драл.
   Но Томка, Томка!
   - Эдя-бредя, - тут же мне говорит, - ты стал такой злой и рычишь, как
будто съел медведя.
   Неужели я похож на зверинец? Эта говорит "медведь", а то еще некоторые
"зайчиком" называли.
   Правда, "солнечным".
   - Не так широко шагай, - просит Томка. - Я же не мужик, не поспеваю. У
девочки должна быть женственная походка.
   Я чуть не рухнул посреди мостовой! Что бы оно понимало в женственности,
а туда же. Ну дети пошли!
   - Ты уймешься со своей болтовней? - грозно спросил я.
   - Уймусь. Только вот еще хочу спросить: что такое "страсть" и
"темпе"... это... "темперамент"?
   - Ты что, по подзатыльнику соскучилась? - Про себя я с досадой отметил,
что мой набор воспитательных мер довольно однообразный.
   - Так не объясняют, - справедливо возмутилась Томка. - У кого же мне
опросить, как не у старшего брата?
   - Ты что-нибудь другое спроси, - уже спокойнее сказал я. И подумал:
"Вся в меня пошла. Тоже набита дурацкими вопросами".
   - А другое мне неинтересно. Вчера Озеров вел репортаж с хоккея и все
хвалил канадцев: "С какой страстью, с каким темпе... этим играют!"
   Е. Е. все повторяет: "Ведите учет посещаемости головы хорошими
мыслями". Кажется, одна мне пришла. Напрошусь-ка к нему на урок в Томкин
класс.
   Мне интересно, что это за люди такие растут вроде моей сестрицы.
   Андрей меня учит некоторым приемам бокса. Хук, апперкот и прочее.
   - Все равно я драться не буду, - сказал я как-то после раунда. -
Никогда.
   Он усмехнулся.
   - Будешь, Град ты мой. - И добавил твердо: - Будешь.
   Е. Е. пол-урока бился с нами: "Что главное в Рахметове? В чем стержень
его личности?" И так подходил и этак - не контачит. Сто ответов даем - все
не то. Уже и классные философы наши высказались, и остряки - ни с места.
   - "Мы все в тумане над землею", - цитирует сам себя Андрей, разводя
руками.
   - Так вот что человек может противопоставить этому "туману"? Что ведет
его к цели, помогает выстоять в бурю? - спрашивает учитель. Уж говорил бы
сам, все равно мы ни бе, ни ме, ни кукареку!
   Через парту от меня сидит Макешкина. Она давно уже тянет руку, но
как-то робко, еле-еле. Сейчас, когда все руки и головы опущены, Е. Е.
замечает ее.
   - Идейность? -неуверенно спрашивает она.
   И получает сразу две пятерки! За впервые добровольно поднятую руку (все
мы уже прошли через это, Макешкина - последняя). И за точный ответ.
   Идейность. Как же мы сразу не догадались!
   Рахметов спал на гвоздях. Я придумал себе пытку не хуже: на целую
неделю отказался от телевизора!
   Закаляю волю. Ни хоккея, ни мультиков. Даже новую серию "Ну, погоди!"
не смотрел.
   Значит, бывают вещие сны!
   М-не снилась война. И я лежу в окопе раненый. Любочка в белом мамином
халате села напротив, долго смотрела и сказала: "Прощай". Во взгляде ее
были грусть и нежность - у меня остановилось сердце...
   А проснулся оттого, что оно бешено колотилось, Прибежал в школу самый
первый. На улице темень и мороз. Сторож не пустил бы меня, но техничка
тетя Маша сжалилась: "Входи, касатик, погрейся..." Я помогал ей
разбрасывать воск в коридоре, а сам все думал про свой сон. Все уроки
думал. И все перемены.
   На каждой бегал в пионерскую, но Любочки не было.
   Наконец узнал, что она в больнице: переходила грипп на ногах, а теперь
осложнение...
   Осложнение. После всего, что произошло в сквере, я избегал Любочки,
видел ее только издалека. Один раз она подзывала меня, но я сделал вид,
что тороплюсь, и сломя голову помчался на другой этаж. Успел лишь
заметить, как удивленно округлились ее глаза, но через миг на лестничной
площадке от меня ничего не осталось, как от Грушиицкого после выстрела
Печорина. Наверное, она обиделась на меня. И теперь этот сон, в котором
все перевернуто: ей ведь плохо, не мне.
   "Прощай..."
   Однажды по телевизору (когда я его еще смотрел)
   показывали собаку, в сердце которой были вживлены электроды. У нее были
такие печальные глаза! Вот и мне сейчас кажется, что у меня там внутри, в
живом сердце, железка.
   Любочка, что с тобой?
   Недаром я на репетициях гонял своих гавриков до седьмого пота. Как все
получилось! Наши пионеры напугали и развеселили больницу, оглушили всех
больных. Какой-то врач прибежал узнать, в чем дело. А дело в том, что
здесь лежит старшая вожатая нашей школы, и об этом теперь знает, наверное,
полгорода! Любочка создала при вожатском отряде еще один - отряд
"Пионерская музыка". И вот наши четвероклассники, юные горнисты и
барабанщики, прошагали от школы до больницы. Гром и треск под облака!
   - Что за праздник? - спрашивали прохожие.
   - Наша вожатая выздоравливает, - отвечали мы.
   - Спасибо вам, ребята, - сказал врач. - От такой музыки ваша вожатая
теперь наверняка почувствует себя лучше. Но у нас есть и другие больные,
которым для выздоровления нужна... как бы это сказать...
   тишина нужна, понимаете?
   Мы как-то не подумали.
   Любочка улыбалась нам из окна третьего этажа.
   Потом мы играли в снежки. Под моим началом был Федя, тот самый - нахал,
трубач, храбрец.
   - Градихе привет! - сказал он мне на прощание. - Передай, что я ее все
равно натру, потому что она меня вчера всю перемену в сугробе держала.
   Все решилось в три секунды. У нас не было химии.
   Из учительской с журналом под мышкой вышел Е. Е.
   "Аида ко мне на урок?" - говорит. А я давно хотел напроситься! И потом
после первого декабря вообще стараюсь держаться ближе к Е. Е.
   Я ничего, не видел и не слышал, когда мы вошли.
   Даже Томкиного лица не мог угадать. Они ослепили меня своими взглядами.
Только гул какой-то...
   - Тише, - сказал Евгений Евгеньевич. - В классе должно быть так тихо,
чтоб слышно было, как шевелятся мысли. Мы покажем нашему гостю из мира
старшеклассников, что и в четвертом люди не лыком шиты - умеют работать,
думать... Итак...
   Зачем мы растем и взрослеем! Я сплю и вижу, как получу паспорт. А
сегодня первый раз в жизни подумал, что расставаться с детством не
хочется. Особенно, когда они окружили меня на перемене. С ними я чувствую
себя сильным и смелым.
   - В снежки будешь с нами?
   - Приходи еще!
   Федя сдержал свое слово. Томка со щеками-мандаринами жаловалась. И
совсем разревелась, когда я возразил: "А может, он согреться хотел? Ты же
его целую перемену в сугробе держала, вот он и закоченел. Разве не так,
Градиха?"
   Трудно быть справедливым!
   В чем Томка права: череп у него действительно красивый, Матово и тускло
поблескивающий. Я и раньше замечал, что голова его похожа на лампу в
читалке.
   И в середине что-то светится. Свечение в четырнадцать миллиардов
клеток-ватт!
   Щколе не хватает ее профиля, который отпечатывается на каждом деле, что
затевает Любочка.
   Запахло елками. Комитет комсомола создает творческую группу - зовет
добровольцев готовить новогодний бал. Так хотелось бы, но некогда. Билеты
в кармане, вылет 2 января утром. А еще столько надо сделать!
   Был у Любочки. Она уже ходит, через неделю выпишется. Расспрашивала,
как там комитет, вожатский отряд, "Пионерская музыка" ("Вот вы переполоху
наделали на всю больницу! Кто это придумал?"). Я смотрел ей в глаза.
Взгляд у нее, когда она вскидывает ресницы, - ослепительный.
   - Как там Андрей и Роман? - неожиданно спросила Любочка. - Как там все?
Ты понимаешь, без них скучно...
   Конечно, я понимал, о ком она хочет спросить. Я все думал: сказать ей,
что человек, которого,., который ей нравится, женат? Что у него жена
Марина и дочка?
   А вдруг она знает об этом? Но тогда...
   Не пойму. Ничего не пойму.
   Если б я был министром просвещения, то обязательно переделал бы школу.
Начал бы с того, что дал старшеклассникам два выходных в неделю, как всем
взрослым. И чтоб без домашних заданий. А на уроках драл бы семь шкур с
нашего брата. И тех, кто не хочет учиться, переводил бы назад - на
шестидневку и домашние задания.
   Не забыл бы и мелких. Приказал бы посдирать "Н Е"
   на табличках "НЕ БЕГАЙ" и устраивал бы на каждой перемене беготню и
ералаш. Пусть пацаны бесятся, жалко, что ли! Мозги свежее будут.
   Что-нибудь придумал бы и для учителей, чтоб они не носили из буфета
бутылки с кефиром, как когда-то наша Бабуся. То есть Мария Степановна.
Надо их лучше обеспечивать, чтоб они только детьми занимались.
   И техничек нанимал бы только с педагогическими наклонностями. Таких,
как тетя Маша и Арина Родионовна. Любишь детей-приходи, нет-проваливай.
   К сему - Э. ГРАДОВ.
   министр без портфеля (с дипломаткой).


   У Евгения Евгеньевича такое расписание, что по четвергам мы
возвращаемся из школы вместе. Он сам предложил.
   - Почему Пушкин считается гением? - спросил я.
   - Почему "считается"? Пушкин гений.
   - Почему?
   Он остановился, долго на меня смотрел.
   - Какой у тебя, Градов, прекрасный сумбур в голове. Как в шестнадцать
лет. Тебе сколько?
   - Скоро шестнадцать.
   - А-а...
   - Но почему все-таки Пушкин гений?
   - Если бы мы шли не до твоего дома, старче, а вокруг земного шара, то
времени на ответ все равно бы не хватило. Пушкин был пророком и мудрецом,
он видел будущее. Йот давай вспомним по строчке самое хрестоматийное-тот
же "Памятник" - и ты убедишься...
   "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..." Все, что сотворено руками
человека, может быть разрушено.
   Пушкин вечен, он победил смерть. Он приходит к каждому новому поколению
живыми строками. "К нему не зарастет народная тропа..." Заметь,
"народная". Сам гордится своим шестисотлетним дворянством, а к памятнику
видит не узкую тропинку для избранных, а "народную тропу". Следующие две
строчки я не люблю.
   Всегда сержусь на Пушкина за них. Конечно, если рассуждать исторически,
то это было величайшей дерзостью-какой-то камер-юнкер при царствующем
монархе и вдруг-"Вознесся выше он главою непокорной Александрийского
столпа". Но разве это высота? Для Пушкина? Ты меня не слушай, мои мысли не
только спорны, но и неверны. Но у каждого свой Пушкин. В этом тоже его
гениальность. Любая его строка вечна и нетленна, но о каждой можно и
хочется спорить. Так?
   "Памятник" я знаю наизусть с восьмого класса. Как и все. И не
подозревал, что о каждой строчке можно столько сказать и даже спорить. По
свежим следам, пока не забыл, запишу еще некоторые мысли Евгения
Евгеньевича.
   - Пушкин создал вечные ценности, - говорит он. - Перестанут быть
шумными улицы, может быть, замолкнут какие-то города, а "Брожу ли я вдоль
улиц шумных..." звучит, живет и будет жить всегда. Меня, например, всегда
поражает, как Пушкин пишет о лени, праздности. Уж, казалось бы, какой
человеческий порок, да? А вот ты перечитай, вслушайся, вдумайся...
   Я так и не понял, в шутку он сказал насчет лени или всерьез. И потом, я
многое у Пушкина не читал...
   Так в "Деревне" же, в "Деревне", которую мы проходили в восьмом классе!
Как я раньше не замечал?
   Я твой: я променял порочный двор цирцей, Роскошные пиры, забавы,
заблужденья На мирный шум дубров, на тишину полей, На праздность вольную,
подругу размышленья.
   И дальше:

   Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!
   В уединенье величавом
   Слышнее ваш отрадный глас.
   Он гонит лени сон угрюмый...

   Какие разные они -праздность и лень!
   Декабрь дышит на ладан.
   Руку вверх! Докладываю "Группе АБЭ": все уроки сделаны, полугодие
заканчиваю без троек, к заброске готов.
   Сам готов и готовлю семью. Маму не посвящаю-не отпустит. Взрослые
вообще очень ненадежны. Малейший риск их пугает, и они способны предвидеть
тысячу случайностей.
   Хотя, с другой стороны, я знаю человека, у которого в жизни было первое
декабря. Нет дня, чтобы в самую неожиданную минуту я не вспомнил Ту
Девушку, в сквере...
   Как я изменился за этот месяц: раньше ни за что не мог бы взглянуть "с
другой стороны". Задумываться стал. Может, прав Афанасий Андронович и нам
ответственности не хватает? Не знаю. Уехать бы поскорее!
   С Томки я сначала взял честное пионерское, а потом все объяснил.
Подробно. Томка - человек! Сразу поверила, что все у нас получится, и...
не стала проситься с нами. Правда, она так на меня смотрела, так
смотрела... Но я Сделал вид, что не понял этого взгляда.
   - Томка, мама - на твоей совести. Записку ей не оставляю. И знаешь еще
что... Давай папу поздравим с Новым годом, а?
   Не собирался я ей говорить этого. Вырвалось. Но и тем более не ожидал
услышать от нее: "А я уже послала открытку... Я же не знала, что и ты
захочешь..."
   Оля Савченко приглашала к себе на новогодье. Отказался. Идти без
подарка вроде неудобно, а я полный банкрот - все до копеечки ушло в
поездку. Да и в ночь на первое я лягу спать пораньше. Это общая тактика
"Группы АБЭ" - усыпить бдительность мам и мачех перед отъездом. Вообще-то
последнее время я вращаюсь вокруг Савченко, как электрон на внешнем
энергетическом уровне. Что-то притягивает меня к Оле, что-то держит на
расстоянии. А Роман пишет уже третью часть своего романа, где главная
героиня по-прежнему Соля - девушка-волна...
   Когда же кончится это проклятое первое декабря!
   Возвращаемся втроем из школы, а оно навстречу. Минус собственной
персоной.
   - Шкет (это он мне говорит), отойдем в сторонку.
   Нет, я не струсил. Но дипломатка моя стала сразу оттягивать руку, как
двухпудовая гиря.
   - Последний раз, Минус, я бил тебе морду год назад. - Андрей передает
портфель Боре. - Жаждешь встретить праздник с фонарем, чтоб светлее было
под елочкой?
   - Тогда уж держите меня все трое, двое не удержите. - Когда-то мне
нравилась эта шутка, теперь я ее слышать не могу. Минус пятится, кулаком
потирая усы. - Я только должен передать ему привет от одного человека. Он
желает Эдику успешно окончить девятый класс. А когда будешь в десятом,
встретитесь. Ты ему понравился. Он сейчас под следствием по другому делу,
но сказал, что больше года не получит.
   - Слушай ты, бесконечно малая величина о отрицательным знаком, - грозно
начал Андрей, тесня Минуса к стене. Но тот в два прыжка очутился за
столбом.
   - Мое дело было передать привет, - крикнул он и убежал.
   И опять во всех подробностях всплыл первый день этого проклятого
месяца. Что я мог сказать ребятам, моим товарищам Андрею и Борису? Как
дико и непонятно должны были для них прозвучать слова Минуса. Как зловеще
они прозвучали для меня.
   - Спасибо, - сказал я ребятам. -Дальше я пойду один.
   - Пожалуйста, Град ты наш, - сказал Андрей. - Но и дальше, и всегда мы
должны быть вместе. Даже если бы Женьшень не приставил нас к тебе
телохранителями на этот месяц. Даже если в мире останется всего хоть один
подонок.
   "Руслан не всегда был подонком", - подумал я, но промолчал. Я понял,
что они все знают. Или почти все.
   Ну и пусть. Теперь все равно. Не хочу об этом не только говорить, но и
думать.
   Почти только об этом и думаю. Черт!
   Последняя запись в уходящем году. Скульптор И. М. Босов вернулся из
творческой командировки на БАМ, а мы летим завтра. По своему маршруту.

   До начала операции "Молодая гвардия" 38 часов 19 минут.


   5 января

   Вчера мы вернулись.
   Дома скандал. Оказывается, мы "совсем отбились от рук", нас ждут
"кривые дорожки", мы "катимся по наклонной плоскости". Старшие забегали,
засуетилисьспасите "трудных подростков"!
   Ангелина Ивановна укоряет: "Вы хоть бы о характеристике для поступления
в вуз подумали!" Андрей не выдержал: "Ни о каких характеристиках мы не
думаем.
   Мы хотим думать "о времени и о себе".
   - Вот-вот, о себе. Поверь, Андрюша, - просит моя мама, - то, что
говорит Ангелина Ивановна, тоже надо...
   - "И кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо",
- гордо продекламировал Андрей. Он сейчас битком набит Маяковским, как я
Пушкиным.
   Тогда Ангелина ударила в самое слабое место.
   - От Босова ожидала, от Градова могла ожидать, - с чувством сказала
она, - но от тебя, Борис... Разве я могла ждать такого от тебя?
   Даже в кабинете директора Боря не выглядел так потерянно.
   Босову-старшему мы обещали, что будем в день писать по письму. Слово
сдержали, но разве мы виноваты, что почта в праздники перегружена и письма
еще не пришли?
   На последние копейки мы дали телеграмму перед возвращением - и вот это
была, наверное, ошибка. В аэропорту нас встретили родители в штатском, и
"Группа АБЭ" в полном составе была привезена на такси в дом Босовых, где,
кроме предков, ждали нас Ангелина Ивановна и...Евгений Евгеньевич. Ему-то
и досталось!
   - Во всей школе, Евгений Евгеньевич, только вы знали, что задумали эти
оглашенные, - возмущалась моя мама. - Почему же вы не сказали ни нам, ни
директору?
   - Так они с меня слово взяли, что буду молчать, - рассмеялся Е. Е. -
Это же великие конспираторы. Водили меня за нос целую четверть, туманно
намекали, а уведомили обо всем записочкой в день вылета.
   - Ребячество! - Товарищ Градова рубанула воздух ладонью.
   - Детство какое-то. - Босова-мать развела руками.
   Борина мачеха ничего не сказала, только растерянно всхлипнула.
   - Детство? В детстве убегают не дальше соседнего двора, - рассудительно
вставил Босов-отец. -Думаю, что это уже ранняя юность, когда бегут не от
кого-то, а за самим собой. Чем они виноваты, что им первый раз
шестнадцать? Один такой сбежал из Европы, аж на БАМе его повстречал.
Трудится, учится, доволен.
   - Да они замечательные ребята! - воскликнула мачеха. - Но почему ты,
Боречка, нас с папой не предупредил?
   - Меня возмущает их бессердечность. - Голос у моей мамы был такой же,
как тогда ночью, после смерти больного. Я боялся, что она расплачется.
-Ну, ладно, о своих матерях они не подумали. Но Ангелина Ивановна три ночи
не спала, с ног сбилась, искала. Ей-то они какой Новый год устроили! И
ведь никакого раскаяния. Герои, да и только!
   Пауза была долгой и томительной. Выручил нас все тот же Босов-отец. Он
спросил мам, сколько мы взяли у них на дорогу. Они стали гадать, на какие
же деньги мы летали. Одна Борина мачеха кое о чем догадывалась.
   Пришлось и нам слегка расшифроваться. Родительницы повеселели.
   - Значит, на честно заработанные деньги наши юноши летят в Краснодон,
на родину молодогвардейцев, - подвел итог Е. Е. - И выходит, что не удрали
они из дому, а совершили поход по местам боевой славы. И не беглецы они, а
"красные следопыты". С конспирацией они перемудрили. Но я думаю,
спрашивать их мы должны о другом. Что видели? Что поняли? С чем вернулись?
   Отнес свое первое вольное сочинение - отчет о поездке в Краснодон.
Название-"Беседа с Музой о Вечном огне". Эпиграфы-"Брожу ли я вдоль улиц
шумных..." и "Что видели? Что поняли? С чем вернулись?"
   Две школьные тетрадки!
   Ничего я так не хотел, как поскорее передать их Е.Е., а теперь думаю:
зачем я с ними расстался? И что там написано? Вспоминаю по строчке...
Поймет ли он?
   Понравится ли ему? Что он скажет?
   Никогда у меня такого не было.
   Наконец-то начинают приходить наши краснодонские письма, и мамы
перезваниваются и не нарадуются на своих чутких чад. Кажется, нас простили.
   Каникулы летят, как фотонная ракета. Любочка совсем выздоровела, и мы
кружимся, играем с малышней под елочкой. Утренники в школе, сборы "Группы
АБЭ"
   днем, Пушкин вечером - вот моя жизнь. И конечно, телевизор - на этот
год запрет снят.
   Скоро мне шестнадцать. Много думаю о Володе Куликове.
   В первый же день, поклонившись могиле краснодонских подпольщиков, мы
побывали в музее "Молодая гвардия". Только не в большом, а в школьном. В
большой стояла очередь на два квартала, и он скоро закрывался.
   И тут мы услышали, как какая-то девчонка приглашает одну делегацию в
свою школу, совсем рядом, через площадь. Мы увязались за ними.
   Девчонка эта, Нина, оказалась... директором музея "Молодая гвардия"
(школьного, конечно). А школа той самой-ј 1 имени Горького, в которой
учились многие молодогвардейцы (Ваня Земнухов, Олег Кошевой, Иван Туркенич
и другие). Нам повезло. Нина так рассказывала о молодогвардейцах, словно
она с ними училась,, лично каждого знает.