соображать и действовать.
     Ярл метко плюнул в  лицо Овинда,  -  правила "простого боя" разрешают
все,  -  прыгнул,  достал  до  лица  викинга  кулаком  и  отскочил,  ловко
увернувшись от опасных рук.
     На белом,  как молоко, плече молодого ярла выступили глубокие ссадины
от  когтей богатыря,  а  лицо Овинда сразу залилось кровью из  рассеченной
левой брови.
     Раз®яренный страшным оскорблением и первой неудачей Овинд пошатнулся,
невольно схватившись за глаз,  ослепленный кровью.  Правой рукой он указал
на ближайший столб.
     - Об этот!  - крикнул он, желая сказать, что разобьет Оттара об опору
крыши, как только схватит его.
     Но  прежде  чем  он  успел  сообразить,  нидаросский ярл  вцепился  в
протянутую руку, рванул богатыря, вонзил большой палец своей руки в орбиту
его здорового глаза, - сильный, но рискованный прием, - присел с ловкостью
рыси и  дернул Овинда за щиколотки.  Богатырь упал навзничь.  Оттар дважды
ударил побежденного ногой в висок.
     Овинд раскинул руки,  подогнул ноги и  замер.  "Простой бой" кончился
смертью  богатыря  в  несколько мгновений.  Раздались возгласы восхищения.
Норангерский ярл  Ролло и  ульвинский ярл  Ингольф,  забыв о  состоявшемся
выборе, кричали:
     - Оттар конунг, Оттар конунг!
     Их усилия были по-прежнему тщетны.
     Больше никто не  бросил вызова нидаросскому ярлу,  и  он покинул горд
Ската.



        Глава четвертая

        1

     Приближалась весна.  Тинг  отменил страндхуг.  Тинг  принял  закон  о
вечном  изгнании  каждого  викинга,  который  хотя  бы  попытается  выжать
страндхуг из берегового бондэра. Тинг вновь строго угрожал об®явлением вне
закона каждому свободному ярлу, кто дает притон изгнанникам.
     Черный  Гальфдан обещал  обуздать свободных ярлов.  Бондэры поклялись
слушаться короля.
     В  веселых домах Скирингссала ярлы и  викинги издевались над Черным и
бондэрами.
     Несколько   викингов   и   охваченных  военным   безумием   берсерков
набросились на  Черного,  когда он  проезжал по лесной дороге.  Король был
легко ранен в лицо, его сын Гаральд - в руку, а нападавшие перебиты.
     В  мошны  купцов  и  содержателей веселых  домов  уплывали  последние
остатки  добычи  викингов.   Все  чаще  вспыхивали  злобные  драки,   чаще
устраивались в  кругу ожесточенные поединки на равном оружии.  Несмотря на
бдительность охранителей порядка, выгорел один из кварталов веселых домов,
подожженный разоренными кутилами.
     Викинги с  нетерпением ждали весны.  Говорили о походах на запад,  на
острова,  говорили о  датском  ярле  Рагнаре  и  великом  походе  могучего
сообщества ярлов с конунгом Скатом. О Хольмгарде никто не заикался.
     Нидаросский ярл  выгодно сбывал свои товары.  Он  вел  торговлю лучше
других,  имел больше товаров,  охотно давал золото и  серебро под  хорошие
заклады,  которые всегда оставались в  его пользу,  и  щедро наделял своих
викингов.  Викинги  Нидароса были  богаче  многих  и  многих,  перед  ними
заискивали те, у кого уже опустел карман.
     Приближалась весна.  Чаще  и  чаще  в  горде Оттара появлялись гости,
чужие викинги,  готовые покинуть своих ярлов.  Они  приходили и  группами,
связанными  кровавым  побратимством,   и  поодиночке.   Каждого  встречало
широкое, обдуманно внимательное гостеприимство. Для гостей здесь не жалели
вин,  приправленных греческими пряностями, и лучшего новгородского меда, и
крепкого пива.
     Богатый горд,  очень богатый.  Нидаросский ярл  понимает викинга,  он
великодушен и прост,  не то что Скат, Гольдульф, Агмунд, Зигфрид, Гангуар,
Мезанг или Альрик.
     Уже больше ста викингов перешли к  Оттару.  В  общей зале горда новый
товарищ  перед  огнем  очага  вкладывал в  руки  ярла  свои  руки  в  знак
послушания и  верности и клялся великими богами.  Он вручал ярлу свой меч.
Ярл  возвращал оружие и  клялся свято  соблюдать интересы викинга,  клялся
защищать его  всегда и  от  всех,  также  против любых  приговоров тинга и
против короля.  Приносили весло драккара,  повторяли с ним тот же обряд, и
присутствовавшие сопровождали возгласы  торжественных обещаний  ударами  в
щиты и криками:
     - Мы слышали! Мы видели! Клятва! Клятва!
     - Вотан слышал! Вотан видел! Клятва! Клятва!
     "Черная" и "Синяя Акулы" получили гребцов-воинов.  К Оттару пришло бы
еще больше викингов.  Мешало сообщество двадцати двух ярлов. Его участники
сулили викингам неслыханную добычу на Юге.
     Теплые западные ветры ломали рыхлеющий лед в  Скирингссальском фиорде
и в открытом море.
     - Ты будешь слушать,  Грам,  будешь слушать, - напоминал Оттар своему
мажордому.
     - Да,  да, да, - мотал безобразной головой старый однорукий викинг. -
Как всегда, как всегда. Я буду знать все, все, - твердил Грам.
     - Больше чем всегда.  Оставь купцов в покое, Грам. Слушай и знай, что
будет делать Черный. Сумей знать о нем все.
     - О-ах! Черный Гальфдан, проклятый. Да, да.
     Король и его друзья скупили много оружия.  Новгородские купцы сделали
этой зимой выгодные дела с  Гальфданом Черным и его сторонниками.  Бондэры
посылали своих сыновей к королю.
     - Ты возьмешь у мастеров мою третью и мою четвертую "Акулу". Не жалея
золота,  -  не смей скупиться!  - ты найдешь гребцов. И ты успеешь послать
мои "Акулы" в Нидарос, когда будут вести. Если будут...


        2

     Молодой  владетель  Норангер-фиорда  ярл   Ролло  навестил  Оттара  в
Скирингссале.    Гость    отказался    от    предложенного   традиционного
гостеприимства - дружеского пира и танцовщиц:
     - Нет, я пресыщен пьянством и обжорством. Эта зима длится бесконечно.
Я хочу беседы, она интереснее вина и женщин.
     Ролло  вертел  на  указательном пальце  толстый  золотой  перстень со
светлым камнем, сиявшим даже в пасмурный день.
     Владетель Норангера родился лет на  шесть позже Оттара.  Еще короткая
рыжеватая бородка  сливалась с  подстриженными надо  ртом  мягкими  усами.
Вьющиеся локоны удлиняли лицо,  истощенное кутежами и  потерявшее за  зиму
морской загар.
     Норангерский ярл напомнил Оттару изображение какого-то бога, которому
молятся  франкские жрецы  в  женских  платьях  с  бритым  теменем.  Оттара
располагали к  Ролло и бескорыстная восторженность перед ним,  Оттаром,  и
ощущение  какой-то  внутренней  общности.  Этот  молодой  человек  не  был
соперником,   как  хитрый  Гольдульф,   завистливый  Альрик,  пышнословный
Свибрагер  -   скальд-ярл,   дикий  Балдер  Большой  Топор,   как   злобно
недоверчивая пара друзей - Зигфрид Неуязвимый и Молчальник Гангуар.
     - Будь таким гостем, как хочешь, ярл, и выбирай развлечения по своему
вкусу,  -  заметил Оттар. - Ты устал? Рекин утомлялся и скучал от забав. А
мы  молоды.  Пиры и  быстрая смена молодых рабынь веселее,  чем сидение на
румах.   Араб   Ибн-Малек  и   грек  Саббатиус  имеют  женщин,   обученных
поразительным образом.  Наши отцы не знали, что любовь можно сделать такой
неожиданно искусной.  Не  хочешь  ли?..  Ты  еще  успеешь летом  повертеть
веслом, викинг.
     - Драккар движется веслами.  Меня уже  тошнит от  женских животов,  -
возразил Ролло.
     Да,  драккар движется, а гуляка стоит на месте... Оттар кивнул в знак
согласия. Его настойчивость была лишь обязательной вежливостью хозяина.
     - Скажи, ярл, почему ты не хочешь вместе с нами напасть на Хольмгард?
- в упор спросил Ролло.
     Он  хочет  много знать.  Чтобы знать,  не  следует задавать вопросов.
Оттар ответил:
     - Никто не слышал слов моего отказа.  Я не отказался.  Я сказал,  что
буду  думать.  Я  еще  не  принял окончательного решения.  Время  есть.  Я
обдумываю.
     Последняя фраза  вырвалась невольно  под  влиянием симпатии к  Ролло.
Гость воспользовался возможностью настаивать:
     - Как старший и как опытный,  скажи, о чем ты думаешь, взвешивая свои
мысли, как золото на весах?
     Лучше не  спешить помогать тому,  кто сам не  умеет прийти к  выводу.
Уклоняясь, Оттар возразил:
     - Если ты считаешь меня старшим братом,  скажи,  ярл, окончательно ли
ты сам решил идти на Хольмгард?
     - Да.  -  В знак подтверждения Ролло закрыл глаза.  Положительно,  он
очень похож на бога франков.
     - Почему? - вновь спросил Оттар.
     Ролло открыл глаза:
     - Я беден.  Я очень хочу быть богатым. Клянусь, когда я сейчас закрыл
глаза,  я видел золотые монеты. Хольмгард близок, удача обеспечена. Я хочу
разбогатеть одним ударом.  Будь мой Норангер так же богат,  как Нидарос, я
имел бы возможность размышлять, - откровенно об®яснялся Ролло.
     Он продолжал:
     - Датчанин Рагнар зовет всех на юг,  в  Валланд.  Я  считаю Хольмгард
выгоднее.  Пусть меня возьмет Локи,  если после Хольмгарда я  не куплю три
новых драккара. Как ты, я буду носиться по морям, ни от кого не завися.
     - Ты говоришь,  как викинг, - согласился Оттар. - Однако же наши ярлы
мечтают не только о добыче, - они не прочь навсегда завладеть Хольмгардом.
     - Они так и  сделают,  -  подтвердил Ролло.  -  Но я не хочу быть под
властью Ската,  Гольдульфа и никого вообще.  Я возьму свою долю и уйду. Но
слушай,  ярл!  -  и Ролло ударил Оттара по колену.  -  Иди с нами. Клянусь
валькириями,   мы   сбросим  заплесневелого  конунга  Ската,   как  гнилую
деревянную куклу,  с носа его червивого драккара. Ты будешь нашим конунгом
и королем Хольмгарда. Я за тебя. Ингольф тоже. Остальных мы уговорим.
     Молодость,  молодость!..  Владелец Ульвин-фиорда Ингольф был  едва ли
старше Ролло. И они вдвоем собираются убеждать зрелых возрастом и кичливых
опытом жизни владетелей фиордов,  членов союза ярлов!  И  в пользу Оттара,
который для ярлов чуть ли  не такой же юноша,  как они,  думал Оттар.  Как
охотно нидаросский ярл истребил бы всех остальных тупиц-ярлов!  Но в ответ
на искренность Ролло он не смог заставить себя играть словами:
     - Слушай,  викинг,  я  скажу тебе то,  чего не скажу никому.  Вот что
будет  с  вами.  Вы  победите  и  разорите Хольмгард.  Хольмгардские купцы
лишатся товаров.  Это выгодно для вас, для племени фиордов. Арабы, греки и
западные купцы придут к нам за товарами...
     Воспользовавшись  паузой,   Ролло  хотел  что-то  сказать,  но  Оттар
остановил его улыбкой и жестом:
     - Подожди.  Итак,  вы победите и завладеете Хольмгардом. Пройдут три,
четыре месяца,  год.  Вы  все  перессоритесь из-за  сбора дани  и  власти.
Населенные земли дают золото и серебро, но сами они не монеты и не слитки,
их не положишь в  мешок.  Слушай,  сообщества ярлов не всегда годятся даже
для набегов,  тому пример гибель моего отца Рекина,  гибель ярла Торольфа,
гибель ярла Халланга и других.  И совсем не годятся для завоеваний.  Да, и
когда  вы  начнете между  собой  настоящую войну,  хольмгардцы восстанут и
перебьют уцелевших победителей.  Это верно, как Судьба. Завоеватель должен
быть один.
     С  помощью  Оттара  собственные  мысли  норангерского ярла  принимали
законченный вид. Ролло инстинктивно стремился к самовластию, как Оттар.
     - Я благодарю тебя,  Оттар,  -  сказал Ролло.  -  Тебе не по дороге с
ними, я же пойду. Дай мне совет. Как быстро ты ушел бы из Хольмгарда после
победы?
     - Рассудим вместе.  И  шести  тысяч  викингов хватит  для  завоевания
Саксонского острова,  Валланда или Хольмгарда.  Заметь,  я не сомневаюсь в
вашем успехе! И в том, что вы возьмете добычу. Я ушел бы поскорее, но лишь
потому, что викинг не должен попусту тратить время.
     Не  сказать ли,  что  именно теперь,  когда  Черный Гальфдан сделался
королем, викинги должны торопиться? Нет, не к чему. И Оттар закончил:
     - У вашего сообщества почти десять тысяч викингов.  Один викинг стоит
десяти воинов любого племени. Повторяю тебе, что для ярлов, обосновавшихся
в  Хольмгарде,  настоящая опасность наступит не  раньше начала собственных
раздоров.
     - Благодарю тебя, - сказал Ролло. - Ты прав. Когда у меня будет шесть
драккаров, я буду ходить один, как ты.


        3

     Непроглядно-темной ночью небо гневно бросило на землю фиордов бешеные
стрелы.  Мутные потоки рванулись к  морю по улицам Скирингссала.  Во мраке
небо  хотело  вытащить и  незаметно утопить  накопленные людским  буйством
нечистоты и улики преступлений.
     Ливень с®ел  осевшие сугробы,  выбросил наружу изуродованные ранами и
об®еденные собаками тела  животных и  людей.  Мутные  потоки тащили все  с
одинаково мрачным рвением.
     Выбирая бревенчатые стены,  которые вдались в  улицы  дальше  других,
вода выгрызала под  ними ямы  и  бросала туда все,  что  была не  в  силах
унести.  В  своем  усердии вода  сваливала вместе  погибшего в  драке  или
опившегося викинга,  изувеченный труп  рабыни,  дохлую кошку,  остов козы,
кухонные  отбросы  и   жалкие  останки  мальчика-траллса,   на  лбу  и  на
проржавевшем ошейнике которого уже  не  удалось бы  прочесть руну хозяина.
Наполнив яму,  вода старалась свалить на нее стену, чтобы прикрыть от глаз
общую могилу.
     Измученный непосильной работой,  усталый ливень  наутро уступил место
слезливому,  моросящему дождю.  После полудня тучи  лопнули,  и  выглянуло
солнце.  Недовольное земной грязью,  оно  тут же  скрылось.  Но  данный им
сигнал был  принят.  Ожили берега,  и  ожило море.  Первыми из  всех,  кто
зимовал  в  Скирингссале,  вырвались драккары Нидароса.  Впереди  флотилии
спешили "Акулы" с  мордами страшных рыб на вздернутых носах.  Оттар шел на
"Черной Акуле".  Низкий узкий драккар мог,  не  утомляя гребцов,  замкнуть
круг и  опять опередить даже быстроходного "Дракона".  Ярл любил сидеть на
акульей морде  своего детища.  Когда  волна  покрывала низкие борта,  вода
легко  скатывалась с  кожаной  палубы,  а  тяжелый  киль  придавал "Акуле"
надежную стойкость.
     Во  время остановок для пополнения запасов пресной воды Оттар навещал
"Дракона".  Иногда он .прыгал на его борт и  в море.  Ярл был внимателен к
жене.
     Гильдис надоела ему.  Она потеряла красоту и стала слишком капризной.
Женщины в  ожидании детей чрезмерно преувеличивают свое значение в  важном
деле продолжения рода!..
     Двуногий обитатель берлоги под  носовой палубой "Дракона" мог бросить
дурной  взгляд  на  неродившегося Рагнвальда.  Перед  палаткой  жены  ярла
натянули полосу арабского шелка,  почти такого же красивого,  как небесная
радуга. Черпальщик не мог видеть Гильдис.
     На  знамени Нидароса был изображен могучий ворон.  На  алом полотнище
выделялись крепкий клюв,  тяжелые цепкие  лапы  и  острые крылья,  которые
впоследствии заимствовала для своей эмблемы одна европейская держава.
     Голос Гильдис не  потерял силу,  но  стал более низким.  Женщина пела
другую песнь:

                    Я ворона вижу, он черным крылом
                    махнул и поднялся над белым орлом.
                         Я вижу, как в небо они поднялись,
                         как сыпались перья, как когти сплелись.
                    Орлиные крылья вороньих сильнее,
                    орлиные когти вороньих острее.
                         И падает ворон, орел одолел.
                         Он сел на скалу и победу воспел.
                    Но ворон оправился, взмыл на скалу
                    и меткий удар он наносит орлу.
                         Ворона клюв -
                         викинга меч,
                         орлу он срубает
                         голову с плеч.

     Драккары не  тащили тяжелых барж,  и  их влекло попутное течение.  За
день флотилия делала переход, равный двум переходам всадника, но двигалась
вчетверо быстрее его, так как по ночам драккары не нуждались в отдыхе, как
лошади.
     На шестнадцатые сутки "Акулы" первыми вбежали в горло фиорда Нидарос.



        Глава пятая

        1

     За зиму  послушные  данники,  желтолицые   лапоны-гвенны,   пополнили
опустошенные торговлей склады горда.
     Много тысяч шкурок соболей,  песцов,  речных выдр, горностаев, лисиц,
куниц,  около  тысячи шкур  белых медведей,  тысячи шкур  оленей висели на
длинных перекладинах, на деревянных крюках и железных крючках.
     Круто сплетенные канаты из  китовых,  кашалотовых и  тюленьих ремней,
тяжелые,  как цепи,  и прочные, как железо, над которыми лапонские женщины
ломали пальцы и срывали ногти всю зиму,  казались живыми,  свернувшимися в
коварные спирали змеями неизмеримой длины.
     Сбор  пуха в  гнездовьях прилетных птиц шел  полным ходом,  и  лапоны
спешили набить пустые лари своего страшного повелителя,  господина людей и
злых духов.
     Оттар мельком взглянул на пух,  но пушнину осматривал придирчиво.  Он
запускал  пальцы  в  мех,  чтобы  ощутить  опытной  рукой  его  мягкость и
плотность,  встряхивал,  придавая волнистое движение,  дул,  вглядываясь в
подшерсток.
     Прикусывая мездру  зубами,  ярл  испытывал плотность,  вкус,  которые
безошибочно говорили  о  качестве выделки.  Ярл  разбирался в  мехах,  как
немногие купцы.  В  пушных  складах стоял  особенный густой  запах.  Оттар
тщательно принюхивался,  нет  ли  запаха  тления,  который подскажет,  что
мездра была  плохо очищена и  какие-то  шкурки портятся,  теряют цену.  Он
приказал чаще проветривать склады и  обкуривать дымными кострами из свежих
можжевеловых веток.
     Несколько десятков  траллсов под  надзором пяти  викингов следили  за
сохранностью дорогого товара и  занимались его  выделкой.  Это была важная
работа.  Оттар  приравнивал  свое  пушное  дело  к  трем  драккарам  -  по
доходности. Он пренебрежительно относился к охотнику. Главное - обработать
меха, хорошо их выделать и выгодно продать.
     В  Скирингссале находили сбыт и сырые меха,  обработанные одним сухим
соленьем.  В  мездру втирали соль  для  предохранения от  гниения,  чем  и
ограничивалась первая выделка.  Но за такие меха купцы платили ровно вдвое
дешевле.  Не потому, что эти меха бывали плохи сами по себе или дальнейшая
выделка дорого стоила.  Купцам был  неудобен товар,  который не  мог  быть
упакован в плотные тюки, занимал много места, ломался при сухости и боялся
сырости.  Оттар знал,  что из Скирингссала меха отправляются в путешествия
всегда на многие месяцы, иногда и на годы.
     Шкурки отмачивались в длинных корытах, в дождевой или в снеговой воде
с солью. Оттар смотрел на траллсов, которые заученными приемами переминали
шкурки,  чтобы  они  скорее  намокли.  Слишком  длительная мочка  ухудшала
качество.  Руки  траллсов  покрывали  язвы  и  струпья;  соленый  раствор,
способствуя обработке мехов, раз®едал живую кожу.
     Мездровщики сидели верхом на скамьях. Сырую отмоченную шкурку следует
брать правой рукой за заднюю лапку,  а левой за середину.  На скамье перед
каждым траллсом была укреплена тупая скоба,  о  которую сдиралось лишнее -
жир, прирези, то есть куски мяса и сухожилий.
     Ярл заметил, как один из мездровщиков неправильно взял шкурку, правой
рукой не за заднюю лапку,  а за переднюю. Так он будет мездрить по волосу,
а  не против волоса,  и  попортит мех.  Оттар ударил траллса в  бок ногой,
скорее толкнул,  а  не  ударил,  не  как богатыря Овинда в  "простом бою".
Работы много,  невыгодно лишаться обученного траллса, совершившего простую
ошибку по рассеянию.
     - Плеть, - приказал ярл викингу-надсмотрщику.
     Викинги ленились как следует наблюдать за работой, не все были похожи
на  Грама,  не  имевшего  цены.  Оттар  использовал престарелых викингов в
хозяйстве как надсмотрщиков.
     Многие ярлы пользовались отпущенниками для управления хозяйством.  Но
Оттар  не  хотел  иметь  траллсов-отпущенников,   хотя  они  и   считались
наилучшими помощниками.  Еще при жизни Рекина Канут,  андосский ярл, погиб
со всей семьей,  и  его горд был сожжен.  Мятеж траллсов был успешен из-за
сообщничества  отпущенников.  Мстители  истребили  траллсов,  но  муки,  в
которых они погибли, не помогли Кануту.
     После мездрения меха квасились в  соленой,  закисшей мучной болтушке.
Оттар проверил густоту закваски - траллсы были способны пожрать отпущенную
муку, не думая