папа одобрил, благословил и поощрял своего рода масонскую организацию внутри
церкви, вещь неслыханная в церковной  истории". Позволительно не согласиться
с  заключительной  частью  этой  фразы:  шпионство  и доносительство  вполне
вписываются  в  церковную историю,  доказательством тому служит многовековая
деятельность инквизиции.
     В результате кампании против модернистов многочисленные семинарии  были
закрыты,  светские  католические   организации  распущены,   многие  прелаты
наказаны или изгнаны из церкви. Различного рода репрессиям подверглось около
40 тыс. служителей церкви. Именно в период гонений против модернистов Пий X,
как уже указывалось, запретил  деятельность демохристианских организаций  во
Франции и в Италии.
     Аббат Альфред Луази,  одна  из жертв  антимодернистской  кампании  папы
Сарто, в своих воспоминаниях  писал об этих  временах,  что понтификат Пия Х
являлся "подлинной вакханалией фанатизма и глупости". Можно было бы добавить
к этому и "безумия",  ибо одним из главных заводил антимодернистских гонений
был испанский капуцин кардинал Вивес-и-Туто по прозвищу  "всемогущий Вивес",
возглавлявший конгрегацию индекса запрещенных книг  и закончивший свои дни в
сумасшедшем доме.
     Чем же были вызваны  эти гонения Ватикана на модернистов и христианских
демократов,  напоминавшие  мрачные  времена  Средневековья?   Патологическим
страхом, который испытывали ватиканские верхи перед прогрессом науки и перед
быстрым ростом  влияния  в  обществе  идей  социализма. И  в первую  очередь
страхом перед этими явлениями самого Пия X.
     В  системе католической церкви роль папы огромна.  И  дело не  только в
том, что,  согласно  догмату непогрешимости, его слово  является законом как
для  священников, так и для верующих мирян.  Даже  если бы  и не  было этого
догмата,  папа  все  равно  пользовался бы  большим  влиянием просто в  силу
авторитета своей должности наместника бога  на земле, главы церкви. Ведь  от
воли папы зависят карьера любого иерарха, его  доходы, его  место в церкви и
обществе.
     Папа может  одним росчерком пера повысить или понизить любого служителя
культа  в должности,  может сделать  его  епископом,  кардиналом  или лишить
духовного сана, предать анафеме.  Средневековая формула: "Рим  изрек, вопрос
решен" - обсуждению или апелляции не подлежит, действовала безотказно вплоть
до   Второго   Ватиканского   вселенского   собора.   Поэтому  инициативный,
решительный папа  может  при  желании  повернуть  ладью  св. Петра  в  любую
сторону.  Если  ему заблагорассудится направить ее в  зону  бурь и ненастий,
преднамеренно подвергнуть  всяким опасностям,  он  не  встретит действенного
сопротивления  ни  среди  духовенства, ни  среди  верующих. Его  противникам
останется  только  уповать,  чтобы  провидение  смилостивилось  над  ними  и
поскорей вознесло бы на небеса  того, кто,  именуясь "рабом рабов божьих", в
действительности ведет себя подобно  тирану  по отношению к своим "овечкам".
Этим и об®ясняется в значительной степени, почему  курс Пия Х на искоренение
модернистской  ереси, несмотря на то  что он наносил большой вред авторитету
церкви и  отталкивал от нее многих талантливых и влиятельных последователей,
не встретил сколько-нибудь  серьезного сопротивления ни внутри церкви, ни за
ее пределами.
     Пий  Х  в интеллектуальном  плане  был весьма  ограниченным  человеком.
Воспитанный  в  традициях   "Силлабуса",  вражды  и  отвращения   ко  всяким
"новшествам",  питая  недоверие к науке,  цивилизации, интеллигенции,  Пий Х
увидел  в  модернизме  и  модернистах  "страшную  гидру",  угрожавшую самому
существованию  церкви, и, уверовав  в  свою  миссию  спасителя  католицизма,
принялся искоренять  ее  всеми доступными ему  средствами. При  этом папа не
испытывал  ни  сомнений,  ни  колебаний,  что  подтверждается не  только его
многочисленными  публичными,  но  и частными высказываниями.  Он,  например,
писал  архиепископу Кремоны: "Я  удивлен,  что вы считаете  слишком суровыми
меры, направленные  против  все  разрастающегося пожара,  ведь зло,  которое
стремятся распространить  среди верующих (модернисты.-И.  Г.),  во много раз
смертельнее учения Лютера, и его прямая цель не только разрушить церковь, но
и  само  христианство". В  другом  месте папа писал,  что модернисты желают,
чтобы их врачевали "елеем, мылом и ласками, а нужно драться с ними кулаками.
В драке не считают  и не измеряют ударов: удары наносят кто как может! Войну
не ведут  с  помощью  благодеяний.  Это  борьба, это поединок. Как будто наш
господь не был беспощаден и не служит нам примером также и в  этом? Разве он
не  изгонял  плетью  филистимлян,  сеятелей ереси,  волков в овечьей  шкуре,
торгашей?".
     Что касается социальных вопросов, то Пий  X,  в отличие  от Льва  XIII,
предпочитал не  мудрствовать  лукаво,  а  придерживаться пословицы:  "Каждый
сверчок  знай свой шесток". В 1909 г., выступая перед делегацией итальянских
католиков, папа заявил: "Пусть богатые не скупятся на подаяния. Пусть бедные
испытывают гордость,  ибо они уподобляются образу Христа! Да  изгонят они из
своего сердца зависть, да пребудет с ними терпение и смирение".

     На пороге "войны-гиганта".
     Пий Х  явно  надеялся на  победу германо-австрийского блока в  грядущей
войне. "Славянство,- пишет Э. Винтер,- было ему чуждо, даже враждебно". Зато
своих   симпатий  к   Австро-Венгрии  новый  папа  не  скрывал.  Отвечая  на
поздравление Франца-Иосифа по поводу своего избрания, Пий Х заверил его, что
будет "делать  все возможное, чтобы выполнить  желание его величества". И он
действительно старался делать это в годы своего понтификата.
     Разрыв  Ватикана  с  Францией,  союзницей  России, не  мог не сказаться
отрицательно на отношениях  папского престола с царской властью. Пий Х после
революции  1905- 1907 гг. утрачивает веру во  всемогущество царизма, он  все
больше уповает на то, что в грядущей  войне  союзники потерпят  поражение от
центрально-европейских держав,  а  это  развяжет руки  католической церкви в
России, позволит ей наконец подчинить своему влиянию православие.
     Немецкие  кардиналы,  посещавшие папу, все чаще и  чаще  сообщали своим
правительствам,  что Пий Х испытывает самые  верноподданнические  чувства по
отношению к Германии. В Ватикане германских  политических деятелей принимают
с подчеркнутой  помпой.  В связи  с  таким  приемом,  оказанным  германскому
канцлеру Бетману-Гольвегу в 1910  г., русский посланник при папском престоле
Н.   И.  Булацель  сообщал  в  Петербург:  "Современное  общее  политическое
положение позволяет  с большей вероятностью заключить,  что как у  Германии,
так  и  у  св.  престола  имеется  немало поводов  для взаимного  сближения.
Антиклерикализм в последнее время... сказался  очень резко  в общественных и
даже  в правительственных кругах  разных  стран,  тогда как в Германии таких
проявлений  наблюдается  гораздо  меньше.  Если Ватикану  выгодно  сохранить
расположение  хотя бы этой одной державы,  то имперское правительство в свою
очередь естественно  дорожит  благожелательством  курии, которой  повинуется
партия центра,  ныне  весьма могущественная". М. М.  Шейнман.  От Пия  IX до
Иоанна XXIII.
     Вильгельм II в свою очередь старался заручиться симпатией Пия X, правда
в свойственной ему манере:  он  преподнес  в  дар  главе католической церкви
несколько сот маузеров, предложив вооружить ими папских гвардейцев.
     В восточных планах Ватикана  начинает все  более заметную  роль  играть
униатская церковь  и ее глава архиепископ граф  Андрей  Шептицкий, в прошлом
австрийский офицер, обосновавшийся во Львове. Пий Х тайно возводит его в сан
экзарха будущей  русско-католической церкви.  В 1912 г.  Шептицкий под чужой
фамилией  совершил по  поручению  Пия Х  инспекционную поездку  в Россию. По
приказу властей полиция выслала его обратно в Австро-Венгрию.
     Чем больше  сгущались  военные тучи, тем  враждебнее относился  Пий Х к
России.
     12  декабря  1913  г. папа  заявил посетившему  его  немецкому историку
Людвигу фон Пастору, что  Россия-самый большой враг католической церкви, что
славянским народам нельзя доверять и что  все  они рано или поздно  перейдут
под  власть России. В 1914 г.,  незадолго до  начала первой  мировой  войны,
принимая  русского  резидента при  Ватикане  Д. Я. Нелидова, Пий Х  в резкой
форме  стал  обвинять  русское  правительство в том,  что  оно якобы  всегда
обманывало  католическую церковь  и  постоянно нарушало свои обещания. Когда
Нелидов стал возражать, папа пришел  в негодование и не захотел его слушать.
Э. Винтер. Папство и царизм.
     Пий   Х   считал,  что   православие,  как  и  протестантизм,  является
порождением революционного  духа  и поэтому  не сможет  оказать действенного
сопротивления  грядущей революции. Он ждал "войны-гиганта" и надеялся, что в
ней   одержат  победу   Германия   и  Австро-Венгрия,   в  которых  католики
пользовались  преобладающим  влиянием.  Поэтому,  когда  произошло  убийство
австрийского   престолонаследника  в  Сараево  и   Австро-Венгрия   об®явила
ультиматум Сербии, Пий Х и его статс-секретарь Мерри дель Валь высказались в
поддержку Австро-Венгрии.
     Имеются  на  этот  счет два  убедительных  документа, хорошо  известные
историкам  этого  периода.  Первый  из  них-депеша  австрийского  посла  при
Ватикане графа Пальфи своему  правительству от 29 июля  1914 г.:  "Когда два
дня  тому назад я посетил кардинала статс-секретаря, последний, естественно,
навел разговор  на великие проблемы,  овладевшие  сейчас вниманием Европы. В
его замечаниях  нельзя  было почувствовать  какого-либо духа примирения  или
уступок.   Он  охарактеризовал  нашу  ноту  Сербии   как  очень  резкую,  но
безоговорочно  одобрил ее и  косвенно выразил надежду, что монархия  доведет
дело до конца.  Несомненно, полагает кардинал,  жаль, что  Сербию не удалось
усмирить  раньше,  когда  это,  по-видимому,  возможно   было  сделать   без
непредвиденных внешних осложнений. Это заявление совпадает  с  точкой зрения
папы,  так как  его  святейшество  в  последние  годы  неоднократно  выражал
сожаление,  что  Австро-Венгрия  пренебрегла  возможностью  наказать  своего
опасного дунайского соседа".
     Видимо,  сам граф  Пальфи, чувствуя  определенную  неловкость  за столь
агрессивную позицию "святого отца",  счел  необходимым  прокомментировать ее
следующим образом:
     "Можно  было  бы  спросить:  как  об®яснить тот факт, что  католическая
церковь,  возглавляемая   столь  святой  личностью  и  проникнутая  поистине
апостолическими помыслами,  может  быть  столь воинственной?  Ответ простой.
Папа и  римская  курия усматривают в  лице  Сербии  прогрессирующую болезнь,
которая может со временем поразить жизненный нерв  монархии и разрушить  ее.
Ведь Австро-Венгрия,  несмотря на  все  испытания, которым  подвергала ее  в
последние   годы   курия,   по-прежнему   является  примерным   католическим
государством  и  самым   надежным   оплотом  религии,   который   остался  у
христианской церкви в наше  время. Разрушение этой цитадели означало бы  для
церкви  потерю  своего самого  надежного опорного  пункта и самого  сильного
бойца  в борьбе  с  православием".  Дж.  Канделоро. Католическое движение  в
Италии.
     Вторым   документом  является   сообщение,  которое   направил   своему
правительству 24 июля  того же года представитель Баварии при Ватикане барон
фон Риттер и которое совпадает по своему содержанию с указанной выше депешей
австрийского посла.  Риттер сообщал: "Папа  одобрительно относится к резкому
выступлению  Австрии  против Сербии  и,  размышляя  о  возможности  войны  с
Россией, придерживается невысокого  мнения о  русской  и французской армиях.
Кардинал статс-секретарь надеется, что на этот раз Австрия не уступит. Он не
представляет себе, когда  же  Австрия будет  вести войну, если она и на этот
раз колеблется подавить своими армиями агитацию, которая привела к  убийству
кронпринца  и  которая,  в  конце  концов,   угрожает  самому  существованию
монархии.  Все это также  свидетельствует о большом  ужасе,  который  святой
престол испытывает перед панславизмом". Дж. Канделоро.

     Католическое движение в Италии.
     Эти два  документа  недвусмысленно  представляют  Пия  Х  как поборника
центрально-европейских   держав.   Церковные  апологеты   пытаются  всемерно
приуменьшить  их  значение,  утверждая, что  представители  этих держав  при
Ватикане выдавали желаемое за действительность. Но если это так,  то  как же
оценивал  Пий  Х  империалистическую  войну?  Осудил ли  он  ее,  предал  ли
зачинщиков  ее анафеме, призывал  ли народы положить  ей  конец, пытался  ли
примирить враждующие стороны - одним словом, сделал ли  он что-либо в пользу
мира?  "Адвокаты"  Пия Х  в ответ на эти вопросы утверждают, что он не успел
ничего сделать, ибо 20 августа "умер от горя", придя в отчаяние от того, что
война все-таки разразилась. Однако имеется еще один документ,  который четко
отражает истинное отношение к  войне  Пия  X.  Это - "Обращение к  католикам
всего мира"  за его подписью, опубликованное 2 августа.  Над этим документом
лихорадочно трудились в Ватикане с первого часа войны. Вот его текст: "В  то
время как почти вся Европа втянута в водоворот роковой войны, об опасностях,
жертвах и  последствиях которой никто не может думать без  боли и страха, не
можем и мы не испытывать озабоченности и глубочайшей боли в душе за спасение
и  жизнь  стольких  христиан  и стольких народов, которые  так дороги нашему
сердцу". Только и всего! Ни слова осуждения в адрес тех, кто развязал войну,
ни  слова призыва  к миру. Эти скупые и пустые по своему  содержанию строчки
косвенно  доказывают,  что  Пий Х  был в числе тех, кто способствовал  своей
реакционной политикой развязыванию мировой войны 1914 г.
     16 августа 1914 г.  папа почувствовал недомогание и  слег. Два дня  его
состояние не вызывало опасений.  Однако в ночь с 18-го на 19-е у него сильно
поднялась температура, и он стал терять сознание. 19-го над ним был совершен
обряд  соборования,  в спальню  явились  для  прощания кардиналы и ближайшие
родственники.
     По-видимому, приближался роковой час получить прощальный  "пиночек"  от
жизни. Быть может,  именно об этом "пиночке", так поразившем его воображение
11  лет тому  назад  на  похоронах  Льва  XIII,  о  суете сует  и  бренности
человеческого существования думал этот итальянский крестьянин, умиравший  на
огромном ложе под балдахином в папской опочивальне  апостолического  дворца.
Жизнь быстро покидала его.
     В ночь на 20 августа у изголовья  папы остался бодрствовать  только его
слуга Сенека.  В 1  час  16 минут 20 августа Сенека  выбежал  из  спальни  с
криком: "Папа мертв! Папа мертв!"
     Так закончил  свои дни Джузеппе Сарто, сын бедного крестьянина, ставший
папой, искренне  веривший  в бога и  страховавший свою жизнь в  американской
"Лайф иншюранс  компани", ревностно служивший сильным мира сего  и боявшийся
прогресса науки и социализма пуще ада.

        БЕНЕДИКТ XV, ИЛИ ПОСРЕДСТВЕННОСТЬ НА ПАПСКОМ ПРЕСТОЛЕ.
     Джакомо делла Кьеза, маркиз, родился в 1854 г. в Генуе. Важнейшие посты
в церкви: заместитель  статс-секретаря при  Льве  XIII и Пии X,  архиепископ
Болоньи, кардинал. Избран папой 3 сентября 1914 г., принял имя Бенедикта XV.
Прозвища: "малыш",  "клирик двух песет", "папа-бош".  Во время мировой войны
его  симпатии склонялись  в пользу центральных держав.  После войны  пытался
безуспешно заручиться  поддержкой  Вильсона  для  решения  в  пользу  церкви
"римского  вопроса".  Ярый  враг  социализма  и  пролетарской  революции.  В
церковной  политике, в  отличие от  Пия X,  придерживался  умеренного курса.
Скончался 22 января 1922 г.

     Конклав избирает делла Кьезу.
     Смерть   Пия  Х   не  привлекла  к  себе   особого   внимания   мировой
общественности.  Мир  был занят  разразившейся  войной,  газеты  сообщали  о
сражениях,  победах  и  поражениях  воюющих держав,  гадали  о будущем. Дела
ватиканские мало кого  волновали, если не  считать кардиналов,  спешивших со
всех  концов  католического  мира  на  конклав,  да  дипломатов правительств
воюющих  держав, хлопотавших о  том,  чтобы  продвинуть  на  папский престол
"своего" кандидата.
     На конклав  прибыли  57 кардиналов,  хотя в  момент  смерти  Пия  Х  их
насчитывалось 66. Пятеро  из  них не участвовали в  выборах папы по болезни,
один  скончался  в пути,  трое-два  американца  и один  канадец-опоздали  на
конклав. Из воюющих держав все иерархи явились на конклав вовремя.
     Быстро похоронив  Пия X, который завещал не бальзамировать его и посему
был  захоронен  в  своем  "естественном"  состоянии,  кардиналы приступили к
обсуждению кандидатур и голосованию.
     Несмотря на то что Пий Х после своего избрания  издал буллу,  в которой
под угрозой отлучения  запрещал кардиналам во время конклава действовать под
давлением светских властей или использовать  вето, и на этот  раз кардиналы,
особенно  представители  воюющих  держав,  действовали   в  интересах  своих
правительств, согласно полученным от  них указаниям, с той  только разницей,
что они на эти указания не ссылались.
     Как обычно,  агрессивно вели себя немцы. Германские иерархи громогласно
заявляли,  что  кайзер  одержит молниеносную победу в войне.  Одного из них,
неустанно повторявшего по латыни: "Cito vincemus  in веllо" ("Выиграем войну
молниеносно"),  прозвали  "кардиналом  Цито".  Пытаясь   воздействовать   на
конклав,  немцы  распространили  среди  его участников  "Меморандум немецких
католиков о  мировой войне",  составленный  при  участии одного  из  лидеров
католической партии Центра, М. Эрцбергера, в котором  делалась попытка снять
с  германского  правительства  ответственность  за   развязывание   войны  и
утверждалось,  что   победа  Антанты   нанесет  "тягчайший   урон"  мировому
католицизму, ибо будет означать триумф протестантизма и православия.
     Из-за бушевавшей в Европе войны кардиналы решили не  затягивать конклав
и  побыстрей  избрать  нового  понтифика. Ежедневно проводилось  четыре тура
голосования.
     Большинство  участников  конклава придерживалось  мнения, что  покойный
понтифик своими  гонениями  на модернистов  принес церкви  больше вреда, чем
пользы,  и  что его  преемник должен придерживаться  более умеренного курса,
проявлять больше  такта и умения сглаживать острые углы. Высказывалось также
пожелание, чтобы  будущий папа обладал  и  некоторым дипломатическим опытом,
поскольку ему придется действовать в условиях войны.
     На  конклаве  образовались две  партии.  Одна  поддерживала  союзников,
другая-центрально-европейские    державы.   Первая   выдвинула   кандидатуру
кардинала  Феррати,  бывшего  нунция в Париже  и сторонника  франко-русского
союза.  Феррати был секретарем конгрегации  чрезвычайных дел при  Льве XIII,
тесно сотрудничал  с Рамполлой. Как  пишет  в своих  воспоминаниях тогдашний
президент Франции Раймонд Пуанкаре, французские кардиналы обещали добиваться
избрания на папский престол именно этого кардинала.
     Кандидатом  от пронемецкой партии  и крайних реакционеров стал кардинал
Доменико  Серафини,  глава бенедиктинского ордена,  епископ  города Сполето,
который  в  1904  г. был  папским легатом  в  Мексике. За  его  спиной стоял
статс-секретарь Мерри  дель Валь,  сам не  претендовавший на  папскую  тиару
из-за своей близости к Пию X. Серафини, однако, был молод-ему  исполнился 51
год, и он  только три месяца как  носил кардинальскую шапку. Избрать  такого
молодого  иерарха  главой католической церкви  означало  похоронить  надежды
других  членов  кардинальской  коллегии  занять  в ближайшее  время  папский
престол, что вряд ли могло прибавить Серафини голосов.
     У  итальянского правительства  тоже  был свой кандидат-кардинал  Маффи,
архиепископ Пизы.  Маффи  поддерживал дружест