м?
   -- Я думал, ты знаешь,-- признался я. Котенок поморщился.

   -- Как ты уже неоднократно слышал, я еще маленький...
   В сопровождении плывущего по воздуху Котенка я прошел на нос
яхты. Вода плескала о борт в полуметре под ногами, в лицо бил
ветер. Странно как-то, мы же плывем на паруснике... Я глянул на
Гарет. Она стояла у мачты, ни за что не держась, и смотрела на
дочку, точно так же застывшую напротив нее. Не колеблясь, я
поднял щиток и посмотрел сквозь темноту Настоящим взглядом.
   -- Тоже видишь? -- полюбопытствовал Котенок.
   -- Вижу.
   Между Гарет и Реатой кружились в воздухе тускло светящиеся
зеленоватые нити. С пальцев стекали, капая на палубу, серые
огоньки.
   -- Я предполагаю, что они служат Сумраку,-- очень
спокойно, даже облегченно сказал Котенок.
   -- Это плохо? -- тихо спросил я.
   -- Нет, что ты. Это не плохо и не хорошо. У них свой путь, у
нас свой. Пока они не пересекаются.
   -- Иди к Лэну,-- велел я.-- На всякий случай.
   Котенок кивнул и полетел на корму. Лэн, похоже, наблюдал за
удаляющимся городом... А я подошел к женщинам, стал чуть в
стороне, чтобы не попасть под зеленую "паутину", и
спросил:
   -- Я не помешаю?
   -- Уже нет,-- отводя взгляд от дочери, произнесла Гарет.
-- Ты все видишь?
   -- Ага,-- на всякий случай согласился я.
   -- Тогда скажи своему другу, пусть закроет глаза и уберет
светоумножитель.-- Гарет глянула на меня и добавила: --
Да и ты зажмурься. Мы выплываем из этого мира.
   Я невольно посмотрел вперед по курсу яхты. И увидел, что там
колеблется, медленно растягиваясь, едва заметная радужная
пленка. Словно мы протыкали изнутри огромный мыльный пузырь...
   -- Лэн, подними щиток! -- заорал я.-- Подними щиток и
закрой глаза!
   А в следующий миг радужная пленка под напором яхты лопнула. И во
тьму ворвался свет.
   Это было словно в темной комнате повернули выключатель. Рассвет
не приходит так быстро, и тучи не могут разлететься со скоростью
реактивного самолета. А здесь все произошло сразу. Тьма
сменилась светом, темная непроглядная вода -- светящейся
лазурью, скорость -- неподвижностью, серые очертания яхты
-- буйством красок. Больше всего меня поразили краски. От
света я еще не успел отвыкнуть, а вот что такое настоящий яркий
цвет, оказывается, забыл.
   Дерево яхты было янтарно-желтым, парус -- снежно-белым,
металлические детали такелажа -- темно-бронзовыми и
медно-красными. На мачте, почти неразличимый на фоне неба,
трепетал голубой вымпел. А вокруг, до самого горизонта,--
спокойное лазурное море.
   Яхта дрейфовала, словно и не мчалась только что со скоростью
торпедного катера. Зато волны ощутимо раскачивали ее, и я
вцепился в руку Гарет, чтобы не упасть. Та улыбнулась
снисходительно, но ласково.
   С кормы, пошатываясь, щуря глаза, шел Лэн. Вокруг него
сумасшедшими прыжками носился Котенок.
   -- Это... это не у нас? -- с какой-то тайной надеждой
спросил мой Младший.
   Я покачал головой.
   -- Мы вышли в другой мир.
   -- В твой?
   -- Нет, кажется...-- Я посмотрел на Гарет. Но ответила
Реата:
   -- Это мир королевства Тамал, мальчики. Очень хороший мир...
Правда, мама?
   -- Правда,-- подтвердила Гарет.-- Тебе здесь
понравится.
   -- Так вы что, обратно не собираетесь? -- сообразил я.
Гарет покачала головой:
   -- Нет. Там нам скоро будет нечего делать. Умные уходят
первыми, жадные ждут до конца. Хорошо было торговать с
Летящими... да и с вами, Крылатые... но все кончается.
   -- Почему кончается?
   Гарет покачала головой, словно вопрос ее удивил:
   -- Тебе виднее, мальчик с Настоящим взглядом, идущий со
стороны Света. Мы, торговцы, всего лишь чувствуем, когда
наступают перемены.
   Она победоносно улыбнулась:
   -- Женщины торговцев покидают мир Крылатых. Мужчины тоже
чувствуют, что пора уходить, но они не верят сами по себе. Они
хотят собрать сливки, которых уже не будет.
   Я кивнул, словно понял ее слова. Посмотрел на Лэна. А тот стоял
задрав голову и смотрел на висящее в зените солнце.
   -- Дурак! -- завопил я, закрывая Лэну глаза ладонью. Лэн
даже не шевельнулся, лишь с восторгом сказал:
   -- И сквозь руку светит... Данька, это солнце?
   -- Солнце, дубина! Ты глаза испортишь!
   -- Почему? -- Лэн попробовал высвободиться, и я не
раздумывая пригнул ему голову. Наставительно сказал:
   -- На солнце нельзя смотреть. Запомни! Нельзя смотреть на
солнце!
   -- Правда? -- с сомнением спросил Лэн. Я убрал с его лица
руку и спросил:
   -- Что видишь?
   -- Круги разноцветные...
   -- Закрой глаза и сиди,-- посоветовал я. А сам спросил у
Котенка, который висел в воздухе, как и Лэн, неотрывно глядя на
солнце.
   -- Он глаза не испортил?
   -- Нет, сейчас пройдет,-- успокоил меня Котенок.--
Ничего, детям положено обжигаться, чтобы узнать, что огонь
горячий.
   -- А ты сам?..
   -- Я-то? -- хмыкнул Котенок, разглядывая солнце.--
Ха-ха!
   Ясно было, что сейчас от него ничего не добиться. Я снова
взглянул на Лэна, который уселся на палубу и послушно жмурил
глаза. И только теперь, при солнечном свете, я понял какой же он
бледный.
   Кожа у Лэна была белая до голубизны. Волосы
светло-светло-каштановые, про такие иногда говорят --
выгоревшие. Может, они и выгорели. От тьмы. Да еще черная ткань
Крыла оттеняла его бледность. Кошмар...
   Я сел рядом, положил ему руку на плечо и спросил:
   -- Как глаза?
   -- Уже нормально. Темно,-- продолжая жмуриться, сказал
Лэн.
   -- Открывай глаза,-- велел я.
   Лэн посмотрел на меня и улыбнулся.
   -- Данька, а у нас тоже так будет?
   -- Конечно,-- твердо пообещал я.-- Еще лучше будет. И
еще будут рассветы, и закаты, и облака, сквозь которые свет
мягкий, и ночь, когда звезды светят.
   Лэн кивнул, быстро и послушно, словно от того, поверит он или
нет, зависело, сбудутся ли мои слова.
   -- Мальчики, вы купаться будете? -- окликнула нас Гарет. Я
обернулся и чуть было не зажмурился. Потому что она раздевалась.
Выше пояса уже сняла все, а сейчас стягивала джинсы. А Реата
успела раздеться совсем. И преспокойненько стояла у борта яхты,
ничуть не стесняясь нас с Лэном.
   Может, у Крылатых так принято? Я посмотрел на Лэна, который стал
пунцово-красным, и понял -- нет, не принято. Наверное, это у
торговцев в порядке вещей.
   Интересно, а я сейчас такой же красный, как Лэн?
   Гарет неторопливо разделась догола, посмотрела на нас и
понимающе улыбнулась. Снисходительно так и без смущения.
   И тут я завелся. Что я голых женщин не видел? Ну, в жизни,
конечно, не видел, а на фотках во всяких газетах и журналах или
поздно вечером по телеку -- сколько угодно.
   -- Лэн, будешь купаться? -- спросил я.
   Он замотал головой. И не своим голосом произнес:
   -- Я плавать не умею.
   -- А я искупаюсь,-- сказал я и вдруг заметил, что мой
голос тоже стал чужим, незнакомым.
   Ничего.
   Я начал снимать Крыло, понимая, что заколеблюсь на секунду --
и тоже разучусь плавать, как Лэн. Хорошо еще, что ни Гарет, ни
ее дочь в мою сторону не смотрели. А когда я выбрался наконец из
тугого комбинезона, Реата вдруг прыгнула вниз головой в воду.
Нырнула она отлично, без брызг, а вынырнула метрах в пяти и
поплыла в сторону от яхты. Мне сразу стало легче. С каким-то
упрямством я стянул и плавки. Шагнул к борту -- и прыгнул в
воду.
   Вода оказалась теплой, ничуть не похожей на хлорированную жижу
бассейнов, где я привык купаться. И еще очень соленой, меня так
и выкидывало на поверхность. Я поднял голову -- Гарет стояла
надо мной.
   Все-таки я еще не видел голых женщин. Фотографии -- совсем не
то. Я вдруг почувствовал... в общем, хорошо, что я уже в воде.
   Жена торговца была довольно молодой. Может, лет тридцати или
чуть больше, не знаю, я как-то плохо в таком разбираюсь. Но
фигура у нее была стройная как у молодых девчонок, из-за того,
наверное, что Гарет все время путешествовала пешком...
   -- Теплая вода, Даня? -- каким-то очень мягким,
СТРАННЫМ голосом спросила Гарет.
   Я смог только кивнуть. Попытался отвести глаза -- и не смог.
Мне хотелось смотреть на ее груди, и ноги, и рыжий треугольничек
волос. Никогда не думал, что ТАМ волосы такого же цвета,
как и на голове. На фотках, которые я видел, волосы там всегда
были темные.
   Гарет присела на борт и скользнула в воду. Я заболтал руками,
отплывая в сторону. Гарет окунулась с головой, вынырнула,
засмеялась:
   -- Я тебя не утоплю, Данька. Можешь не удирать.
   -- И не собираюсь,-- хрипло сказал я. Когда Гарет
забралась в воду, стало не так неловко. Но зато появилось
ощущение, что меня обманули.
   -- Лэн, пошли купаться! -- снова крикнул я. Лэн не
ответил.
   -- Твой друг слишком маленький,-- мягко сказала Гарет.
-- Он стесняется. К тому же он просто человек.
   Я хотел было возмутиться, что Гарет считает Лэна маленьким. Но
ее последняя фраза меня совсем доконала.
   -- А мы кто? -- с вызовом спросил я.
   -- Мы? Мы -- те, кто стал рядом с богами. Мы служим Силам;
ты -- Свету, я -- Сумраку. Это ничего, Свет и Сумрак не
враги.
   -- Лэн тоже служит Свету! -- возразил я.
   -- Нет, Данька. Лэн служит только тебе. И если ты перейдешь
на другую сторону, он пойдет следом.
   -- Ерунда! -- шепотом, боясь, как бы не услышал Лэн,
возмутился я.-- Мы друзья!
   -- Ты слишком сильный для того, чтобы быть другом.--
Гарет сказала это мягко, но уверенно.-- Либо тебя должны
растоптать, унизить... либо Лэн должен стать сильнее и выше себя
самого. Тогда вы сможете стать друзьями. Ты же и сам понимаешь,
Даня.
   Я не ответил. А Гарет медленно подплыла ко мне и, глядя в глаза,
сказала:
   -- Данька, а я вовсе не такая старая, как ты думал. Верно?
   Я замялся. Рука Гарет легла мне на плечо, и вдруг стало душно,
невыносимо жарко.
   -- Хочешь покажу тебе одну тайну нашей яхты? -- убирая
руку, спросила Гарет.
   -- Да,-- с облегчением ответил я.
   -- Плыви со мной.
   Гарет поплыла к корме яхты, быстро, сильно загребая руками. Я
кролем плаваю плохо и поплыл следом брасом, брызгаясь во все
стороны. Гарет, не оборачиваясь, тихо засмеялась.
   Корма была высокой, как на каком-нибудь старинном галеоне. Над
водой торчали бронзовые крюки, и я вдруг подумал, что на них
можно подвесить мотор. Может торговцы так и делали, когда
попадали в мир, где "фотоны, протоны и магнитные поля".
Из досок выступали какие-то медные болты.
   -- Гляди,-- заговорщицким шепотом сказала Гарет и
повернула один за другим три болта. В корме, в полуметре от
уровня воды, открылся узкий люк.
   -- Иногда мы возим контрабанду или людей, которые скрываются
от властей своего мира,-- небрежно сказала Гарет.
Подтянулась и легко скользнула в люк. Я опустил глаза. Мне снова
стало не по себе.
   -- Тебе помочь? -- спросила Гарет, протягивая руку. Из
темного отверстия высовывались лишь ее плечи.
   -- Вот еще,-- разозлился я, забираясь в люк. Гарет
отползла вглубь, освобождая мне проход. Хлопнула в ладоши, и
вспыхнул матовый световой шар.
   Я выпрямился, чувствуя, как с меня стекает вода. Мы оказались в
маленькой комнатке, два на три метра, почти пустой, лишь на полу
лежал толстый матрас, а на стене на гвоздике висела махровая
простыня. Гарет протянула руку, сняла простыню, быстрым
движениями промакнула волосы и обтерла тело. Меня стала бить
дрожь.
   -- Замерз, мальчик...-- мягко сказала Гарет, подходя.
-- Сейчас.
   -- Зачем мы здесь? -- спросил я. А Гарет уже вытирала мне
волосы, потом закутала в простыню всего. Лицо у нее было
серьезным, но глаза улыбались.
   Одно дело -- когда купаешься голым с голыми. Совсем другое
-- когда стоишь рядом с обнаженной женщиной в маленькой
комнате и она вытирает тебя... всего.
   -- Хочешь научиться любви? -- спокойно спросила Гарет,
отбрасывая простыню в угол.
   Лицо у меня пылало, язык провалился куда-то глубоко в глотку. Я
замотал головой.
   -- Обманываешь,-- невозмутимо заключила Гарет.--
Понимаешь, Данька, мужчинам... ну, и мальчикам тоже... это
трудно скрыть. Особенно когда они раздеты.
   Надо было убегать. Выскакивать из люка забираться на палубу и
надевать Крыло. Почему-то я был уверен, что при Лэне и котенке
Гарет приставать ко мне не станет. Вот только ноги меня не
слушались.
   А еще я не хотел убегать.
   -- Это нужно,-- очень ласково сказала Гарет.-- Тебе
самому нужно. Ты еще поймешь.
   Она присела на корточки, так, что ее лицо оказалось даже ниже
моего, положила левую руку мне на плечи и притянула к себе.
Помедлила секунду, потом поцеловала в губы.
   Я однажды целовался с девчонкой. Еще в третьем классе. Мы вместе
ходили в кино, а потом решили, что должны поцеловаться. Только с
Гарет это получилось совсем не так. Рот ее был полуоткрыт... и я
невольно разжал губы. Почему-то было совсем не противно.
   А потом я почувствовал, как ее правая рука скользнула мне по
спине, по ногам...
   И Гарет, увлекая меня за собой, опустилась на матрас.

   Когда я выбрался на палубу, Лэн загорал. Он все-таким разделся.
До плавок.
   -- Ты далеко плавал? -- спросил Лэн.
   -- Очень далеко,-- сказал я и стал торопливо одеваться.
Теперь мне было стыдно, очень стыдно. И перед Реатой, которая
загорала голышом чуть в стороне, и перед Гарет, которая с
довольным видом выбиралась из воды. Я торопливо натянул Крыло,
потом глянул на Котенка. Он уже насмотрелся на солнце и теперь
довольно щурился. На мгновение я поймал его взгляд...
   Он все знал. Он все знал наперед.
   -- Зачем, Котенок? -- тихо спросил я.-- Зачем?
   -- Все было не так, как ты думал,-- бесстрастно сказала
Котенок.-- И это хорошо.
   -- Почему?
   -- Ты должен приблизиться к своей сущности. Настолько,
насколько сможешь. Не знаю, зачем это было нужно Гарет... а тебе
поможет.
   -- Она тоже так сказала,-- устало произнес я, опускаясь
на теплую палубу. Лэн удивленно смотрел на нас.
   -- Перевернись, живот сгорит,-- посоветовал я, и Лэн
послушно подставил солнцу спину.
   Это было неправильно. Все случилось... не так. Совсем не так.
   -- Данька, все нормально,-- мягко сказал Котенок. И его
интонации напомнили мне Гарет.
   -- Заткнись! -- крикнул я.-- Я не твой инструмент,
запомни!
   Вскочив, я подошел к Гарет и резко спросил:
   -- Зачем?
   -- Ты поймешь, если победишь,-- пожав плечами, сказала
Гарет.-- А если проиграешь свой поединок... зачем тебе тогда
знать?
   Я не мог с ней спорить. Теперь -- не мог.
   -- Нам пора обратно,-- отводя глаза, выдавил я.
   -- Мы откроем проход,-- кивнула Гарет.-- Сейчас?
   -- Да.
   -- Реата!
   Они снова стали рядом с мачтой, глядя в глаза друг другу. Реата
весело сказала, обращаясь скорее к Лэну, чем ко мне:
   -- Если хотите вернуться обратно, взлетайте. Мы откроем путь
над яхтой.
   Лэн потянулся за одеждой. Я увидел, как он морщится, натягивая
Крыло, и понял, что Лэн успел обгореть.
   -- Я должна вам заплатить,-- неожиданно сказала Гарет.
-- Мы договаривались, что работа будет оплачена.
   -- Работы была нетрудной,-- зло сказал я.-- Будем
считать, что мы квиты. Открывайте путь.
   -- Не злись на меня, Даня,-- неожиданно виноватым голосом
сказала Гарет.-- Ты еще поймешь... Взлетайте.
   Крыло раскрылось, и я метнул себя в небо. Навстречу радужной
пленке, за которой была тьма -- привычная тьма. Следом летели
Лэн и Котенок -- он на этот раз не лентяйничал и летел сам.
   -- До встречи! -- крикнула нам вслед Гарет.
   И мы влетели во тьму.


         * Часть третья. ЛЕТЯЩИЕ * 

        1. Возвращение

   -- В город торговцев залетать не стоит,-- крикнул мне
Котенок. Я кивнул. Мне не хотелось видеть торговцев... и город
их тоже.
   Мы летели рядом. Кончиком Крыла я чувствовал взмахи Крыла Лэна.
Котенок мчался впереди -- оранжевый меховой шарик, светящийся
теплым светом. Как-то так получилось, что он вел нас, задавал
направление полета. Ну и пусть. Я все равно не знал, куда нам
лететь и что делать.
   Город торговцев проплыл внизу -- пятно сумрака, казавшееся
светом на фоне тьмы. Потом потянулись горы, мы даже заметили
какой-то караван, тянущийся по тропе.
   И мы летели дальше, молча и бесцельно, и Крыло выпивало силы,
превращая обиду и стыд в ровную глухую печаль.
   Все нормально. Плевать мне на Гарет... и на остальных торговцев.
Когда мы победим, я прикажу им всем убираться. Ни один не
останется в мире Крылатых.
   Котенок замедлил скорость и, поравнявшись с нами, спросил:
   -- Тебе легче, Данька?
   Я промолчал.
   -- Тогда садимся, вам надо отдохнуть,-- заявил Котенок и
камнем упал вниз. Лэн с готовностью сложил Крыло и последовал
его примеру. А мне не хотелось менять полет на падение, и я
заскользил по спирали вниз, за светящимся оранжевым пятнышком.
   Солнечный котенок и Лэн ждали меня на маленьком выступе отвесной
скалы. Без крыльев на нее попасть было невозможно, и я подумал,
что тут, наверное, никогда не стоял ни один человек.
   -- Здесь и будем отдыхать? -- поинтересовался я. Странно,
когда летишь, то высоты почти не боишься. А вот здесь, над
отвесной пропастью, под резкими порывами ветра, сразу начинала
кружиться голова.
   -- Здесь.-- Котенок сказал это неожиданно торжественным
голосом.-- Только не отдыхать. Праздновать.
   Я посмотрел на Лэна. Он, похоже, понимал, о чем речь. В отличие
от меня. Пришлось спросить:
   -- А что, есть повод?
   Котенок вспрыгнул мне на руки. И вдруг неожиданно ткнулся
мордочкой в подбородок.
   -- Данька, я тебя поздравляю. С днем рождения!
   Лэн протянул руку и неловко похлопал меня по плечу:
   -- Данька, с днем рождения...
   -- Да вы что,-- оторопел я.-- С каким днем рождения?
Мне еще...
   Я замолчал. А сколько, собственно говоря, времени я провел
здесь?
   -- У Солнечных котят отличное чувство времени,-- тихо
произнес Котенок.-- Сегодня твой день рождения, Даня. Тебе
исполняется четырнадцать. Понимаю, нам было не до этого...
   Сев на скалу, я свесил вниз ноги. На высоту стало как-то
наплевать. Подумаешь, высота... Вот не заметить, как прошел
целый месяц -- это куда круче!
   Впрочем, и встретить "деньрод" в таком месте --
приключение что надо. От горизонта до горизонта -- норы.
Колпаки снега на вершинах; реки, вьющиеся по дну ущелий; ленты
тумана, стекающие по склонам. И ветер -- ровный, холодный,
чистый. И все это -- сквозь очки-светоумножители,
превратившие ночь в густой сумрак, в очень пасмурный день.
   В городе торговцев или в городе Лэна мне было бы грустно
встретить свой праздник. На яхте, под чужим солнцем,-- тем
более.
   А сейчас все было почти нормально. Мне действительно
четырнадцать. Я почти взрослый. И сижу рядом с друзьями на
крошечном выступе скалы с Настоящим мечом на поясе.
   -- Спасибо, ребята,-- просто сказал я.
   Лэн тем временем рылся в своей сумке, выкладывая пакеты с едой.
А потом чуть смущенно извлек маленькую бутылку и сказал:
   -- Будем пить шампанское. Котенок говорит, что это у вас
принято.
   Я покосился на Котенка. Кладезь знаний...
   -- А еще у меня есть для тебя подарок.-- Голос Лэна
слегка изменился.-- Он такой... странный. Но ты поймешь.
   Лэн выпрямился, расстегнул Крыло, и я увидел, что внутри
комбинезона, напротив сердца, пришита к ткани маленькая белая
пластинка. Лэн принялся отпарывать ее -- очень осторожно,
самым кончиком кинжала.
   -- Что это? У меня такой штуки нет.-- Почему-то я
чувствовал себя все более и более неловок.
   -- Это ключ Крыла.-- Лэн протянул мне пластину. Она была
легкой, прохладной на ощупь, а болтавшиеся обрывки нитей росли,
казалось, прямо из нее.
   -- Зачем? -- еще ничего не понимая, спросил я.
   -- Если ты сломаешь ключ, мое Крыло умрет,-- раз®яснил
Лэн спокойно.-- Ключ контролирует мое Крыло.
   -- Зачем? -- повторил я. Лэн пожал плечами. Ответил
Котенок:
   -- Данька, так принято в их мире. И не вздумай отказываться.
Это знак доверия, понимаешь?
   -- Ты хочешь, чтобы я взял ключ? -- напрямую спросил я
Лэна.
   Кивнув, Лэн принялся разливать шампанское по стаканам. Откупорил
он бутылку так уверенно, что я невольно вспомнил его слова --
о Младших, которые в своем клубе вина не пьют...