Александр Власов, Аркадий Млодик.
    Армия Трясогузки


     Александр Ефимович Власов, Аркадий Маркович Млодик
     Изд."ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА", Л., 1969
     OCR: Андрей из Архангельска



 * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *

КРУШЕНИЕ

     Обходчик Тимофей Егорович шагал по шпалам и, как рассерженный дя-
тел, стучал молотком по рельсам.
     Слева и справа стоял лес.  Моросил дождь.  Под мокрыми  деревьями
еще лежал снег, серый, пропитанный холодной весенней водой.
     Впереди лес кончался. Рельсы устремлялись к станции с водокачкой,
устало опустившей свои хобот. Виднелась высокая труба, грязным пальцем
уткнувшаяся в небо.  Краснел кирпичный корпус депо, за которым начина-
лась кривая улица небольшого городка.
     И в городке, и на железной дороге хозяйничали колчаковцы. Тимофею
Егоровичу приходилось их обслуживать.  Потому и сердился он, но приказ
большевистского подполья выполнял свято:  линию охранял днем и  ночью.
На его участке поезда проходили без задержек.
     Иногда старый обходчик не выдерживал и,  встретившись с Кондратом
Васильевичем, с обидой говорил:
     - Ты из меня холуя колчаковского делаешь!
     Кондрат Васильевич  руководил  оставшимися в городе большевиками.
Это был человек удивительной выдержки и большой воли.  Выслушав стари-
ка,  он в который раз принимался терпеливо разъяснять обходчику одно и
то же:
     - Ты - наши глаза на железной дороге. А глаза надо беречь!.. Если
какой состав пустить под откос потребуется, сделаем без тебя и подаль-
ше от твоего участка.
     Тимофей Егорович возвращался на железную дорогу и снова шагал  по
шпалам,  постукивал  молотком по рельсам,  подвинчивал гайки,  забивал
поглубже расшатавшиеся костыли,  подсчитывал  вагоны  проходящих  мимо
составов и наметанным глазом безошибочно определял,  что и куда везут.
На запад шли эшелоны с солдатами и боеприпасами,  а обратно  возвраща-
лись теплушки,  набитые ранеными, опломбированные вагоны с добром, на-
ворованным для адмирала Колчака и его приближенных.
     Обходчик уже  подходил к опушке леса,  когда сзади послышался пе-
рестук колес.  Тимофей Егорович сошел со шпал на тропку  и  приготовил
зеленый флажок.
     Состав был короткий: паровоз, пассажирский вагон и четыре теплуш-
ки.  Вместо машиниста обходчик увидел в паровозной будке двух солдат в
гимнастерках с засученными рукавами.  Это возвращался карательный  от-
ряд,  три  дня назад выехавший из города.  Колчаковцы сожгли несколько
деревень и расправились с крестьянами, которые помогали партизанам.
     Обходчик просигналил зеленым флажком: все в порядке, путь безопа-
сен.
     Из теплушек вылетали пьяные голоса:
                     Соловей, соловей, пташечка,
                     Канареечка жалобно поет!..
     Тимофей Егорович убрал флажок и с ненавистью сказал:
     - Чтоб вам ни дна ни покрышки! Провалиться б вам сквозь...
     Он не закончил ругательства и застыл с приоткрытым  ртом.  Состав
громыхнул буферами, накренился набок. Вагоны, как подбитые утки, враз-
нобой заковыляли вдоль рельсов и с грохотом повалились вместе с  паро-
возом под откос, подминая придорожный кустарник.

ДВА ФЛАЖКА

     Эти странные флажки почти одновременно попали в два штаба: один -
к колчаковскому полковнику, второй - к Кондрату Васильевичу Крутову.
     Оба флажка  были из белого батиста,  с одинаковыми надписями.  На
одной стороне виднелось слово "красный", на обратной - два слова: "Ар-
мия Трясогузки".
     Полковник брезгливо взял из рук адъютанта  флажок,  посмотрел  на
корявые буквы и спросил сквозь зубы:
     - Что еще за Тря-со-гуз-ка? Кличка партизана?
     - Почерк детский,  ваше превосходительство!  - робко заметил адъ-
ютант.
     - Ваша догадка лишена основания. Грамотность этих скотов до смер-
ти остается на детском уровне, - возразил полковник. - Сколько разбито
вагонов?
     - Пять вагонов и... паровоз.
     - Пять вагонов и паровоз!  - воскликнул полковник. - Вполне наив-
ный детский почерк!
     Он взял карандаш,  придвинул к себе донесение об аварии и наложил
резолюцию: "Есаулу Благову. Расследовать. Начать с обходчика".
     В это  время  Тимофей Егорович сидел в комнате у Кондрата Василь-
евича. Для оставшихся в городе большевиков она служила подпольным шта-
бом,  а официально называлась мастерской жестянщика.  Днем Кондрат Ва-
сильевич чинил ведра,  лудил кастрюли,  а по ночам ремонтировал оружие
для партизан и подпольщиков.
     Кондрат Васильевич с любопытством осмотрел флажок,  хмыкнул, взъ-
ерошил короткие волосы на голове,
     - Может, он случайно оказался у дороги?
     Обходчик не согласился:
     - Никакая не случайность!  Два их было,  флажка:  один колчаковцы
нашли, а этот я подобрал. И костыль я потом отыскал.
     - При чем тут костыль? - спросил Кондрат Васильевич.
     - При  том!  Его кто-то на рельсу положил - оттого и авария прои-
зошла. А флажки по обеим сторонам воткнуты были. Умысел тут явный!
     - Умысел,  умысел!  Глупый умысел-то! - проворчал Кондрат Василь-
евич.  - Какой нормальный человек устроит ловушку и флажками ее  укра-
сит? Да еще с дурацкой надписью: армия, и не какая-нибудь, а Трясогуз-
ки! Ишь какой Наполеон открылся! А ведь грамотный, черт: кавычки нари-
совал!  - Кондрат Васильевич ткнул пальцем флажок. - Похоже - интелли-
гент из сочувствующих сработал!  Надо будет искать,  - может,  стоящий
человек.
     - То ненормальный, то стоящий! - съязвил Тимофей Егорович.
     - Ненормальный в смысле того, как крушение подстроил, а стоящий -
из-за грамоты,  - объявил Кондрат Васильевич.  - У нас грамотеев  раз,
два - и обчелся! И учти - человек, вроде, наш: сам написал - красный.
     - Хорош красный!  - продолжал сердиться обходчик. - Глаза он тебе
выколол!
     Кондрат Васильевич не понял:
     - Какие глаза?
     - А не ты ли глазами меня называл?.. Ослепли глаза! Мне теперь на
дорогу ни-ни!
     - Я уж подумал об этом. Сегодня отправлю тебя к партизанам. Но ты
не жалей: мы за карательным отрядом давно охотились!
     Где-то на улице заиграла гармошка.  Кондрат  Васильевич  поспешно
встал с табуретки, взялся за верстак, заваленный чайниками и плошками,
передвинул его вместе с двумя половицами,  к которым были  прикреплены
ножки. Открылась узкая щель люка, ведущего в подвал.
     - Залезай!.. Кто-то идет! - сказал он обходчику, указав на люк. -
Отдохни до ночи. Там и еда есть, и кровать.
     Тимофей Егорович кряхтя полез вниз, а Кондрат Васильевич подвинул
верстак на старое место и посмотрел в окно.
     Мастерская стояла в самом конце улицы.  Чтобы попасть к жестянщи-
ку,  надо пересечь пустырь, который хорошо просматривался из окон мас-
терской. Место было удобное. Никто не мог незаметно подкрасться и нео-
жиданно войти в штаб подпольщиков.
     Для еще большей безопасности в двухэтажном деревянном доме напро-
тив пустыря постоянно находился дежурный. Если в мастерской происходи-
ла встреча подпольщиков,  дежурный, увидев незнакомого человека, начи-
нал играть на гармошке.
     По пустырю шла женщина с тазом.
     - Не вовремя несет тебя,  бабка!  - произнес Кондрат Васильевич и
принялся раздувать притушенный горн.
     Угли заалели вновь. Он бросил в огонь батистовый флажок.

КОНТРРАЗВЕДКА

     Контрразведку в городке возглавлял есаул Благов.  Сами колчаковцы
ненавидели его и боялись.  Говорили, что есаул - родственник одного из
заправил омского белогвардейского правительства.
     Благов был высок и строен.  Черный чуб выбивался из-под папахи  и
нависал над узким лбом.  Большие темные глаза навыкате смотрели не ми-
гая. Не всякий мог выдержать этот пристальный взгляд.
     Получив от  полковника  флажок армии Трясогузки,  Благов долго не
раздумывал. У него была одна улика - кусок батиста. Есаул послал пяте-
рых солдат на поиски обходчика, остальным приказал произвести в город-
ке повальный обыск.
     Крушение произошло в девятом часу утра, а уже в полдень к дому, в
котором располагалась контрразведка, привели группу задержанных. Есаул
вышел на крыльцо,  чтобы рассортировать их: кого отпустить, а кого ос-
тавить для дальнейшего расследования.
     В бедных семьях батист - редкость,  поэтому большинство задержан-
ных было из зажиточных слоев, поддерживавших колчаковский режим.
     - Какое издевательство! - слышалось из толпы.
     - Хуже, чем большевики!
     - Мы самому Колчаку пожалуемся!
     Это не смутило есаула. Он обвел людей тяжелым взглядом, переложил
флажок, из правой руки в левую, вынул из кобуры кольт и сказал негром-
ко, но так, что слышали все:
     - Богу пожалуетесь!.. Давай!
     Унтер-офицер вывел из толпы женщину с отрезом белого материала  и
подтолкнул  к крыльцу.  Благов сравнил флажок с материалом и отрывисто
произнес:
     - Свободна!
     Унтер-офицер выхватил отрез у женщины и снова подтолкнул ее:
     - Иди!
     И она, пошатываясь, вышла за кольцо солдат.
     Через полчаса  толпа  задержанных поредела,  а у ног есаула вырос
ворох отобранных вещей.  Тут были платья,  скатерти,  занавески, куски
сатина, ситца, шелка.
     Колчаковцы воспользовались удобным случаем и отбирали все, что им
приглянулось.
     К Благову подвели мужчину в форме железнодорожного  служащего.  В
руках он держал большой батистовый платок. Есаул не успел сравнить его
с флажком.  Разбрызгивая уличную грязь,  к дому  подъехал  автомобиль.
Солдаты расступились,  узнав машину полковника. Она круто остановилась
у самого крыльца. Вышел адъютант.
     - Прекратите это безобразие!  - сухо сказал он есаулу.  - Кого вы
задержали? Возмущены лучшие люди города! Телефон трезвонит без умолку!
Полковник в гневе.
     - Мне сказано найти...  - начал было есаул,  но адъютант  прервал
его:
     - Вам надо поучиться классовому чутью у большевиков!
     - У меня одна примета - батист! - выпалил есаул.
     Адъютант усмехнулся, вытащил из кармана батистовый платок и, кив-
нув в сторону кучки задержанных, спросил:
     - Может быть,  и мне встать с ними?.. Отпустите их, - это катего-
рический приказ полковника!
     Есаул молча повернулся и вошел в дом, громко хлопнув дверью.
     - Отпустите их!  - повторил адъютант унтер-офицеру и добавил, об-
ращаясь к задержанным: - Господа! Вы свободны!
     Мужчина в  форме железнодорожного служащего прикоснулся пальцем к
козырьку фуражки и шагнул к адъютанту:
     - Разрешите поблагодарить вас за восстановленную справедливость!
     Он выговаривал слова очень правильно,  с той  старательностью,  с
какой говорят по-русски иностранцы.
     - С кем имею честь? - спросил адъютант довольно холодно.
     - Инженер  Бергер.  Прислан  к вам из Омска в качестве начальника
железнодорожного депо.
     - Барон Бергер?  - приятно удивился адъютант.  - Но каким образом
вы очутились в числе задержанных?
     - Вы отлично осведомлены о моей родословной!  - мужчина поклонил-
ся.  - А задержали меня потому, что я имел неосторожность, сойдя с по-
езда, вынуть из кармана батистовый платок.
     Адъютант гневно взглянул на дверь, за которой скрылся есаул.
     - Приношу  вам  самые искренние извинения!  И прошу!  - он жестом
пригласил барона в машину. - Полковник спрашивал о вас уже трижды!
     Автомобиль чихнул и поехал по улице.
     Унтер-офицер сгреб в охапку сваленные у крыльца вещи и понес их к
воротам.  Из-за угла появился мальчишка-беспризорник. На голове у него
блином лежала кепка без козырька. Рваный английский френч, в двух мес-
тах  прошитый пулями,  доходил ему до колен.  Ниже виднелись полосатые
пижамные брюки, прихваченные старыми солдатскими обмотками.
     Беспризорник бесстрашно дернул унтер-офицера за хлястик шинели.
     - Дядя, дай рубаху - брюхо прикрыть!
     Унтер обернулся.  Руки  у него были заняты.  Он ногой хотел пнуть
мальчишку, но тот отскочил.
     - Дай,  говорю!  -  с угрозой повторил беспризорник и выдернул из
охапки шелковую рубашку.
     - Держите его! - крикнул унтер-офицер солдатам.
     Мальчишка вьюном проскользнул мимо колчаковцев и,  отбежав на бе-
зопасное расстояние, с вызовом крикнул:
     - Кого держать? Меня? Хо-хо!.. У меня паспорт бессрочный! - бесп-
ризорник распахнул френч и хлопнул ладонью по голому животу. - А хоти-
те - и гербовую печать покажу!  - Он повернулся к  солдатам  спиной  и
звонко шлепнул рукой пониже поясницы.

НА БАЗАРЕ

     Базар был местом, куда стекались все городские слухи и сплетни. И
не случайно Кондрат Васильевич  послал  молодого  подпольщика  Николая
Глухова на базарную площадь. Какой-нибудь разговор, чья-нибудь болтов-
ня могли навести на след таинственной Трясогузки.
     Николай в  детстве  сломал ногу и остался хромым,  поэтому его не
забрали в колчаковскую армию. Он помогал Кондрату Васильевичу чинить и
паять кухонную посуду, но главная его обязанность заключалась в охране
подпольного штаба. Николай жил с сестрой Катей в двухэтажном доме нап-
ротив мастерской. Они по очереди дежурили у окна и, когда надо, играли
на гармошке.
     На базар Николай отправился со связкой жестяных чайников.
     На площади колыхалась густая толпа. Чего тут только не продавали!
Подвыпивший старик торговал детскими гробиками.  Женщина в мятой шляпе
предлагала икону, уверяя, что она из чистого золота. Старуха сидела на
большом котле с деревянной крышкой и на весь базар кричала:
     - Кондер! Горячий кондер!
     К этой  "походной  кухне" подошел молодой парень со связкой книг.
Он с наигранной бодростью протянул старухе всю связку.
     - Держи, мать! Никому бы не отдал, а тебе дарю - за одну миску!
     Старуха взглянула на книги и отвернулась.
     - Ладно, за полмиски! - уже не так бодро произнес парень.
     Старуха отмахнулась, как от комара, и снова закричала:
     - Кондер! Кому горячий кондер!
     Николай, помня наставления Кондрата Васильевича,  присмотрелся  к
парню, подошел поближе и тихо спросил, положив руку на книги:
     - Про трясогузку есть?
     Парень оживился.  У него появилась надежда продать книги и купить
еду.
     - Зачем вам про эту глупую птицу?  - веско сказал он.  - Есть про
охоту на бенгальских тигров-людоедов! Страх и ужас! Берите по дешевке!
Только на ночь не читайте!
     - Я слабонервный - не надо про тигров!  - ответил Николай и пошел
дальше.
     До него долетел приглушенный голос женщины, торговавшей глиняными
горшками, крынками и кувшинами. Забыв о своем товаре, она рассказывала
стоявшим вокруг людям:
     - Которые мертвые - сотня!  Вот те Христос - не меньше!  Так впо-
валку на шпалах и валяются!  А раненых - без счета!  И говорят,  будто
баба крушение подстроила!  Платочек там шелковый нашли. По нему и сыск
идет. Как найдут у кого шелк,- считай, что пропал!
     Николай долго стоял около женщины, но она, исчерпав запас слухов,
приукрашенных собственной фантазией,  стала повторяться. Ничего нового
он не узнал.
     У забора,  где народу было поменьше,  сидел на фанерном  чемодане
пожилой мужчина в пенсне, в каракулевой шапке. На груди на цепочке ви-
села узкогорлая чернильница.  Из верхней петельки пальто торчали гуси-
ные перья.
     - Пишу прошения о помиловании,  доносы и требования, иски и жало-
бы!  Рука  легкая!  Успех гарантирован!  - нараспев тянул он и начинал
сызнова: - Пишу прошения о помиловании...
     Николай подошел к писцу,  тронул его за плечо и неожиданно произ-
нес:
     - Трясогузка...  - и добавил после короткой паузы:  - Полетела...
Видать, лето скоро!
     Писец неохотно  приподнял  голову.  Над базаром пролетала ворона.
Сквозь пенсне на Николая уставились колючие глаза.
     - Это ворона, дурак!.. Пишу прошения о помиловании...
     Николай отошел, позвякивая чайниками.

ОБЛАВА

     Базар - рай для беспризорников. Их тут был не один десяток, и все
"работали" кто как умел:  попрошайничали, воровали, ходили на руках по
лужам, чтобы удивить и разжалобить торгашей.
     В узком  проходе  между заколоченными ларями стоял беспризорник в
пижамных брюках и в кепке без козырька.  Голый живот по-прежнему белел
сквозь дырявый английский френч. Шелковая рубашка, которую он раздобыл
у колчаковского унтер-офицера,  красовалась  на  втором  мальчишке,  с
грустными задумчивыми глазами.  Был он года на два младше своего друж-
ка,  маленький и щуплый,  словно воробьишка. В шелковую рубашку таких,
как он,  влезло бы двое. Ее плечи кончались где-то у локтей беспризор-
ника. Рукава, чтобы не болтались, были обрублены топором. Сверху наде-
та подбитая мехом жилетка.
     Старший беспризорник,  упершись руками в стены ларей, зорко смот-
рел из узкого прохода на базарную толчею.  Под его рукой, как под кры-
лом, стоял младший и глядел туда же.
     - Подходящего не видать! - произнес старший.
     - Не видать, - как эхо, отозвался младший.
     Из толпы  торопливо выбрались двое других беспризорников и заспе-
шили к выходу. Заметив английский френч, они остановились.
     - Эй,  англичанин! - крикнул один из них. - Последний раз говорю:
пойдешь к нам - получишь долю!
     Мальчишка презрительно оттопырил губы.
     - Долю? А что вам делить-то?
     Беспризорники переглянулись и подошли к ларям.
     - Протри гляделки!
     На ладони лежал туго набитый кожаный бумажник.
     - А что в нем? - полюбопытствовал мальчишка во френче.
     - Сами не знаем - только что увели! Тепленький!
     Грязные пальцы раскрыли бумажник.  В нем  была  пачка  денег.  На
беспризорника во френче они не произвели впечатления.  Он вытащил одну
бумажку, осмотрел ее и небрежно сунул обратно.
     - Чешите отсюда! У нас дела покрупней!
     Где-то в центре базарной площади забренчала гитара.
     - За  мной!  - приказал мальчишка во френче своему дружку,  и они
нырнули в толпу, оставив воришек у ларей.
     Играл на гитаре смуглый парнишка с курчавыми волосами. Он был бо-
сой и лихо месил ногами базарную грязь, аккомпанируя себе на гитаре. В
замысловатых коленцах,  которые он выкидывал перед зрителями, чувство-
вался навык. Танцору поощрительно хлопали. Но, когда он с шапкой в ру-
ке обошел людей, не звякнула ни одна монета.
     Парнишка выругался,  блеснув белыми зубами, сердито швырнул шапку
под ноги и с каким-то отчаяньем запел под гитарный перебор:
                     Наш верховный, наш правитель
                     Защитил святую Русь!
                     Дикой черни усмиритель,
                     За тебя сейчас молюсь...
     Все приумолкли:  заинтересовались, какую частушку пропоет беспри-
зорник про "верховного правителя" - адмирала Колчака. Парнишка с ожес-
точеньем ударил по струнам и выкрикнул:
                     Вечека! Вечека!
                     Приласкай же Колчака!
     Точно взрывом разбросало толпу.  Люди шарахнулись в разные сторо-
ны.  За эту частушку могли расстрелять и мальчишку,  и тех, кто слушал
его. Вокруг него образовалась пустота. Только два дружка-беспризорника
продолжали стоять,  с сочувствием глядя на паренька,  который заплакал
от голода и обиды.
     - Подходит? А? - спросил старший.
     - Подходит! - подтвердил младший.
     Беспризорник в английском френче вытащил кусок сахара,  отколотый
от целой головки, и протянул пареньку:
     - Держи обеими!
     Тот, не веря своим глазам, взял сахар.
     - Облава! Обла-ва! - раздалось на базарной площади.
     Началась паника.  Парнишка подхватил шапку, гитару и словно раст-
ворился в разбегающейся толпе.  Два дружка-беспризорника  бросились  к
ларям:  младший - впереди, старший - сзади. Обмотка у него развязалась
и волочилась по земле,  но поправлять ее было некогда.  Мальчишки один
за  другим влетели в узкий проход между ларями.  В эту минуту Николай,
бежавший за ними, наступил на обмотку. Беспризорник во френче упал, но
тотчас вскочил и обругал Николая:
     - Курица слепая! Очумел от страха!
     Младший беспризорник  уже раздвинул доски забора за ларями и про-
лез через потайную лазейку.  Старший кинулся за ним. Николай тоже про-
тиснулся в узкую дыру.  Все трое очутились на свалке.  Здесь никого не
было.