ал бы справедливость и
право.
     20. От высшего среди них до низшего они жили во всяком грехе:
     Царь в безбожии, судья - в отпадении от веры, народ - во грехе.
     21. Воззри, господь, и пусть восстанет у них их царь, сын Давида,
     В тот час, который ты уже, боже, избрал,  чтобы он царствовал над рабом
твоим Израилем.
     22. Опояши его силой, чтобы он уничтожил неправедных властителей.
     Очисти Иерусалим от язычников, безжалостно его топчущих.
     23. Пусть он мудро и справедливо отгонит грешников от наследия
     И разобьет высокомерие грешников, как глиняную посуду.
     24. Пусть он железным посохом разобьет все их существо,
     Пусть уничтожит безбожных язычников словом своих уст.
     25.  Чтобы  от его  угроз язычники бежали от  него,  И  пусть  наставит
грешников ради воли их сердца.
     26. Тогда он соберет святой народ, которым будет праведно править,
     И будет судить колена народа, освященные господом богом его.
     27. Он не допустит, чтобы впредь среди них жила кривда,
     И никто не может быть среди них, знающий зло;
     Ибо он знает их, что они все - сыны бога.
     28. Он распределит их по племенам по стране.
     И ни прозелит, ни чужестранец не посмеет жить среди них в будущем.
     29. Он будет судить племена и народы по своей справедливой мудрости.
     30. Он будет держать языческие народы  под  своим ярмом,  чтобы они ему
служили, Он прославит господа открыто перед всем миром. Он сделает Иерусалим
чистым и святым, каким он был сначала.
     31. Так что народы с конца земли придут, чтобы видеть его великолепие,
     Приводя в дар своих истощенных (в изгнании) сыновей,
     Чтобы видеть великолепие, которым господь бог его украсил.
     32. А он, праведный царь, по наставлениям бога властвует над ними,
     И в его  дни среди них не совершается никакой несправедливости, Ибо все
они святы, а их царь - помазанник божий.
     33. Ибо он не полагается ни на коня, ни на всадника, ни на лук.
     Он также  не копит  себе золота и серебра  для войны И не полагает свои
надежды на численность людей в день сражения...
     39. Его надежда - на господа:
     Кто может дерзнуть против него?
     40. Могучий делами и сильный страхом божьим,
     Он верно  и  правильно  охраняет  стадо  господа И не  допускает, чтобы
кто-нибудь из них споткнулся на пастбище.
     41. Он ведет их всех прямо.
     И нет среди них высокомерия, не совершается среди них насилия.
     42.  Это гордость царя Израиля, которого бог избрал, Чтобы посадить его
над домом Израиля, чтобы его наставил (на путь истины).

        9 ЕРЕСИ.
     Церковные историки рисуют идиллическую  картину  победоносного  шествия
христианской церкви, которая  привлекала  все  больше сторонников и  наконец
завоевала весь  мир;  ожесточенная  классовая  борьба, которая велась внутри
христианских  организаций,  эксплуатация  массы  верующих  с  самого  начала
церковной  иерархией,  позднее  с   епископами  во  главе,  кровавые  методы
подавления протеста против церковников, становившихся  в ряде случаев  уже в
III в. крупной политической силой, не нашли, конечно,  отражения в творениях
"отцов церкви". Многочисленные ереси они изображают  как чисто догматические
разногласия с  принятым церковным  учением. Однако, даже  оставаясь на почве
богословских источников, можно проследить  со II и III вв. непрерывную линию
классовой  борьбы  масс,  уже  одурманенных  христианством,  облекавшейся  в
религиозную  форму  ереси, между  прочим в  попытки реорганизовать  церковь,
вернув  ей  воображаемую  "первоначальную   простоту".  Таковы   были  ереси
монтанистов, новатиан, донатистов.
     Публикуемый ниже отрывок из книги церковника IV в. Оптата "De schismate
Donatistarum" - единственный  в своем роде документ, показывающий социальную
подоплеку ереси. Хотя ересь донатистов получила распространение  в начале IV
в., но она продолжает линию, намечавшуюся в ересях II и III вв., в частности
монтанистов.
     234. Оптат, Donat. Ill, IV
     Итак, ты видишь, брат Парменион, на чей счет надо отнести все трудности
в достижении единства.  Вы  говорите, что мы, католики,  вызвали  солдат; но
если  так,  то почему  же  в проконсульской провинции тогда  никто не  видел
вооруженных солдат? Туда явились  Павел и Макарий, чтобы раз®единить повсюду
бедняков  и  каждого  в  отдельности  призвать  к единению.  Но,  когда  они
приближались  к городу  Баган, другой Донат  (как мы выше указали),  епископ
этого   города,   желая   поставить  преграды   единению  и   воспротивиться
вышеназванным и приезжающим, разослал по соседним местам и  по всем селениям
вестников, созывая соревнующихся циркумцеллионов,  (странствующий,  бродячий
монах) чтобы они собрались в  назначенное  место.  И вот тогда было  вызвано
стечение тех  людей, безумие которых, по-видимому, незадолго  до  того  было
воспламенено  самими  епископами. А  когда такого рода  люди до  об®единения
бродили  по  отдельным  местам, когда  сами  безумцы  провозгласили "вождями
святых" Аксидона и Фазира, никто не  мог  чувствовать себя в безопасности  в
своих  владениях.  Расписки должников  потеряли  силу: в то  время  ни  один
кредитор не был  свободен  взыскивать долги.  Всех терроризовали письма тех,
кто себя гордо  называл  "вождями святых", а если  кто  медлил  исполнить их
приказание, внезапно  налетала безумная толпа и надвигающийся террор окружал
кредиторов  опасностями.  В  результате  те,  которых  следовало  просить  о
снисхождении, в смертельном страхе сами должны были униженно просить. Каждый
спешил потерять даже очень крупные долги, и уже одно то считалось выигрышем,
если удавалось спастись от их  насилий. Также и дороги не могли  быть вполне
безопасны, так  как господ выбрасывали из экипажей  и они должны были бежать
впереди своих рабов, усевшихся на места господ. По их решению и приказу рабы
и  господа менялись  положениями. Отсюда возникала вражда к епископам  вашей
партии,  и  тогда они, говорят,  написали военачальнику Таурину,  что такого
рода  люден  нельзя  исправить  методами церковными, и поручили  упомянутому
военачальнику их проучить. Тогда  Таурин в ответ на их  письмо  распорядился
послать  солдат  в те районы,  где обычно  свирепствовали  циркумцеллионы. В
местности  Октави многие были убиты, многие казнены;  их  трупы и доныне еще
можно сосчитать  по  выбеленным  алтарям или  столам. Когда некоторых из них
стали хоронить в базиликах, епископ принудил пресвитера Клара в Суббуленском
районе уничтожить эти погребения... Впоследствии количество их возросло, и у
Доната  Багаленского  нашлось  откуда  собрать  безумствующую  толпу  против
Макария. Это были люди  того  самого  рода, которые  в стремлении к  ложному
мученичеству сами на свою  погибель вызывали на себя губителей. Поэтому были
среди  них такие,  которые  бросались с вершин высоких гор,  сбрасывая  свои
дешевые душонки. Вот из каких  людей  этот  епископ,  (второй) Донат, набрал
свои отряды. В страхе  перед ними те лица, которые ведали казной для раздачи
нищим, надумали, находясь в такой крайности, затребовать вооруженную силу от
военачальника  Сильвестра  -  не  для  того,  чтобы  над кем-либо  совершить
насилие, но чтобы воспрепятствовать той силе, которую  набрал вышеупомянутый
Донат.  Таким образом случилось,  что появились вооруженные солдаты.  А  что
последовало за этим, то вы сами видите, кому это должно или можно приписать.
Они имели там бесконечную толпу призванных, и, насколько известно, у них был
заготовлен достаточный  запас провианта; они  превратили базилику  как  бы в
общественный  амбар.  Они  ждали прибытия тех, на кого могли бы излить  свое
бешенство. И они сделали бы все, что диктовало им их безумие, если  бы им не
помешало наличие вооруженной военной  силы. Ибо, когда при  прибытии  солдат
были, как обычно, вперед  высланы  квартирьеры,  они не  приняли  их должным
образом, вопреки предписанию апостола, который говорит:
     "Кому подать - подать, кому  оброк -  оброк, кому страх  -  страх, кому
честь -  честь. Не оставайтесь должными  никому ничем". Посланцы и лошади их
были избиты теми, кого ты обвевал опахалом ненависти.  Они сами научили, как
надо  с  ними расправиться, став  зачинщиками насилия; они научили,  чему их
можно подвергнуть.
     Пострадавшие  солдаты вернулись в  свою часть, и все были огорчены тем,
что претерпели  двое  или  трое.  Все  были вооружены.  Начальство  не могло
сдержать разгневанных солдат. Так случилось то,  что, как ты упомянул, стало
препятствием для единения.
     235. Тертуллиан, Praescr. haer. VII
     Философы и еретики рассуждают  об одних и тех же предметах, путают себя
одними и теми же вопросами. Откуда зло и для чего оно? Откуда взялся человек
и как произошел он? Недавно Валентин предложил еще вопрос:
     какое  есть  начало  бога?  Если его  послушать,  то  выходит, что  это
какой-то фантом, какой-то недоносок.
     236. Ипполит, Philos. VIII 19
     Ересь монтанистов возникла во второй половине II в.  Основатели ее были
Монтан  (по церковным источникам  - бывший жрец Кибелы, оскопивший себя в ее
честь),   его  ближайшими  продолжателями-   Присцилла  и   Максимилла.   Те
христианские  течения,   среди   которых   вырабатывалась   основная   линия
исторического развития  церкви, вели долгую и упорную борьбу с монтанистами,
которых  отчасти  поддерживала такая  значительная  фигура, как  Тертуллиан.
Сочинения Монтана, Присциллы и Максимиллы до нас не дошли,  если не  считать
нескольких незначительных  цитат. А церковники сообщают о монтанистах всякие
небылицы и переводят спор в плоскость догматическую. Ересь  называется также
катафригийской, так как она возникла во Фригии.
     Другие... фригийцы родом...  введены в заблуждение женщинами Присциллой
и Максимиллой, которых они считают пророчицами; на них сошел,  по их словам,
дух параклита;  до них  они почитают  пророком некоего  Монтана; имея от них
бесчисленные книги,  они  заблуждаются,  говоря, что  через них они  познали
больше, чем из закона, пророков и евангелий.
     237. Philasterius, Haer. 49
     После  них восстали  катафригийцы,  живущие  в  провинции  Фригии.  Они
принимают пророков и  закон, исповедуют отца и сына  и дух, чают воскресения
плоти,  как проповедует  и церковь;  но  они прославляют и  некоторых  своих
пророков, то есть Монтана,  Присциллу и Максимиллу, о которых не  возвестили
ни  пророки,  ни Христос. Они  прибавляют, что полнота  святого духа не была
отпущена  от  Христа  через  апостолов,  но  через  этих  их  лжепророков  и
лжеучителей. Они крестят  мертвых, отправляют таинства публично, они именуют
Иерусалимом  свой  город  во  Фригии,  Пепузу,  где  провел  свою  пустую  и
бесплодную  жизнь Монтан  и  где  совершается  мистерия  циников и  гнусная,
ужасная мистерия с ребенком.  В числе методов борьбы  с монтанистами церковь
пускала в ход и кровавый навет.
     238. Иероним, ad Marcellam ep. 41 (Ор. I 188)
     Во-первых, мы расходимся в правиле веры: мы помещаем  отца и сына и св.
духа каждого  в отдельном лице, хотя соединяем их в  субстанции; они, следуя
Савелию,  втискивают троицу  в одно лицо.  Мы хоть  и не домогаемся  второго
брака, но разрешаем его... они до такой степени считают преступным повторный
брак,  что  поступивший  таким  образом  у  них считается  прелюбодеем.  Мы,
согласно  преданию  апостолов,  соблюдаем  один  сорокадневный  пост...  они
устраивают  три  сорокадневных  поста  в  год,  как  если бы  три  спасителя
пострадали...  У нас  место апостолов занимают епископы,  у  них епископ  на
третьем месте, а  первое  место занимают  патриархи г. Пепузы, во  Фригии, а
второе-так  называемые "товарищи"  (koinonoi),  и,  таким образом,  епископы
скатываются на третье, почти последнее место.
     239. Praedestinatus, haer. XXVI
     Против них (катафригийцев) писал св.  Сотер, папа римский, и Аполлоний,
предстоятель  эфесский. Им возразил  карфагенский  пресвитер Тертуллиан.  Он
защищает  Монтана против вышеуказанного папы римского Сотера, утверждая, что
ложно обвинение в крови младенцев;
     что (они признают)  троицу в единстве божества, покаяние падших,  те же
таинства и общую с нами пасху.
     240. Тертуллиан, Praescr. haer
     XXIX. Какое безрассудство полагать, что ересь могла существовать прежде
истинного  учения,  которое  предуведомило  нас,  что   возникнут  ереси,  и
советовало  нам  избегать их.  Сказано  было  церкви, или,  вернее, само это
учение сказало церкви: "Если бы ангел с неба стал благовествовать вам не то,
что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Гал., 1:8).
     XXX. Где был тогда Маркион, штурман моря Эвксинского, ревностный стоик?
Где  был платоник  Валентин?  Известно, что  они жили недавно при Антонине и
исповедовали  католическую веру в римской церкви  при архипастыре Елевферии,
пока  беспокойный  характер  их  и  их  учение,  соблазнявшее  верующих,  не
заставили христиан  дважды  изгнать их из  церкви, а  Маркиона даже вместе с
принесенными им 200 (тысяч) сестерциев. С тех пор они распространили повсюду
яд своих  ересей.  Наконец Маркион  отрекся  от  своих  заблуждений,  и было
из®явлено согласие даровать ему мир с тем условием, чтобы он взялся привести
опять в церковь отлученных им от нее.  Но смерть не дала ему на это времени.
Апеллес жил еще  позже Маркиона,  который был его учителем.  Сойдясь с одной
женщиной -  не в пример воздержанию Маркиона - и не  смея возвести взоров на
своего  целомудренного наставника,  он  бежал в Александрию. По  возвращении
оттуда  через  несколько лет... он  был соблазнен другой  женщиной, то  была
Филумена, ставшая потом  распутнейшей блудницей. Она до того очаровала  его,
что он  под ее диктовку писал  откровения. Есть и теперь  еще люди,  которые
помнят, что видели их обоих;  между  нами есть даже и  теперь  их ученики  и
последователи, так  что нельзя ошибиться насчет времени, когда  они  жили...
Маркион отделил Новый завет  от Ветхого. Но то, что он отделил, существовало
прежде его, следовательно,  оно было соединено  до отделения и  до того, кто
произвел  это  отделение.  То  же  относится  и  к  Валентину,  который   не
довольствуется  тем,  что  странным  образом  толкует   писание,  а  мечтает
исправить его под тем предлогом, что оно раньше было испорчено; но тем самым
допускается, что писание существовало до него...
     XXXIII. Апостол Павел в первом послании к коринфянам осуждает еретиков,
отвергающих  воскресенье или ставящих его под сомнение: это было заблуждение
саддукеев,  принятое  отчасти  Маркионом, Валентином, Апеллесом  и  другими,
отвергающими воскресение тела. В  послании к галатам он восстает против тех,
которые держатся обрезания и обрядов закона (то есть Ветхого завета):
     это  ересь  - Эвиона  (эбионитов).  Эбиониты  -  от еврейского  "эвьон"
(нищий) -  Тертуллиан  ошибочно  выводит  из  собственного  имени  Эвион.  В
поучении к Тимофею  он осуждает возбраняющих жениться; Маркион и ученик  его
Апеллес также запрещают супружество.
     Павел точно так же упрекает тех, кто  утверждает, что  воскресение  уже
совершилось: валентиниане такого мнения. Когда Павел  говорит о  бесконечных
родословиях,  то  тут  нельзя  не  узнать  Валентина,  который  говорит, что
какой-то Эон, которому  он  дает странное  имя и  даже много  имен,  рождает
благодатью своей мысль и истину, мысль  и  истина  рождают  слово и жизнь, а
слово и жизнь рождают человека и церковь.
     Это первые  восемь эонов,  от  которых родились  другие десять эонов и,
наконец,- чтобы пополнить сказочное  легендарное число тридцать  эонов - еще
двенадцать, названных самыми диковинными именами.
     Порицая   почитание,  воздаваемое  стихиям,  апостол  как  бы  называет
Гермогена, выдумавшего вечную  материю,  которую он ставит наравне  с вечным
богом, делая ее матерью и богинею стихий; после этого нечего удивляться, что
он ее обоготворяет.
     Иоанн Богослов в Апокалипсисе (2:14) угрожает казнью сторонникам учения
-  "чтобы  они ели  идоложертвенное и прелюбодействовали". Ныне  есть другие
николаиты, известные под именем каинитов.
     В посланиях  своих  он  (Иоанн)  считает  антихристом  всякого, кто  не
исповедует Иисуса Христа, пришедшего во  плоти,  и  не признает  его за сына
божия. Первого заблуждения держится Маркион, второго - Эвион.
     Петр считал за некоторого рода идолопоклонство и осудил в Симоне-волхве
магию, воздающую божеский культ ангелам.
     XXXIV. Вот  как будто все различные роды  ложного учения,  которые были
известны еще во время апостолов, как они сами об этом нам сообщают. Но между
столь многими тогдашними превратными сектами нет ни одной, которая  дерзнула
бы  напасть  прямо  на  бога,  творца  вселенной.  Никто  не   посмел   даже
предположить иного  бога. По большей части они все проявляли сомнение больше
на  сына, чем  на отца,  пока Маркион  наконец кроме бога-творца не  выдумал
другого бога под именем доброго начала; пока Апеллес не стал утверждать, что
создатель был ангел верховного  бога, огненной сущности, бог древнего закона
и иудеев; пока Валентин  не  посеял, так сказать, своих эонов и  не заставил
бога-творца родиться от какой-то недостаточной сущности одного из них...
     XXXVIII... Хотя Валентин, по видимости, и  принимает весь Ветхий завет,
но,  в сущности, он не меньший  враг истины, чем Маркион, только хитрее его.
Маркион, держа в  руках  железо, а не грифель, изорвал  в куски все писание,
чтобы  придать вес своей системе. Валентин сделал вид, что щадит его, что он
старается не  столько  применить  его  к своим  заблуждениям,  сколько  свои
заблуждения к нему;
     между тем  он исказил  его больше, чем Маркион,  отнимая у слов всю  их
силу и естественное значение, чтобы придать  им насильственный смысл, и в то
же время выдумывая существа невидимые и фантастические.
     241. Тертуллиан, Praescr. haer. XLI
     Не могу отказаться от того, чтобы не описать здесь поведение еретиков -
какое оно легкомысленное, мирское, обыденное, пошлое, не имеет  ни важности,
ни внушительности, ни благочиния, совсем так же, как и вера  их. Неизвестно,
кто у них оглашенный, кто верный. Они входят, слушают, молятся как попало, и
даже вместе с  язычниками,  если они там окажутся.  Для них ничего  не стоит
"давать святыни  псам"  и  "метать  бисер  перед  свиньями".  Ниспровержение
всякого благочиния они называют простотой, прямотой, а нашу привязанность  к
благочинию они называют притворством. Они подают  благословение всякому  без
разбора. Так как по своим верованиям они расходятся друг с другом, то им все
равно,  все   для  них  пригодно,  лишь  бы  только  побольше  людей  к  ним
присоединялось, чтобы  торжествовать над истиной;  все они надуты гордостью,
все обещают просветить. Оглашенные считаются у них совершенными еще до того,
как  восприняли  учение.  А  женщины их  чего только себе не позволяют?  Они
осмеливаются учить, вступать в прения, заклинать, обещать исцеление, а может
быть, и крестить.
     Их посвящения совершаются наугад, произвольно,  без последовательности.
Они возвышают то  новообращенных, то людей, преданных мирским  интересам, то
даже  наших  отступников, чтобы  привязать  их к себе  честолюбием,  если не
истиной. Нигде  люди  так  быстро не  повышаются  в  чинах,  как  в скопищах
мятежников, где мятеж считается заслугой. Так и у них: сегодня один епископ,
а  завтра другой, сегодня дьякон, а завтра чтец, сегодня священник, а завтра
мирянин. Они мирян прямо возводят в священнические степени.
     Что  сказать  об их  проповеди? У  них  на сердце не то чтобы  обращать
язычников, но чтобы наших  развращать.  Они ставят  себе за честь  повергать
стоящих прямо, вместо того чтобы поднимать падших..., Впрочем, они не  имеют
даже почтения к своим  архиереям, а потому нет или  незаметно у них распрей.
Но самый союз их есть беспрерывная распря.
     242. Тертуллиан, de bapt. XVII
     ...Неко