зал Александрийский,-то остается надежда
на  то, что каким бы  соблазнительным ни  казалось сотрудничество  с ним для
Алмазова, он не решится пригреть элементарного убийцу. Нам остается главное:
поймать Матвея на месте преступления.
     - На каком?
     - Когда он будет прятать труп. Поезд Троцкого отходит на задний план.
     - Но он же спрятал Полину!
     -  Ничего  подобного! Здесь он  ее  не оставит. Он дождется  темноты  и
унесет тело к пруду... или в лес.
     - Откуда вы все знаете?
     - Если бы вы задумались, пришли бы к тому же выводу. Убийца - человек в
этом деле  неопытный.  Иначе бы не волок жертву по коридору, не прятался бы,
испугавшись чего-то, к вам в комнату, не убегал бы,  бросив труп, не гонялся
бы за вами  по коридорам... масса всевозможных "не"! Я утверждаю, что ночью,
пока мы все были внизу,  убийца вернулся к вам в  комнату, утащил труп через
кухню сюда...
     - Почему тогда он не отнес его до пруда?
     - Он  не посмел надолго  уйти из дома. А вдруг начнут проверять комнату
за комнатой? А его нет. Он и поспешил домой.
     - А письмо? - спросила Лидочка.
     - Какое письмо?
     - Письмо Поляны, в котором она сообщает, что уезжает.
     -  Может  быть, она  и  в  самом  деле  собиралась уехать, но  Матя  ее
догнал...
     Лидочка  понимала,  что  Шерлок Холме неправ,  -  Полина  не  стала  бы
уезжать, оставив кастрюлю у Лидочки.
     - Нет! - Лидочка замерла. Она решила задачку!  - Я поняла! Это Матя! Он
надеялся, что, если Полина уехала, ее не станут  искать. И  написал записку!
Он сам написал, а не Полина. Она была уже мертвая!
     -  Что   натолкнуло   вас   на   такую   версию?  -   вежливо   спросил
Александрийский. В вопросе не хватало только обращения "коллега".
     - Грязный след на  подоконнике. Не Полина же  залезала к  себе  в окно!
Матя залез, написал записку. С точки зрения преступника, это правильный шаг.
Я об атом уже где-то читала!
     - Но ведь записка подписана Полиной!
     - Трудно мне  с вами,  Шерлоками  Холмсами, - заявила  Лидочка. - А вам
приходилось видеть письма, написанные Полиной? Да  просто никому не пришло в
голову выяснять - ее это почерк  или  чужой.  Даже  Алмазову. Но только Мате
надо, чтобы Полина благополучно уехала и все о ней забыли.
     - И тут  он  узнает,  что забыли не все. Что вы разговаривали с Полиной
перед ее смертью, а Альбина этот разговор подслушала и передала Алмазову.
     - Да, вся его выдумка с от®ездом Полины оказалась зряшной.
     - Теперь осталось только доказать,  что убийца - Матя, и все станет  на
свои  места. Тогда  мы с вами  можем подавать документы в МУР  на  должности
сыщиков,- сказал Александрийский.
     Они остановились перед дверью в дом.
     -  А  что мы  будем  делать  дальше?  -  спросила  Лидочка.-  Мы забыли
договориться.
     -  Ждать  темноты,  - сказал  Александрийский.-  Раньше  он не  посмеет
перетаскивать тело.
     - Вы уверены?
     - Он ни за что не оставит Полину в погребе,- сказал Александрийский.- И
вы бы тоже не стали так рисковать -  погреб  буквально в шаге от кухни, туда
прибегают играть детишки из деревни, туда могут  заглянуть влюбленные,  - да
мало  ли  что?  Нет... Матвей не  посмеет его там оставить. Особенно теперь,
когда он понимает: труп Полины - приговор ему и его чертовой бомбе.
     - А когда станет темно?
     - Когда станет темно и тихо, убийца выйдет из дома,  вытащит из погреба
труп  и понесет  его  вниз,  к  прудам.  Или, если  решит, что пруды слишком
очевидное место для  того, чтобы прятать трупы, потащит его дальше, закопает
в лесу... я  не знаю, чем все кончится. Но  я энаю - чем начнется. Значит, с
наступлением темноты мы  должны  наблюдать за погребом. И увидим  убийцу.  А
сейчас  мне  надо отдохнуть. Вы  совершенно  забыли,  что я  старый  больной
человек.
     -  Да,  забыла,  - сказала  Лидочка.  - Вы  не  производите впечатления
старого и больного человека, мистер Шерлок Холме.
     - Спасибо, Ватсон, вы умеете польстить старому мастеру...
     Они вошли в дом.
     Астроном Глазенап с  помощью библиотекарши  развернул  длинный бумажный
плакат, на котором красными буквами было написано: "Свободу узникам кровавой
Речи Посполитой!". По  их  виду было понятно, что они  не представляют,  что
делать с плакатом далее.
     -   Что  здесь   происходит?  -  спросил  Александрийский.-  Вы   ждете
Пилсудского?
     - Ах,  вы все забываете,  Павел Андреевич, -  сказала библиотекарша.  -
Сегодня же политический маскарад под лозунгом "Свободу пролетариату!".
     - Я в погребе ноги промочила, - сообщила Лидочка по секрету профессору.
     - Вы с ума сошли! В такую погоду! И мне не сказали.
     - А чем бы вы мне помогли?
     - Отнес бы вас на руках, - сказал профессор.- А ну - быстро наверх!
     - Когда встречаемся?
     - Как только  последний луч солнца погаснет на шпиле Кельнского собора,
- сказал Александрийский.
     Лидочка помогла ему раздеться и повесила пальто на вешалку. Потом сняла
свое пальто.  Александрийский  ждал  ее.  Прибежал  взволнованный  президент
Филиппов. Почему-то  он  был  в немецком пикельхельме времен первой  мировой
войны.
     - Иваницкая, вам задание! - сказал он, увидев Лидочку.- В вашей комнате
материал для маскарадной одежды. Марта Крафт вам все об®яснит.
     - Что? - не поняла Лидочка.
     -  Сколько раз  надо  повторять!  Вам  следует  срочно  облачаться!  По
разнарядке вы будете исполнять  роль игуменьи. Костюм примете у Марты Крафт,
в вашей палате.
     - Еще чего не хватало! - воскликнула Лидочка.
     - "Отче  наш" знаете? - спросил президент. -  Ваша цель  - прислуживать
мировому империализму. А вам, Пал Андреевич, будет сидячая роль.
     - Какая же, позвольте полюбопытствовать?
     - Роль Британской Империи в виде паука,
     - Я польщен,- сказал Александрийский и прикрикнул на Лидочку: - Сколько
раз вам говорить - бегите домой, переоденьтесь!
     Лидочка взбежала наверх. Подходя к своей двери, замедлила шаг. Вдруг ею
овладение странное тревожное предчувствие. "Ну  сейчас-то  чего  бояться,  -
сказала себе  Лидочка. - Страшное осталось снаружи.  А  здесь горит свет, из
кабинета  докторши   доносятся  женские  оживленные  голоса  -  может  быть,
медсестры тоже готовятся к  маскараду?"  И что-то иррациональное  удерживало
Лидочку оттого,  чтобы  потянуть  за ручку двери.  Что-то  там,  за  дверью,
поджидало ее и хотело напасть...
     Ну  хоть  бы  кто-нибудь прошел по коридору -  она бы попросила открыть
дверь - в шутку, смеясь...
     Из кабинета выглянула Лариса Михайловна. Она весело спросила:
     - Вам помочь?
     - Нет, спасибо, - благодарно откликнулась Лидочка.
     Она повернула ручку и толкнула дверь.
     Было темно - шторы в комнате  опущены. Свет проникал внутрь  только  из
коридора.  Лидочка стояла в дверях, скованная  страхом, не смея сделать шага
вперед... и вдруг из темноты на нее надвинулся скелет.
     Он  шел кривляясь,  дергаясь,  и  Лидочка поняла,  что сейчас умрет  от
страха... Тут сзади раздался пронзительный вопль!
     Вопль был настолько  страшен,  что Лидочка,  несмотря на  охвативший ее
ужас, обернулась и увидела, что в дверном проеме медленно оседает потерявшая
сознание Лариса Михайловна, которая так не вовремя заглянула в комнату,
     Лидочка сделала  было движение на помощь  докторше,  но  вспомнила, что
скелет  не дремлет... посмотрела  на  него  и скелета не обнаружила - вместо
него  над ней возвышалось  странное  и не очень страшное  существо,  которое
состояло  из полных ног  в  черных  шелковых чулках  и  черных же  резинках,
отделанных кружевом,  из  розовых  панталон,  обнаженного  живота  приятного
телесного цвета,  черного  кружевного лифа  - но  вместо  щей  и головы  там
наверху дергалась и колыхалась некая черная с белыми пятнами масса.  Лидочка
только через минуту сообразила,  что смотрит на прекрасное тело Марты Крафт,
которая старается снять через  гоЛову черный  балахон с нарисованным на  нем
скелетом -  маскарадный  костюм "Голод  в Индии",  который  она  только  что
примеряла, чем и ввергла в ужас Лидочку и Ларису Михайловну.
     Докторша скоро пришла в себя - даже  нашатыря не понадобилось  - и была
очень  смущена своей женской  слабостью, а  Марта, которая чувствовала  себя
неловко, хотя ни в чем на  этот раз не была виновата,  утешала ее  и просила
прощения у Лидочки. Лидочка отмахнулась.
     - По крайней мере ты сегодня одна, и это уже достижение.
     - Знаешь,  - согласилась Марта, -  как  ты права!  Все мужчины хотят от
меня лишь одного, и  никто не думает  о том, что я  тоже страдающая единица,
человек, наконец!.. Как ты  думаешь, я правильно сделаю,  если сейчас  брошу
все силы на подготовку диссертации?
     - Наука этого не переживет,- буркнула Лидочка.
     Марта принялась смеяться, потом снова примерила костюм  "Голод в Индии"
и стала допрашивать Лидочку - идет ли ей образ скелета. Она так и говорила -
"образ скелета".
     Лидочка разулась,  поставила влажные ботики  к еще горячей печке, потом
достала из  чемодана сухие  теплые носки  и, надев  шлепанцы,  отправилась к
Ларисе  Михайловне  попросить чего-нибудь  от головной  боли и  начинающейся
простуды. Той было неловко за обморок, она достала большую коробку лекарств,
и они с Лидочкой потеряли несколько минут, выбирая лекарства получше.
     -  Вы у нас в первый раз? - спросила  Лариса Михайловна.-  Сегодня день
самый интересный - у нас для каждой смены маскарад устраивают. Но  раньше из
кладовой княжеские сундуки доставали - там карнавальные  костюмы еще с ихних
времен остались. Тогда мы все одеваемся коломбинами, царевнами и рыцарями. А
сейчас товарищ Филиппов очень  боится  товарища из  ГПУ и поэтому выбрал все
политическое. Дурак он, правда?
     - Дурак, - с готовностью согласилась Лидочка.
     - А мне он велел быть угнетенным пролетариатом Запада и надевать старый
мешок. Только он меня в этом мешке и видел! Интересно, откуда он этот скелет
раздобыл? Неужели тоже в сундуках? Сколько лет я здесь, а не видела.
     Голова все равно болела - начиналась простуда.
     Именно  простуды Лидочке и не хватало.  За окном стемнело - снова пошел
дождь.  Было  лишь начало  пятого,  а уже  сумерки, как  глубокой зимой.  По
коридору мимо кабинета прошли молодые люди, одетые в красноармейскую форму.
     Санузия жила счастливо  и легкомысленно. И если у  людей,  что приехали
сюда на  заслуженный либо  добытый  по  блату  отдых, были важные и грустные
проблемы  в Москве, то, приехав сюда, они согласны были забросить их за шкаф
и две недели прожить бездумно, потому что лес, отделявший Санузию от Москвы,
был надежной границей - академики жили в заповеднике.
     Они вернутся, и их будут вычищать, увольнять, допрашивать, разоблачать,
изгонять или  награждать.  Но это будет  потом,  потом,  потом...  Нелепо  и
несправедливо, что из всех людей,  собравшихся здесь танцевать, хлебать борщ
и дышать воздухом, лишь ей, Лиде, почемуто приходится таить в  себе тяжкое и
смертельное знание о  мертвой женщине,  которая лежит в холодном погребе,  и
знать,  что среди зверят в заповеднике таится волк-убийца, а  что ставкой  в
игре,  идущей за кулисами  дома, стала  супербомба, способная стереть с лица
земли  Париж...  Снизу  поднимался  предпраздничный,  пока  еще  сдержанный,
предновогодний,  предмайский   шумок,  заставляющий   людей  двигаться  чуть
быстрее, говорить чуть громче и смеяться чуть живее, чем обычно.
     Лидочка вернулась к комнате, открыла дверь.
     Уже вот-вот стемнеет, и надо будет идти снова в холодный промокший парк
и  выслеживать убийцу. Как бы ни был плох этот человек, но можно представить
себе ужас убийцы,  которому предстоит выйти под дождь, забраться в погреб и,
рискуя попасться случайному прохожему на глаза, волочить по грязи труп...
     -  Господи,  -  сказала  вслух  Лидочка,  понимая  притом,  что  убийцу
представляет в виде Мати и жалеет  Матю,  который  так любит красивую жизнь,
свою работу, славу и ее - Лидочку...
     Лидочка протянула руку к выключателю, но не успела зажечь свет.
     -  Нет! Не смей!  -  раздался  мужской голос.  Дверцы  платяного  шкафа
распахнулись, и темная фигура, выскочив  оттуда, бросилась на  Лиду. А  она,
смертельно уставшая от этого  дня, поняла, что уже  не  в силах бороться  за
свою жизнь, - она даже согласна, чтобы ее убили - только чтобы не мучаться и
не ждать...
     Мужчина  подхватил падающую  Лидочку  и прижал  к  себе. Но  он не стал
убивать ее.
     Лида пискнула,  представляя себе, как сейчас  вонзится в нее кинжал или
холодные, уже знакомые пальцы сожмут ее беззащитное горло. Мужчина прижал ее
к стене и зашептал знакомым шепотом:
     - Один поцелуй! - молил шепот, - только один поцелуй,  и я  смогу  жить
спокойно.
     - Да погодите вы!
     - Нет, я не могу больше годить! Ты должна мне сказать "да"!
     - Нет, не должна. - Лида продолжала  бороться с конечностями атрессора,
но делала это  довольно вяло, потому что уже  поняла, что это не ее убийца и
вообще у него иные интересы.
     - Марта,  - мужчина  принялся  целовать  ее шею, - Ты должна...  ты  же
обещала...
     - Это не я,- попыталась возразить Лидочка. Но ее не слышали.
     Ищущие губы поклонника наконец-то  достигли рта  Лидочки, поклонник был
невменяем от страсти.
     В этот момент дверь распахнулась, загорелся свет, и краем глаза Лидочка
увидела в дверях остолбеневшую от удивления Марту Крафт.
     Хватка  поклонника  ослабла,  и Лидочка,  освобождаясь, поняла, что  ее
пытался  лобзать юный аспирант Ванюша Окрошко.  Тот тоже понял свою ошибку и
малиново покраснел.
     -  Откуда он взялся? - спросила  Лида.- Проходу  от  твоих  поклонников
нету!
     - Как ты посмела! -  Марта неожиданно обрушила гнев на Лидочку. - Он же
еще совсем ребенок. Как ты смела завлечь его?
     - Это я завлекла?
     - Разумеется, не я. Меня не было в комнате.
     - Так это он меня лобзал? - спросила Лида. - Или я его?
     - Нет! - закричал молодой  человек, -  это я не вас целовал,  я целовал
Марту Ильиничну.
     - Вот видишь - сказала Лидочка мрачно,- можешь продолжать.
     - Ой, - сказала Марта, - а я думала, что ты его у меня хочешь отнять!
     -  Он твой, -  сказала Лида, - только скажи ему, чтобы в будущем он  не
прятался  по шкафам  - у меня  там  платье висит и блузки. Он мне  все луком
провоняет.
     -  Это неправда! - закричал Ванюша. - Марта Ильинична, скажите, что это
неправда.
     - Нет,- сказала Марта,- ты  этого не могла подстроить. Ты  не успела бы
подстроить.
     Марта   была   совершенно  серьезна  -  она  решала   задачу   с  двумя
неизвестными. Весь мир был чреват изменой, никому нельзя было доверять.
     - Где мой маскарадный костюм? - спросила Лидочка.
     - Нет, вы скажите ей,- настаивал молодой человек,- вы скажите, что я не
ел лука! Здесь лука отродясь не давали,
     - Я не знаю никакого маскарадного костюма,- сказала Марта. - Совершенно
не представляю, что ты имеешь в виду.
     - Я ничего не  имею в виду, - сказала Лидочка.- Мне все это надоело. Но
Филиппов сказал мне, что одеяние монахини у нас в комнате.
     - Вы забыли, Марта Ильинична,- возрадовался вдруг молодой поклонник.- Я
вам лично помогал нести этот костюм. Вам  так понравился материал.  Помните,
вы сказали, что хотели бы быть такой монахиней.
     - А идите вы к чертовой  бабушке! - закричала вдруг Марта, схватила  со
своей  кровати черную одежду и кинула Лиде.- Все меня в  чем-то подозревают,
все у меня чего-то вымогают. А ну, иди отсюда. Луку, видите ли, он наелся  и
лезет с поцелуями...- и, видя изумление аспиранта, добавила: - К моей лучшей
подруге...
     За  аспирантом  закрылась  дверь.  Лидочка,  не   обращая  внимания  на
притихшую  Марту,  натянула черную,  длинную до  пола одежду  и,  подойдя  к
зеркалу, сама себе в ней понравилась.
     Марта сидела на постели и зашивала саван  "Голода", скелет  лежал у нее
на коленях и шевелил ногами.
     Зрелище было патологическое. Но Марта не замечала.
     Она была полна своих тайных и невеселых мыслей.
     - Не сердись, -  сказала Марта неожиданно. - Ты, наверное, думаешь, что
у меня бешенство матки?
     - Я ничего не думаю.
     - Просто мне так отвратительно жить на свете,- сказала Марта, - что для
меня эти  дни в Узком - спасение. Без них  я бы  задохнулась в коммуналке...
Если тебе нужен этот мальчик - возьми его себе. Честное слово, мне не жалко.
     -  Нет,  спасибо, -  сказала  Лидочка. Надо было стянуть  через  голову
монашеское  одеяние, но не было сил этого сделать. Она разулась, сделала два
шага, упала на кровать и еле сумела спросить Марту: - Ты никуда не уйдешь?
     - Нет, я буду скелет по себе подгонять.
     И Лидочка  с  великим  облегчением,  словно неделю  не дотрагивалась до
подушки, заснула.
     Проснулась Лида, как ей показалось, через две минуты, хотя поняла,  что
спала  куда  дольше.  За окном было  черно, в  комнате  уютно и мирно. Марта
сидела на своей постели, аспирант  на  стуле, лицом к  ней. Он  помогал  ей,
де!ржал одеяние, а Марта его зашивала.
     Лидочка поглядела на часы. Было уже около шести.
     Она проспала больше часа.
     - Меня никто не спрашивал?
     - Алмазовская Альбина забегала, но я не стала тебя будить.
     Как  только   Марта   произнесла   это  имя,  сразу  вернулась  грозная
действительность.  Альбиночке  нужен  револьвер,  чтобы  застрелить  негодяя
Алмазова, А может быть, чтобы вернуть?! Почему я решила,  что Альбина спит и
видит,  чтобы  стрелять  в  своего  благодетеля? Да посмей  она,  завтра  же
погибнет и ее муж, и она сама.
     Может быть. Алмазов дал ей револьвер, чтобы защищаться?
     - А Александрийский не приходил?
     - Ему на второй этаж подниматься нельзя,- сказала Марта.-Трудно.
     Лидочка поднялась и удивилась, не узнав себя в монашеском одеянии.
     - А когда начнется маскарад?
     -  На  ужин  велено  идти  одетыми.  Будет  массовое  действие.  Фигуры
вчерашнего дня и победивший пролетарий. Товарищ Алмазов обещал быть в одежде
победившего пролетария. То есть до пояса обнаженный и в цепях.
     - А цепи в подвале?
     - И еще какие цепи! - сказал Ванюша.
     В таком длинном платье Лидочка не ходила с пятнадцатого  года - к  тому
же оно рассчитано  на  женщину более  высокую и  потому волочилось сзади  по
полу.
     Когда  она  спешила нижним коридором  к  комнате  Александрийского,  то
мельком увидела  свое отражение в  в высоком трюмо - черная летучая стройная
фигура,  казалось,  пришла  сюда  из   прошлого.  Ну  что  ж,  маскарад  так
маскарад-нам   хочется   плясать   и   веселиться  на  костях   поверженного
империализма.
     Лидочка   постучала   в   дверь.   Никто    не   откликнулся.   Значит,
Александрийский ушел без нее? Это же опасно!
     Из-под двери был виден белый уголок. Лида подняла его. Это была записка
от Александрийского.
     Без обращения и без подписи - Александрийский был осторожен.
     "Я  буду  в  парке  до 19.00. Потом Вы меня  смените. Пока смотрите  за
перемещениями в доме определенных лиц".
     Записка была  более  чем  исчерпывающей.  И  не  было оснований  ей  не
подчиниться. Теперь  важнее всего  отыскать  Альбину - можно  представить, в
каком  она  сейчас состоянии.  Но идти к  Алмазову Лидочка,  конечно же,  не
посмела, она надеялась, что Альбиночка сама ее ищет.
     Лидочка  вернулась  в прихожую - приготовления к празднику продвинулись
уже далеко: стены в прихожей и гостиной  были увешаны плакатами и лозунгами,
некоторые  из них  были старыми  и разорваными  - они  остались  от  прежних
маскарадов. На рояле лежал  большой бутафорский топор,  а  три доктора наук,
возглавляемые Максимом Исаевичем,  волокли по коридору из  кухни колоду  для
рубки мяса - Лидочка догадалась, что на ней будут рубить головы тиранам или,
наоборот,  революционерам.  Об  этом  Лидочка  спросила  у  восточного  типа
джентльмена с  эспаньолкой, которого  ранее