. Уголовная хроника: нет, это не то,  снова  не  то.
Так... Что? Какое-то шестое  чувство  подсказало  Рассказову  что  следует
заинтересоваться информацией, которая промелькнула перед его глазами.
     Он быстро вернул начало информации и прочел более внимательно.
     "Шесть морских пехотинцев США под хохот проходивших мимо зевак должны
были  ретироваться.  По  рассказам  очевидцев,   морским   пехотинцам   не
понравился парень,  устроившийся  на  садовой  скамейке  отдохнуть.  Когда
парень оставил без внимания их насмешки и продолжал спокойно  лежать,  они
решили  применить  силу,  но  получили  такой  отпор,  что   им   пришлось
ретироваться".
     Казалось бы, незатейливая  информация:  таких  инцидентов  хоть  пруд
пруди, почти каждый день происходят,  но  этот  попал  в  число  тех,  что
выбрала программа. Что-то здесь не так.
     Аркадий Сергеевич быстро набрал  файл  архива,  и  вскоре  на  экране
монитора побежали строчки:
     "На место происшествия была вызвана  полиция.  Морские  десантники  и
тот, к кому они приставали, были  задержаны  и  отправлены  в  полицейский
участок.  Свидетели  происшествия,  допрошенные  на  месте,  безоговорочно
подтвердили невиновность  парня,  и  он  мог  быть  отпущен,  но  комиссар
полиции, лично занявшийся этим случаем, выяснил, что  парень,  назвавшийся
Савелием Говорковым,  не  имеет  никаких  документов,  подтверждающих  его
личность, как и  кого-либо,  кто  мог  бы  подтвердить  его  личность  или
поручиться за него.
     Допросив самого  парня  выяснилось  следующее:  он  уроженец  России,
несколько лет назад был захвачен в  плен  в  Афганистане,  где  воевал  на
стороне советских войск, вскоре бежал из плена и в данный момент не  имеет
ни документов, ни средств к существованию.
     После нескольких часов пребывания  в  полицейском  участке,  комиссар
полиции решил выпустить его  на  свободу,  предупредив  на  прощание,  что
следующий  даже  незначительный   инцидент,   который   заставит   полицию
заниматься его личностью, может окончиться для него лишением  свободы.  По
всей вероятности, комиссар в этот день был  в  самом  добром  расположении
духа, так как его работа была отмечена с хорошей стороны  мэром  города  в
интервью, прошедшем по национальному каналу".
     Рассказов  на  мгновение  задумался,  потом  решительно  набрал   код
принтера, чтобы распечатать данные. Что заставило его  заострить  внимание
на этом случае? На этот вопрос он не знал  ответа,  но  почувствовал,  что
этот парень, оказавшийся к тому же его земляком, может ему пригодиться.
     Аркадий  Сергеевич  очень  тщательно   подбирал   людей   для   своей
организации, и каждый обязательно проходил жесткую проверку и отбор. И чем
сложнее ему предстояла работа, тем более серьезное испытание он проходил.
     Сейчас на территории бывшего Союза было построено  несколько  баз,  и
каждая была настолько мощной, насколько и засекреченной. Самое современное
оснащение,  лучшее  в  мире  вооружение,   на   некоторых   имелись   даже
бронетранспортеры и вертолеты, и  единственная  сложность  -  человеческий
материал. А для того, что задумал генерал, нужны были не  просто  люди,  а
сильные, смелые, бесстрашные: как говорится, "без страха и упрека".
     Пора ему, бывшему  генералу,  всплывать  на  поверхность!  Пора  всем
показать свои силы! Хватит довольствоваться мелкими кусками! Кто  сильнее,
тот и прав! Да и время  сейчас  более  чем  подходящее:  народ  недоволен,
функционеры грызутся между собой за власть, армия в полной  растерянности,
потеряла жесткую дисциплину и жесткое руководство.
     Так... сейчас май. Что же, осенью, когда многие будут заняты  уборкой
урожая, самое удачное время, а сейчас нужно форсировать накопление оружия,
это во-первых,  во-вторых,  успеть  подготовить  человека,  который  будет
выполнять важную миссию. И от  выполнения  этой  миссии,  возможно,  будет
зависеть удачный исход всего, что задумал он.
     Аркадий Сергеевич взглянул еще раз на монитор,  выключил  его,  затем
вытащил из принтера листок с текстом. Савелий Говорков. Нужно  обязательно
сделать запрос в Москву. А пока, - он задумался, - пока его надо  найти  и
понаблюдать. Все, решено!"



        ПЛЕН И ПОБЕГ САВЕЛИЯ

     Фронтовые будни в Афганистане были тяжелыми и непредсказуемыми.  Были
дни без единого выстрела и, как говорится, врага днем с огнем не найти, но
чаще были другие идешь по солнцепеку, вокруг - ни души, чуть  расслабился,
и зажужжали вокруг  тебя  автоматно-пулеметные  очереди.  Именно  в  таких
случаях и гибли молодые солдаты, только что прибывшие с Большой земли.
     В роте капитана Воронова смертность была намного ниже, чем  в  других
ротах. Капитан завел неукоснительное правило - каждый новичок  обязательно
прикреплялся к опытному бойцу,  и  тот  становился  ответственным  за  его
жизнь. Зачастую они даже спали рядом, и молодые перенимали не только  опыт
у своих старших наставников, но и их привычки, манеру  говорить,  даже  их
походку.
     С приходом  Воронова  Савелий  стал  чуть  уравновешеннее  и  уже  не
бросался в опасные ситуации безоглядно. В  нем  как  бы  открылось  второе
дыхание, появилось  желание  жить,  и  все  потому,  что  рядом  находился
человек, которому он был нужен.
     Однажды  их  группа  попала  в  жестокую  переделку,  когда  они  под
руководством   капитала   Воронова   в   количестве   пятнадцати   человек
возвращались после выполнения задания. Более суток они уже были в пути без
отдыха, без сна, когда  их  группа  подверглась  нападению  душманов.  Это
произошло настолько неожиданно, что в первые же секунды боя погибло восемь
человек. Если бы не Савелий, то и  Воронов  оказался  бы  среди  погибших.
Савелий успел заметить скрывавшегося за валуном  душмана  и  дал  по  нему
длинную очередь, однако тот все-таки  выстрелил  в  Воронова,  и  Савелий,
бросив вперед свое тело, защитил его. Одна пуля попала в грудь, вторая - в
бедро.
     - Братишка! - закричал капитан, осторожно приподнимая голову Савелия,
- Как же так, братишка?
     - Хлопотно все, Андрюша, - попытался улыбнуться  Савелий,  хотел  еще
что-то добавить, но потерял сознание.
     Бой стих так же внезапно, как и возник: душманы  словно  растворились
среди скал, прихватив с собой убитых. Выставив охранение. Воронов быстро и
умело  перевязал  Говорком,  затем  связался  с  командованием  по  рации.
Доложило происшествии и попросил о срочной помощи вертолетом.
     До площадки,  куда  послали  вертолет,  нужно  было  добираться  часа
полтора, и Воронов, отказавшись от помощи своих солдат и рассредоточив  их
в боевой порядок, взвалил на себя беспомощное тело Савелия  и  двинулся  к
месту встречи.
     Измученные  от  постоянного  напряжения,  уставшие  и  голодные,  они
двигались очень медленно. Капитан из последних сил тащил  Савелия,  но  на
все просьбы старшего сержанта Давиденко, здоровенного украинцам поменяться
с ним ношами (старший сержант нес ручной пулемет, казавшийся в  его  руках
игрушечным) получал  категорический  отказ.  Он  сам  хотел  нести  своего
"братишку".
     До встречи  с  вертолетом  оставалось  полчаса  пути,  когда  старший
сержант, шедший впереди, неожиданно вскрикнул: "Духи!" - и тут  же  открыл
яростный огонь из своего пулемета прямо с рук.
     На какое-то мгновение этот огонь заставил душманов прижаться к скалам
и дал возможность их немногочисленной группе рассредоточиться дал обороны.
     Капитан  Воронов  осторожно  опустил  Савелия  на  пушистый  снег  за
каменным выступом, затем крикнул молодому солдату, совсем еще пацану:
     - Акимов, автомат!
     Тот бросил ему один из двух автоматов, висевших у него  на  плече,  и
они  стали  вести  прицельный  огонь  по  душманам.  Позиция  была   очень
невыгодной: они находились ниже душманов и хорошо просматривались.
     Первым  был  убит  старший  сержант  Давиденко,  который  не  захотел
прятаться, продолжая стрелять из  пулемета  до  последнего,  пока  его  не
сразила вражеская очередь. Потом погиб Акимов вместе со своим  наставником
из Тулы, худощавым высоким парнем. Туляк ни разу не был ранен за два  года
службы в Афганистане. У него была странная фамилия  -  Негремный.  Он  был
настолько худым, что даже отшучивался: "Меня пуля  не  берет  потому,  что
попасть в меня трудно - худой больно". И действительно,  погиб  он  не  от
пули: их вдвоем, вместе  с  его  подопечным,  парнишкой  из  Омска,  убило
гранатой.
     Не прекращая ни на минуту  своего  огня.  Воронов  видел,  как  погиб
веселый парень из Москвы, который очень любил стихи и писал сам. Почти все
свободное время он отдавал им, и часто его можно было увидеть с  блокнотом
в руках. Поэта многие любили,  но  самым  большим  его  другом  был  Саша,
который и сейчас находился рядом с ним. По иронии судьбы у  Саши  отчество
было Сергеевич, и его то ли за то, что он был тезкой великого поэта, то ли
за то, что знал многие его  произведения  наизусть,  однополчане  прозвали
Пушкиным. Скорее всего, ребят и сблизила любовь к поэзии. Когда  Александр
увидел гибель своего друга, он  вскочил  во  весь  рост,  сорвал  с  пояса
гранату:
     - Ну, гады, ловите! - крикнул он и бросил ее в сторону "духов".
     Граната разорвалась прямо среди трех душманов, и все они были убиты.
     Стало  тихо  вокруг.  И   вдруг   в   этой   неправдоподобной   после
оглушительного боя тишине  раздалась  короткая  очередь,  которая  прошила
грудь тезки великого поэта. Он с  удивлением  посмотрел  на  свою  раненую
грудь, потом перевел взгляд на друга и тихо сказал:
     - Окончен бал, погасли свечи! - Он сумел даже повернуться к капитану,
чтобы добавить что-то, но не успел.
     Упал солдат на друга, словно решив прикрыть его своим телом.
     Капитан  простонал  в  бессильной  злобе  от  непоправимой  утраты  и
прицелился в молодого "духа" в чалме, который, вероятно,  думал,  что  все
кончилось для него благополучно, он  остался  в  живых.  Автомат  Воронова
выпустил очень короткую очередь и тут же захлебнулся:  кончились  патроны,
но этих пуль хватило - из-за утеса  вывалилось  тело  молодого  душмана  и
скатилось по склону.
     Выждав на всякий случай несколько минут, Воронов накинул свою фуражку
на ствол автомата и высунул из-за укрытия - выстрелов не  последовало.  Он
прислушался, но вокруг стояла звенящая тишина.
     Поняв, что никого, кроме них с Савелием, не осталось в живых. Воронов
решил подняться на ноги, но острая боль в  плече  несколько  охладила  его
пыл. Только сейчас, когда напряжение, вызванное боем, спало,  он  заметил,
что ранен. Кое-как стянув плечо  остатками  бинтов,  Воронов,  пересиливая
боль, встал и обошел тела своих солдата может кто еще живой, но  все  были
мертвы. С трудом, стискивая от боли зубы, Воронов поднял Савелия,  закинул
его руки к себе на  плечи,  подхватил  единственный  заряженный  патронами
автомат и двинулся вперед, шатаясь из стороны в стороны и еле двигая ноги.
     Пот заливал его лицо, насквозь промокла форма, несмотря  на  то,  что
стояла минусовая температура. Неожиданно у него потемнело в глазах, и  ему
показалось, что наступила ночь, но когда  Воронов  остановился  и  немного
перевел дух, то яркий свет от белого снега брызнул ему  в  глаза.  Капитан
понял, что с Савелием на плечах он опоздает на  встречу  с  вертолетом.  В
этот момент друг очнулся и громко простонал.
     - Потерпи, братишка, потерпи. Скоро "вертушка" прилетит за нами!
     - А если не при... летит? - прошептал Савелий.
     - Если не прилетит, то я их маму... - Воронов вдруг споткнулся и едва
не выронил Савелия на острые камни, но сам разодрал правое  колено.  -  А,
черт! - выругался он и осторожно опустил Савелия на снег.  Потом  сунул  в
его пересохшие от высокой температуры губы пригоршню чистого снега:
     - Ты полежи здесь чуток, а я осмотрюсь:  может  быть,  они  прилетели
уже. Это тебе, на всякий случай, - проговорил он и сунул  в  руки  Савелия
автомат.  Затем  медленно,  оглядываясь  по  сторонам,  пошел  в   сторону
вертолетной площадки.
     Не отошел он и ста метров, как  что-то  заставило  его  остановиться,
словно  кто-то  схватил  его  за  плечо.  Поворачиваясь,  он  наступил  на
предательски торчащий под снегом камешек и опрокинулся на  спину,  пытаясь
ухватиться руками за скользкие выступы.
     Последнее, что успел увидеть капитан, цепляясь из  последних  сил  за
острый край скалы, оказавшийся камнем, что Савелия окружили трое душманов.
В этот момент камень развернулся, и Воронов сорвался вниз, пролетел  метра
три и наверняка  бы  разбился  насмерть,  если  бы  не  густой  кустарник,
смягчивший его падение на спину.
     Савелий очнулся потому, что в его лицо  попал  небольшой  камешек.  С
трудом разлепив глаза, он увидел перед собой ржавших душманов. Один из них
приготовился бросить в него еще один камень. Савелий  сжал  руку  и  вдруг
почувствовал, что держит автомат. Не задумываясь ни  секунды,  он  вскинул
его, и очередь, разорвавшая тишину, далеким эхом отозвавшись  среди  скал,
оборвала жизнь одному из "духов".
     Не успело его тело коснуться земли, как второй душман поднял  ногу  в
кованом сапоге и ударил Савелия в лицо.
     Когда Говорков пришел в сознание, то  услышал  отрывистую,  гортанную
речь и почти сразу все вспомнил. Плен!?? Он попал в плен!
     Не открывал  глаз,  Савелий  мысленно  прощупал  каждую  свою  мышцу,
пытаясь понять, в каком состоянии находится его тело. Как ни  странно,  ею
ноги и руки не  были  связаны:  вероятно,  душманы  поняли,  что  в  таком
состоянии человек вряд ли попытается чтолибо предпринять.
     То ли экстремальная оптация, в которой он оказался, сыграла роль,  то
ли времени уже много прошло, но раны его почти не  беспокоили.  Неожиданно
он почувствовал какой-то противный запах, исходивший от его груди. Неужели
загнили раны? Сквозь прикрытые ресницы Савелий скосил глаза на грудь  и  с
удовлетворением отметил, что он умело и туго перебинтован, а из-под бинтов
торчат какие-то травы. Вероятно, они и издавали этот запах.
     Интересно,  для  чего  он  понадобился  душманам,   если   они   даже
перебинтовали его? Откуда такая забота к тому, кто на их  глазах  убил  их
соотечественника?
     Савелий  незаметно  приоткрыл  глаза,  рядом  никого  не   было.   Он
осмотрелся: небольшие, но аккуратные деревянные строения, метрах в  десяти
стояло несколько  человек.  Среди  них  он  увидел  людей  в  чалмах  и  с
автоматами на плечах, а  также  нескольких  офицеров.  Один  из  офицеров,
звания которого Савелий не рассмотрел, к его удивлению, был американцем.
     Рядом  с  людьми  он   увидел   военную   технику:   открытый   джип,
бронетранспортер, у одного из строения стоял часовой. Все говорило о  том,
что он находился на территории воинского подразделения.  Салелий  едва  не
вскрикнул, когда увидел метрах в пятидесяти небольшой вертолет.  Добраться
бы до него! Был бы он не ранен, мог бы попробовать, а  в  таком  состоянии
нечего было и мечтать. Думай, Савелий, думай! Не может быть, чтобы не было
какого-нибудь выхода. Как говорил его старый тренер Укору Магасаки.
     "Во всякой ловушке есть два выхода: один, которая знает тот,  кто  ее
сделал, второй, кто в ловушку попал и сумел найти выход от нее".
     Что же, Савелию нужно второе: найти  выход  из  этой  ловушки.  Легко
сказать найти! Но... Главное не спешить. Жаль, что не знает их языка:  все
было бы легче.
     Вдруг Савелий подумал о своих  карманах.  Дело  в  том,  что  на  это
задание их группу отправили так скоропалительно, что не было  времени  для
обычной подготовки. Воронова вызвали среди ночи в  штаб.  Через  несколько
минут он вернулся, вызвал пофамильно пятнадцать  человек,  приказал  взять
запас продуктов на сутки, оружие, и они тут же двинулись из части. Савелий
не успел даже сдать на хранением как обычно, свои награды:  медаль  и  два
ордена Красной Звезды.
     Задание состояло в следующем: их отряд должен был прикрывать в  горах
проход какой-то спецгруппы из  пяти  человек  в  тыл  душманов.  Завязался
жестокий бой, но операция  была  проведена  четко  и  без  потерь,  группа
душманов была уничтожена полностью.
     После того как бой окончился,  они  проверили  все  трупы  в  поисках
каких-нибудь документов, но ничего  стоящего  не  обнаружили,  а  Савелий,
когда уже они собирались возвращаться, нашел около одного мертвого душмана
какую-то странную вещь, сделанную из камня розового цвета то ли брелок, то
ли амулет, а может, и игрушка. Он сунул ее в карман, где лежали завернутые
в тряпочку награды.
     Во время одной  из  кратковременных  остановок  Савелий  вытащил  эту
вещицу, чтобы разглядеть  повнимательнее.  Толстый  лысый  мужичок  сидел,
скрестив ноги и сложив на груди руки крест-накрест. Савелий поднял фигурку
и взглянул на нее в свете солнечных лучей, и она сразу стала прозрачной, а
внутри ее проявилась надпись на языке,  напоминающем  арабский.  Когда  он
убрал ее со света, она снова стала розовой. Он показал амулет Воронову,  и
тот пошутил:
     - Ну, все, Савка, теперь тебе ничего не грозит: тебя охраняет здешний
Бог.
     Словно в беспамятном состоянии, Савелий простонал и провел  рукой  по
карману: карман был пустым, и он ухватился за грудь, где была рана.
     К нему тут же подскочил какой-то седой душман в чалме и  стал  что-то
быстро говорить на афгани. Подошли еще трое, среди которых и  американский
офицер. В руках у старика Савелий рассмотрел свой  сверток  с  орденами  и
того самого идола, которого он нашел  на  месте  боя.  Один  из  афганских
офицеров нагнулся к нему и плеснул  из  фляжки  водой.  Савелий  никак  не
среагировал, и офицер встряхнул его за плечо. Как ни странно,  Савелий  не
ощутил никакой боли - вероятно, травы, наложенные ему  на  раны,  обладали
свойством обезболивания, но решил не показывать этого и  громко  застонал,
затем, морщась якобы от боли, приоткрыл глаза.
     Американский офицер повернулся к одному из афганцев:
     - Скажи Алл, пусть спросит этого русского: кто он, откуда?
     Тот повернулся к другому и быстро перевел на афгани.  Тот  уже  хотел
переводить на русский, но в этот момент  старик,  держащий  амулет,  начал
снова  быстро  говорить,  размахивая  руками.  Переводчик  с   английского
повернулся к американцу:
     - Почтенный Абу-Акмаль спрашиваете откуда у этого русского этот...  -
Он  старался  найти  подходящее  слово  на  английском.  -  Не  знаю,  как
перевести, но это очень святая вещь, и человек, вернувший  ее  им,  должен
быть отправлен к его Учителю!
     - Ладно, пусть выполняют все, что скажет этот старик, а то потом ни с
чем к нему не обратишься. - Офицер,  потеряв  к  Савелию  всякий  интерес,
повернулся и направился к штабу.
     Тот, которому что-то  говорил  старик,  наклонился  к  Савелию  и  на
ломаном русском языке спросил:
     - Почтенный Лбу-Акмаль интересоваться, где вы взять эта вещь?
     - Я должен встретиться с  почтеннейшим  Учителем!  -  неожиданно  для
самого себя выдавил Савелий, стараясь оттянуть время, чтобы избавиться  от
дальнейших расспросов.
     Он был весьма удивлен когда афганец перевел его  ответ  старику,  тот
вдруг наклонился над ним, чуть не с любовью взглянул на Савелия, провел по
своим губам идолом и сунул его за широкий  пояс,  которым  был  подпоясан.
Затем вытащил из-за пояса четки, провел ими по лицу Савелия и прочитал над
ним какуюто молитву. Улыбнувшись на прощанье, быстро чтото сказал  стоящим
рядом. Те сразу же подхватили Савелия под руки и понесли к вертолету.
     Маленькая кабинка вмещала только  троих  вместе  с  пилотом.  Савелия
усадили слева за спиной пилота, а напротив него сел тот афганский  офицер,
который не произнес пока  ни  единого  слова.  Пилот  уже  начал  заводить
вертолет, как неожиданно к ним подошел старик  в  чалме,  снова  улыбнулся
Савелию,  после  чего  протянул  его  ордена  афганскому  офицеру.   Через
нескол