т, Савушка, тебе, тебе, - шепнула она и потянулась к  его  губам,
не замечая, что он вздрогнул, когда она назвала его Савушкой.
     Ее полные влажные губы были так близко к нему,  что  достаточно  было
одного,  совсем  незаметного  движения,  чтобы  они  встретились,  но   он
неожиданно  отстранился.  Его  взгляд   потемнел   и   устремился   кудато
далеко-далеко от нее. Он встал и молча вышел из комнаты. Хлопнула  входная
дверь!
     Лана недоуменно смотрела  ему  вслед  и  не  могла  понять,  что  она
совершила такого, что привело его вновь в такое странное состояние.
     "Сангвиник, трезвый расчетливый ум, бесстрашный,  уверенный  в  себе,
достаточно трезво относится к женщинам, в  меру  холоден,  пережил  личную
драму, с неадекватной реакцией", - достаточно точную  оценку  этому  парню
дали специалисты.
     Надо что-то предпринимать, подумала Лана, затем встала и пошла  вслед
за ним. Но, подумав, вернулась с полпути  и  прихватила  с  собой  бутылку
виски и два бокала, чтобы попытаться с помощью  алкоголя  вывести  его  из
этого состояния.
     Савелий сидел на садовой скамейке в  позе  роденовского  "Мыслителя".
Чего, спрашивается, он взбрыкнул? Или эта девушка ему неприятна? В  том-то
все и дело, что приятна! Более того, ему начало казаться, что он давно  ее
знает, а этот симптом был очень серьезным.
     А сейчас? Его даже в дрожь бросило,  когда  она  прикоснулась  своими
губами. Даже голова закружилась. Так он ощущал себя только с Варюшей! Даже
с Ларисой такого не было! Надо же, Ларису вспомнил. К  чему  бы  это?  Вот
заноза! Сидит, ноет, ноет.  Сколько  лет  прошло,  а  нет-нет  да  обожжет
воспоминанием.
     А Варюша?! Разве он не любил ее? Любил! Еще как любил! Но...  Варюша,
это постоянная ноющая боль потери. Эта боль, видимо, всегда будет  жить  в
его сердце, и всегда он  упрямо  будет  стараться  запрятать  ее  в  самый
дальний уголок своих воспоминаний,  доставая  только  тогда,  когда  нужно
будет просто погрустить в одиночку.
     А Лана? Ведь она, по существу, еще совсем  ребенок.  Милый  капризный
ребенок. Ребенок. Савелий вдруг хмыкнул и покачал головой, нашел  ребенка!
И чего, спрашивается, он себе "лапшу  на  уши  вешает"?  Видно,  и  впрямь
зацепил его этот "ребенок". Если он сейчас повернется и увидит перед собой
Лану, то... то все будет хорошо.
     Савелий резко повернулся и едва не стукнулся носом о  бутылку  виски,
которую Лана держала прямо за его спиной.
     - Ты... Вы давно здесь? - Савелий растерялся от неожиданности.
     - Не вы, а ты, - ласково поправила Лана. - Только что подошла. А что?
- хитро улыбнулась Лана, придерживая простыню.
     - Это просто чудно, что ты пришла! - восторженно воскликнул  Савелий.
- Просто чудно!
     - Чему это ты так радуешься? - чуть подозрительно спросила она.
     - Ничему конкретному: тебе,  звездам,  этим  деревьям.  -  Он  встал,
подошел к древней сосне и прижался  к  ней  ладонями.  Его  движения  были
плавными и какими-то значительными.
     Лана с нежностью, но и с тревогой смотрела на  него,  пытаясь  понять
этого человека.
     Через некоторое время Савелий, что-то прошептав  на  прощанье  сосне,
подошел к Лане и просто сказал:
     - А теперь - я твой! - Он налил в бокалы виски,  подал  один  Лане  и
чокнулся. - За тебя!
     Они залпом выпили, и вдруг простыня соскользнула с ее  плеч  и  вновь
обнажила красивую грудь. И снова Савелий уставился на нее, словно онемел.
     Лапа посмотрела ему в глаза, потом положила руку на его плечо и нежно
прошептала:
     - Господи, да на меня можно не только  смотреть!  -  она  обняла  его
обеими руками и прижалась к его губам.
     Нехитрые их одежды соскользнули на траву. Каждая  клеточка  его  тела
вздрогнула, прикоснувшись к нежной девичьей коже, и они, не в силах  более
сдерживаться,  не  отрываясь  друг  от  друга,  словно  боясь  потеряться,
осторожно опустились в траву и с радостью приняли друг друга...
     Савелий открыл глаза от яркого солнечного луча, упадшего ему на  лицо
из-за ветвей. Они  с  Ланой  лежали  в  гамаке,  укрепленном  между  двумя
соснами.
     Стараясь не шевелиться, Савелий осторожно повернул голову и посмотрел
на крепко спящую Лану. Она чему-то улыбалась  во  сне.  Яркий  луч  солнца
перешел на девушку и медленно, словно лаская ее, двинулся  по  обнаженному
телу, слегка прикрытому простыней.
     Савелий до сих пор помнил, какая нежность охватила его в тот  момент,
когда он прикоснулся к девушке. Он боялся шевельнуться, чтобы нечаянно  не
разбудить Лану. Ее милое, спокойно улыбающееся лицо было  таким  красивым,
что ему хотелось смотреть на него целую вечность.
     Как все-таки разумно устроен мир! После краткой и ненужной встречи  с
Гюли, от которой не осталось ничего, кроме горечи и досады, даже  какой-то
пустоты, жизнь преподносит ему удивительно прекрасный подарок - это нежное
создание! Поистине, природа не терпит пустоты!
     Вся жизнь человеческая состоит из белью  и  черных  полос.  И  трудно
сказать, от кого зависит ширина черной или белой  полосы.  Конечно,  такие
полосы, которые преследовали Савелия в последние семь-восемь лет, он бы не
пожелал даже врагу.  План  по  черным  полосам  он  перевыполнил  на  пару
десятков лет вперед. Были  такие  моменты,  когда  более  слабый  человек,
находясь на его месте, вряд ли смог бы выдержать. Его  спасали  две  вещи:
вера в себя и умение отрешиться от окружающей действительности.
     Сейчас он вспоминал эти черные полосы без особой  боли  и  жалости  к
себе, думая только о приятном и радостном.
     Много лет назад, когда он сидел в  следственном  изоляторе  Бутырской
тюрьмы, ему повезло встретиться с одним пожилым  уголовником,  просидевшим
более тридцати лет в местах лишения свободы. Это был признанный  авторитет
не только в уголовном мире, но и среди ментов. "Вор в  законе"  по  кличке
"Бриллиант" Чем-то ему приглянулся Савелий, хотя они и пробыли вместе трое
суток. Этот старый уголовник дал ему пару советов,  за  которые  он  будет
благодарен до конца дней своих.
     "Я знаю, тебе трудно будет ходить по этой жизни, - хрипло сказал  он,
чахоточно покашливая едва ли не после каждой фразы. -  Хочу  поделиться  с
тобой своим жизненным правилом никогда ни  о  чем  не  жалей!  Никогда!  -
твердо сказал он и закашлялся. - И второе: что  бы  ужасного  с  тобой  ни
произошло, например, потеря близкого человека, физическая ли боль или  еще
что, короче, все, что угодно, - задай себе, Бешеный, вопрос: будешь ли  ты
вспоминать об этом через месяц, полгода, год? Рано или поздно, ты  дойдешь
до той даты, после которой скажешь, вряд ли! Вот и думай, что прошел  этот
срок! Всякая боль страшна  только  сиюминутностью!  Боль,  потери,  обиды.
Подумай об этом, и тебе сразу станет легче!"
     Много раз в жизни Савелию приходилось применять эти  два  правила,  и
много раз они выручали его в трудную минуту.
     Савелий лежал не шелохнувшись уже много времени, и у него пересохло в
горле. Он скосил глаза на землю и увидел, что бутылка шампанского  еще  не
выпита до конца. Он опустил  медленно  руку,  стараясь  не  делать  резких
движений, поднял бутылку и сделал глоток:
     - Так... - раздался насмешливый голос Ланы. - В одиночку, значит?
     - Подглядываешь? - с®ехидничал Савелий. - Ух, ты какая!
     - Как здорово, милый,  что  ты  придумал  спать  на  природе.  -  Она
потянулась к его губам, но вдруг снова наткнулась на его страдный  взгляд.
- Что с тобой, Савушка? - нахмурилась Лана. Савелий не сразу  вернулся  из
своих мыслей.
     - А? Лана? - он даже не сразу увидел ее. - Все хорошо! Все в норме! -
сказал  он  и,  чтобы  как-то  отвлечь  себя  и  девушку   от   неожиданно
нахлынувшего на него состояния, громко запел. - Тра-ля-ля-ля-ля! Весь  мир
лесной! - Лапа покачала головой и оборвала его пение долгим поцелуем.
     В основном, дни, проведенные в  Москве,  за  исключением  тех,  когда
приезжала Лана, тянулись медленно  и  однообразно:  Савелий  упорно  искал
работу, обивая пороги различных учреждений, но  всякий  раз  натыкался  на
категорическое "нет", если вопрос касался прописки, а документы,  поданные
на возвращение его собственной квартиры, а с ней, естественно, и прописки,
переходили из одной инстанции в другую по замкнутому кругу.
     Никто и нигде не отказывал, более того, участливо  кивали  головой  и
подтверждали  правомерность  его  требований,  но  дальше  этого  дело  не
двигалось.  "Это  не  в  нашей  компетенции.  Чьей,  не  знаем.  Пробуйте,
добивайтесь".
     На все эти хождения по инстанциям уходило очень  много  времени.  Как
назло все они были расположены в разных концах города: попробуй, покатайся
на своих двоих из конца в  конец.  Но  однажды  Дана  явилась  с  приятным
известием: каким-то образом ей удалось оформить на Савелия доверенность на
"Вольво"  и  получить  на  него  водительские  права.  Савелий  был  очень
растроган и, конечно же, понимал, что все это вылилось Лане в  кругленькую
сумму, но решил  не  отнекиваться  и  восполнить  затраты  при  первой  же
возможности.
     Вернувшись  однажды   после   очередных   безуспешных   хождений   по
инстанциям, Савелий очень удивился, застав Лану на даче, хотя и был  очень
рад ей. Лана валялась на диване, листая  французский  журнал  мод.  Увидев
Савелия, тут же вскочила и поцеловала в губы:
     - Жду, жду, а он все не идет, - шутливо-обиженно сказала она.
     - Но ты же сказала мне позавчера, что уезжаешь на несколько  дней  из
Москвы. Я думал, что ты уже давно по Питеру бегаешь, а ты здесь. - Савелий
действительно был удивлен, увидев ее.
     - Ты что, не рад? - кокетливо улыбнулась она.
     - Скажешь тоже! Если бы я знал, что ты меня ждешь, то  давно  бы  уже
примчался!
     - Ладно, как продвигаются дела? Савелий обречено махнул рукой.
     - Понятно. Ладно, не вешай нос, Савушка! Все будет хорошо! Я  верю  в
судьбу. Полоса неудач позади! Все! Мы закрываем ей дорогу: с  этой  минуты
начинается успех! Я так хочу! - Она капризно притопнула ногой. - А  сейчас
пойдем и развеемся в какойнибудь ресторан: мне тут привалило немного. Папа
прислал,  -  добавила  Лапа,  вытаскивая  пачку   двадцатипятирублевок   в
банковской упаковке. Но в этот момент раздался звонок, и  Лана  недоуменно
взглянула на Савелия:
     - Ты ждешь звонка?
     - Что ты, я никому еще не давал этого телефона.
     - Интересно. - Она подошла к телефону и подняла трубку: - Слушаю вас!
- Через паузу она быстро посмотрела на Савелия и  натянуто  улыбнулась.  -
Хорошо, дорогая, с меня причитается! - Лана положила трубку  и  подмигнула
ему. - Как нельзя кстати: сейчас поедешь в ГУМ, подойдешь ко второй секции
на втором этаже третьей линии и спросишь там Наташу: она сделала для  тебя
отличный костюм!
     Савелий протестующе  поднял  руку,  пытаясь  чтото  сказать,  но  она
перебила:
     - Брось, Савушка, свою щепетильность! Разбогатеешь,  отдашь!  -  Лапа
разорвала банковскую упаковку  двадцатипятирублевок  и  не  считая,  около
полпачки, отдала Савелию. - И поторопись,  пожалуйста:  Наташа  только  до
семи работает. Потом за мной, и  поедем  обмывать  покупку!  -  Она  стала
шутливо подталкивать его к двери.
     До центра Савелий доехал очень быстро, но та улица,  которая  вела  к
ГУМу, была перегорожена: велись строительные работы, и ему пришлось делать
небольшой крюк.
     Пытаясь сосредоточиться на новом маршруте, он  не  обратил  внимания,
что за ним неотступно  следует  ярко-желтая  машина  "Москвич".  Когда  он
выехал на небольшую улочку  с  односторонним  движением  и  остановился  у
светофора, "Москвич" неожиданно поехал вперед. Пересекая улицу перед самым
носом "Вольво", "Москвич", за рулем  которого  Савелий  успел  рассмотреть
миловидную молодую женщину с ярко накрашенными губами, неожиданно  вильнул
и сильно стукнул "Вольво".
     Савелий выскочил из машины, чтобы остановить "Москвич", но тот  резко
рванулся вперед и скрылся в ближайшем переулке. Он подошел  к  "Вольво"  и
осмотрел машину: было  сильно  повреждено  левое  крыло,  разбиты  фара  и
сигнальные огни, искривлена крышка капота.
     Оглядываясь по сторонам, Савелий не заметил особого внимания к  своей
аварии, видно шум от столкновения был незначительным и все произошло очень
быстро, поэтому никто и не обратил внимания.
     Савелий был рад хотя бы тому, что рядом не оказалось милиции. Он  сел
за руль, вытащил из кармана бумажник и пересчитал  наличность:  даже  если
отказаться от покупки костюма, денег  для  восстановления  товарного  вида
машины  было  недостаточно.  Вдруг  он  наткнулся  на   визитку   Григория
Марковича;  немного  подумав,  тронул  машину  с  места  и  у  первого  же
телефона-автомата остановился:
     - Григорий Маркович? - спросил он,  когда  на  другом  конце  подняли
трубку.
     - Да, слушаю вас.
     - Здравствуйте, это Савелий, которому вы...
     - Наконец-то об®явился! - тут же прервал его Григорий Маркович. - Как
дела? Где живешь? Работаешь ли? - Он был явно рад звонку Савелия.
     - Извините, что беспокою вас, но вы говорили, что могу  обратиться  к
вам за помощью, если что. - Савелию было очень неудобно  вновь  беспокоить
этого доброго человека, но другого выхода он не видел.
     - Естественно! И очень рад, что ты не забыл про меня! Чем  могу  быть
полезен?
     - Машину чужую стукнул.
     - Ну, это не проблема! Какая машина?
     - "Вольво". Габариты, крыло, крышка радиатора.
     - "Вольво"? Это сложнее, тут без валюты не обойдешься.
     - Где ж я ее найду? - грустно выдавил Савелий.
     - Ладно, не суетись. Есть у меня ребята в одной фирме, думаю, что мне
не откажут. Что с работой?
     - Заколебали бюрократы проклятые! - вспылил Савелий. -  Без  прописки
не дают работы,  без  работы  -  не  прописывают.  Восстановить  мою  тоже
волынят. Эх!
     - Что ж сразу не обратился?  Ладно,  записывай  адрес.  Скажешь,  что
пришел по рекомендации Григория Марковича.
     Минут через пятнадцать он уже был в  автосервисе,  где  ремонтировали
иностранные  машины.  Директор  автосервиса,  очень  толстый  мужчина  лет
сорока, выслушав, от кого пришел Савелий, тут же вызвал к себе  мастера  и
приказал ему заняться машиной, дав на исправление всех повреждений час.
     После этого он набрал номер телефона и произнес странную фразу:
     - Что нужно "племяшу"? - Потом, немного послушав, сказал: - Все будет
в лучшем виде. - Положив трубку,  посмотрел  на  Савелия.  -  Значит,  без
работы сидишь? - Он вдруг протянул руку: - Валентин Серафимович!
     - Савелий! Замучили крючкотворы! - выпалил он. - Ни как  прописку  не
восстановят, а без нее не берут на работу!
     - А что вы умеете делать, Савелий? - он перешел вдруг на "вы". - Есть
ли у вас профессия? - И неожиданно добавил: - В армии чем занимался?
     - В армии была только одна профессия: профессионального убийцы! -  он
горько улыбнулся.
     - Афганец?! - полуутвердительно спросил он. - Спецназ?
     - И спецназ в том числе! Знаю любую технику и могу  водить  все,  что
движется с помощью мотора. Матросом на рыболовном траулере пахал.
     - Да, - Валентин Серафимович внимательно взглянул на него. -  А  если
работа с выездом из Москвы, согласишься?
     - Смотря какие условия и  где,  а  также  кем  работать,  Можно  и  с
выездом, если возвращаться можно будет.
     - Шесть месяцев вдали от цивилизации, а четыре  месяца  -  в  Москве,
отпуск. Оплата как у генерального конструктора самолетов - он подмигнул. -
А работа, - снова посмотрел ему в глаза, словно проверяя, не ошибся ли  он
в сидящем перед ним парне, - инструктором по подготовке молодых солдат.
     - Спецназ?
     - Что-то вроде того. Правда,  стопроцентную  гарантию  пока  дать  не
могу.  -  Он  выжидающе  посмотрел  на  Савелия  и,  не  услышав   ничего,
усмехнулся. - Ну, как?
     - Что как? - не понял Савелий.
     - Как со временем отсутствия в Москве? Любовьто  -  штука  тонкая,  -
неожиданно добавил он.
     - Откуда... - удивленно начал Савелий, но сразу  замолчал  и  в  свою
очередь спросил: - Так вы, значит, коллеги с Григорием Марковичем?
     - В каком-то смысле вы угадали, молодой человек. Так что вы решили? -
Он вытащил из стола какую-то анкету из трех листков.
     - Конечно да!
     - Вот, - он протянул ему анкету. - Дома заполнишь и завтра принесешь.
Ответ - дня через тричетыре.
     - Спасибо вам!
     - Спасибо скажешь, когда билет будешь получать и класть его в карман,
- он снова перешел на ты.
     - А с "Вольво" как? У меня нет валюты.
     - Об этом я уже  догадался!  -  усмехнулся  Валентин  Серафимович.  -
Отдашь, когда разбогатеешь! - Он подмигнул.
     - У меня просто слов нет! Такое впечатление, что  последнее  время  я
живу в долг.
     - Вот именно, - многозначительно сказал он. - Ладно, до завтра. -  Он
пожал Савелию руку и ушел.
     До ГУМа было совсем рядом; он успел побывать у Наташи  и  взять  свой
костюм, который был ему очень к лицу. Когда Савелий вернулся в автосервис,
то машина была уже готова, и его изумило качество работы: если  бы  он  не
видел сам повреждений, то подумал, что ему все приснилось,  все  было  как
новенькое. Когда он вернулся. Лана недовольно спросила:
     - Что так долго? Заждалась совсем: нафуфырилась, оделась, а тебя  нет
и нет.
     - Если я тебе расскажу, что произошло со мной, то ты не поверишь!
     - А ты попробуй!
     - Я в аварию попал!
     - Что с машиной? - тут же воскликнула Лана.
     - Ага,  тебя  машина  интересует  больше,  чем  человек!  -  вздохнул
Савелий.
     - Он что, погиб? - встревожено спросила она.
     - Кто? - не понял Савелий.
     - Ты же сказал - "человек"!
     - Я себя имел в виду.
     - Ну, напугал, - Лана облегченно вздохнула. - Совсем запутал! Кого ты
сбил?
     - Да никого я не сбивал, с чего ты взяла?
     - Сам же сказал - попал в  аварию!  Если  никого  не  сбивал,  а  сам
великолепно себя чувствуешь, значит, с машиной что-то?
     - И с машиной все в порядке, - Савелий рассмеялся.
     - Ничего не понимаю. Чего ж ты мне голову морочишь?
     - Ты же сама не даешь мне и слова сказать.
     - Я не даю? - искренне удивилась девушка.
     - Даешь, даешь!  Успокойся,  пожалуйста,  и  послушай!  -  рассмеялся
Савелий. - У светофора меня подрезал "Москвич"  и  сразу  же  смотался.  У
машины - вмятина в крыле, разбиты габариты, фара, погнут капот.
     - Господи! - всплеснула руками Лана. - Что я папе скажу?
     - Да успокойся ты, пожалуйста! Ничего твой папа не заметит!
     - Как это не заметит? Хватит голову мне морочить! -  она  вскочила  и
бросилась к выходу.
     - Лана! Подожди! - крикнул Савелий, но она не захотела его слушать  и
устремилась к гаражу.
     Ее не было  минут  пятнадцать,  а  когда  вернулась,  напустилась  на
Савелия.
     - Что, разыграть меня решил? Мою реакцию решил проверить? А я  уже  и
уши развесила: авария, человек, машина.
     - Я же говорил, не поверишь! - Он пожал  плечами.  -  Может  все-таки
дашь договорить?
     - Хорошо, говори! - она успокоилась и с интересом уставилась на него.
     - Короче, когда она скрылась.
     - Ты же говорил, "Москвич"!
     - Она - это женщина, сидящая за рулем "Москсквича". Я в панике: денег
нет, машина помята. Что делать? Тут я вспомнил о визитке того мужика.  Ну,
что за границей  мне  помог,  я  рассказывал.  Звоню,  он  оказался  дома.
Рассказываю, и он связывает меня с одной фирмой, кстати, довольно странной
фирмой: и машину восстанавливают и с работой  обещали  помочь!  -  Савелий
победно посмотрел на Лану и вытащил из кармана анкету.  -  Сейчас  заполню
ее, а потом можно и в ресторан, удачу обмыть.
     - Я же говорила, что все будет хорошо! - она захлопала  в  ладоши.  -
Дай посмотрю, - она взяла у Савелия анкету и начала читать. - Ничего  себе
вопросики! Слушай: "Были ли вы  в  партизанах?  Идиотская  анкета!  И  кто
только их выдумывает? Ничего не меняется в этой стране! А что за ра