жет быть ничем иным, как диктатурой пролетариата и
крестьянства.
     "Решительная  победа  революции  над   царизмом,   писал   Ленин,  есть
революционно-демократическая  диктатура  пролетариата  и  крестьянства...  И
такая победа  будет именно диктатурой,  то  есть она  неизбежно должна будет
опираться на военную силу, на вооружение массы, на восстание, а не на те или
иные, "легальным",  "мирным путем", созданные  учреждения.  Это  может  быть
только диктатура,  потому  что осуществление  преобразований,  немедленно  и
непременно  нужных  для   пролетариата  и  крестьянства,  вызовет  отчаянное
сопротивление  и  помещиков,  и  крупных буржуа,  и  царизма. Без  диктатуры
сломить это сопротивление, отразить  контрреволюционные  попытки невозможно.
Но это будет, разумеется, не социалистическая, а демократическая  диктатура.
Она  не   сможет   затронуть  (без  целого   ряда   промежуточных   ступеней
революционного  развития) основ  капитализма. Она сможет,  в лучшем  случае,
внести   коренное   перераспределение   земельной  собственности   в  пользу
крестьянства,  провести  последовательный  и  полный демократизм  вплоть  до
республики, вырвать  с  корнем  все азиатские. кабальные черты не  только из
деревенского,  но  и фабричного быта, положить  начало серьезному  улучшению
положения рабочих и повышению их жизненного уровня, наконец  -- последнее по
счету,  но  не по важности -- перенести революционный  пожар в Европу. Такая
победа  нисколько  еще не  сделает  из нашей буржуазной  революции революцию
социалистическую,  демократический переворот не  выйдет  непосредственно  из
рамок  буржуазных  общественно-экономических  отношений;  но  тем  не  менее
значение  такой  победы будет  гигантское для будущего развития и  России  и
всего  мира.  Ничто  не  поднимет  до такой  степени  революционной  энергии
всемирного пролетариата, ничто  не сократит так сильно пути, ведущего к  его
полной  победе,  как эта  решительная победа начавшейся в России  революции"
(там же, стр. 62--63).
     Что  касается  отношения социал-демократии к временному  революционному
правительству и  допустимости  участия  в  нем социал-демократии,  то  Ленин
полностью  отстаивал  соответствующую  резолюцию  III съезда партии, которая
гласит:
     "В  зависимости от соотношения сил  и  других факторов,  не поддающихся
точному  предварительному  определению.   допустимо   участие  во  временном
революционном правительстве уполномоченных нашей партии, в целях беспощадной
борьбы со всеми  контрреволюционными попытками и отстаивания самостоятельных
интересов  рабочего  класса:  необходимым  условием такого  участия ставится
строгий контроль  партии  над  ее  уполномоченными  и  неуклонное  охранение
независимости  социал-демократии,  стремящейся к  полному  социалистическому
перевороту  и  постольку  непримиримо  враждебной всем  буржуазным  партиям;
независимо от того, возможно ли будет участие социал-демократии во временном
революционном  правительстве, следует пропагандировать в самых широких слоях
пролетариата   идею   необходимости   постоянного  давления   на   временное
правительство  со  стороны  вооруженного и  руководимого  социал-демократией
пролетариата  в  целях охраны,  упрочения и расширения завоевании революции"
(Ленин, т. VIII, стр. 37).
     Возражения  меньшевиков о том, что временное правительство будет все же
буржуазным правительством, что  нельзя допускать участия социал-демократов в
таком правительстве, если не желать совершить ту же ошибку, которую допустил
французский социалист Мильеран, принявший участие  во французском буржуазном
правительстве, --  Ленин  отводил указанием на то,  что меньшевики смешивают
здесь  две разные вещи и проявляют свою неспособность по-марксистски подойти
к  вопросу:  во  Франции  речь шла  об  участии  социалистов  в  реакционном
буржуазном  правительстве  в  период отсутствия  революционного  положения в
стране,   и  это  обязывало  социалистов   не  принимать   участия  в  таком
правительстве, в России же речь идет об участии социалистов. в революционном
буржуазном  правительстве,  борющемся за победу революции  в  период разгара
революции,  --  обстоятельство,  делающее допустимым,  а  при  благоприятных
условиях -- обязательным  участие социал-демократов в таком правительстве --
для того, чтобы бить контрреволюцию не только "снизу", извне, но и "сверху",
изнутри правительства.
     3)  Ратуя за  победу буржуазной  революции и завоевание демократической
республики,  Ленин  вовсе  не  думал  застрять  на  демократическом этапе  и
ограничить      размах       революционного       движения       выполнением
буржуазно-демократических  задач.  Наоборот:  Ленин  считал,  что  вслед  за
выполнением демократических задач должна будет начаться  борьба пролетариата
и других эксплуатируемых масс уже  за социалистическую революцию. Ленин знал
это и считал  обязанностью социал-демократии  принять все меры к тому, чтобы
буржуазно-демократическая    революция   стала   перерастать   в   революцию
социалистическую. Диктатура пролетариата и крестьянства нужна была Ленину не
для того,  чтобы, завершив победу революции над  царизмом, закончить на этом
революцию, а для того, чтобы продлить как  можно больше состояние революции,
уничтожить дотла остатки контрреволюции, перекинуть в Европу пламя революции
и, дав за это время пролетариату просветиться политически и организоваться в
великую армию, -- начать прямой переход к социалистической революции.
     Говоря  о размахе буржуазной революции  и о том,  какой характер должен
быть придан этому размаху марксистской партией. Ленин писал:
     "Пролетариат  должен  провести  до   конца  демократический  переворот,
присоединяя к себе массу  крестьянства,  чтобы раздавить силой сопротивление
самодержавия  и парализовать неустойчивость  буржуазии.  Пролетариат  должен
совершить   социалистический    переворот,   присоединяя   к   себе    массу
полупролетарских элементов  населения,  чтобы  сломить  силой  сопротивление
буржуазии  и  парализовать неустойчивость  крестьянства и  мелкой буржуазии.
Таковы задачи пролетариата, которые так узко  представляют  новоискровцы (то
есть меньшевики. -- Ред.) во всех своих рассуждениях и резолюциях о  размахе
революции" (там же, стр. 96).
     Или еще:
     "Во  главе  всего  народа и  в  особенности  крестьянства--  за  полную
свободу,  за последовательный демократический переворот,  за  республику! Во
главе всех трудящихся и эксплуатируемых -- за  социализм! Такова должна быть
на  деле  политика  революционного  пролетариата,  таков  классовый  лозунг,
который должен проникать и определять  собой  решение  каждого  тактического
вопроса, каждый практический шаг рабочей партии во время революции" (там же,
стр. 105).
     Чтобы не осталось никаких неясностей, Ленин через два месяца  по выходе
в свет его книги  "Две  тактики", в  статье  "Отношение социал-демократии  к
крестьянскому движению" -- разъяснял:
     "От революции демократической мы сейчас же  начнем переходить и как раз
в меру нашей силы, силы сознательного и организованного пролетариата, начнем
переходить к социалистической революции.  Мы стоим за непрерывную революцию.
Мы не остановимся на полпути" (там же, стр. 186).
     Это  была новая установка по вопросу  о соотношении между  буржуазной и
социалистической  революциями,  новая   теория  перегруппировки  сил  вокруг
пролетариата   к  концу  буржуазной   революции   для  прямого  перехода   к
социалистической революции  -- теория перерастания буржуазно-демократической
революции в революцию социалистическую.
     Вырабатывая  эту   новую  установку,   Ленин  опирался,  во-первых,  на
известное положение Маркса о непрерывной революции, данное в конце сороковых
годов прошлого  века  в  "Обращении  к Союзу коммунистов", и, во-вторых,  на
известную   мысль   Маркса    о   необходимости   сочетания    крестьянского
революционного движения с пролетарской революцией, высказанную  в письме  на
имя  Энгельса в 1856 г., где он говорил: "все дело в Германии будет зависеть
от возможности поддержать пролетарскую революцию  каким-либо вторым изданием
крестьянской войны". Но эти гениальные мысли Маркса не получили потом своего
развития  в трудах Маркса и Энгельса, а теоретики  II Интернационала приняли
все меры к  тому, чтобы  похоронить  их в гроб  и предать  забвению. На долю
Ленина  выпала  задача  --  вытащить  на  свет забытые  положения  Маркса  и
восстановить их полностью. Но, восстанавливая эти положения Маркса, Ленин не
ограничился, -- и не  мог ограничиться, -- их простым повторением, а  развил
их дальше и переработал в стройную теорию социалистической революции,  вводя
в дело новый момент, как  обязательный момент социалистической революции, --
союз пролетариата и полупролетарских элементов города и деревни, как условие
победы пролетарской революции.
     Эта  установка разбивала в прах тактические позиции западно-европейской
социал-демократии, которая исходила из того, что после буржуазной  революции
крестьянские массы, в  том  числе  и  бедняцкие  массы,--должны  обязательно
отойти от революции, ввиду чего после буржуазной революции должен  наступить
длительный  период перерыва, длительный  период "замирения" в  50--100  лет,
если   не   больше,  в   продолжение   которого  пролетариат  будет  "мирно"
эксплуатироваться,  а  буржуазия -- "законно"  наживаться, пока  не наступит
время для новой, социалистической революции.
     Это  была новая теория  социалистической революции,  осуществляемой  не
изолированным  пролетариатом  против  всей  буржуазии,  а  пролетариатом  --
гегемоном, имеющим  союзников в лице полупролетарских элементов населения, в
лице миллионов "трудящихся и эксплуатируемых масс".
     По  этой теории гегемония пролетариата в буржуазной революции при союзе
пролетариата и крестьянства должна была перерасти в гегемонию пролетариата в
социалистической революции при союзе  пролетариата  и остальных трудящихся и
эксплуатируемых   масс,   а   демократическая   диктатура   пролетариата   и
крестьянства  должна  была подготовить почву для  социалистической диктатуры
пролетариата.
     Она опрокидывала ходячую теорию западно-европейских  социал-демократов,
отрицавших революционные возможности полупролетарских  масс города и деревни
и исходивших из того, что "кроме буржуазии и пролетариата мы не видим других
общественных сил, на  которые могли бы  у  нас  опираться оппозиционные  или
революционные комбинации" (слова Плеханова, типичные для западно-европейских
социал-демократов).
     Западно-европейские  социал-демократы  считали, что  в социалистической
революции  пролетариат  будет один,  против  всей буржуазии,  без союзников,
против  всех непролетарских классов и слоев. Они не  хотели считаться  с тем
фактом,  что капитал эксплуатирует  не  только пролетариев,  но  и  миллионы
полупролетарских слоев города и деревни, задавленных  капитализмом и могущих
быть   союзниками  пролетариата  в   борьбе  за  освобождение   общества  от
капиталистического  гнета.   Поэтому   западно-европейские  социал-демократы
считали, что условия для социалистической революции в Европе еще не созрели,
что  эти условия можно  считать  созревшими  лишь тогда,  когда  пролетариат
станет  большинством нации,  большинством общества в результате  дальнейшего
экономического развития общества.
     Эту   гнилую    и    антипролетарскую   установку   западно-европейских
социал-демократов опрокидывала вверх  дном ленинская теория социалистической
революции.
     В  теории  Ленина  не  было еще прямого  вывода  о  возможности  победы
социализма  в одной, отдельно взятой, стране. Но в ней были заложены все или
почти все основные элементы, необходимые  для  того, чтобы  сделать рано или
поздно такой вывод.
     Как известно, к такому выводу пришел Ленин в  1915 году, то есть спустя
10 лет.
     Таковы   основные   тактические  положения,  развитые  Лениным   в  его
исторической  книге   "Две  тактики   социал-демократии  в   демократической
революции".
     Историческое  значение  этого труда Ленина  состоит прежде всего в том,
что он разгромил идейно мелкобуржуазную  тактическую установку  меньшевиков,
вооружил    рабочий   класс    России    для    дальнейшего    развертывания
буржуазно-демократической  революции,  для нового натиска  на царизм  и  дал
русским  социал-демократам  ясную   перспективу  необходимости  перерастания
буржуазной революции в революцию социалистическую.
     Но этим не исчерпывается значение труда Ленина. Его неоценимое значение
состоит в том, что  он обогатил марксизм  новой теорией революции и  заложил
основы той революционной тактики большевистской партии,  при помощи  которой
пролетариат нашей страны одержал в 1917 году победу над капитализмом,

     4.  Дальнейший подъем революции.  Всероссийская  политическая  стачка в
октябре 1905 года. Отступление царизма. Царский  манифест. Появление Советов
рабочих депутатов.

     К  осени  1905 года  революционное движение  охватило всю  страну.  Оно
нарастало с огромной силой.
     19 сентября в Москве началась забастовка печатников. Она перекинулась в
Петербург  и ряд других городов.  В самой Москве забастовка печатников  была
поддержана  рабочими других производств, превратилась  в общую  политическую
стачку.
     В начале  октября  началась забастовка  на Московско-Казанской железной
дороге. Через день  забастовал весь Московский  железнодорожный узел. Вскоре
забастовкой  были охвачены все  железные  дороги  страны. Прекратили  работу
почта  и   телеграф.   Рабочие  в  разных   городах  России   собирались  на
многотысячные  митинги  и  решали  прекратить  работу. Забастовка охватывала
фабрику за фабрикой, завод за заводом, город за городом, район за районом. К
бастующим рабочим присоединялись мелкие служащие, учащиеся, интеллигенция --
адвокаты, инженеры, врачи.
     Октябрьская  политическая забастовка стала всероссийской, охватив почти
всю страну,  вплоть до самых отдаленных районов, охватив почти всех рабочих,
вплоть до самых отсталых слоев.  Во всеобщей политической стачке участвовало
около   миллиона   одних   только    промышленных   рабочих,    не    считая
железнодорожников, почтово-телеграфкых служащих и других, которые также дали
большое  количество бастующих.  Вся жизнь страны  была  приостановлена. Сила
правительства была парализована.
     Рабочий класс возглавил борьбу народных масс против самодержавия.
     Лозунг большевиков о массовой политической стачке дал свои результаты.
     Октябрьская  всеобщая забастовка,  показавшая  силу, мощь пролетарского
движения, заставила насмерть перепуганного  царя выступить  с  манифестом 17
октября.  В  манифесте 17 октября 1905 года были обещаны  народу "незыблемые
основы  гражданской  свободы:  действительная  неприкосновенность  личности,
свобода   совести,  слова,   собраний   и   союзов".  Обещано  было  созвать
законодательную думу, привлечь к выборам все классы населения.
     Таким образом, была  сметена силой  революции булыгинская совещательная
дума. Большевистская тактика бойкота булыгинской думы оказалась правильной.
     И  все же,  несмотря  на  это, манифест 17 октября был обманом народных
масс, царской уловкой,  своего рода  передышкой, необходимой царю для  того,
чтобы  усыпить  легковерных, выиграть  время, собраться  с  силами  и  потом
ударить по революции.  Царское  правительство, на словах  обещая свободу, на
деле  ничего существенного  не дало. Рабочие и  крестьяне  пока  что ничего,
кроме  обещаний,  от  правительства не  получили. Вместо ожидавшейся широкой
политической  амнистии 21  октября была  дана амнистия  незначительной части
политических заключенных.  В то же  время в  целях  разъединения  сил народа
правительство организовало ряд кровавых еврейских погромов, во время которые
погибли  тысячи  и  тысячи  людей,  а  для  расправы  с  революцией  создало
бандитские полицейские организации: "Союз  русского  народа", "Союз  Михаила
Архангела". Эти  организации,  в  которых  видную  роль  играли  реакционные
помещики, купцы,  попы и полууголовные элементы из  босяков, народ  окрестил
"черной сотней". Черносотенцы  открыто  избивали  и  убивали  при содействии
полиции  передовых  рабочих,  революционеров  из  интеллигенции,  студентов,
поджигали и расстреливали митинги и собрания граждан. Так выглядели пока что
результаты царского манифеста.
     Тогда в ходу была в народе такая песенка о манифесте царя:
     "Царь испугался, издал манифест:
     Мертвым -- свобода, живых -- под арест".
     Большевики  разъясняли  массам,  что манифест 17  октября  --  ловушка.
Поведение  правительства  после манифеста  они заклеймили,  как  провокацию.
Большевики призывали рабочих к оружию, к подготовке вооруженного восстания.
     Рабочие еще  более  энергично  принялись за  создание боевых дружин. Им
стало ясно,  что первая победа 17 октября, вырванная  всеобщей  политической
забастовкой,  требует  от  них  дальнейших  усилий,  дальнейшей  борьбы  для
свержения царизма.
     Манифест  17 октября Ленин  оценивал, как момент некоторого  временного
равновесия  сил, когда пролетариат и  крестьянство, вырвав у царя  манифест,
еще не в  силах свалить царизм,  а  царизм  уже  не  может  управлять только
прежними  средствами  и вынужден  обещать на словах "гражданские свободы"  и
"законодательную" думу.
     В бурные дни октябрьской политической стачки, в огне борьбы с царизмом,
революционное творчество рабочих масс создало новое могучее оружие -- Советы
рабочих депутатов.
     Советы рабочих  депутатов, представлявшие  собрание делегатов  от  всех
фабрик  и  заводов,  были  невиданной  еще  в  мире  массовой   политической
организацией  рабочего  класса,  Советы, впервые  родившиеся  в  1905  году,
явились   прообразом   Советской   власти,   созданной   пролетариатом   под
руководством  большевистской  партии  в  1917  году.  Советы  явились  новой
революционной  формой  народного  творчества. Они  создавались исключительно
революционными слоями населения,  ломая  всякие законы и  нормы царизма. Они
были проявлением самодеятельности народа, поднимавшегося  на  борьбу  против
царизма.
     Большевики рассматривали Советы, как зачатки революционной  власти. Они
считали, что  сила и  значение  Советов  зависят  всецело от  силы  и успеха
восстания.   Меньшевики   не   считали   Советы   ни  зачаточными   органами
революционной  власти,  ни  органами восстания. Они смотрели на них, как  на
органы  местного   самоуправления,   вроде   демократизированных   городских
самоуправлений.
     13 (26)  октября  1905 года в  Петербурге на  всех  фабриках и  заводах
происходили выборы  в  Совет  рабочих  депутатов.  Ночью  состоялось  первое
заседание Совета.  Вслед за Петербургом организуется Совет рабочих депутатов
в Москве.
     Совет рабочих депутатов Петербурга, как Совет крупнейшего промышленного
и революционного центра России, столицы царской империи, должен был  сыграть
решающую роль в  революции 1905 года. Однако,  он своих  задач  не  выполнил
ввиду плохого, меньшевистского руководства Советом. Как  известно, Ленина не
было еще тогда в Петербурге, он  все  еще находился за  границей. Меньшевики
воспользовались  отсутствием  Ленина,  пробрались в  Петербургский  Совет  и
захватили  в  нем  руководство.  Неудивительно,  что   при   таких  условиях
меньшевикам  Хрусталеву,  Троцкому,   Парвусу  и  другим  удалось  повернуть
Петербургский  Совет против политики восстания. Вместо того,  чтобы сблизить
солдат с  Советом и связать их в общей борьбе, они требовали удаления солдат
из  Петербурга.  Вместо  того,  чтобы  вооружить  рабочих  и готовить  их  к
восстанию,  Совет топтался на месте и  отрицательно  относился к  подготовке
восстания.
     Совершенно другую  роль сыграл  в  революции  Московский Совет  рабочих
депутатов. Московский Совет