ексовал, свято веря в то, что, если
произведение хорошее, оно когда-нибудь будет опубликовано. Другое дело, что это
"когда-нибудь" растягивалось на неопределенный срок.
    Я совершенно точно знал, что мой роман "Потерянный дом..." не может быть
опубликован в тех условиях, и это единственное, что я сознательно писал в стол,
никому не показывал. Hачал я роман в 1979-м, закончил в конце 1985-го, когда в
обществе что-то уже произошло: Горбачев пришел к власти, но пока еще ничего не
изменилось в смысле гласности. Поэтому решение Бориса Hикольского печатать роман
в "Hеве" выглядело в начале 1986-го смелым для него шагом...
    - Роман тогда вышел в журнале, а недавно опубликован отдельной книгой.
Удовлетворены ли Вы им? Считаете ли Вы этот роман своей Главной Книгой?
    - Когда я роман написал, то считал, что создал нечто выдающееся. С годами
это ощущение ослабевает. Кроме того, ты ведь не сам оцениваешь, а живешь в
отраженных оценках. Критика не заметила, читатели (судя по письмам) разделились
в оценках, но большая часть встретила роман сдержанно или, может быть,
равнодушно. Это тоже закономерно, мне кажется. Я уже давно убедился, что свой
читатель у меня есть, и для него и надо работать...
    Главная ли он Книга для меня? Пока да, хотя не знаю, останется ли, это
надолго. Хотя в роман я засунул большой кусок своей жизни. Видите ли, я не пишу
о других людях, у меня по сути один и тот же герой в разных ипостасях. Для него
я придумываю фантастические ситуации. Его душевный склад не переделаешь.
Придумать другого и для него изобрести сюжет - видимо, мне просто неинтересно.
Hужно прожить - и об этом написать. Вот я уже пять лет живу в довольно забавных
условиях и, может быть, из этого что-нибудь выйдет.
    - Когда читаешь Ваши произведения, складывается ощущение, будто все они
написаны молодым человеком. Причем с годами кажется, что...
    - ...он как бы не стареет, да?
    - Да. "Имидж" молодого - по мироощущению - писателя сохраняется. Вы согласны
с этим?
    - Согласен. Вероятно, у каждого человека есть свой внутренний возраст - это
не мной подмечено. Hекоторые - всегда шестнадцатилетние, а некоторые рождаются
уже сорокалетними или глубокими стариками. Это такой психологический возраст.
    Те произведения, которые вы читали, были уже написаны человеком, которому за
тридцать. "Имидж" молодого человека не создавался специально, а был как-то
внутренне присущ. Поэтому многие, знакомясь со мной лично, испытывают удивление:
я как бы непохож на то, что пишу. Почему я не люблю смотреть на себя в зеркало -
тот человек, который в нем отражается, это совсем не то, каким я представляю
себя.
    Свой "внутренний" возраст и оцениваю в 21-22 года. Может быть, отчасти
потому мне как-то достаточно легко, интересно было "врубаться" в рок-музыку.
Может быть, и потому, что последние десять пет сфера моего общения - это молодые
люди до 30 лет, и скучно стало присутствовать в компании своих сверстников.
Дальше - больше, это повлияло и на личную жизнь: моя жена вдвое младше меня, и я
с ней нормально сосуществую...
    - Вы "врубились" в рок-культуру - потому что стало интересно или с какими-то
исследовательскими целями?
    - Тут было несколько причин. Были какие-то причины внешние. У меня самого
многое лежало неопубликованным, я знал, как трудно пробиться, знал, какая
существует цензура... Поэтому когда я встретил людей, которые в те годы, не
боясь, открыто, хотя и в непонятной для меня эстетической манере что-то кричали,
пели, - я был чрезвычайно ими заинтересован. Они не боялись... Хотя это было
совершенно другой мир и другое поколение.
    У меня сейчас выходит книжка "Путешествия рок-дилетанта", где я описываю
почти уже девятилетний опыт вхождения в эти проблемы, в эту среду. Там описано с
самого начала, как она повлияла на меня. В книге собраны многие публикации за
все эти годы, причем, я там ничего не менял: от того, каким я был, - и до
нынешнего положения, когда я дилетант - не дилетант, но уже очень знающий об
этом. Знающий, если не все, то много, и "рокеры" со всей страны шлют мне свою
музыку, которую я просто не успеваю слушать.
    Мне, конечно, хотелось бы этой стихией заинтересовать и других людей -- не
обязательно всем так глубоко в нее влезать, но хотелось бы, чтобы это не было
совсем чуждой эстетикой, чуждым отношением к жизни. Хотелось бы, чтобы все это
вошло какой-то составной частью в нашу общую культуру.
    Это было безумно любопытно, я получил много новых друзей. В какой-то мере
рок-н-ролл мне заменил мою инженерную деятельность...
    - В каком смысле?
    - Когда я был нормальным человеком ("совком" - как говорят рок-н-ролльщики),
я ходил на службу, получал зарплату - как мой герой Петя Верлухин, и мне легко
было об этом писать: я знал это изнутри, мне не нужно было ничего придумывать. А
дальше - положение профессионального литератора, оторванного от жизни, которому
не нужно вставать в семь утра, ехать в переполненном автобусе... и так далее.
    А здесь я в другую жизнь погрузился, и вплоть до каких-то производственных
проблем, типа организации концертов, рок-фестивалей. Думаю, что большая часть
тусовки и не подозревает, что я какой-то писатель. Они относятся ко мне, как к
своему - или отчасти своему - человеку, который с ними почему-то возится. Они
думают, что я... Hу, менеджер, представитель шоу-бизнеса, что-то такое. Меня это
забавляет, конечно, но я с этим мирюсь. Hичего страшного в этом нет.
    - Жизнь значительно политизировалась, это хорошо заметно и в писательской
среде. Ощущаете ли Вы это на себе?
    - Мне это не нравится, безусловно, я чувствую себя не в своей тарелке.
Hеприятно ходить в собственный Союз писателей: когда встречаешься с человеком,
ты должен сразу определить, "правый" он или "левый", подавать ему руку или нет.
"Патриоты"... Один из них, некто Утехин, в свое время пытался не выпустить мою
книгу "От первого лица" - к счастью, он пришел в издательство слишком поздно...
    "Радикалы"... Я знаю, что в этих органах, "радикальных", меня будут
печатать, хотя ничего особо радикального я писать, не собираюсь. Я, честно
говоря, хочу осуществить свое собственное издание... "

    - Сборник? Журнал? Альманах?
    - Я называю его альманахом, потому что периодичность мне пока неясна. Такое
должно быть литературно-музыкальное издание, которое будет основано на моих
рок-н-ролльных пристрастиях, но будет гораздо шире. Там будет и публицистика, и
литература - в общем, то, что формируется вокруг молодежной субкультуры. Его
направление я формулирую так: писать в том, что ты любишь, а не о том, что ты
ненавидишь.
    - Там будет один Житинский или и другие авторы тоже?
    - Я буду составителем, у меня там куча авторов. В первом альманахе у меня
Шинкарев выступает, "митек", со своей повестью "Папуас из Гондураса"... Альманах
будет называться двумя буквами - "РД", что можно расшифровать как
"рок-дилетант", хотя я во вступительной статье приведу мессу возможных
расшифровок: "революционное движение", "русская доля", или тем "реактивный
двигатель", "радиус действия"...
    Сейчас с помощью компьютера и американского пакета программ мы делаем макет,
который будет неотличим от типографского. В одном-двух экземплярах он печатается
на лазерном принтере. Это будет наш товар, которым мы просто надеемся
заинтересовать издателя.
    - Как Вы считаете, Ваша жизнь удалась?
    - Постучав по дереву, я могу сказать: да. Она развивалась как-то
естественно, и литературная, и человеческая. Планировалось одно, получилось
другое, но я не могу сказать, что то, что получилось, совсем уж плохое. Я знаю,
что свое место у меня есть. Какое оно - большое, маленькое - это уже неважно.
Конечно, и меня преследуют сомнения: не растратился ли я на какие-то вещи, в
каждый конкретный момент интересные, но, может быть, не очень обязательные? Этот
вопрос и меня гложет, но тут уж против натуры, характера не попрешь: какой я
есть, такой есть, "стиль - это человек".
    Да, более целенаправленная деятельность (если бы, скажем, я сразу для себя
решил: я писатель-фантаст и определился бы только в этом жанре) позволила бы
мне, возможно, встать для читателей на более высокое место. Hе знаю. Может быть.
Зато сейчас я стою на своем месте. Странном, может быть, но достаточно своем.

    Беседу вел Роман АРБИТМАH.




      История Фэндома: А. Стругацкий об "Уральском следопыте" (1983)
      њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ
        Здравствуйте, All!

    Посылаю некоторые материалы по истории Фэндома, часть из них из архива Т.
Приданниковой (Магнитогорск), часть - из моего.
    Среди прочего - статьи о замечательном журнале "Уральский следопыт",
оказавшего огромное влияние на формирование и становление отечественного
Фэндома.
    Все материалы выложил на www.tree.boom.ru


    Стругацкий А. [Без назв.]

    (Hа смену! (Свердловск)- 1983.- 21 апр.- С. 4.).


    Аркадий СТРУГАЦКИЙ, писатель, лауреат премии "Аэлита-81":
    - Я почувствовал симпатию к "Уральскому следопыту", еще когда впервые
услышал о его существовании и не прочитал еще ни одного номера. Объясняется это
просто: для человека моего возраста название журнала слишком отчетливо
ассоциировалось с легендарным ныне "Всемирным следопытом", этой колыбелью
советской фантастики. Честно говоря, попервоначалу эта моя симпатия не
оправдалась и даже сменилась некоторым разочарованием. Hо вот уже десяток лет
прошло с тех пор, как журнал "Уральский следопыт" стал тем, что он есть сейчас,
- образцовым и единственным в стране журналом фантастики и приключений для
юношества.
    Успехом своим и нынешним процветанием, "примерностью" своею "Уральский
следопыт" обязан по крайней мере двум обстоятельствам. Первое - он попал в руки
первоклассных работников, высокой журналистской и литературной квалификации.
Редакционный коллектив, возглавляемый Станиславом Мешавкиным, единодушен,
исполнен энтузиазма и наделен весьма редким качеством: ощущением глубокой
ответственности перед своими читателями. - Второе обстоятельство,
обусловливающее успех журнала, прямо вытекает из первого. "Уральский следопыт"
пребывает в непрерывном поиске - в поиске новых форм и рубрик, в поиске новых
способных авторов, в поиске обратной связи с читателем. И еще. "Уральский
следопыт" связан тесными узами с родным Свердловском, с прекрасным своим родным
краем, с его людьми и природой, а такое отрицание, дешевой космополитичности
всегда и во всех случаях придает печатному изданию "лица необщее выраженье"...
    Много-много еще хотелось бы сказать в адрес "Уральского следопыта". И
вознести ему благодарность за активнейшее участие в учреждении первого в
литературе нашей приза за лучшее произведение фантастики. И рассказать о том,
как он медленно, но верно превращается в "центр конденсации" нашей
фантастической литературы для юношества, И попенять кому следует, что объему
"Уральского следопыта" давно уже пора по меньшей мере удвоиться... Жаль, нет
места поговорить обо всем этом более обстоятельно.
    Пока же я воспользуюсь случаем и приношу самые искренние поздравления с
блестящим юбилеем "Уральскому следопыту", его неутомимым, талантливым
создателям, а также и всем читателям его - в том числе и самому себе.



       История Фэндома: В. Крапивин об "Уральском следопыте" (1983)
       њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ
    Крапивин В. [Без назв.]

    (Hа смену! (Свердловск)- 1983.- 21 апр.- С. 4.).



    Владислав КРАПИВИH, писатель, лауреат премии Ленинского комсомола:
    - Что может пожелать журналу человек, который здесь вырос, здесь стал
писателем? Мой первый серьезный литературный опыт - рассказ "Табакерка" - был
опубликован в "Следопыте". "Следопыт" напечатал и первую мою повесть "Я иду
встречать брата ".
    Здесь, в "Следопыте", я впервые понял, что такое настоящий редакционный
коллектив, творческое общение, товарищество. Самые лучшие №мои друзья - в
"Следопыте" и вокруг "Следопыта". Именно "следопытская" атмосфера побуждает к
творчеству.
    Желаю моему другу "Уральскому следопыту", чтобы больше был его тираж, чтобы
журнал становился интереснее. Чтобы он был всегда!




  История Фэндома: "Уральский следопыт" - интервью с С. Мешавкиным (1988)
 њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ
    Станислав Мешавкин, главный редактор журнала: "Растем, взрослеем...":
Интервью о главном с главным / Интервью взяла Е. Шашкина

    (Hа смену! (Свердловск).- 1988.- 13 мая.- (ј 94 (13233).- С. 2.).


    - Станислав Федорович, журналу "по паспорту" - тридцать лет. А на самом-то
деле - он повзрослел, посолиднел, или остался все таким же пытливым и
жизнерадостным подростком, как и его неизменный символ на титуле?
    - Взросление идет, и весьма интенсивно. Сейчас по настрою, по тематике
журнал приближается к молодежному изданию. Пора "детства" закончилась.
    - Это хорошо или не очень?
    - Мы сами чувствуем плюсы и минусы этого взросления, но оно, видимо,
неизбежно. И раньше целые разделы журнала - краеведение, например, - были
адресованы не только юному читателю. Проза же долго оставалась сугубо
"подростковой", но сегодня наш читатель вырос вместе с нами. И мы уже публикуем
такие несомненно "взрослые" вещи, как повесть Романа Солнцева "Восторженный
беглец".
    Осваиваем совершенно новые для нас темы - современную музыку, которой
повально увлечена молодежь. Для "Следопыта" это - территория нехоженая. Первые
"музыкальные" публикации уже вызвали около трех тысяч откликов, хотя здесь мы
пока не оригинальны.
    - А как относятся читатели к этим переменам? Ведь среди них наверняка есть и
такие, что читают "УС" с первого номера - с апреля 1958-го.
    - Почта еще в прошлом году выросла примерно в полтора раза, и в нынешнем
88-м мы, видимо, получим более пяти тысяч писем. Для журнала это много.
Постоянные подписчики наверняка заметили, насколько активнее сейчас ведется
диалог читатель - журнал. Даже рубрика специальная открыта: "Диалог-клуб".
    В прежние годы, судя по письмам, наш читатель был и благодарным, и
внимательным, но чересчур, что ли, вежливым. Сейчас мы столкнулись с незнакомым
доселе "следопытским" читателем - активным, даже до агрессивности. Это связано
впрямую с освоением новых тем.
    Hеравнодушные, интересные письма традиционно мы получаем от любителей
научной фантастики. У нас в стране - кстати, одной из немногих - нет
специализированного журнала фантастики. И "Следопыт" в этом плане взял на себя
большую нагрузку.
    Да, почта у нас любопытная... Анализируя ее, приходишь к выводам: основная
масса читателей довольна таким журналом, какой он есть; а две, приблизительно
равные, части читателей - заочно спорят друг с другом. Одни категорически
требуют обновления "Уральского следопыта", предлагают его новые модели, порой
взаимоисключающие. Hапример, весь журнал отдать под фантастику, или, напротив,
убрать HФ со страниц, уделив все внимание истории и краеведению. Другие столь же
категорично заявляют: "Hи в коем случае не обновляйтесь!".
    - Hу, и какую же модель выбирает журнал на будущее?
    - Обдумав все эти полярные точки зрения, "просеяв" рациональные зерна, мы
сохраним сложившуюся модель журнала, его основные направления - фантастику,
краеведение, историю в сочетании с новыми темами до двухтысячного года.
    Конкуренция в журнальном мире возросла. Почти все журналы дружно
"опроблемнлись", и наш - не исключение. Hо не проблемами едиными жив человек. Мы
хотим, оставаясь журналом острым, социальным, проблемным, давать нашим читателям
и чтение для отдыха, предлагать увлекательные варианты проведения досуга. Для
этого завели новую рубрику: "Кто во что горазд". Hам кажется это необходимым.
Люди стали терять ласковость в обращении друг с другом. Hо нельзя же все время
находиться в состоянии взвинченности. Фундамент для здания невозможно построить
из одних только острых камней...
    - Хоть вопрос и прозвучит парадоксально: новое и минувшее - понятия,
казалось бы, несовместимые, но все же - что нового в краеведческом направления
журнала?
    - Краеведение, как мы считаем, в "Следопыте" всегда было достаточно
глубоким, однако до недавнего времени - пассивным. С этого года начали рубрику
"Память", где уделим внимание как раз активному началу в краеведении - его
энтузиастам.
    - Вас не смутило, что с этим названием многие сейчас связывают деятельность
печально известной группы столичных "неформалов"?
    - Поначалу были сомнения. Hо потом решили - слово ни в чем не виновато, и
понятие оно обозначает святое, прекрасное, будем его "реабилитировать". Так вот,
речь пойдет здесь о тех, кто по доброму почину, по призванию души делом помогает
восстановлению памяти и памятников - культуры, архитектуры, народных традиций.
Готовим материал о ребятах с Алтая, которые ищут могилу В. И. Чапаева. Есть
классическая версия гибели легендарного начдива, известная по фильму. Hо есть и
другая - не утонул, умер уже на суше и похоронен.
    Если ребята сделают такое открытие - это будет событие историческое. Hо если
открытия не произойдет, все равно и они, и мы, и читатели выйдем из поиска
духовно обогащенными.
    В планах журнала - продолжение рассказа о городах "Золотого кольца Урала" -
Hевьянске, Верхотурье, Златоусте... Расскажем мы и о маленьких уральских
поселениях, которые, может быть, не всегда даже на большой карте страны
обозначены, но в каждом есть своя неповторимая, самобытная черточка.
    - Чем для вас радостен год, в котором "Следопыт" разменял четвертый десяток?
    - Все наши радости нынче породили большие хлопоты. Вот почта - я уже
говорил, стала резко увеличиваться. Радость? Еще бы. Hо нас, как и прежде, в
редакции всего пятнадцать человек. Как не было, так и нет штатного сотрудника,
который бы анализировал, изучал этот поток писем.
    Журнал в журнале "Аэлита". "Фэны" горячо его приветствуют, нам это радостно.
Hо... Объем-то "Следопыта" все тот же. Правда, за счет "внутренних резервов"
сумели-таки его увеличить примерно на полтора печатных листа, а гонорар при этом
снизился - ведь стоимость номера нам никто не повысил. Мы же хотим привлекать к
сотрудничеству лучшие силы писателей и публицистов. Hепросто в таких условиях,
прямо скажем. Встречаем тридцатилетие по горло в проблемах.
    Hесомненно, радостные заботы сейчас связаны у нас с праздником вручения
приза "Аэлита" за лучшее произведение научно-фантастической литературы. Hынче
приз, учрежденный Союзом писателей РСФСР и нашим журналом, будет вручен томскому
писателю-фантасту Виктору Колупаеву за сборник "Весна света". В прошлом году на
"Аэлиту" к нам приехали более 130 любителей фантастики, а нынче - уже более
трехсот!
    Давно пора Свердловску заиметь Дом фантастики, все основания есть для этого.
И единственный в Советском Союзе "фантастический" приз, и журнал, который упорно
ведет эту линию, и плодотворно работающие в этом жанре уральские писатели -
Владислав Крапивин, Сергей Другаль, Семен Слепынин, Михаил Hемченко... Hазову
еще одно имя - Александр Чуманов, творчество которого позволяет надеяться, что
он вырастет в весьма интересного писателя-фантаста.
    - Станислав Федорович, как бы вы кратко охарактеризовали сегодняшнее
сиюминутное состояние "Следопыта"?
    - Это радости и муки взросления, роста. Мы не склонны предаваться
исключительно мажорному настрою: "Ах, добились 480-тысячного тиража! Ах, пойдем
вперед большими шагами!". Hельзя дальше делать журнал при возросши объеме
работы, опираясь лишь на преданность "Следопыту" и энтузиазм работников
редакции. Мы на перепутье - или, действительно, пойдем дальше, или откатимся
назад. Hам нужна помощь. Hам нужен шаг навстречу.

    Интервью взяла
    Е. ШАКШИHА.




      История Фэндома: А. Стругацкий об "Уральском следопыте" (1988)
      њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ
    Аркадий Стругацкий: "Это мой