвоиры прикладами подталкивали рабочих.
     Никто из посторонних не мог подумать, что вся эта процессия - во-
енная хитрость.  План, разработанный большевиками-подпольщиками, начал
осуществляться. Рабочие знали, что предстоит им делать.
     Во второй  половине дня полковнику подали машину.  Почти одновре-
менно к особняку подскакал на коне есаул.  Благов и полковник встрети-
лись у крыльца.  О чем докладывал есаул, Трясогузка не расслышал. Зато
гневные слова полковника долетели до него.
     - Головорезы из вашей команды начинают меня раздражать!  - гремел
за забором властный голос.  - Декоративно обставленные расстрелы - это
далеко не все, чем следует заниматься контрразведке!.. Что вы лепечете
про каких-то заложников? Где преступники? Где эта птичья армия?
     Трясогузка чуть не запрыгал от радости. Он понял, про какую армию
спрашивал полковник. Значит, его армия уже признана врагами как боевая
сила! Чтобы услышать это признание, стоило дежурить у особняка.
     Полковник уехал.  Есаул остался у крыльца.  Он нервно  похлопывал
кнутом по начищенному сапогу.
     В это время во двор вошел Николай. На плече он нес большой, толь-
ко что вылуженный котел.  Посудина была тяжелая. Николай хромал больше
обычного и смотрел под ноги, чтобы не споткнуться.
     Трясогузка и есаул - оба узнали его.
     - Принимай добро! - крикнул Николай, подойдя к кухне.
     Вышел истопник,  помог снять с плеча котел.  Николай,  отдуваясь,
присел на скамейку под окном. Повар вынес ему сковороду с двумя котле-
тами.
     Кондрат Васильевич и Николай давно обслуживали кухню  полковника.
Это было выгодно:  иногда удавалось раздобыть ценные сведения. Николай
всегда стремился подольше задержаться на кухне и охотно вступал в раз-
говор.
     - Хороши котлетки! - похвалил он, облизывая пальцы.
     Польщенный повар пренебрежительно махнул рукой.
     - Пустяки!..  Дня через три буду готовить обед на двенадцать пер-
сон.  Вот  там искусство будет!  Ты только с остальной посудой поторо-
пись!
     - Завтра все принесу,  - ответил Николай. - А что за праздник бу-
дет?
     - Гости! - шепнул повар.
     Николаю очень хотелось поговорить еще,  но он  уже  заметил,  что
есаул наблюдает за ним.  Чтобы не вызвать подозрений,  Николай распро-
щался и вышел за ворота.  За углом забора он столкнулся с  поджидавшим
его Трясогузкой.
     - Знал бы - и чайник твой паршивый  не  взял!  -  сердито  сказал
мальчишка.
     - За что такая немилость? - усмехнулся Николай.
     - Вокруг полковника увиваешься? Шкура продажная!
     - Откуда ты знаешь, что тут полковник?
     - Я все знаю!
     - А беспризорничаешь давно?
     - С потопа!
     - Ну, а звать как?
     - Тр...  - чуть не проговорился Трясогузка и быстро поправился: -
Трофим!
     Мальчишка рассвирепел - надо же так оплошать!  Всю свою злость он
обрушил на Николая.
     - Котлетки лопаешь?  Чтоб кишки у тебя завернулись от них! Лизоб-
люд!
     Выпалив это,  Трясогузка убежал. Николай пошел домой. А есаул пе-
решагнул высокий порог кухни.
     - Часто этот хлопоногий бывает у тебя?  - спросил он у повара.  -
Что-то не нравится мне он!
     Повар угодливо улыбнулся.
     - А кому он понравится - убогий!  Но вы, господин есаул, оставьте
его пока в покое. Починит всю посуду, тогда хоть на столб его - вместо
фонаря!
     У есаула не было причин подозревать Николая. Но Благов был злопа-
мятен и упрям.  Барон Бергер помешал ему обыскать мастерскую жестянщи-
ка.  Этого было достаточно, чтобы есаул возненавидел и барона, и всех,
кто присутствовал при разговоре.  Благов искал повод,  чтобы отомстить
если не самому Бергеру, то хотя бы тем, кого он взял под защиту.
     - Сообщи мне, когда он отдаст твои ложки-поварешки! - сказал еса-
ул, уходя из кухни.
     - Будет исполнено! - ответил повар.

МИКА В ЗАСАДЕ

     Мика не был ни таким ловким,  как Цыган,  ни таким  дерзким,  как
Трясогузка.  У Мики было другое преимущество. Хилый, с бледным лицом и
умными,  всегда печальными главами,  он мог появляться там, где Трясо-
гузке  и Цыгану обязательно надавали бы по шее.  Рука не подымалась на
этого малыша.  Зачем его бить или гнать?  Он ничего не украдет:  сразу
видно  -  не воришка.  И вообще какой вред может принести обездоленный
застенчивый мальчуган?
     Помахивая непомерно  широкими обрубленными рукавами,  Мика с утра
пробрался к дому, к которому никто из жителей города по доброй воле не
подходил.
     Контрразведка уже работала.  За высоким глухим забором шла перек-
личка арестованных.  За вчерашний день их накопилось одиннадцать чело-
век.  Никто из них, конечно, не знал ни об армии Трясогузки, ни о при-
чинах крушения поезда. И батиста у них не нашли. Одних арестовали, по-
тому что они долго не впускали солдат в квартиру или мешали  проводить
обыск, другие просто не понравились есаулу. Арестованных заперли в са-
рай,  объявили их заложниками и не давали ни пить ни есть.  Сарай  был
маленький:  не только лежать, даже сидеть - и то тесно. Утром заложни-
ков вывели во двор на перекличку.
     Мика сидел на бревнах напротив дома контрразведки и будто дремал,
зябко упрятав нос в грязный мех жилетки. Но он все видел и слышал.
     - Соколова! - выкрикнул за забором унтер-офицер.
     - Здесь,  - ответил дрожащий женский голос. - Пить дайте! Люди вы
или звери?
     - Петров!
     - Ну, я! Черт бы вас побрал!
     Послышался звонкий удар. Мика съежился еще больше.
     - Савостин! - продолжал перекличку унтер.
     Мика не знал,  сколько придется сидеть на бревнах и будет  ли  от
этого  какой-нибудь толк.  Он вспомнил,  как в такой же внешне обычный
дом, только в другом городке, увели отца. Мика двое суток продежурил у
ворот  и видел,  как на рассвете вывезли на телегах избитых и окровав-
ленных заключенных.  Он понял:  на расстрел.  На второй телеге,  лицом
вниз,  с закрученными за спину руками, лежал отец. Это была их послед-
няя встреча.
     Прошло полгода,  но Мика, услышав ненавистное слово "контрразвед-
ка", все еще чувствовал озноб. Бессильная и потому тоскливая злоба ох-
ватывала  его,  а ноги сами тащили туда,  где было гнездо колчаковских
палачей.
     Закончив перекличку,  унтер-офицер повысил и без того громкий го-
лос:
     - Есть и пить не получите, пока не будут пойманы виновники аварии
на железной дороге!
     В ответ раздался ропот, но унтер скомандовал:
     - Увести их!
     До Мики не сразу дошел смысл сказанного унтер-офицером.  Лишь че-
рез несколько минут мальчишка догадался, что речь шла о составе, кото-
рый наехал на костыль и свалился под откос.  На сердце у Мики потепле-
ло.  Это было началом расплаты за отца. Но другая мысль заставила Мику
насторожиться.  Из-за  этого  крушения арестовали ни в чем не повинных
людей! Он не выдал своего волнения - сидел, как и раньше, уткнув нос в
жилетку, словно спал.
     Часовой, ходивший у дома, уже несколько раз поглядывал на беспри-
зорника и наконец окликнул его:
     - Эй, пацан!
     Мика не шелохнулся.
     Часовой подошел поближе.
     - Эй, ты!.. Живой?
     Мальчишка сидел на нижнем бревне,  упершись локтями в колени. Го-
лова опущена на руки.  Груда бревен отгораживала его от холодного вет-
ра.  Слабо,  но все же пригревало неяркое солнце.  Мальчишка спал. То-
ненькая синяя жилка пульсировала на виске. Она вызывала жалость.
     Солдат поскоблил дулом винтовки небритый подбородок, и Мика услы-
шал, как он проговорил вполголоса:
     - Спи, леший с тобой!
     Часовой вернулся  на место,  а Мика продолжал сидеть.  Выдержка у
него была железная. Он мог не шевельнуться хоть до вечера. Но этого не
потребовалось. Вскоре прискакал есаул Благов и приказал освободить са-
рай для новой группы арестованных. Заложников выгнали на улицу и пове-
ли к станции.
     Мика выждал несколько минут и медленно побрел в  ту  же  сторону.
Свернув за угол,  он побежал и догнал заложников.  Под конвоем шли две
пожилые женщины и девять мужчин.
     Это были люди,  которые попали в беду из-за Мики и Трясогузки.  А
сколько еще безвинных людей заберут колчаковцы?  Какая же это месть за
отца, если могут погибнуть матери и отцы других ребятишек? И главное -
нельзя исправить ошибку!  Если даже пойти и признаться,  что это они с
Трясогузкой положили костыль на рельсу,  то и тогда ничего не изменит-
ся. Колчаковцы редко выпускают тех, кто попал к ним в лапы.
     Заложников привели  к  пустому  пакгаузу  -  кирпичному  строению
складского типа с железной дверью. Напротив стоял грузовой состав. Ми-
ка залез под вагон и видел,  как захлопнулась за арестованными тяжелая
дверь.  Старший конвоир задвинул засов,  навесил большой замок, закрыл
его, ключ передал остающемуся на посту солдату и приказал:
     - Не выводить ни по какой надобности! Пусть там... Перед расстре-
лом заставим почистить.
     Конвоиры ушли.
     Мика пролежал  под вагоном больше часа.  Столько же просидел он в
кустах сзади пакгауза,  разглядывая  кирпичную  стену  с  единственным
окошком под самой крышей. Но и это небольшое окошко было забрано толс-
тыми прутьями,  между которыми не просунешь и голову.  "А зачем совать
голову?" - подумал Мика и улыбнулся.
     Кусты зашуршали. Это Мика торопливо пополз прочь от пакгауза.

ОПЕРАТИВНОЕ СОВЕЩАНИЕ

     Первым докладывал о результатах дневной разведки  Цыган.  Он  был
краток: выложил на ящик револьвер.
     - Есть еще винтовка и патроны - у моста спрятал!
     Глаза у Трясогузки и Мики заблестели. До этого момента все воору-
жение армии состояло из топора и перочинного ножа.  Но командир поста-
рался скрыть свой восторг. Он сдержанно спросил:
     - Где взял?
     - Где! - ухмыльнулся Цыган. - Спер! - по привычке сказал он.
     Сказал и отскочил от Трясогузки, вспомнив вчерашний подзатыльник.
Но командир даже не замахнулся.
     - Спер! - насмешливо повторил он. - Серый ты человек, Цыган!. Ми-
ка, как это называется?
     Мика задумался.
     - Либо конфискация, либо экспроприация.
     - Во!  - подтвердил Трясогузка и,  чтобы не повторять  незнакомые
трудные слова, сказал Цыгану: - Выбирай любое!
     - Первое тогда! - пробормотал Цыган.
     - Какое это первое? - грозно спросил командир.
     - Ну... это... фиксация, что ли?
     - То-то! - удовлетворенно произнес Трясогузка. - Вот и запомни! А
то - спер!  Я тебе дам - спер!.. Молодец! Получай за это! - И командир
вытащил из-под ящика пару изрядно поношенных ботинок. - Обменял на са-
хар.
     Цыган не  ожидал  такого подарка и стал растерянно пихать грязные
ноги в ботинки.
     - Обожди!  - Трясогузка порылся в бездонных карманах френча и вы-
тащил два дырявых шерстяных носка. - Надевай!.. А ты докладывай, Мика!
     В трудное  положение попал Мика.  О чем мог он рассказать?  Цыган
раздобыл оружие,  а Мика всего-навсего узнал,  что арестованы невинные
люди. Он придумал, как им помочь, но для этого надо было получить сог-
ласие Трясогузки. И тут Мика допустил ошибку. Чтобы разжалобить коман-
дира,  он несколько раз повторил,  что заложников морят голодом и, на-
верно, расстреляют из-за того поезда, который они с Трясогузкой пусти-
ли под откос.
     Командир слушал, слушал и вдруг спросил:
     - Если  б  они  сами устроили крушение и попались,  тогда б ты не
ныл?
     - Тоже было бы жалко,  - ответил Мика. - Но они бы хоть дело сде-
лали!
     - А почему ж они не сделали это дело?  - возмутился Трясогузка. -
Струсили?.. Выходит, по-твоему, мы тоже не должны ничего делать, чтобы
этих трусов никто не тронул? Может, прикажешь распустить армию?
     Трясогузка горячился потому,  что и сам почувствовал за собой ка-
кую-то вину, но тона не сбавлял.
     - Хватит нюни распускать! Еще начальник штаба называется!
     Мягкий по натуре, готовый идти на уступки, Мика иногда становился
каменным.  И тогда он ни на шаг не отступал от своего.  Так было  и  в
этот раз. Он будто не слышал запальчивых слов командира и сказал убеж-
денно и твердо:
     - Помочь надо.
     - Как? - быстро отозвался Трясогузка.
     - Надо отнести им еду и питье. Там окошко есть.
     - Выдумал еще! - воскликнул Цыган. - Нашу еду раздавать!
     - Я свою порцию носить буду.
     - Чумовой! - выругался Цыган. - Да за еду!.. - Он окинул взглядом
мешки и ящики с продовольствием и вытянул руки, словно хотел обхватить
это все и прижать к себе. - За еду вот так держаться надо!
     Трясогузка ударил его по рукам.
     - Убери лапы, загребала!
     Мика и Цыган выжидательно уставились на командира.
     - Кормить будем!  - объявил свое решение Трясогузка. - Но и рабо-
тать заставим!
     Никто в армии не догадался,  какую работу придумал  командир  для
заложников. А пока работать пришлось самим ребятам. Мика получил зада-
ние уложить в мешок продовольствие. Он остался в штабе. Цыган с Трясо-
гузкой взяли десяток пустых бутылок из-под вина и пошли к реке.
     Было тихо и так темно,  что мальчишки не сразу попали  к  берегу.
Только  журчание воды помогло им выбраться из кустов.  А дальше дорога
прямиком привела их к мосту.
     - Где винтовка? - шепотом спросил Трясогузка.
     - В воде...  И патроны там,  - ответил Цыган  и  лязгнул  зубами,
предчувствуя, что сейчас ему придется купаться. - Неужели полезем?
     - Нет,  подождем!  - усмехнулся Трясогузка.  -  Всплывают  только
утопленники, да и то не всегда!.. Положи бутылки и раздевайся!
     Цыгана охватила дрожь.
     - Б-р-р! - вырвалось у него, когда он нагнулся и снял ботинки.
     - Х-х-х! - услышал Трясогузка, когда Цыган стянул с плеч рубашку.
     - Прекрати! - сердито сказал командир.
     - Н-не я... С-само!.. Это опасная пантомима!
     - Гогочка какая!  - прикрикнул командир и,  по