двадцать вторая. Новая игрушка




   Можно было подумать, что раджа,  падкий  на  забавы,  помешался  на
Сиддхе-Ариэле. Он забросил не только  дела,  но  и  все  свои  любимые
развлечения - бои гладиаторов, охоту. С утра  до  вечера  он  проводил
время с Ариэлем, заставляя его проделывать разные штуки или придумывая
новые. Ариэль покорно и даже охотно повиновался радже.
   Собрав в самый большой и высокий зал всех своих домочадцев,  раджа,
развалившись на подушках, командовал:
   - Поднимись к потолку, Ариэль! Летай кругами! Стоя! Лежа!  Быстрее!
Еще быстрее! Перекувырнись! Ко мне, Ариэль! Возьми обезьяну и летай  с
нею!
   Ариэль подхватывал обезьяну и поднимался. Обезьяна неистово визжала
от испуга и рвалась из рук. Зрители хохотали до слез, и  раджа  больше
всех. Однако обезьяна, оцарапав Ариэля, вырвалась из его рук и  упала,
к счастью, на подушки, но все же ушиблась и долго визжала.
   Ариэль поднимался и с ручными голубями, и с попугаями, выпуская  их
под потолком, и гонялся за ними, сам кувыркаясь, как турман.
   Приходилось летать и с мальчиками  и  с  девочками.  Мальчикам  это
нравилось, девочки визжали не меньше обезьян. Летал он  и  с  блюдами,
уставленными сластями или наполненными цветами, цветы  он  разбрасывал
зрителям и ловко ловил на лету.
   Когда  фантазия   раджи   на   изобретения   домашних   развлечений
истощилась, перешли в парк. Радже особенно нравился один номер: Ариэль
должен был плавно подняться с земли на самую вершину купола  дворцовой
башенки, оттуда стремительно падать вниз головой в озеро, перед  самой
водой поворачиваться, становиться на поверхность воды и, шагая,  будто
он идет по воде, возвращаться к радже.
   Ариэлю самому нравилась эта  забава.  Он  поднимался  вдоль  стены,
рассматривая узоры, лепку, трещины, ласточкины гнезда.  Мелькали  этаж
за  этажом,  колонны,   галереи,   балконы...   Он   улыбался   людям,
выглядывавшим из окон. Однажды поймал на лету розу, протянутую из окна
самой Шьямой. Он кивнул ей головой и уже не выпускал цветка.
   Так поднимался он все выше и выше.
   И  вот  он  стоит  на  вершине  яйцевидного  купола,  под  солнцем,
подставляя грудь порывам  ветра.  Над  ним  -  синее  небо,  кругом  -
беспредельный простор. Со свистом проносятся ласточки.  Внизу  блестят
зеркала озер и прудов, зеленеют купы деревьев и  роскошных  парков.  В
эти минуты ему хотелось петь. Вот так и улетел бы!  Куда?..  К  хижине
Лолиты! Но нельзя... Не сейчас... Внизу раджа, маленький, как букашка,
уже смотрит, вздернув голову, ожидая прыжка. Пора прыгать.
   И - странное дело! - с земли он поднимался спокойно и радостно,  но
перед прыжком с большой высоты чувствовал страх и стеснение  в  груди,
быть может как парашютист, опасающийся того, что вдруг парашют откажет
и не раскроется. Вдруг так же неожиданно  откажет  и  эта  необычайная
способность летать?
   Подавив инстинкт самосохранения, Ариэль бросался  вниз  головой  и,
пролетев немного, задерживал полет. Ему удавалось это. Значит,  все  в
порядке! И падал уже спокойно.
   - Озолотить такого человека мало! - восклицал раджа в  восторге.  И
уже придумывал новое развлечение.
   Надо повести Ариэля в обезьянник - так назывались развалины старого
дворца, где поселились обезьяны. Они настолько привыкли к  людям,  что
из рук выхватывали пищу, но все же сами в руки не давались. Ариэль мог
бы ловить молодых обезьян. Сколько будет сумятицы и смеха!
   Или пойти с Ариэлем охотиться  на  тигров.  Раджа  воображает  себя
сидящим на слоне, тигр бросается на шею слона, а в  это  время  Ариэль
сверху налетает на тигра и всаживает ему в затылок нож.
   Можно заставить Ариэля ловить  в  лесах  птиц...  Пролетать  сквозь
цветочные обручи... Подниматься ночью с фонарем высоко-высоко в небо и
бросать оттуда цветы... А почему бы и самому  не  полетать  с  помощью
Ариэля?
   Раджа жмурился от удовольствия, представляя бесконечную цепь  новых
увлекательных развлечений, на которые можно приглашать важных  сагибов
и именитых соседей. Сами боги служат великолепному радже Раджкумару!..
   Не  только   раджа,   но   и   все   обитатели   замка   увлекались
Ариэлем-Сиддхой. Его имя не сходило  с  уст.  "Слыхали,  что  проделал
Сиддха вчера? А как он ходил по потолку вниз головой!..  А  как  ночью
над большим озером зажигал в воздухе огни!.." Рассказы следовали  один
за другим. Все удивлялись, многие  завидовали,  иные  и  сожалели:  "А
все-таки он в клетке, хоть и золоченой. Я бы на его месте, - шептал на
ухо собеседник другу, - захватил  бы  мешок  с  бриллиантами,  сколько
поднять можно, да и улетел бы!"
   Слухи  о   летающем   человеке   раджи   Раджкумара   поползли   по
окрестностям. Они дошли до Низмата и его внучки, дошли в конце  концов
и до адвоката Доталлера.



        Глава двадцать третья. Мохита собирает материал




   Среди многочисленных обитателей дворцов раджи только  один  человек
смотрел на Ариэля хмуро и с затаенной злобой. Это был Мохита.
   Первые дни он радовался необычайному успеху своей находки. Но очень
скоро он стал замечать, что внимание раджи всецело поглощено  Ариэлем.
Сиддха-Ариэль оттеснил всех. Мохита был  забыт  неблагодарным  раджой,
как будто Ариэль в самом деле спустился с неба во дворец раджи. Ариэль
становился новым фаворитом. Раджа забрасывал его ценными подарками,  с
которыми Ариэль не знал, что делать. Мохита был  забыт  и  зеленел  от
зависти. Вначале он надеялся на то, что изменчивому, капризному  радже
Ариэль скоро надоест, как надоедали ему все  другие  новинки.  Но  дар
Ариэля таил в себе неистощимые запасы нового. Одна  выдумка  сменялась
другой, одна забава -  иной,  еще  более  интересной.  Раджа  рассылал
приглашения  своим  соседям,  набобам,  раджам,   крупным   английским
чиновникам, прося их, однако, не сообщать о виденном журналистам.
   Все это терзало корыстного и завистливого Мохиту.  И  он  пришел  к
решению:  тем  или  иным  путем,  но  с  Сиддхой-Ариэлем  должно  быть
покончено.
   Вначале он хотел тайно убить его, но это было рискованно. Надо было
придумать более тонкий план.
   Обстоятельства скоро пришли ему на помощь.
   Шьяма, как и все, интересовалась Ариэлем. Будучи  женщиной  хотя  и
взбалмошной, но доброй, она и жалела его, понимая  лучше  других,  как
должна была чувствовать себя эта редкостная "птица" в золотых чертогах
Раджкумара. Шьяма оказывала Ариэлю всяческое  внимание,  заботилась  о
нем, требовала от мужа, чтобы он давал Ариэлю отдых, беседовала с  ним
в своей комнате в те часы, когда  какие-нибудь  совершенно  неотложные
дела  отвлекали  раджу  от  забав  со  своим   новым   любимцем.   Она
расспрашивала Ариэля о его жизни, внимательно читала газетные заметки,
в которых сообщалось что-либо  новое  о  летающем  человеке,  наводила
справки. Так созрела в ней мысль, узнав прошлое Ариэля, разыскать  его
семью и вернуть его родным.
   Комната Ариэля была в том же этаже, но, чтобы  попасть  из  комнаты
Ариэля в гостиную Шьямы, нужно было по лестнице  спуститься  в  нижний
этаж и затем снова  подняться  на  третий.  Для  Ариэля  имелся  более
короткий путь. Когда Шьяма выходила  на  балкон  и  звала  Ариэля,  он
появлялся на своем балконе и перелетал к  балкону  раджины.  Шьяма  не
находила нужным скрывать эти свидания. Она считала, что  "жена  Цезаря
выше подозрений".
   Эти воздушные визиты были скоро  замечены  Мохитой,  в  обязанности
которого входило и шпионство за всеми во дворце.
   В голове Мохиты созрел план. Мохита втайне ненавидел Шьяму,  и  она
отвечала тем же. У каждого из них были для  этого  большие  основания.
Мохита невзлюбил раджину за  то,  что  она  имела  влияние  на  раджу,
которого  он  хотел  бы  всецело  захватить  в  свои  руки,   всячески
потворствуя  самым  низменным  инстинктам  и  вкусам  деспота.   Шьяма
невзлюбила Мохиту, видя в нем злого, мелочного, продажного человека.
   Между Шьямой и Мохитой шла давняя глухая борьба, иногда переходящая
и в открытые столкновения.
   И вот для Мохиты представлялся  случай  убить  сразу  двух  зайцев:
отделаться и от нового фаворита раджи и от Шьямы. Тогда влияние Мохиты
на раджу возросло бы беспредельно. План казался тем более  исполнимым,
что до крайности самолюбивый и  несдержанный  раджа,  как  это  Мохита
хорошо знал, был чрезвычайно ревнив. На этой почве  однажды  в  Париже
едва не разыгрался крупный скандал; в Индии по этой  же  причине  один
важный сагиб поплатился головой, а раджа принужден был потерять  много
крупных "камешков", чтобы замять это дело.
   Возбудить  ревность  раджи,  сыграть  на  этом  старом,  испытанном
средстве... Но Мохита был хитер  и  осторожен.  Одной  ревности  может
оказаться мало, раджа  слишком  дорожит  Ариэлем.  А  если  он  начнет
проверять,  раздумывать  -   все   сорвется.   Хитрая   Шьяма   сумеет
оправдаться. И кто такой Ариэль? Это не принц крови, не важный  сагиб,
чтобы ревновать к нему.
   Тут надо действовать ловко и прежде всего как-то опорочить Ариэля в
глазах раджи, вызвать неудовольствие, подозрительность и по  какому-то
другому  поводу.  Если  удастся  вооружить  властелина  против  нового
фаворита, тогда "всякая вина будет виновата". И Мохита не  только  сам
следил за  каждым  шагом  Ариэля,  но  приказал  делать  это  и  своим
помощникам. Слежка у него была поставлена образцово.
   Вскоре  Мохита  собрал  вполне  удовлетворяющий  его  материал.  Он
заметил, и его помощники доносили ему о том  же:  Ариэль  в  свободные
минуты очень охотно посещает слуг-париев - эти люди напоминали  ему  о
Низмате, Лолите, Шараде. Между слугами раджи  и  Ариэлем  завязывались
все более дружеские отношения. Ариэль любил детей  и  посещал  их,  не
делая  исключения  даже  для  самых  отверженных  каст:   метельщиков,
обдирателей кож, уборщиков слоновых стойл. Он забавлял детей полетами,
носил им фрукты, сладости со стола раджи.
   Особенно привязался он  к  одному  больному  ребенку,  похожему  на
Шарада, внуку старого  садовника.  Мальчик  вывихнул  ногу  и  не  мог
ходить. И Ариэль часто брал его на руки, поднимался с  ним  на  воздух
невысоко над цветочными клумбами и раскачивал, словно на качелях.  Это
приводило мальчика в восторг. Обнимая  худыми  ручонками  шею  Ариэля,
мальчик заливался радостным смехом.
   Слуги раджи, наблюдавшие эту сцену, улыбались и смахивали слезы. Их
любовь и уважение  к  Ариэлю  еще  больше  увеличились,  когда  старый
садовник показал им изумруд и сказал:
   - Это дал мне Ариэль для того,  чтобы  я  продал  и  на  полученные
деньги пригласил хорошего доктора из города. Наш-то  костоправ  только
измучил внука: никак не может вылечить.
   - Откуда же у Ариэля изумруд? - удивлялись слуги.
   - Подарок раджи, - отвечал садовник.
   Изумруд переходил из рук в руки, сверкая на темных ладонях.
   - За этот камешек можно не только доктора пригласить, но и  свадьбу
справить, - говорили одни.
   - Да, человек он или бог - мы не знаем, только и боги нас не жалеют
так, как Ариэль!
   И когда это необыкновенное существо вылетало из окна своей  комнаты
и спускалось к ним, слуги с простодушием детей  начинали  рассказывать
Ариэлю о своих нуждах и невзгодах. Подарки раджи всегда переходили  от
Ариэля в руки слуг.
   "Отлично, - думал Мохита. - Ариэль разбрасывает  направо  и  налево
подарки  самого  раджи,  и  кому  же?  Собакам-париям!  Это  не  может
понравиться владыке. Надо будет сказать, что у меня пропал перстень...
Так, намек... Ариэль на любой этаж в любую комнату заглянуть  может  и
влететь, если никого нет...  Слуги  жалуются  ему.  Они  видят  в  нем
защитника.  Он  утешает  их,  горюет  с   ними,   этим   развращает...
Недоставало того, чтобы зараза недовольства из городов проникла к нам!
Сегодня слуги жалуются, завтра начнут требовать... Раджа  не  потерпит
этого!.."
   Но Мохита еще ничего не говорил радже. Он собирал сведения.
   Вскоре произошло следующее.
   Раджа  принимал  какого-то  важного   иностранца-туриста,   который
интересовался "экзотикой".
   Раджа показал гостю бой гладиаторов. Из-за этих боев между раджой и
раджиной  происходили  ссоры:  раджина  не   терпела   этих   кровавых
развлечений, бранила за  них  и  его  и  Мохиту,  но  бои  гладиаторов
продолжались, только раджа устраивал их без раджины.
   И на этот раз он пригласил иностранца на бой, когда раджина  уехала
кататься в автомобиле.
   Возле раджи находился и Ариэль, теперь неизменный его спутник.  Его
"номер" раджа хотел показать гостю на десерт, под конец.
   Бой был в самом  разгаре.  Кровь  уже  лилась.  Раджа  с  раздутыми
ноздрями и горящими глазами подзадоривал бойцов.
   Один из них сильно поранил другого. Тот  упал.  Первый  занес  свое
железное орудие, чтобы нанести последний удар. Но в это время  Ариэль,
на глазах изумленного гостя, перелетел через его  голову  на  арену  и
отдернул руку бойца. Раненый воспользовался  этим  и  на  четвереньках
убежал с арены.
   Лицо раджи потемнело от гнева. Ариэль самовольно вмешался и прервал
бой на самом интересном месте! Сорвал и свой "номер" этим  неожиданным
полетом. Испортил все дело!
   Раджа выхватил копье из рук телохранителя,  намереваясь  бросить  в
Ариэля. Заметив этот жест, Ариэль взлетел над ареной.
   - Brut! Bete noire!  Грубое  животное!  -  вдруг  послышался  голос
раджины.
   Все оглянулись. В суматохе никто не заметил, как к  рингу  под®ехал
автомобиль. В нем сидела  раджина.  Мохита  уже  успел  сговориться  с
шофером.
   Раджа кусал  себе  губы.  Когда  же,  наконец,  раджина  перестанет
вмешиваться в его дела? И как она смеет бранить его при иностранце, да
еще по-французски, - на языке, понятном европейскому гостю?
   - Не вмешивайся не в свое дело! - воскликнул раджа  и  в  бешенстве
бросил копье по направлению к  автомобилю.  Копье  со  звоном  пробило
переднее стекло, осыпав отклонившегося шофера осколками.
   Именитый гость обтирал  потное  лицо  надушенным  платком,  скрывая
улыбку: ему посчастливилось наблюдать интересную картину  экзотических
нравов!
   Мохита за спиной раджи потирал руки. Первая ссора раджи с  Ариэлем!
И не последняя - с раджиной. Как знать? Может быть, дело  обернется  и
так, что это будет их  последняя  ссора.  Мохита  и  раньше  осторожно
вливал яд ненависти к  раджине,  намекая  на  то,  что  она  командует
господином, что господин под башмаком у жены, что над этим уже смеются
и что раджа очень хорошо сделает, если скорее вернет  себе  свободу  и
сделает раджиной пятнадцатилетнюю дочь соседнего раджи, красивую,  как
полная луна, и кроткую, как голубка...
   Но и после этого Мохита еще не  открыл  своих  карт,  ожидая  новой
провинности Ариэля.
   И дождался...
   С первого же дня поселения у раджи Ариэль не  переставал  тосковать
по Шараду, Лолите, Низмату.
   Даже радости полета не  утешали  его.  Ночами,  когда  раджа  спал,
Ариэль  подходил  к  окну.  Облитые  лунным  светом,  дремали   парки.
Недвижимы листья пальм, цветы лилий и лотосов у пруда. Ароматы кружили
голову. Быть может, и Лолита в это время мечтает о нем при луне, и  их
взгляды сходятся в синем небе  на  серебристом  диске.  Ариэль  легко,
словно пушинка от тихого дуновения, поднимался над  полом,  вылетал  в
окно. Невыразимая радость полета наполняла его. Он поднимался  вначале
тихо, потом  все  быстрее,  вдоль  дворцовой  стены.  Вот  и  крыша...
Мелькнули знакомые гнездышки ласточек... Выше и выше!..  И  перед  ним
внизу открывались дали страны, чудесной, как сновидение. Он  простирал
руки то к луне, к  синим  просторам  неба,  усеянным  звездами,  то  к
цветущей земле... Внизу белела стена  вокруг  владений  раджи.  Дворцы
сверху теряли  свое  величие  и  казались  нагромождением  причудливых
плодов-крыш разнообразной формы. Дальше шли леса, среди них  виднелась
дорога. Где-то в этих лесах стоит убогая хижина Лолиты. Если подняться
еще выше, можно увидеть и пруд. Его отделяет от хижины одно  небольшое
поле.
   - Лолита! - крикнул однажды  Ариэль  во  весь  голос.  Он  был  так
высоко, что внизу его не могли слышать.
   И вдруг, забыв все, - и свое обещание радже и то, что за ним  могут
следить, - Ариэль кинулся вниз, к лесу,  туда,  где  он  оставил  свое
сердце.
   Ему без труда удалось найти хижину. Она была темна. Лолита и Низмат
спали внутри. Шарад - на веранде. Броситься бы к спасенному  мальчику,
разбудить... Сейчас еще  не  время...  начнется  переполох  во  дворце
раджи...  И  снова  его  станет  преследовать  Пирс.  Ариэль   глубоко
вздохнул, нежно поцеловал голову спящего Шарада... Оглянулся. Подлетел
к манговому дереву, сорвал несколько плодов и положил их возле Шарада.
   Потом, мысленно попрощавшись с близкими, он отправился  в  обратный
путь.
   "Прилетел назад! Жалко... - проворчал Мохита, сидевший  на  плоской
крыше малого дворца, где он жил со своей семьей. - Но  как  бы  то  ни
было, Ариэль нарушает данное слово и  куда-то  летает  по  ночам.  Ну,
теперь как будто достаточно!"



        Глава двадцать четвертая. Гроза разразилась




   Улучив момент, когда Ариэль находился у Шьямы, а раджа был особенно
раздражен чем-то, Мохита со всяческими ужимками, лицемерными  вздохами
и недомолвками приступил к делу.
   Он никого не обвиняет, ничего не доказывает. Но долг  верного  раба
заставляет его открыть глаза своему  владыке  на  вещи,  которые  ему,
Мохите, не нравятся. Конечно, во всем  этом  нет  ничего  плохого,  но
нельзя и пройти мимо таких фактов.
   Мохита с прежними оговорками начал перечислять факты.
   Сначала  он  рассказал  об  Ариэле  -  о   его   подарках   слугам,
подозрительных беседах с ними, о ночных полетах. Потом осторожно начал
говорить и о поведении раджины.
   Увидев Ариэля в первый раз, Шьяма нашла его очень  красивым.  Разве
она не сказала этого? И тогда  же  -  какая  забота!  -  спросила,  не
голоден ли он. Когда Ариэль летал во дворце  и  бросал  сверху  цветы,
лучшие розы падали на колени Шьямы. Знак почтения со  стороны  Ариэля?
Только ли почтения? С каким чувством раджина подхватывала эти  розы  и
подносила их к лицу - не к губам ли?  Чтобы  поцеловать  их?  С  каким
восторгом, с каким выражением глаз смотрела она  на  летающего  юношу!
Раджа не видел всего этого потому,  что  ослеплен  Ариэлем.  Но  глаза
Мохиты все видят... А разве она сама не подала  Ариэлю  цветок  в  тот
раз, когда он, этот красивый юноша, взлетел на купол дворца? И  Ариэль
сохранил цветок раджины.
   Ариэль  слишком  часто  бывает  среди  слуг;  быть  может,  готовит
заговор, а раджина покровительствует ему и - кто знает? - не участвует
ли сама в этом заговоре, быть может грозящем жизни владыки?
   В последнее время раджина и  Ариэль  устраивают  свидания,  да  еще
открыто, словно для того, чтобы все видели, как мало она  заботится  о
своей чести и о добром имени своего высокого супруга. Ариэль летает  в
зенан, закрытый, по закону, для всякого постороннего.
   Кровь ударила в голову раджи. Его  темное  лицо  приобрело  лиловый
оттенок.
   - Это ложь! - прохрипел он. - Ты играешь своей головой, Мохита!
   Мохита пал ниц и воскликнул:
   - За честь господина души моей я не пожалею  своей  головы.  Иди  к
раджине и убедись сам. Полюбуйся, как они воркуют,  словно  влюбленные
голубки, или готовят черный заговор против тебя!
   Раджа  поднялся,  шатаясь  от  обуревавшего  его  гнева.  Лицо  его
искажалось судорогой. Теперь оно было страшным: словно скрытые  молнии
освещали  его  синеватым  пламенем.  Полный  ярости  и  жажды   мести,
направился он на половину жены. Мохита последовал за ним.
   Раджа приоткрыл занавес.
   Возле окна, выходившего на балкон, среди  подушек  сидели  Шьяма  и
Ариэль. Перед ними на низком лакированном столике стоял золотой поднос
с фруктами. Ариэль что-то  рассказывал,  Шьяма  глядела  ему  в  лицо,
внимательно слушая.
   Гортанный крик потряс воздух. Ариэль и Шьяма  с  испугом  повернули
головы к занавесу и увидали раджу.
   Раджа,