отно  падают в  обморок,  традиция у  них такая.
Королева Локхайма оказалась редким исключением. Ни обмороков, ни вздохов, ни
сползания  на  пол  --  она   так  завизжала,  словно  увидела  перед  собой
привидение! Хотя, если разобраться... кое-кто только что бросал цветочки мне
на  могилу.  Пришлось запечатать  ей ладонью  рот  и быстренько  двинуть  по
коридорчику  в  апартаменты их высочества.  По  дороге Танитриэль,  кажется,
пришла  в  себя.  Я  втолкнул ее  в ближайшую комнату,  оказавшуюся  ванной,
прислонил к стене и терпеливо об®яснил:
     Я -- живой! Не  призрак, не фантом, не бесплотный дух.  Можно  потыкать
мне  пальцем  в живот,  разрешаю. А сейчас  я  вас ущипну  за нос,  чтобы вы
уверились, что  не спите. (После этого  мы попеременно щипали  и тыкали друг
друга).
     Я  вас не  узнала! -- и  счастливая  королева повисла  у  меня  на шее.
Мельком глянув в висевшее на стене зеркало,  я невольно вздрогнул.  Господи,
кто это?  Волосы дыбом, лицо  в саже, усы  торчком,  от плаща одни лохмотья,
весь грязный, как  бегемот, - ландграф, одним словом! Неудивительно, что она
меня не узнала. Удивительно, как я  сам  себя узнал...  Минут  пять пришлось
потратить на умывание.
     Ну вот, теперь я слегка похож на  человека. Пока ваш муж лается с моими
друзьями, расскажите, как вы тут? Судя по письму -- не очень сладко?
     Хуже некуда, - призналась Танитриэль. -- Не знаю, что вы там натворили,
но  Ризенкампф  просто  сам не  свой. Раньше он относился ко мне  с холодным
презрением, отводя  роль ширмы в борьбе  за власть.  Гибнувшие за мою  честь
герои  не вызывали у него даже торжествующей улыбки  --  он  просто выполнял
скучную  обязанность...  При  вас  он  несколько  оживился.  Вы ушли  от его
стрелков и сбежали в Соединенное королевство. Что вы там сделали?
     Да  как   сказать?  Ничего  особенного,  жил,  как  все,  подружился  с
Плимутроком Первым, разбил банду Волчьего Когтя, нашумел в Тихом Пристанище,
разогнал  один монастырь, полный  извращенцев, поиграл в рыцарей на турнире,
был  осужден на казнь и чудесно спасен,  утихомирил Раюмсдаля -- в последнее
время  он  слишком  распоясался,  - сходил  во  Тьму за Лией, пьянствовал со
Смертью, воевал с чертями, разгромил армию Голубых Гиен, нанял дракона, сжег
боевые вертолеты, взорвал Башню Трупов... Но я был не один... и не все делал
своими руками, хотя непосредственное участие, конечно, принимал.
     Если хотя бы  треть  из перечисленного вами -- правда, я понимаю своего
мужа. Ризенкампф сначала даже улыбался, потом начал нервничать, раздражаться
без всякого  повода. Он  дважды  устраивал мне скандал и  даже разбил  вазу.
Однажды я видела, как он перечитывал Достоевского...
     Хотел понять загадочную русскую душу? -- догадался я.
     Возможно... О Господи! Если он найдет вас здесь - вы погибли!
     Уже ухожу. Тут не найдется какой-нибудь веревки?
     Танитриэль  ушла   и,   вернувшись,   протянула   мне   моток  хорошего
толстенького шнура.
     А письмо ваше я прочитал с друзьями, хотя  и не все понял.  Например, с
чего вы отнимаете у меня титул?
     Но...  понимаете... - потупила глаза  смущенная  королева.  -- Простите
меня, милорд. Я хотела как лучше, вы ведь и вправду...
     Никто не знает, кто он есть на самом деле, - философски мурлыкнул я. --
Быть  ландграфом не так  уж  и плохо.  Разнообразит жизнь,  дает возможность
встречаться  с  разными  людьми  и  нелюдями  тоже.  Так   что  примите  мою
благодарность за это тонизирующее мероприятие. Мне пора.
     Танитриэль молчала. Уже у  дверей  она на мгновение прильнула  к  моему
плечу.
     Простите... - ее глаза опять заблестели.
     Да не оплакивайте вы  меня раньше времени. Раз уж я пообещал разораться
с вашим мужем, то отступать некуда. Где тут  Ризенкампф?  Похороны ландграфа
отменяются! У меня сегодня другая программа...

     Снаружи, похоже, страсти  поутихли.  Может, они уже  нашли  общий язык?
Когда  я высунул  нос за  дверь, узурпатор стоял у лазерной пушки, угрожающе
наведя ее на нижестоящую толпу моих союзников.
     А теперь, когда ваш ландграф отошел благополучно  в мир иной, расставим
точки над  "и". Вы все понимаете, что  совершили. Наказание неотвратимо.  Вы
умрете!
     Господи! Какой у него скучный голос! Я даже подумывал пнуть  его в зад,
чтобы хоть как-то оживить ситуацию...
     Все подготовили свои души к вечному скитанию по кругам ада?
     Снизу раздался нестройный  хор теплых пожеланий,  общий  смысл  которых
сводился к одному: "В гробу мы тебя видели!"
     Что ж, -  построжел Ризенкампф, -  до  сегодняшнего дня мелкие бунты не
вынуждали меня прибегать  к крайним мерам... Первым умрет король.  За ним --
предатель ветеринар. Князь имел возможность погибнуть  достойно, но побоялся
-- он будет третьим. Остальные... не знаю пока, наверное, по алфавиту.
     Локхайм  спустился  еще  ниже,  зависнув  метрах  в  десяти  над  моими
друзьями. Пользуясь тем, что  все заняты разговорами, я  тихонечко подполз к
перилам и начал привязывать веревку.
     А теперь отдайте мне меч!
     Все на мгновение заткнулись.
     Отдайте мне Меч  Без Имени!  -- неожиданно заорал  Ризенкампф  в полный
голос.
     Из толпы вышел мрачный Бульдозер, держа на вытянутых руках мое оружие.
     Ландграф  убит. Меч по праву  мой. Неси  его сюда, - медленно  приказал
этот гад.
     Жан двинулся вперед, его никто не останавливал. Летающий горд спустился
еще ниже. Я незаметно сбросил веревку. Мой  оруженосец почему-то споткнулся,
задумался и замер...
     Меч! -- вновь потребовал Ризенкампф.
     Не отдам... - подумав, сообщил Бульдозер.
     Отдай мне меч, жалкая  тварь!  Ты  не заслуживаешь даже  того, чтобы на
тебя повышали  голос! -- И  тиран  попытался  нажать на спусковое устройство
лазера.  Как  я  уже  говорил,  пушку здорово  помяло,  так  что  из  ствола
показалась лишь дохлая струйка дыма.
     Не  отдам!  -- окончательно решил трусливый  рыцарь.  --  Меч Без Имени
будет продолжать дело милорда.
     Подскочившая Лия взяла Жана под локоть и об®явила:
     Мы провозглашаем себя преемниками лорда Скиминока!
     Все удовлетворенно загудели.
     Отдайте  мне  меч, идиоты!  --  взвыл  Ризенкампф.  -- Вы  что,  с  ума
посходили?  Так не  бывает.  Ландграфами  так просто  не  становятся,  нужно
соблюдать определенные правила. Вы должны понять...
     Мы все преемники ландграфа! -- радостно взревело собрание.
     Я  чуть  не  зарыдал  от  умиления.  Какие  же  они  все  славные,  эти
средневековые парни! Ризенкампф, похоже, тоже был готов пустить слезу, но по
другой причине. Он безрезультатно возился с пушкой, а затем вконец обиженным
тоном заявил:
     Ну это уж слишком... Куда ни плюнь, везде сплошные Скиминоки!
     Да-да! -- громко поддержал я. -- Житья нет от этих самозванцев!
     Он  обернулся.  Крики внизу стихли. Я стоял  у  перил,  выпрямившись  в
полный  рост, и наслаждался произведенным эффектом. Ну и  рожа была у нашего
узурпатора...
     Эй, Бульдозер! Лови меня!
     Господи,   какое   наслаждение  после  всего  пережитого   прыгнуть   с
пятиметровой высоты в заботливые  руки счастливого оруженосца! Мы покатились
по  траве, а  что началось потом! Локхайм медленно поднялся  вверх  и плавно
удрал    к    северу.    Фигура   остолбеневшего   Ризенкампфа    напоминала
свежезамороженную  ворону.  Никто  не пытался его остановить. Плевать  мы на
него хотели...
        Часть пятая. Бей тирана!
     ...Третий день шла  глобальная пьянка в  Ристайле у Плимутрока Первого.
Праздновалась  победа над  Ризенкампфом, чудесное избавление принцессы  и...
свадьба.  Вы  не поверите -- они все-таки  поженились. Русский князь Злобыня
Никитич,  будучи в  здравом уме и твердой  памяти,  брал в жены единственную
дочь короля принцессу Лиану.
     Ты что, обалдел? -- спросил я. -- Она же тебе всю жизнь испоганит.  Это
не застенчивая боярская дочь с румянцем во всю щеку и косой до пояса. Может,
ты не рассмотрел ее толком?
     Оглядел. Страшна, как кикимора приблудная...- кивал князь.
     Характер у нее тоже не сахар.  По-моему, от отца она  унаследовала лишь
умение пить не пьянея. Все прочие --  достоинства -- от  безвременно ушедшей
мамочки. Думаю,  что микроклимат  в аду здорово переменился к худшему, когда
туда попала твоя покойная теща.
     Не  поминай меня лихом, брат.  В политике  высокой ты  зелен  еще.  Мне
страну поднимать  надо,  города строить,  народ кормить, а  ведомо ли, какое
приданое за принцессой этой? Полкоролевства!  За  такой куш я и с крокодилом
повенчаюсь.
     Да, тяжкое дело -- власть. Шумно, хлопотно и никакой благодарности.
     А,  ладно. С бабой я уж  как-нибудь полажу, и потом...- Князь  смущенно
запнулся и покраснел: - Она... так жарко обнимает...
     Пришлось махнуть рукой и от души  орать "горько!" на их свадьбе. Как вы
успели заметить,  человек  я малопьющий (первый  пир у Плимутрока,  потом  у
ведьм, потом у  Матвеича, еще  в честь  победы на турнире, ну там со Смертью
два раза,  спасение  замка  Ли  тоже  отметили, теперь  вот эту неделю... но
событий много, и поводов хватает).
     За час до рассвета меня  поднял на ноги покачивающийся  Бульдозер. Черт
подери! Я и в кровать-то упал минут двадцать назад, не раздеваясь.
     Милорд... -  промычал  Жан,  дыша  на  меня  страшнейшим  перегаром. --
Лошади... того... внизу.
     Лошади? -- непонимающе переспросил я.
     Ждут.  Осед...лы...ны скакуны! -- мой  оруженосец держался за косяк. --
Лия с нами, продукты всякие... как и положено, не сом-н-вайтесь, милорд...
     Меч брать? -- кротко поинтересовался я.
     Угу...
     Мы  спустились  вниз на "автопилоте". Три  горячих коня были  полностью
подготовлены к дальнему походу. Мрачная, невыспавшаяся  Лия, кутаясь в плащ,
уже сидела верхом. Жан помог мне заползти на  лошадь, и мы дружно выехали за
ворота. Плохо соображая, что происходит,  я  приказал нашей спутнице следить
за  направлением  и непременно  разбудить меня к обеду.  После  чего  удобно
улегся, уткнувшись носом  в  гриву коня. Легкая рысь  убаюкивала. Последнее,
что я  запомнил, -  это  Бульдозер,  распластавшийся  в седле и храпящий без
задних ног...
     ...Полдень.  Солнышко припекает.  Ноздри  щекочет запах жареного  мяса.
Значит, Лия уже что-то приготовила. Под головой какой-то мешок, плечи укрыты
фиолетовым  плащом, лежу на  охапке сена -- а где это я вообще?  Отрезвление
приходило  не сразу.  Помню, что мы  праздновали  свадьбу, потом, кажется, о
чем-то спорили, потом Жан  посадил меня  в седло...  С  чего  это мы куда-то
поперлись?
     Обед готов, мой господин.
     Спасибо. Слушай... а где этот...
     За кустиком спит.
     Из-за веточек боярышника виднелись ноги  Бульдозера. Что-то не так... Я
начал лихорадочно соображать, что же такое произошло, если  я бросил дворец,
друзей, союзников и  отправился  ни  свет  ни заря в  чисто  поле на  поиски
приключений?
     Так мы  будем есть или  нет?  --  судя  по ее  напряженному  тону,  Лие
пришлось  стаскивать с седла нас  обоих.  Ну, меня-то она, положим, устроила
как  надо,  а вот рыцаря  наверняка  попросту свалила в траву.  И правильно,
оруженосцам полезна спартанская жизнь.
     Буди его. Надо уточнить кое-какие детали.
     Бесполезно... Я на нем даже прыгала. Он ни  в жизнь не проснется раньше
вечера.  Это  же умудриться  надо -- напиться  до невменяемости! Его и трубы
Страшного Суда не разбудят.
     Мы  уселись  у маленького костерка. Лия  протянула  мне  большой  кусок
дымящейся свинины на ломте хлеба. Трясущейся рукой я  ухитрился его поймать.
Какое-то время жевали молча, потом Лия осторожно спросила:
     Милорд, я,  конечно,  понимаю... рыцарская честь, благородство, подвиги
ради королевы Танитриэль и все такое прочее. Но скажите мне правду -- почему
вы отказались от войска?
     От войска? Отказался? Я? Так. Спокойно. Не надо нервничать. Да, похоже,
что-то  произошло.  Что-то опасное, возможно, критическое,  очень близкое  к
катастрофе.
     Вообще-то даже горжусь вами. Отказаться от  военной помощи  и дать обет
освободить  Локхайм  от  Ризенкампфауже  к концу месяца... На такое способен
только великий герой! Мне бабушка о таких сказки рассказывала. Король умолял
вас взять с  собой хотя бы  ребят Брумеля, но вы были  просто великолепны  в
гордом негодовании:  "Я  --  сам!  Никто  не  посмеет  отнять  у  меня этого
милитариста! Жан, седлай лошадей, мы сейчас  же едем!".  У меня  аж мороз по
коже... Да, милорд, а кто такой "милитарист"?
     Обстановка проясняется. Я покрепче  прикусил  хлеб  с  мясом, чтобы  не
заорать от осознания собственной глупости. До какой же  степени я был  тогда
пьян!  Отправиться  за Ризенкампфом,  одному,  с пажем  и  оруженосцем,  без
войска, без  помощи, неизвестно  куда, да еще пообещав закончить с эти через
две недели!
     Ризенкампфа  мы,  конечно, найдем. И покажем  ему где раки зимуют.  Вот
только  вы бледный какой-то...  Вы не заболели, милорд?  Вам  плохо? Выпейте
вина, это придаст вам сил...
     ...Я  величественно отодвинул  кубок в  сторону и протестующе  замычал.
Хватит! С сегодняшнего дня становлюсь трезвенником!

     Ближе  к вечеру пробудился  Бульдозер,  так  что Лия  накрывала уже  на
троих. Жан подтвердил, что я и в самом деле  дал страшную клятву разделаться
с великим  колдуном, спасти королеву и привести  Локхайм  на веревочке,  как
воздушный шарик. Многие  рыцари даже обиделись  на  меня  за  стремление все
провернуть  единолично. Может,  я чем-нибудь заразился у этой эпохи? Раньше,
помнится, предпочитал разбираться с врагами коллективно, стенка на стенку. А
теперь ударился в индивидуальные подвиги...
     Меня случаем никто не останавливал?
     Да  кто  посмеет!  Правда, его  высокопреосвященство выразил  некоторое
удивление и...
     Он не хотел меня отпускать? -- с надеждой приподнялся я.
     Он сказал: "Офигеть!"
     Что?
     "Офигеть" --  сказал  кардинал  Калл, услышав  вашу клятву,  -  пояснил
Бульдозер.  --  Ему так понравилось  это ваше  выражение,  что  он им  и  на
проповедях пользуется.
     А Матвеич?
     Предсказатель уже спал.  Он  пожилой и предпочитает крепкие напитки. Вы
же сами не велели его тревожить.
     Милорд...  - торжественно  начала Лия. -- Я, кажется, догадалась, в чем
дело  -- вы  погорячились  там,  на пиру.  Эту  клятву  дало вино, а не  ваш
рассудок.
     Умница! Дай я тебя поцелую... Один раз!
     Когда страсти улеглись, Жан взял слово:
     Возвращаться   в   Ристайл  нельзя  нас  неправильно  поймут.  Геройски
погибнуть в  бою  с превосходящим противником вы вроде бы не настроены. Так,
может,  просто  погуляем недели  две, не  особенно  утруждая  себя  поисками
тирана?
     Хорошая мысль! -- признали все.
     Мы  ведь не знаем, куда улетел Локхайм, правда,  милорд? --  подмигнула
Лия.
     А я  знаю! -- радостно ответили ей  откуда-то  сверху, после чего дождь
ярких конфетти посыпался нам на плечи.
     Вероника! Сколько лет,  сколько зим! Кончилась спокойная жизнь... Прямо
над нами, на знакомой до боли метле, счастливо болтала ногами  юная  ведьма.
Здоровая, улыбчивая и заботливая, как всегда.
     Господи, до чего ж я рада всех вас видеть!
     Помело крутанулось в воздухе, изобразив "мертвую петлю".
     Ну вот! Нам только фокусов еще и не хватало...- забубнила Лия.
     И  бумажки   эти...  мелкие  какие-то...  неуверенно   поддержал   Жан,
вытряхивая конфетти из кольчуги.
     Мелкие?  --  озабоченно  остановилась Вероника. --  Вообще-то  я хотела
покрупнее, размером хотя бы с яблоко... Минуточку...
     Нет! -- дружно взвыли мы. Поздно!  В тот же миг нас по макушку завалило
яблоками.  С трехметровой  высоты,  да прямо  по  голове...  Ох,  и  крупные
попались!
     Милорд... - жалобно начала практикантка.
     Не  надо. Знаю.  Помню. Достаточно  на сегодня. А  теперь  вытащи  меня
отсюда!  --  я покрепче ухватился  за  метлу и почувствовал  плавный  под®ем
вверх. Отцепился я вовремя...
     Утром в дальнюю дорогу мы отправились уже вчетвером. Наши с Бульдозером
лошади  шил рядом,  а  Лия  с  Вероникой  неспешно  трусили  сзади.  Вернее,
ведьмочка  бесшабашно  крутилась  вокруг,  выделывая  немыслимые  пируэты на
низкой высоте. Лия  отмахивалась он нее, как  от раскормленной до безобразия
мухи. Воспитанница Горгулии Таймс, прослышав, что приключение у Башни Трупов
прошло  без нее,  ударилась  в  дикий  рев.  Поклявшись  "впредь  никуда  не
отпускать  лорда  Скиминока  без  магической  поддержки",начинающая колдунья
бросилась в погоню. Благодаря кожаной нашлепке с моих джинсов она не тратила
время на окольные пути. Лично я был искренне рад  девчонке. Бульдозер всегда
ее  побаивался, Лия -- тоже. Хотя, наверное, не саму  Веронику, а  те мелкие
неприятности,  которые  ей  удавалось  причинить неаккуратно  произнесенными
--заклинаниями. Магия -- штука тонкая. Так  что лучше не  просить у Вероники
одеяло, а то в результате вас вполне может накрыть могильная плита...
     Мы  направлялись  на  северо-восток.  Во-первых,  там  я  еще  не  был,
во-вторых, в тех краях находились минеральные озера  (а мне стоило подлечить
пошатнувшиеся  нервы), в-третьих,  Ризенкампф улетел на север и в  ближайшее
время  наверняка не покажется. Смущало одно "но"... В  этом районе почему-то
не  было  поселений.  То есть, теоретически, ничего не стоило  нарваться  на
какого-нибудь тролля. Хотя, с другой стороны, он может оказаться и  не очень
голодным...
     Прошло три  дня с  того момента, как мы  покинули Ристайл. Я никогда не
предполагал,  что две  девчонки  способны  производить столько шума!  Они не
умолкали всю дорогу,  то обнявшись,  как сестры, то  переругиваясь  не  хуже
одесских торговок. Искать виноватых -- дело гиблое. Какое-то время я пытался
изображать из себя беспристрастного судью, но  быстро  махнул рукой. У обеих
честные глаза, слезы в голосе и обида в сжатых кулачках. Дальше-  больше. От
взаимных  оскорблений они  перешли к делу...  Вчера Лиины волосы  неожиданно
встали дыбом  и  перестали  расчесываться  даже  с  водой.  Она  справедливо
заподозрила  Веронику. На  утро юная  ведьма привычно с разбегу прыгнула  на
метлу и...  вверх  тормашками полетела в кусты. Шест помела оказался обильно
вымазан свиным  салом, а на это способна  только Лия. Я понял, что вскорости
они попросту поубивают друг  друга. Если, конечно, не найдут, куда приложить
энергию...
     Лорд  Скиминок,  впереди  всадники!  --  мой  оруженосец  повел  рукой,
указывая  направление. Из-за  холма  действительно  показались четыре черные
точки. Похоже, они направлялись в нашу сторону.
     Ой, там кого-то ловят!  -- заинтересованно взвизгнула  Вероника.  --  Я
слетаю посмотреть?
     Ее отчаянный вопль мы услышали еще издалека:
     Это гоблины! Они гонятся за ребенком!
     Вперед, Жан! -- крикнул я, и мы пришпорили лошадей.
     Кто как,  а я, например,  ни  разу  не  видел живого  гоблина.  Надо же
расширять  кругозор.  Со  стороны,  наверное,  картинка была  забавная.  Три
всадника.  Один  в  полных  боевых  доспехах,  сияющих на солнце,  с  копьем
наперевес  и  откинутым  забралом.  Другой --  в красной  клетчатой  рубахе,
джинсах и  кроссовках, великолепный меч  в  руках, а новый  фиолетовый  плащ
закреплен серебряной пряжкой, изображающей то ли взрыв, то ли  корни дерева,
то  ли  осьминога...  Третий  --  юный  паж,  подозрительно  смахивающий  на
девчонку,  с тонким кинжальчиком в руке, настолько маленьким,  что им далеко
не всякого  кролика напугать можно.  И над  всей этой разношерстной командой
вдохновенно   парит  в  небе  юная  особа  с  копной   развевающихся  волос,
сатанинским хохотом и самым прекрасным носом из всех существующих на свете.
     Мы  стояли  стенка  на стенку.  Четверо против  четверых.  Между  нами,
спрятавшись  за кусты,  скрючилась детская  фигурка в крестьянской одежке  с
растрепанными, как  солома,  волосами. Ну что гоблины...  Это  нечто среднее
ме