рейского памятника... Это  может  кончиться  плохо.  Может  быть,  он  -
единственный честный человек, прикоснувшийся  к  заговору?  Кто  знает,  что
грозит этим простодушным, веселым эмпирейцам  и  его  товарищам,  морякам  и
ученым?..
   Надо попытаться обмануть их. Он англичанин Джин Стрейтфонд, он  ни  слова
не понимает по-эмпирейски, он ничего  не  слышал.  Ему  нужно  добраться  до
Оук-порта, чтобы...
   - Эй, стой!  -  грубым  голосом  прервал  размышления  Геннадия  один  из
конвоиров. Он взял Геннадия за плечо и залепил ему глаза широким пластырем.
   После этого  Геннадий  двигался  в  полнейшей  темноте.  Он  слышал,  как
скрипели какие-то двери, ему  казалось,  что  его  ведут  по  узкому  сырому
коридорчику, потом был  долгий  спуск  по  скользким  ступенькам,  толчок  в
спину... Пластырь содрали, и Геннадий  увидел  выбеленные  стены,  небольшое
окно, забранное стальной решеткой, за которым виднелось только море и  небо.
В кресле сидел, развалясь, глыбоподобный господин Латтифудо. Солнце играло в
массивных перстнях на его руке, тонкий лучик шел от уха, от золотой серьги.

   - Кто ты такой, мальчишка? - спросил Латтифудо с  некоторой  томностью  и
усталостью.
   - Ай донт андерстенд, сэр,-  ответил  Геннадий.  Ай  эм  инглишмен,  сэр,
житель Лондона, турист...
   - Вона-а,- вяло удивился Латтифудо, поморщился словно от головной боли  и
снял  телефонную  трубку.-  Але,  Фук,  щенок-то  англичанин,  по-нашему  ни
бельмеса не понимает... Чего? Э-э... Так? - Он бросил трубку и вдруг  заорал
на Геннадия, наливаясь  кровью:  -  Притворяешься,  паразит?  На  архипелаге
сейчас нет ни одного английского туриста!
   Орал он по-английски с грубым акцентом.
   - Видите ли, сэр, я с того самого несчастного теплохода  "Ван-Дейк",  нас
спасли русские...
   - Что-о? - Латтифудо  даже  приподнялся  от  изумления.-  Ты,  значит,  с
"Ван-Дейка"? Эге-ге...
   - Я путешествовал со своей  бабушкой  леди  Сьюзен  Леконсфильд.  Бабушка
улетела на родину, а я остался. На русском судне, сэр, мой багаж...
   - Эге-ге... ге-ге-ге...- проговорил Латтифудо и заглянул мальчику в глаза
с веселостью, от которой повеяло какой-то жутью. Потом  снял  трубку.-  Фук,
малый-то с "Ван-Дейка". Ага. Так. Ну ясно! Грумло! - гаркнул он, и в  дверях
вырос детина в майке с автографами.- Кончай с этим пацаном.
   Грумло поставил автомат на боевой взвод и кивнул Геннадию:
   - Пошли.
   "Неужели  конец?"  -  подумал  Геннадий.  Страха  не  было,   он   словно
одеревенел.
   Зазвонил телефон. Латтифудо вяло снял трубку и вдруг  вскочил,  вытянулся
во фрунт.
   - Слушаюсь! Так! Так точно, здесь! Грумло, отставить! Так,  все  понятно.
Немедленно приступаю.
   Он подошел к мальчику, развязал ему руки, посадил в кресло,  погладил  по
голове и ласково прожурчал:
   - Хлопот с тобой полон рот, малыш...
   После этого, что-то шепнув Грумло, он вышел из комнаты. Теперь  все  тело
казалось Геннадию ватным. Страшная усталость и апатия охватили его.
   Грумло поставил автомат на предохранитель,  подмигнул  Геннадию  и  глупо
заржал.
   - Ну, ты меня здорово сбил с катушек, парень! Как прием называется?
   - Пошел к черту, ублюдок,- сказал Геннадий  этому  получеловеку,  который
несколько минут назад мог влепить ему пулю в затылок.
   Усталость брала свое. Геннадий начал было уже  дремать,  когда  открылась
дверь и вежливый голос позвал ею:
   - Мистер Стрейтфонд, пожалуйте сюда!
   Несколько маршей узкой сырой лестницы,  все  глубже  и  глубже,  два  еле
освещенных перехода. Открылась кованая дверь, и Геннадий оказался в обширном
помещении, освещенном мягким светом  неоновых  трубок.  В  помещении  стояли
мягкие кожаные кресла, стены украшали дубовые панели. Это было бы похоже  на
салон пассажирского судна, если  бы  не  пульты  радиостанции,  за  которыми
сидели двое мужчин.
   Навстречу Геннадию шел с  протянутой  рукой  любезно  улыбающийся  мистер
Кингсли Брейнвен Мамис.
   -  Ах,  дорогой  мистер  Стрейтфонд,  какая  получилась   чепуха,   какое
недоразумение! - сказал он,- Ну просто скандал...
   - Я сам ничего не понимаю, сэр,- сказал  Геннадий,-  Я  гулял  по  зданию
сената, открыл какую-то дверь, запутался в драпировке, и вдруг меня схватили
за горло, сэр...
   - Эта дурацкая охрана, мистер Стрейтфонд,- прожурчал  Мамис.-  Вы  должны
нас  извинить.  Нравы  этой  страны,  понимаете   ли...   Засунули   вас   в
средневековую башню, эти неотесанные чурбаны...
   - Да-да,- кивнул Геннадий.
   - Но зачем вам понадобилось бежать, мой друг? Объяснили бы все и...
   - Я ничего не понимал, сэр,-пробормотал Геннадий.-  Я  не  понимаю  этого
языка. Я не знал, в чьих я руках, сэр.
   - Да, да... А автоматик, мистер Стрейтфонд?
   - Выкинул его куда-то в кусты, сэр...
   Вошел запыхавшийся Латтифудо и доложил Мамису:
   -  Все  в  точку.  На  "Ван-Дейке"  была  зарегистрирована  леди   Сьюзен
Леконсфильд с внуком.
   - Хорошо,- кивнул Мамис, пытливо  вглядываясь  в  лицо  Геннадия,  видимо
пытаясь понять, понимает ли он по-эмпирейскя.
   Усилием воли Геннадию удалось сохранить безучастное выражение лица,  хотя
он был поражен: леди Леконсфильд  была  зарегистрирована  на  "Ван-Дейке"  с
внуком? В следующий момент Геннадий догадался: старая чудачка называла своим
внуком мопса Винстона, его она и внесла в списки пассажиров. Какая удача!
   - Мне показалось, сэр, что джентльмен назвал имя моей  бабушки,-  вежливо
обратился он к Мамису.
   - Наведены справки, мистер Стрейтфонд.- Кингсли Брейнвен Мамис  лучезарно
улыбался.- Ваша бабушка благополучно прибыла  в  Лондон.  Вы  можете  сейчас
поговорить с ней по телефону.
   - Как? Прямо отсюда? - удивился Геннадий.
   - Да, наши радисты мигом соединят вас с  вашей  лондонской  бабушкой.  Не
забыли телефончик, мистер Стрейтфонд?
   Геннадий понял, что его подвергают  последней  проверке.  К  счастью,  он
помнил номер леди Леконсфильд, но старуха, сама  того  не  зная,  могла  его
запросто выдать.
   - Благодарю вас, сэр, но в этом нет нужды,-  небрежно  махнул  он  рукой.
Ничего, мол, с бабкой не случится.
   - В этом есть нужда, мистер Стрейтфонд,- сказал Мамис, глубоко заглянув в
глаза мальчику, словно пытаясь по-змеиному проползти в  его  сущность.-  Это
просто необходимо, юный мистер Стрейтфонд.
   Да, в чем нельзя  отказать  моему  герою  -  это  в  присутствии  волевых
качеств.
   - Ну,  если  вы  настаиваете...-  улыбнулся  он.-  Наш  телефон  Виктория
3-27-38.
   Прошло несколько минут, прежде чем один  из  радистов  протянул  Геннадию
трубку. В трубке очень отчетливо слышался дребезжащий голосок.
   - Сьюзен Леконсфильд у телефона...
   - Бабушка! - закричал Геннадий.- Это  говорит  твой  внук  Джин.  Твой...
хрустальный дельфинчик. Не волнуйся, я звоню тебе с Эмпирейских  островов...
Как себя чувствуешь, милая бабушка?
   Последовала  пауза,  потом  в   трубке   послышались   хлюпающие   звуки,
перерастающие в рыдание, сквозь которые едва можно было разобрать  отдельные
слова:
   - Джинни, мой мальчик!.. Внучек!.. Да, я, твоя  бабушка,  слушаю  тебя...
рыдаю вместе с Винстоном... дитя мое... хрустальный мой дельфинчик...
   Геннадий заорал изо всех сил:
   - Бабушка, не волнуйся  за  меня!  Я  попал  здесь  в  какую-то  странную
историю...
   Расчет этот оправдался. Мамис после  последних  слов  немедленно  прервал
разговор.
   - Связь оборвалась, мистер Стрейтфонд,- развел он  руками.-  Не  мудрено,
такое огромное расстояние...
   - Большое вам спасибо, сэр,-  прочувствованно  сказал  Геннадий.-  Честно
говоря, я очень  волновался  за  бабушку.  Честно  говоря,  сэр,  ведь  я  в
последнюю минуту...- Геннадий замялся.
   - То есть попросту...- Мамис изобразил пальцами бегущего человека.  Видно
было, что он полностью поверил в легенду Геннадия.
   - Попросту драпанул, сэр,- весело расхохотался мальчик.- Вы знаете, я был
потрясен вашим архипелагом, мне  захотелось  подольше  побыть  здесь...  Эти
бастионы  Оук-порта,  Карбункл,  сам  похожий  на  крепость...   легенды   о
бесстрашных пиратах...
   - Увлекаешься пиратами, малыш? - снисходительно усмехнулся Мамис.
   - Есть немного, сэр. С детства мой кумир - великий адмирал Рокер Буги.
   - Вон что! - Мамис загадочно улыбнулся. В  голубых  глазах  его  мелькнул
огонек.- В Оук-порте его не очень-то любят...
   - Правда? - наивно удивился Геннадий.
   Зазвонил телефон. Мамис снял трубку:
   - Да. Все сошлось. По-моему, наивный дурачок.  Есть,  Фук,  не  волнуйся.
Пока. - Он повесил трубку и хлопнул Геннадия по плечу: - А ты,  оказывается,
ловкий  паренек,  Джинни-бой!  Уже  успел  познакомиться  с  Доллис!   Мадам
Накамура-Бранчевска разносит из-за тебя наше начальство. Требует, чтобы тебя
немедленно доставили на ее виллу. Поехали.
   В шесть часов вечера  свежий,  отдохнувший  элегантный  юный  денди  Джин
Стрейтфонд явился в сопровождении слуги к ужину на  открытую  веранду  виллы
Накамура-Бранчевской.
   Веранда висела прямо над морем на стометровой высоте.  В  центре  ее  был
сервирован стол на четыре персоны. Вокруг  стола  хлопотали  три  подтянутых
официанта в белых куртках с  золотыми  пуговицами.  Подсобный  стол  в  углу
веранды сверкал хрусталем, серебром, кубиками льда.  На  роскошном  ложе  из
свежайшей зелени распластался гигантский омар.
   Официанты молча вытянулись перед Геннадием, а Геннадий  вздрогнул,  вновь
увидев перед собой Наташу Вертопрахову. Ну до чего же  была  на  нее  похожа
Доллис Накамура-Бранчевска!
   Девочка, сменившая свой любимый наряд - белые шорты и гавайскую рубашку -
на строгое платье, подбежала к нему.
   - Привет, Джин! Проклятые кроты, из-за них лопнула наша гениальная идея с
каноэ! Чего они хотели от тебя7
   - Послушай, Доллис, -Тихо сказал Геннадий,-ты никому не говорила,  что  я
понимаю по-эмпирейски?
   - Нет, а что?
   - Прошу тебя никому об этом не говорить...  Глаза  Доллис  сузились,  она
зашептала:
   - Какая-то тайна, Джин, да? Расскажи мне, не бойся...
   - Я все тебе расскажу позднее,-сказал  Геннадий,-  Сейчас  важно  хранить
молчание.
   -Договорились, Джин!
   К веранде приближалась  мадам  Накамура-Бранчевска  под  руку  с  высоким
мужчиной, в котором Геннадий узнал свирепого сенатора Бастардо Мизераблес ди
Порк-и-Гусано.

   Теперь  он  был  сама  благовоспитанность  и  любезность,  а  от  красоты
Накамура-Бранчевской у Геннадия просто захватило дух.
   -  Терпеть  не  могу  этого  типа,-  сказала  Доллис,  хмуро   глядя   на
приближающегося председателя Совета Копальщиков острова  Карбункл,  кавалера
Ордена Счастливой Лопаты и полковника.-  Худший  из  всех  кротов.  Ишь  ты,
повадился к нам...
   Мадам одарила мальчика ослепительной улыбкой и протянула руку.  Мгновение
поколебавшись, Геннадий поцеловал изящную конечность.
   - Мы очень рады видеть вас гостем, Джин,- сказала мадам. ~
   Покойный ваш дед и его фирма  зубных  протезов  известны  всему  деловому
миру. Доллис говорила, что  вы  прелестно  играете  в  теннис.  Надеюсь,  вы
простили этих неотесанных местных служак. Поверьте, им досталось на орехи от
полковника и от меня. Прошу к столу.
   Ужин прошел в остроумной  светской  беседе,  легко  и  приятно,  если  не
считать страшного хруста, с которым полковник  разгрызал  клешни  омара,  да
злых шуточек Доллис. Мадам Накамура-Бранчевска была очень предупредительна к
своему гостю из великого Лондона.
   - Ах, Лондон, Лондон!..- проговорила она, когда они с Геннадием отошли  к
барьеру веранды.- Помните, как сказал поэт... "Все города  похожи,  как  два
пенса" но не похож на них, как шиллинг, Лондон..."
   За столом Мизераблес, сильно  чавкая,  добирал  все,  что  осталось,  пил
огромное количество вина, рявкал в ответ на колкости Доллис,  а  Геннадий  с
хозяйкой дома стояли над морем-она пила коктейль, "Дайкири", он -  ананасный
сок.
   - Вы погостите у нас, Джин?
   - Боюсь, мадам, что мне нужно возвращаться  домой.  Бабушка  сегодня  так
плакала в телефон...
   - Печально,- вздохнула хозяйка.- Мне кажется, что наши отношения могли бы
перерасти в настоящую  дружбу...  Она  смотрела  на  него  с  мягкой  доброй
улыбкой. "Какая приятная женщина,- подумал  мальчик.-  Приятнейшая  женщина,
несмотря на то что капиталистка. Смотрит на меня, как мама Элла".
   - Мадам,- сказал он взволнованно,- вы спасли меня сегодня от смерти.
   - О Джин, не надо преувеличивать,- улыбнулась она.
   - Я не преувеличиваю, мадам. Мне кажется, что  я  был  в  руках  какой-то
страшной банды. Когда толстяк узнал, что я с "Ван-Дейка", он  приказал  меня
застрелить. Я  уверен,  что  только  ваше  вмешательство  спасло  меня.  Мне
кажется, что те люди связаны с пиратами, напавшими на "Ван-Дейк".
   - Пираты! - усмехнулась дама.- В вашем возрасте, Джин, еще можно верить в
пиратов...
   - Но "Ван-Дейк" потоплен, мадам!
   - Да это возмутительный бандитизм!  -  воскликнула  дама.-  Уверена,  что
великие державы не оставят этого без внимания! - Она  прикоснулась  к  плечу
Геннадия: - Что касается местных солдафонов, то уверена, вы ошиблись. У  вас
очень напряжены нервы, мой мальчик. Хорошо бы вам отдохнуть у нас  несколько
дней.  Самолет  моей  фирмы  скоро  летит  в  Зурбаган,  откуда  вы  сможете
отправиться прямо в Лондон. В Европе снова входят в моду перья райских птиц,
и мы получили заказ.
   - Еще раз большое спасибо, мадам, но мне нужно утром быть в Оук-порте. На
русском судне мои вещи и... бабушка волнуется, мадам.
   - Хорошо, завтра поедем вместе на моей яхте. Возьмем Доллис с собой,  она
покажет вам город. Наш дом в Оук-порте, мы эмпирейцы, Джин. Здесь мы  только
спасаемся от жары...
   Она что-то еще говорила, а  Геннадий  лихорадочно  прикидывал,  стоит  ли
рассказывать ей о подслушанном в сенате разговоре. Она  эмпирейка,  сенатор,
ей, наверное, не безразлична судьба ее народа.
   Он глянул вниз и остолбенел от  ужаса.  По  проливу,  оставляя  за  собой
светлый след, двигался "Алеша  Попович".  Они  уходят  из  Оук-порта!  Куда?
Почему? Они уходят без него! Он остался совсем один!
   "Алеша Попович" проходил прямо под  ними.  Палубы  были  пусты.  Медленно
вращалась антенна локатора.  Геннадию  показалось,  что  он  видит  в  стене
ходовой рубки каменное лицо своего друга капитана Рикошетникова. Как он  мог
бросить его?
   За его спиной гулко захохотал Бастардо Мизераблес.
   - Гляди! - заорал он. - Сматываются коммунисты. Наша взяла!
   Мадам обожгла его резким и неожиданным, как удар хлыста, взглядом.
   - До сих пор не  научились  вести  себя  в  обществе,  полковник!  -  Она
повернулась к Геннадию и, пораженная его  взглядом,  воскликнула:  -  Что  с
вами, мой мальчик?
   - Там,- в ужасе  закричал  Геннадий,  показывая  на  удаляющегося  "Алешу
Поповича",- там осталась моя коллекция марок!
   Да, дорогой читатель, в чем  нельзя  отказать  моему  герою,  так  это  в
присутствии духа и находчивости!

   ГЛАВА 8
   которая на своем убедительном примере показывает, что голоса логики
   и разума порой могут потонуть в неистовом шуме сбитой с толку толпы

   Что же  произошло?  Почему  "Алеша  Попович"  неожиданно  покинул  гавань
Оук-порта? Можно ли представить себе, что советские моряки  бросили  в  беде
своего товарища? Нет, этого представить нельзя.
   Николай Рикошетников, обойдя все, как ему казалось,  помещения  сената  в
поисках  Геннадия,  выбежал  на  площадь  и  оказался  в   центре   событий,
развязанных мрачными хулиганами с Карбункла.
   Площадь кишела людьми. Местами возникали стычки, переходящие  в  кулачный
бой. Ораторы, взобравшись на фонарные столбы, кричали в толпу. Ревели моторы
мотоциклов. Группа мужественных горожан, взявшись  за  руки,  защищала  свою
святыню - памятник Серхо Филимоныч Страттофудо.
   Рикошетников  помчался  на  судно,  мигом  собрал  совещание  комсостава.
Половина экипажа была направлена в город на поиски пропавшего мальчика. Всем
морякам было строжайше заказано выспрашивать о мальчике у местных жителей  и
тем более называть его имя. Рикошетников боялся, и  не  без  основания,  что
"копальщики"  могут  узнать  о  пребывании  в  городе  потомка  благородного
русского адмирала и устроить на него настоящую охоту.
   Тем  временем  возвратились  с   тренировки   судовые   футболисты.   Они
рассказали, что большинство публики горячо их приветствовало, а  меньшинство
наоборот ~ бросало в них дохлых крыс,  пищевые  отбросы  и-  увядшие  цветы.
Меньшинство это было весьма ретиво и затянуто в черную кожу. Рассеялось  оно
только тогда, когда появился гигант в плавках из леопардовой кожи  -  лучший
футболист всех времен  и  народов,  добродушный,  но  неразговорчивый  Рикко
Силла.
   Поиски  Геннадия  продолжались  несколько  часов  и   не   дали   никаких
результатов. Потрясенный Рикошетников решился тогда  на  крайний  шаг  -  он
снова отправился в сенат.
   В сенате уже все спали. Семижильный "резинщик", похрапывая, тянул свое:
   - В свете изложенного, опираясь на параграф девяносто, пункт "Д",  отдела
восемнадцать, можно  категорически  заявить,  что  производство  пуговиц  на
территории республики может быть разрешено  только  лицам,  доказавшим  свою
способность к оному...
   Рикошетников разбудил того сенатора, который дал резкую отповедь проискам
полковника Бастардо Мизераблес ди  Порк-и-Гусано.  Толстяк  в  футболке  под
номером "З" повел его в свой кабинет для конфиденциальных переговоров.
   Имя сенатора было Нуфнути Куче. Рикошетников рассказал ему  все.  Нуфнути
Куче выслушал его с крайним вниманием. В маленьких его  глазах,  отягощенных
трехъярусными мешками, пылал неподдельный интерес.
   - Видите ли, капитан,- сказал он,- я не могу вам раскрыть всей  подоплеки
нынешних событий в нашей стране, потому что и сам ничего не  понимаю.  Скажу
только, что  передовая  интеллигенция,  рабочий  класс  и  спортсмены  очень
озабочены неожиданной и непонятной  атакой  с  острова  Карбункл.  В  других
условиях  приезд  потомка  адмирала  Серхо  Филимоныч  Страттофудо  мог   бы
превратиться в национальный праздник. Сейчас, увы, мы не  можем  предугадать
развитие событий. Эмпирейцы слишком доверчивы и простодушны. Это дети,  сэр.
Я обещаю вам, что я и мои люди - скажу по секрету, их  немало  -  предпримут
все усилия для поисков мальчика. Я не  исключаю  возможности  того,  что  он
попал в лапы негодяев, но...- Нуфнути Куче  встал  перед  Рикошетниковым  на
одно колено и торжественно провозгласил.  -  Клянусь  созвездием  Кассиопеи,
катамараном старого Йона, цепями египетских рабов, ржавыми мечами  викингов,
четками мадам  де  Клиссон  и  аркебузами  португальцев,  клянусь  бархатным
камзолом нашего первого президента  и  нашим  священным  булоногом,  Джинадо
Эдуардос Страттофудо будет спасен! Аминь!
   Капитан Рикошетников сразу понял, что этому человеку  можно  доверять.  В
глазах его он увидел намек на незаурядный государственный ум.
   - Нуфнути, скажите, состоится ли футбольный матч?
   - Не уверен.
   -  Согласитесь,  мы,  мирные  ученые  и  моряки,   оказались   в   весьма
двусмысленном положении...
   - Согласен.
   Немногословность Нуфнути Куче еще раз убедила  капитана  Рикошетникова  в
надежности этого человека.
   - Мистер Рикошетников, я не коммунист,- сказал Нуфнути Куче.-Я всего лишь
левый либерал, филуменист и правый защитник, но я вам  скажу:  мне  кажется,
что все беспорядки на архипелаге направляет какая-то единая мощная рука.
   О  дальнейшем  развитии  событий  можно  догадаться   по   заголовкам   и
высказываниям местных газет.
   "Ежедневный фонтан" (Оук-порт);
   "Кто мешает нашим парням накапливать международный опыт?"
   "Сытная пища без обмана" (г. Стамак, о. Карбункл).
   "Футбол - путь к нищете и позору!"
   Литературный журнал "Лестница" (специальный выпуск)
   "Сегодня мы помещаем стихи нескольких наших известных граждан.
   РИККО СИЛЛА
   Пусть будет дружбою богата
   Душа любого демократа!
   Увидят все - наступит срок
   Прославится наш