что ты будешь благоразумен.  Ох,
не стоило приглашать этого парня  из  правительства!  Мы  сами  могли  все
уладить. Но теперь, насколько я понимаю...
     Джейкоб помахал свободной рукой.
     - Дядя, пожалуйста! Мы уже все с тобой обсудили Ты же понимаешь,  что
принять решение необходимо.  Если  ты  откажешься  от  услуг  Комиссии  по
регистрации секретов, то я буду вынужден созвать семейный совет и  вынести
это дело на его суд. Ты же знаешь дядю Джереми, он скорее всего потребует,
чтобы это дело немедленно предали огласке. Пресса, разумеется, примет твою
сторону,  но  у  Департамента  судебных  преследований  появится  отличный
предлог,  чтобы  навесить  на  тебя  маленькую  пищащую   штучку.   Только
представь, милый дядюшка, ходишь ты себе и  попискиваешь,  словно  полевая
мышь: пи-ип, пи-ип, пи-ип, пи-ип...
     Джейкоб оперся о плечо Хелен, не столько потому, что устал, сколько в
поисках моральной поддержки в этом бесконечном споре с дядей Джеймсом.
     Аристократическое лицо  дядюшки  побледнело.  Хелен  тщетно  пыталась
сдержать  смех,  странно  всхлипывая  и  издавая  не   слишком   приличное
бульканье.
     - Прощу прощения, - выдавила наконец она.
     - Тебе бы  все  насмехаться  над  беспомощным  инвалидом!  -  Джейкоб
ущипнул ее и снова оперся на трость.
     Кабинет дяди Джеймса производил не  столь  внушительное  впечатление,
как кабинет в Альварес-холле в Каракасе. Он выглядел куда более  уютным  и
располагающим к приватным  беседам.  Джейкоб  надеялся,  что  ему  удастся
серьезно поговорить с дядюшкой еще сегодня.
     Лепные стены и декоративные  колонны  подчеркивали  испанский  стиль.
Среди  книжных  полок  выделялись  закрытые  ящики,  в  которых  хранилась
коллекция самиздатовских изданий времен Бюрократии. Над мраморным  камином
красовался девиз:
     "КОГДА НАРОД ЕДИН, ОН НЕПОБЕДИМ".
     Фэгин,  замерший  декоративным   растением   у   одной   из   колонн,
приветственно свистнул. Джейкоб, церемонно поклонившись в ответ, приступил
к длительной  процедуре  формального  приветствия.  Ему  хотелось  сделать
приятное другу. Фэгин регулярно навещал  его  в  госпитале.  Поначалу  они
испытывали немалые трудности в общении, поскольку  каждый  считал  себя  в
неоплатном долгу перед другим. После долгих  и  церемонных  препирательств
они наконец пришли к единому мнению, то есть каждый остается при своем.
     ...Когда гиперболическая орбита вынесла солнечный корабль  достаточно
далеко  от  Солнца,  к  нему  смогла  подобраться  спасательная   команда.
Проникнув на борт корабля, спасатели с  изумлением  обнаружили,  что  люди
попросту  заморожены.  Тело  прингла,  находившееся  на  обратной  стороне
корабля, было расплющено всмятку перегрузками, не пощадившими нижней части
корабля. Но больше всего  спасателей  поразил  Фэгин.  Уцепившись  острыми
шипами  за  палубу,  он  болтался  вверх  ногами.  Параметрический   лазер
продолжал исправно работать, придавая картине  совсем  уж  абсурдный  вид.
Холод повредил живучему кусту меньше четверти клеток, так что кантен вышел
из всей этой заварухи, можно сказать, без потерь.
     В итоге Фэгин из Института  Прогресса,  привыкший  всегда  быть  лишь
сторонним наблюдателем, сам  очутился  в  центре  всеобщего  внимания.  Он
оказался единственным софонтом во всей Галактике, кто испытал, что  значит
лететь вверх тормашками сквозь плотное  пламя  звезды.  Теперь  и  у  него
появилась  своя  собственная  история,  которую   он   мог   с   гордостью
рассказывать пораженным слушателям. Но самое печальное состояло в том, что
бедняге Фэгину никто не верил. Пока не просмотрели данные с корабля.


     Закончив с приветственным церемониалом, Джейкоб  дружески  кивнул  Ла
Року, восседавшему, за столиком с многочисленными блюдами.
     Со времени их последней встречи к журналисту вернулись и его цветущий
вид, и,  разумеется,  аппетит.  Сейчас  Ла  Рок  с  волчьей  ненасытностью
поглощал кулинарные творения  Кристиана.  Будучи  все  еще  прикованным  к
инвалидному креслу, он лишь молча кивнул Джейкобу и  Хелен,  приветственно
взмахнув пухлой ручкой.  Джейкоб  заподозрил,  что  подобная  сдержанность
об®ясняется очень просто: у репортера настолько набит рот,  что  он  не  в
состоянии приветствовать старых друзей трескучей тирадой.
     Кроме Фэгина и Ла  Рока,  в  кабинете  находился  еще  один  человек.
Высокий мужчина с длинным благородным  лицом.  Пронзительные  светло-серые
глаза. Во всем облике нечто аскетическое. Он поднялся из кресла  навстречу
вошедшим и протянул Джейкобу руку.
     - Хан Нильсен, к вашим услугам, мистер Демва. Я много слышал о вас  и
теперь  горд,  что  могу  пожать  вашу  руку.  Разумеется,   Комиссия   по
регистрации секретов в курсе всего, что известно правительству. Поэтому  я
вдвойне восхищаюсь вами. Но сегодня мы собрались, чтобы обсудить вопрос, о
котором правительству не следует знать.
     Джейкоб и Хелен расположились на диване у окна.
     - Совершенно верно, мистер Нильсен.  Речь  пойдет  о  двух  вопросах.
Во-первых, мы хотели бы получить формальное одобрение Совета Всех Землян.
     Нильсен нахмурился.
     - Вы  должны  сознавать,  что  в  данный  момент  Совет  пребывает  в
зачаточном состоянии. Делегаты от колоний не  прибыли.  Бюр...  чиновникам
Конфедерации, - Нильсен едва удержался  от  ругательства,  -  не  по  душе
существование Комиссии по регистрации секретов, ставящей честность превыше
закона Совет Всех Землян еще менее популярен.
     - Может, оно и к лучшему. Но  чего  ждут  от  нас  и  Совет,  и  ваша
Комиссия? Ведь потребуются годы, чтобы Совет приобрел легитимность.  Зачем
вам рисковать, вмешиваясь в эту проблему?
     Какое-то время все молчали. Потом Нильсен пожал плечами и  достал  из
портфеля записывающее устройство.
     - Содержание этого разговора  не  подлежит  разглашению  без  санкции
Комиссии по регистрации секретов. Кто первый? Может, вы начнете, доктор де
Сильва?
     Хелен кивнула.
     - Хорошо. Первое. Мы знаем, что пил Буббакуб совершил преступление  с
точки зрения как Библиотеки, так и собственной расы.  Он  подделал  доклад
Библиотеки и совершил  подлог  на  борту  солнечного  корабля,  а  именно:
фальсифицировал контакт с солярианами и устроил представление с "реликвией
летаней". Мы полагаем,  что  нам  теперь  известны  мотивы  его  поступка.
Во-первых, Буббакуба смутило отсутствие в Библиотеке каких-либо упоминаний
о солнечных обитателях. И во-вторых, он  уже  давно  мечтал  поставить  на
место зарвавшуюся "сиротскую расу".
     Подумав, Хелен добавила:
     - Мы понимаем,  что,  действуя  в  русле  галактической  традиции,  и
Библиотека, и пилы попытаются подкупить Землю, пообещав всевозможные блага
за вечное молчание.  Конфедерация,  возможно,  и  удовлетворится  подобным
предложением. Но надо помнить, что  в  будущем  людям  неизбежно  придется
столкнуться с враждебностью лилов, гордость которых уязвлена.  Уже  сейчас
ходят  разговоры  о  том,  чтобы  лишить  наших  подопечных,  шимпанзе   и
дельфинов, статуса кандидатов в софонты. Более  того,  человечеству  могут
придать статус "приемных подопечных", дабы обеспечить "сложный  переходный
период". Не говорю уже о том, что начнется,  если  пилы  активизируются  в
своих антипатиях к землянам. Я правильно обрисовала ситуацию?
     Джейкоб кивнул.
     - Прекрасно. Ты только не  упомянула  о  моей  глупости.  Я  совершил
огромную ошибку, обвинив Буббакуба  на  Меркурии  в  присутствии  довольно
большой   аудитории.   Подписанное   нами   двухлетнее   обязательство   о
неразглашении никем всерьез  не  воспринимается.  Власти  же  Конфедерации
слишком долго выжидали, прежде чем наложить запрет на информацию  об  этих
событиях. И теперь, наверное, половина галактики перемывает нам  косточки.
В результате мы утратили  шанс  оказывать  давление  на  лилов  с  помощью
шантажа. А пилы не остановятся ни перед чем в стремлении превратить землян
в приемышей. Под предлогом  "возмещения"  за  преступление  Буббакуба  они
навяжут нам разнообразную, но ненужную помощь, примутся нас  направлять  и
контролировать. Мы полностью окажемся во власти расы, ненавидящей нас.
     Он замолчал и знаком попросил Хелен продолжать.
     - Итак, второе. Теперь мы знаем,  что  в  неудаче  Буббакуба  виноват
Кулла. Думаю, в намерения  прингла  не  входило  разоблачение  людьми  его
опекуна. Кулла сам собирался шантажировать лилов.  Надо  сказать,  что  он
проявил редкую изобретательность.  Поощряя  попытки  Джеффри  "освободить"
его, он тем  самым  спровоцировал  гнев  Буббакуба.  Последовавшая  смерть
шимпанзе привела всех в смятение. Буббакуб возомнил,  что  отныне  поверят
любым его утверждениям. Возможно даже, что Кулла учел  и  проницательность
руководителя проекта доктора Кеплера. Именно Кулла вывел его  из  строя  с
помощью своих  удивительных  глаз.  Но  самая  важная  часть  плана  Куллы
состояла в имитации антропоморфных Призраков.  Эта  затея  удалась  ему  с
блеском. Он обманул всех без исключения.  Нетрудно  понять,  что,  обладая
столь изощренным умом и столь редкими талантами, прингл считал себя вправе
требовать независимости для своей расы. Мне нечасто доводилось  слышать  о
столь одаренных существах.
     - Но если пилы являются опекунами принглов, - возразил дядя Джеймс, -
то почему Буббакуб не догадался  о  том,  что  Призраки  -  дело  рук  его
подопечного?
     - Позвольте мне ответить на этот вопрос, - пропел Фэгин.  -  Принглам
разрешили самим выбрать помощника, который бы сопровождал Буббакуба. Моему
Институту известно из независимого источника, что  Кулла  был  незаурядным
актером, очень популярным на одной из планет принглов. Кроме  того,  среди
самодовольных  пилов  бытовало  мнение,  что  их  подопечные  -   существа
недалекие и не отличающиеся особыми талантами.
     - А в чем заключались способности принглов?
     - Ну, во-первых, в умении  создавать  голографические  изображения  с
помощью своих лазерных глаз. Не забывайте, что в  этом  искусстве  принглы
совершенствовались все  сто  тысяч  лет  разумного  существования,  причем
делали это в тайне  от  опекунов.  Я  преклоняюсь  перед  их  упорством  и
самоотверженностью.
     Нильсен присвистнул.
     - Да,  наверное,  они  и  в  самом  деле  очень  тяготились  статусом
подопечных. Но все-таки я не понимаю, почему Кулла все это  затеял!  Каким
образом имитация псевдосоляриан, смерть Джеффри и  давление  на  Буббакуба
могли помочь расе принглов освободиться?
     Хелен взглянула на Джейкоба. Тот кивнул.
     - Продолжай, это же в основном твои выводы.
     Она глубоко вздохнула.
     - Видите ли, в планы  Куллы  не  входило  разоблачение  Буббакуба  на
Меркурии. Он вынудил своего опекуна солгать и проделать трюк с  "реликвией
летаней", но никак не ожидал, что  мы  начнем  сомневаться  в  правдивости
пила. Если бы  его  план  полностью  удался,  то  Библиотека  получила  бы
сообщение, содержащее два пункта. Во-первых, Буббакуб - глупец и  лжец,  и
от неминуемого конфуза его  спасла  лишь  расторопность  самого  Куллы.  И
во-вторых, люди  представляют  собой  сборище  жалких  идиотов,  и  на  их
россказни не стоит обращать внимания. Совершенно  очевидно,  что,  получив
такое сообщение,  никто  бы  не  поверил  в  странные  рассказы  землян  о
"человекоподобных   Призраках",   порхающих   вокруг   звезды.   Недоверие
усугублялось бы еще и отсутствием в Библиотеке  упоминаний  о  солярианах.
Так что, я думаю, вы без труда сможете представить себе, как отреагировала
бы Галактика на рассказы о плазменных существах,  потрясающих  кулаками  и
чудесным образом избегающих  регистрации!  Услышав  подобные  утверждения,
никто не взял бы  на  себя  труд  даже  ознакомиться  с  полученными  нами
изображениями тороидов и настоящих соляриан. Галактика и  так  смотрит  на
земные "исследования" со снисходительным презрением.  Думаю,  Кулла  хотел
добиться, чтобы "Прыжок в Солнце" подняли на смех, даже  не  выслушав  его
участников.
     Джейкоб заметил, как густо покраснел  Ла  Рок,  в  свое  время  также
весьма пренебрежительно отзывавшийся о "земных исследованиях".
     -  Из  краткого  об®яснения  Куллы,  -  продолжала  Хелен,  -   можно
заключить, что он устроил всю эту катавасию с Призраками  ради  нашего  же
блага. Если бы нас сочли глупцами, то никто не обратил бы внимания на наше
заявление об открытии. И  землянам  оставалось  спокойно  догонять  другие
расы.
     Нильсен нахмурился.
     - В этом есть определенный смысл.
     Хелен пожала плечами.
     - Теперь-то об этом поздно рассуждать. Во всяком случае, Кулла скорее
всего собирался убедить Библиотеку в том, что люди - безвредные идиоты, на
которых не стоит обращать внимание. Для него гораздо важнее было  то,  что
активным  участником  людского  идиотизма  оказался  бы  и  пил  Буббакуб,
поверивший в так называемых Призраков. В результате он и решился на  такую
мистификацию! - Хелен повернулась к Фэгину. - Я верно изложила суть  наших
обсуждений, кантен Фэгин?
     Кантен тихо свистнул.
     -  Абсолютно,  дражайшая  Хелен.  Полностью   доверяя   Комиссии   по
регистрации секретов, я хочу сообщить, что мой  Институт  получил  данные,
касающиеся принглов и пилов. Очень важные в свете этого рассказа. Судя  по
всему,  принглы  оказались  втянуты  во   всегалактическую   кампанию   по
дискредитации  пилов.  Для  человечества  здесь  открываются   как   новые
возможности, так и новые опасности. Возможности  заключаются  в  том,  что
ваша Конфедерация имеет доказательства предательства Куллы.  Пилы  узнают,
что ими манипулировали, и скорее  всего  тут  же  начнут  кампанию  против
принглов. Расу Куллы вынудят найти себе покровителя, их понизят в статусе.
Колонии принглов ликвидируют, а население "сократят". Человечество, может,
и получит при этом небольшую  выгоду.  Но  она  не  перевесит  враждебного
отношения  пилов  к  землянам.  Психология  пилов  не  знает,  что   такое
благодарность. Да, они могут отложить на некоторое время  попытки  придать
человечеству статус "приемной" расы. Но не более. Возможно, пилы  также  с
готовностью воспримут послабления для землян в качестве возмещения ущерба,
нанесенного одним из пилов. Но все равно люди никогда не смогут  завоевать
доброго расположения соплеменников Буббакуба. Сознание  того,  что  они  в
неоплатном долгу  перед  человечеством,  лишь  усилит  ненависть  пилов  к
сиротской расе.
     Кантен  умолк,  собираясь  с  мыслями,  но  поспешил  добавить  новые
аргументы:
     - Кроме того, многие либерально настроенные расы, на чью поддержку до
сих пор человечество полагалось, отнесутся крайне неодобрительно  к  тому,
что люди предоставят пилам casus belli [повод к войне  (исп.)]  для  новых
джихадов. Тимбрими скорее всего  отзовут  свое  консульство  с  Земли.  И,
наконец, имеются еще и этические соображения. Я не стану  вдаваться  в  их
тонкости, поскольку многое,  вероятно,  вам  покажется  непонятным.  Скажу
лишь, что  Институт  Прогресса  заинтересован  в  том,  чтобы  принглы  не
подверглись санкциям. Это молодая  и  импульсивная  раса,  подающая  очень
большие надежды. И будет несправедливо, если  на  нее  обрушатся  жестокие
репрессии только за то,  что  некоторые  из  ее  представителей  оказались
замешаны в заговоре с целью освобождения своего вида  от  стотысячелетнего
рабства. По перечисленным причинам я предлагаю  наложить  на  преступления
Куллы гриф полной секретности. От слухов в среде людей, безусловно, никуда
не  деться.  Но  надменные  соро  никогда  не  станут   прислушиваться   к
человеческой болтовне.
     Колокольчики тихо звякнули, и Фэгин замолчал.
     Нильсен хмуро смотрел в окно.
     -  Неудивительно,  что  Кулла  попытался  уничтожить  корабль,  когда
Джейкоб вычислил его. Если бы пилы получили  официальное  подтверждение  о
его действиях, принглы были бы обречены.
     - А что, по  вашему  мнению,  намерена  предпринять  Конфедерация?  -
спросил Джейкоб.
     - Предпринять? - Нильсен горько рассмеялся.  -  О,  они,  разумеется,
поспешат на поклон к  пилам,  подобострастно  выложив  все,  как  есть.  В
результате нам не навяжут полноценный филиал Библиотеки со штатом в десять
тысяч сотрудников! И нас  не  станут  заставлять  перейти  на  современные
галактические корабли, в которых не способен разобраться ни один человек и
которыми можно управлять лишь  с  помощью  "советников"!  Такой  шаг  даже
отсрочит  на  неопределенный  срок  получение  этого  проклятого   статуса
"приемной расы"! - Нильсен  махнул  рукой.  -  С  другой  стороны,  власти
Конфедерации  не  станут  церемониться  с  расой  принглов,  представитель
которой убил нашего подопечного, чуть не погубил лучший  земной  проект  и
попытался выставить землян полными идиотами в глазах  всей  Галактики!  И,
положа руку на сердце, разве можно их за это осуждать?
     Дядя Джеймс кашлянул, привлекая к себе внимание.
     -  Мы  обязательно  должны  засекретить  эту  историю.  Я   пользуюсь
некоторым влиянием в определенных кругах. Если я замолвлю словечко...
     - Ты не  можешь  замолвить  словечко,  дядя  Джеймс,  -  прервал  его
Джейкоб, - ты замешан, пускай и незначительно, в  известной  нам  интриге.
Если ты попытаешься вмешаться, то сразу же засветишься.
     - О чем идет речь? - спросил Нильсен.
     Джейкоб хмуро взглянул на дядю, затем на Ла Рока. Француз невозмутимо
уничтожал очередной кулинарный шедевр.
     - Эти двое входят в  некую  группу  заговорщиков,  решивших  взорвать
Закон о надзоре. Это еще одна причина, по которой я попросил вас приехать.
Нужно что-то делать, и я решил, что лучше обратиться в вашу Комиссию,  чем
в полицию.
     При слове "полиция" Ла Рок замер и с отвращением положил замысловатый
бутерброд обратно на тарелку.
     - Что еще за группа заговорщиков?
     - В основном поднадзорные и сочувствующие им  граждане.  Эти  безумцы
задумали тайком построить космический корабль и отправиться в космос.
     Нильсен резко выпрямился.
     - Что?!
     - Ла Рок отвечает за подготовку астронавтов. Кроме того, он исполняет
функции главного шпиона. Наш поэт пытался  снять  калибровочные  параметры
генератора гравитации на солнечном корабле.
     - Но зачем им это нужно?
     - А почему бы и  нет?  Прекрасная  форма  протеста.  Если  бы  я  был
поднадзорным, то ни в коем случае не остался бы в стороне. Этот  идиотский
закон нравится мне не  больше,  чем  самим  поднадзорным.  Но  я  реалист.
Поднадзорные об®явлены неполноценными. И в результате  у  них  выработался
устойчивый психологический комплекс.  Вот  они  и  пытаются  об®единиться,
чтобы сообща ненавидеть "послушное и  прирученное"  общество.  Они  словно
говорят: "Вы  полагаете,  что  мы  склонны  к  насилию?  Что  ж,  придется
оправдать ваши ожидания!" Большинство поднадзорных не  способны  причинить
вред живому существу, что бы там ни показывали П-тесты. Но после того, как
на них навесили ярлык, они и вести себя стали соответственно.
     - Может, так, а может, и нет,  -  ответил  Нильсен.  -  Но  позволить
поднадзорным отправиться в космос, да еще в данной ситуации...
     Джейкоб вздохнул.
     - Тут вы, разумеется, правы. Этого нельзя допустить ни в коем случае.
Пока нельзя. С другой стороны, нельзя позволить и  Конфедерации  развязать
истерию по этому поводу. Она лишь усугубит ситуацию и  вызовет  еще  более
резкие формы протеста.
     Нильсен выглядел встревоженным.
     - Не хотите ли вы сказать, что  в  спор  о  Законе  о  надзоре  может
ввязаться  Совет  Всех  Землян?  Это  было  бы  настоящим   самоубийством!
Общественное мнение никогда не простит этого Совету!
     Джейкоб весело улыбнулся.
     - Вы правы. Даже мой дядя Джеймс вынужден будет с  вами  согласиться.
Нынешние  граждане  даже  в  мыслях   не   допускают   изменения   статуса
поднадзорных,  а  Совет  Всех  Землян  в  настоящее  время  совершенно  не
пользуется  авторитетом.  Ве