у,  он  выпил
полбутылки  благородного  напитка.  Уши  его  налились  внутренним   огнем.-
Джинни-бой, я делаю на тебя ставку и поэтому  расскажу  все  об  этой  бабе.
Мадам - глава огромной подпольной империи. Начинала она, как  и  все  мы,  в
Трандонге, в Коулун-сити, где за каждой бамбуковой  шторкой  можно  получить
порцию гашиша или  свинца.  Она  оказалась  ловчее  всех,  эта  ведьма.  Она
втерлась в доверие к доктору Кабэ, королю золота и опиума. По дешевке  мадам
купила три ржавых торпедных катера и стала нападать на торговые суда. Я  сам
служил на одном из этих катеров простым пулеметчиком. Уже тогда  она  нажила
огромные деньги, но потом влипла в историю:  ограбила  американский  военный
транспорт. Многих из наших тогда похватали, но мадам быстро нашла общий язык
с ЦРУ. Пока судьба носила меня по всему белому свету, мадам устраивала  свои
делишки как нельзя лучше. Теперь у нее миллионы и страшная власть, а у меня,
кроме этой маленькой штучки,- он  показал  мальчику  пистолет  "беретта",  -
никакой собственности. Все, что ты видел здесь, все на ее деньги.

   - Скажите, сэр, а ее дочь Доллис знает о том, кто ее мать?..
   - Дочь! - захохотал Буги.- У кобры еще никогда не рождались  человеческие
детеныши. Доллис  похищена  у  каких-то  французских  аристократишек.  Мадам
помешана на аристократизме. Она и тебя  отпустила  домой  только  для  того,
чтобы пролезть в аристократические круги. Не будь  твоя  бабка  Леконсфильд,
полакомились бы  тобой  акулы.  Теперь  по  ее  плану  мы  должны  разогнать
эмпирейских сенаторов-легоперов и объявить ее королевой Больших  Эмпиреев  и
Карбункла как законную  наследницу  основательницы  Оук-порта  баронессы  де
Клиссон. Ну, Джин, что ты на это скажешь?
   Ричард Буги уперся кулаками в подлокотники Гениного кресла и приблизил  к
нему свои пронизывающие глаза.
   Для того чтобы почувствовать остроту ситуации,  любезный  читатель  может
представить в десяти сантиметрах от своего лица глаза рыси.
   - Я...  я...-  пробормотал  Геннадий,  лихорадочно  нащупывая  правильный
ответ,- не могу сказать, чтобы мне это особенно нравилось, сэр...
   Буги отпрыгнул, захохотал и воздел к потолку сжатые кулаки.
   - Баронесса де Клиссон! Королева! Ее папаша до сих пор по  ночам  торгует
лапшой в Иокогаме, а мамаша тачает сапоги в Триесте.
   - В то время,  как  вы,  сэр,  истинный  Буги!  -  вдохновенно  подхватил
Геннадий.- Стопроцентный, неповторимый Буги!
   Ричард опорожнил одним махом еще  одну  бутылку  благородного  напитка  и
засветился изнутри, как китайский фонарь. Он вдруг встал на кончики пальцев,
на пуанты, и сделал посреди кабинета медленный балетный поворот.
   - Посмотрите на эту фигуру, Джин Стрейтфонд! -  почти  запел  он.-  Разве
отсутствует в ней величавость, разве не присутствует в ней державная осанка?
Посмотрите на эту шею, Джин Стрейтфонд, на этот  мощный  и  тугой  мускулюс!
Разве не похож он на звенящий  от  напряжения  вант  адмиральского  корабля?
Посмотрите, Джин Стрейтфонд, на  этот  гордый  чеканный  профиль!  Разве  не
достоин он украшать денежные знаки, разменную монету и ассигнации?
   Буги слегка подпрыгнул, хлопнул в ладоши и закружился  в  странном  танце
под одному ему слышимую чудовищную музыку.  -  Крочи,  мой  мальчик,  крочи,
чурочи  рикотуэр!  Малази  холионон  кукубу!  Буги  не  будет  мальчиком  на
побегушках! В дебрях Лабрадора живет принцесса Вуги, он женится на ней, и на
Больших Эмпиреях воцарится династия Буги-Вуги. Фреомоностр чу ра!
   Глядя на этот танец, Геннадий подумал, что в клинике  доктора  Сильвестра
Лафоню  есть,  по  крайней  мере,  один  человек,  нуждающийся  в  серьезном
психиатрическом лечении.

   ГЛАВА 12
   в которой снова рокочут авиационные моторы и гремит автоматическое оружие

   Небольшой двухмоторный самолет фирмы "Локхид" медленно  полз  в  огромной
тропической ночи, словно невидимый вирус, попавший в бутылку чернил.
   - Простите меня, Джон, но вы довольно  забавно  выглядите  в  шлемофоне,-
сказал Геннадий Силачу-Повесе.
   Самолет шел на автопилоте, и поэтому Джон Грей и Геннадий могли  свободно
болтать. Джон Грей покуривал, мельком взглядывал на приборы. Геннадий  сидел
рядом в кресле второго пилота. Сзади,  в  фюзеляже,  храпели  на  мешках  со
снаряжением молодчики команды Пабста.
   Силач-Повеса поправил  длинные  свои  локоны,  выбившиеся  из  шлемофона,
подкрутил усики, погладил бородку.
   - Милый Джин, - улыбнулся он, - люди,  которые  осмеливаются  подшучивать
над моей внешностью, недолго задерживаются на этом свете, а мне  самому  моя
внешность очень нравится. Что касается вас, то вы, мой друг,  тоже  довольно
странно выглядите в кресле второго пилота. Согласитесь, что  вам  больше  бы
подошел уютный детский горшок.
   Оба  беззлобно  посмеялись.  За  две  недели  подготовки  в  клинике  для
душевнобольных они успели подружиться. Легендарный Джон Грей -  Силач-Повеса
нравился  Геннадию  своими  вежливыми  манерами,  мягкостью,  странной   для
наемника  задумчивостью.  Оружием  и  техникой   он   владел   действительно
безупречно и обладал  невероятной,  чуть  ли  не  сверхъестественной  силой.
Непонятна была только вторая половина его прозвища - никаких свойств  повесы
Геннадий за ним не заметил. Все свободное время Джон Грей проводил  в  своей
койке за чтением Британской энциклопедии или стихов Т. С. Эллиота. Непонятно
было также, как этот мягкий, добрый  джентльмен  попал  в  компанию  отпетых
бандитов.
   Мальчик понравился бывалому Грею своей смелостью, ловкостью,  прямотой  и
целеустремленностью, которая не ускользала от наблюдательного Силача-Повесы.
   Итак, они сдружились, что называется, сошлись на  короткой  ноге,  и  вот
теперь сидели  вместе  в  пилотской  кабине,  в  слабо  освещенной  железной
коробке, ползущей в черном небе над черным океаном.
   Это был последний этап утомительного пути из Британии на Большие Эмпиреи.
Из Лондона их команда вылетела рейсовым самолетом компании "ВЕА" в Барселону
под видом туристов, интересующихся боем  быков.  Из  Барселоны  на  странной
моторной  яхте  они  отбыли  как  любители  рыбной  ловли,  члены  профсоюза
текстильщиков, на крохотный, почти безлюдный островок, имевший тем не  менее
взлетно-посадочную полосу. Там они погрузились в этот самолет,  пилотировать
который взялся Джон Грей - Силач-Повеса. Они  сделали  несколько  посадок  в
разных странах на тайных аэродромах и вот теперь  с  дополнительными  баками
горючего совершали многочасовой перелет над океаном.
   - Джон, я давно хотел задать вам один важный вопрос, - сказал Геннадий.
   - Я знаю,- невозмутимо ответил Силач-Повеса.- Вы давно  хотели  спросить,
что у меня общего с людьми вроде Гориллы Пабста.
   - Правильно,- удивился Геннадий.
   - Видите ли, Джин,- Силач-Повеса пощипал свои усики, - по своей натуре  я
авантюрист. Такова и моя профессия, сэр, я - авантюрист. В Латинской Америке
я участвовал по меньшей мере в семи так называемых революциях, связывался  с
разными темными личностями, они приходили к власти, а я  сматывался.  Брось,
Джон, говорил я себе, что толку во всех этих опереточных революциях, кому от
них польза - народу, тебе, Рите, крошке Нелли? Но, увы, такова моя натура, и
профессия моя такова. Тянет меня к авантюрам, и все!
   Последний раз я ввязался в одно совершенно сумасшедшее дело,  но  оно,  к
сожалению, кончилось крахом.
   - Что же было дальше? - осторожно спросил Геннадий.
   - В Порт-о-Пренсе я  нанялся  матросом  на  старый  ллойдовский  пароход,
идущий в Европу, а в Европе... э-э...- Джон  Грей  махнул  рукой,-  чем  мне
только не пришлось заниматься: был мусорщиком, пел в  паршивом  ресторанчике
за тарелку супа, таскал мешки с цементом на товарных станциях. Все мне стало
безразлично. Кто бы мог  узнать  Джона  Грея,  который  "за  всех  заплатит,
который всегда таков". У Риты и крошки Нелли хватило Такта оставить  меня  в
покое.
   Потом мне вдруг повезло. Я поступил в школу парашютистов знаменитого Жака
Дюбура. Вот это была жизнь! Ребята были все высшего  класса,  особенно  один
летчик, швейцарец Герман  Гейгар,  царство  небесное  его  отчаянной  душе.-
Силач-Повеса перекрестился.- Последний год я работал трюкачом на  киностудии
Лауристини, неплохо зарабатывал, начал даже  оказывать  материальную  помощь
Рите  и  крошке  Нелли.  Ну,  а  потом   услышал,   что   собирается   новая
освободительная экспедиция. Не выдержала моя авантюристическая натура, и вот
вы видите меня, сэр. за штурвалом этого самолета.
   - Вы называете нашу экспедицию освободительной? - спросил  Геннадий.-  Вы
думаете, мистер Буги или Горилла Пабст освободители Больших Эмпиреев?
   Джон Грей остро взглянул на Геннадия.
   - Простите меня, Джон, но вы наивный идеалист,- сказал Геннадий.- Буги  и
Пабст и все прочие - обыкновенные наемные убийцы, а Буги еще и  честолюбивый
маньяк. Хоти-те знать подоплеку всей этой истории?
   И  Геннадий  рассказал  Силачу-Повесе  о  Больших   Эмпиреях,   о   мадам
Накамура-Бранчевской и о планах Ричарда Буги. Ему необходим  был  союзник  в
команде наемников, а Джон Грей казался подходящим человеком.
   Когда он  кончил,  Джон  Грей  некоторое  время  молчал,  а  потом  резко
повернулся к мальчику:
   - А теперь разрешите мне задать вам,  Джин,  вопрос,  который  давно  уже
вертится у меня на языке. Вы действительно англичанин? Вы действительно тот,
за кого себя выдаете?
   Геннадий не  успел  ответить,  за  их  спинами  появился  Горилла  Пабст.
Почесывая волосатую грудь и зевая, он сказал:
   - Слушай, Джон, будь повнимательнее при посадке. Здесь взлетно-посадочная
полоса насыпная, узкая ленточка в  море.  Вчера  сержант  Гамбл  промазал  и
нырнул на самое дно.
   - Небось Гамбл садился по приборам?- спросил Джон.
   - Ясно, по приборам, как же еще?
   - Ну, а мы на глазок, Пабст, мы на глазок,- усмехнулся Грей  и  подмигнул
Геннадию.- Мы с ним видим, как коты... Самолет резко пошел вниз.
   Наемники прибывали на  Карбункл  в  течение  трех  дней.  Их  помещали  в
старинном замке, слегка  переоборудованном  под  казармы.  Солдаты  скучали,
слонялись по узким коридорам и  сводчатым  казематам,  поглядывали  в  узкие
окна, на заманчивый силуэт Оук-порта. Выход за  пределы  казарменного  двора
был запрещен.
   Все эти дни Геннадий провел в замке, он ни разу не видел ни Ричарда Буги,
ни мадам, ни Мизераблеса, ни Латти-фудо, никого из  знакомых.  Больше  того,
утром, после прибытия, он не нашел на соседних койках Джона Грея,  Пабста  и
еще четырех парней из команды:  бельгийца  Клемана,  немца  Беккера  и  двух
американцев - Луиса и Эрни.
   Они вернулись к вечеру  третьего  дня  грязные  и  усталые,  в  порванных
тропических комбинезонах. Пятеро отправились в  душ,  а  Джон  Грей,  кивнув
Геннадию, вышел на площадку башни, сел там в углу и подставил лицо ветру.
   - Где вы были, Джон?- спросил Геннадий.
   - На островах Кьюри,- зло процедил сквозь зубы Силач-Повеса. -  Маленькая
увеселительная прогулка в обществе товарищей по освободительной миссии.
   Оказалось, что их шестерых подняли ночью, погрузили на десантное судно, в
трюме которого  стоял  уже  бронетранспортер,  и  сказали,  что  они  должны
уничтожить какой-то опиумный завод на одном из островов Кьюри.
   - Это удар по конкурентам, по банде "Анаконда",- сказал Геннадий.
   - Слушай, что было дальше.
   Они ехали на бронетранспортере по узкой просеке в джунглях. Джон Грей был
за рулем. Пабст поливал все вокруг пулеметным  огнем,  а  остальные  четверо
лежали на полу и играли в карты. Наконец из-за пальм показалась  лужайка,  а
на ней низкое кирпичное строение с большой вытяжной  трубой.  Из  окон  вели
интенсивный автоматный огонь. Пабст приказал Беккеру и Луису подавить огонь.

   Парни бросили карты, высунулись, осмотрелись и спокойно  перелезли  через
борт броневика. Сквозь "мертвые зоны" они шли по бульвару, а зоны  прострела
пересекали со скоростью гепардов. Таким образом они приблизились вплотную  к
стенам фабрики и забросали  окна  гранатами.  После  этого  осталось  только
вытащить трупы, прикончить раненых, погрузить на  бронетранспортер  мешки  с
опиумом и взорвать оборудование. Операция прошла на самом высоком уровне.
   Рядом с фабрикой оказалась крохотная деревушка. Местные полуголые жители,
их было не больше полусотни вместе  с  детьми,  вылезли  из  своих  лачуг  и
смотрели на солдат с опаской, но с нескрываемой радостью.  Видимо,  "химики"
"Анаконды" здорово им насолили.
   Пабст связался по радио с центром и доложил, что задание выполнено.
   - Население приветствует силы возмездия! - захохотал  он.  -  Организован
показ купальных костюмов.
   - И тогда я услышал женский голос,- рассказывал  Джон  Грей.-  "Население
нужно убрать полностью",- сказал женский голос. Даже Пабст растерялся.  "Как
- убрать?" - спрашивает. "Не мне вас учить,  -  отвечает  женский  голос.  -
Вспомните Буронго". Пабст выключил рацию. "Эй! - закричал он островитянам. -
Есть у вас, ребятки, лопаты? Яму, яму копать!" Я схватился за автомат, но  в
это время кто-то сзади, кажется Клеман, огрел меня по каске. Когда я  пришел
в себя, яма уже была зарыта...
   Силач-Повеса встал, подошел к краю площадки и посмотрел из-под ладони  на
четко вырисовывающийся под заходящим солнцем Оук-порт.
   - Ты прав, Джин, здесь готовится какой-то дьявольский  концерт.  Давай-ка
попробуем вместе помешать этому.- Он протянул Геннадию руку.- Только  у  нас
не должно быть тайн друг от друга.
   - Я русский,- сказал Геннадий,- советский пионер Геннадий Стратофонтов. В
том городестоит памятник моему прапрапрадедушке.
   В это время по всему замку прогремел  сильный  звонок,  затопали  сапоги,
послышались голоса:
   - Босс! Босс приехал!

   ГЛАВА 13
   большинство участников которой устраивают страшный шум,
   но некоторые разговаривают вполголоса

   В канун ежегодного традиционного праздника Кассиопеи на Больших  Эмпиреях
произошла сенсация: в Оук-порт прибыл без всякого приглашения,  проездом  из
Зурбагана в Эдинбург,  огромный  международный  симфонический  ор-кестр  под
руководством дирижера князя Грегори фон  Нофирогерг.  Сторонники  выхода  на
международную арену в сенате ликовали: вот они, результаты последней  победы
над финским банановозом со счетом 105:3! Если уж прибыли музыканты,  значит,
жди теперь какую-нибудь знаменитую футбольную  команду  "Манчестер  Юнайтед"
или "Сантос", а то и ленинградский "Зенит".
   Толпы  жителей  столицы  собрались  вокруг  отеля-  "Катамаран",  который
заселяли музыканты. Музыканты всем понравились, Рослые, плечистые, с  сизыми
носами, с серьгами в ушах, они легко несли в татуированных руках футляры  со
скрипками, виолончелями, фаготами,  контрабасами.  Поразила  всех  внешность
дирижера: черная ассирийская борода, рыжие кудри, темные  очки,  закрывающие
пол-лица,  треугольная  шляпа  с  плюмажем,  фигура  десятиборца,   огромная
узловатая дирижерская палочка величиной с палицу Геракла.

   - Крепкие ребята,- сказал Нуфнути Куче лучшему легоперу  вселенной  Рикко
Силле.
   Они стояли в первом ряду и разглядывали музыкантов.
   - Может, вызовем их на булоножный поединок? - спросил Силла.
   - Неплохая идея,- проговорил Нуфнути и вдруг схватил легопера за  плечо.-
Рикко! Смотри! Смотри, кто среди них!
   От автобуса к отелю шел крепкий загорелый мальчик с целой охапкой  медных
тарелок в руках.  Рядом  с  ним,  нагруженный  барабанами  разных  калибров,
двигался высокий стройный мужчина с длинными волнистыми волосами, с усами  и
бородкой.
   - Это Геннадий, - проговорил Рикко Силла. - Значит...
   - Молчи,- шепнул Нуфнути Куче.
   Геннадий уже заметил их. Подойдя ближе, он  намеренно  уронил  тарелки  и
быстро сказал нагнувшемуся сенатору:
   - После захода солнца ждите меня возле памятника дедушке. Ждите  столько,
сколько понадобится. Рядом со мной - друг.
   Едва последние музыканты скрылись в отеле, из  окон  грянула  искрометная
музыка Россини.
   - Репетируют,- умиленно говорили в толпе. Ассирийская борода  и  шляпа  с
плюмажем мелькала в окнах. Нестройное пение, крики, хохот и бульканье летели
из отеля. Официанты сбились с ног, поднося в номера лошадиные дозы  "Горного
дубняка". Потом послышался мощный храп, перекрывающий музыку Россини.
   - Спят или репетируют? - недоумевали в толпе.
   - И спят,  и  репетируют,-  говорили  знатоки.  Во  второй  половине  дня
Геннадий нанес визит мадам Накамура-Бранчевской.
   - О Джин! - протянув  руки,  сияя  своей  самой  очаровательной  улыбкой,
воскликнула дама.- Как я рада видеть вас вновь! Мистер  Ричард  Буги  сказал
мне, что вы решили посвятить себя борьбе за свободу моего народа.  Он  очень
высокого мнения о вас, а это немало, мой мальчик. Но не  будем  о  политике,
она меня мало интересует, я лишь сочувствую патриотам. В это время в комнату
вошла Доллис. Она хмуро посмотрела на Геннадия и буркнула: - Ты снова здесь?
   - Доллис, как ты нелюбезна! - пожурила ее  мадам.-  Джин  проделал  такой
большой путь, чтобы вновь увидеть нас. Как здоровье вашей бабушки, Джин?
   - Спасибо, мадам. Бабушка и ее брат шлют вам самый  сердечный  привет.  О
вас  много  говорят  в  наших  кругах.  О   вашем   розарии   ходят   просто
фантастические   слухи.   На   последнем   уикэнде   граф   Чарли    Бартлет
Эстерхаэи-младший, ну тот самый, что отличился в  океанской  гонке  на  яхте
"Клубника", читал ваши стихи из журнала "Лестница",  а  несравненная  Грейс,
княгиня Монако, увидев ваш снимок в журнале, сказала, что, по ее мнению, ваш
род восходит к древнейшим французским фамилиям.
   Накамура-Бранчевска от волнения даже покрылась красными пятнами  и  вроде
бы закатилась, на секунду потеряла сознание.
   - Но как попал в Англию журнал "Лестница"? - пролепетала она.
   - Это я привез его, мадам,-  внутренне  хохоча,  с  полупоклоном  ответил
Геннадий.
   - О Джин! О мой друг! - совсем уже расплылась в благостной истоме будущая
королева, но  в  это  время  в  парке  послышались  мужские  голоса,  и  она
пружинисто вскочила, глаза ее сузились, движения приобрели привычную  хищную
гибкость.
   - Извините, мой  Друг,  у  меня  сейчас  заседание  правления  фирмы.  Мы
увидимся завтра на празднике Кассиопеи Вы, конечно, знаете,  что  это  будет
очень интересный праздник, - добавила она многозначительно и вышла.
   Посмотрев в окно, Геннадий увидел Буги, Мизераблеса, Чанга  и  Латтифудо,
идущих по аллее к дому. Собранные вместе, эти господа  казались  персонажами
страшного сна.
   - Ненавижу всю эту банду,- сказала за его спиной Доллис.
   Он обернулся и увидел, что девочка  смотрит  на  него  нахмуренным,  злым
взглядом.
   - Что за чушь ты болтал матери о французских фамилиях7 - проговорила  она
и вдруг схватила Геннадия за руку: ~ Знаешь, кто моя мать? Знаешь? -  Доллис
передернулась, как от судороги. Лицо ее исказилось.- Она преступница!
   - Ты что-нибудь узнала? - быстро спросил Геннадий,
   - Очень многое. Она преступница! Она хочет поработить наш  народ,  отдать
его в кабалу иностранцам! Я все знаю, и, если ты из их банды, иди, доноси!
   - Здесь нельзя говорить,- сказал Геннадий.- Давай выйдем в парк.
   Они уселись на краю большого круглого  бассейна.  Ветви  вавилонской  ивы
надежно скрывали их. Здесь Доллис, волнуясь  и  чуть  не  плача,  рассказала
Геннадию все, что он давно уже знал. Оказалось, что  она  случайно  услышала
разговор своей матери с Мамисом, а потом  и  многое  другое.  Противоречивые
чувства раздирали девочку. Еще бы - ведь она привыкла  любить  свою  мать  и
даже преклонялась перед ней, перед ее красотой  и  умом.  Сейчас,  когда  ей
открылась страшная правда, она не знала, что предпринять:  высказать  матери
все в глаза, убежать из дому, может быть, покончить с собой?
   Она никогда не видела своего отца, погибшего во  время  цунами,  капитана
дальнего плавания. Но была уверена, что если бы он был жив,  он  не  дал  бы
матери скатиться к преступл