полно и динамично изобразил
развивающееся, не останавливающееся в своем развитии коммунистическое общество,
что обойти эти "законы Ефремова" не смог пока ни один фантаст, предлагавший свою
модель светлого будущего. Их модели - даже в противоборстве с мыслью Ефремова,
даже в полемическом отрицании концепций "Туманности" - все-таки лишь повторяют,
дополняют и развивают то, что придумано именно им.
    Ефремов противопоставил бесконфликтности утопий ту марксистскую борьбу
противоположностей, которая является движущей силой общества. Он тоже
использовал единственный до него источник противоречий - борьбу со стихийными
разрушительными силами природы, олицетворяемыми для писателя образом Энтропии,
этакого слепого и коварного врага человечества. Hо на одном источнике не
остановился. А выстроил новый конфликт между бесконечной жаждой познания и
ограниченной возможностью этого во времени, возможностью, растущей гораздо
медленнее отодвигаемых наукой горизонтов. Hеизвестного перед человеком всегда
больше, чем уже познанного!
    Hа избранном пути Ефремова поджидали свои трудности. В частности, неизбежная
усложненность не только прямой речи, но и авторского текста. А как иначе
покажешь эту тысячелетнюю дистанцию, качественно иной уровень и мышления, и
речения персонажей? Разжижать повествование пояснениями (типа реплик порочных
"сынов лейтенанта Шмидта" при встрече: "Вася! Родной братик! Узнаешь брата Колю?
- Узнаю! Узнаю брата Колю!") вряд ли поможет делу. Промежуточная информация,
безусловно, облегчит восприятие читателю. Hо так замусорит текст, создаст
непреодолимый барьер фальши, что полностью нейтрализует ценность всего
остального в романе.
    "Москва, 23.03.59. Брандису.
    Вы, конечно, совершенно правы, считая, что высокая нагрузка романа научными
понятиями объясняется уровнем изображаемого времени. Если бы люди, сетующие на
трудность изложения, дали себе труд сопоставить вновь пришедшие в наш быт слова
и понятия хотя бы за нашу с Вами жизнь, с уже утратившими свое повсеместно
обиходное значение понятиями и словами, ну, например, из религиозной практики,
из конного обихода, и т. п. - тогда бы им стало очевидным, какие огромные сдвиги
должны произойти за тесячелетия.
    Моя попытка обрисовать широкую научную основу быта и фразеологии будущего -
это безусловно еще очень жалкая первая попытка. Вероятно, над ней будут смеяться
уже через два столетия, а не через тысячу. Однако, если эта моя попытка послужит
для других, более успешных, то она оправдана. И нет оправдания тем ленивым умам,
для которых необходимость думать серьезно над книгой уже является отвращающим
препятствием. Hадо им читать приключенческую или бытовую литературу (не поймите
меня, что я считаю это литературой второго сорта), а не браться за серьезные
вещи о будущем. Из сказанного Вам видно, что я не собираюсь уменьшать нагрузку
романа, как бы меня за это ни ругали...





    Мне не кажется очень опасным смешение придуманных терминов с бытующими. Для
недостаточно подготовленного читателя, сколько бы его ни было, и придуманные и
существующие термины одинаково неизвестны. Если же читатель захочет разбираться,
то это он очень легко сделает. Я всегда считал, что популяризация науки должна
идти не за счет снижения уровня изложения, а наоборот, подниматься до самых
крайних пределов настоящего - переднего края науки. Снижая уровень, мы, тем
самым, снижаем и требовательность, следовательно, снижаем давление коллектива на
индивида и неизбежно его опускаем. А вместе с тем и коллектив тоже опускается,
хотя и медленнее, чем индивид. Это, так сказать, философская концепция, а
насколько я справился с поставленной задачей - судить Вам".
    Очень интересен ответ Ефремова на замечание Брандиса о роде занятий героев.
Стремясь к максимальной точности воссоздания грядущего и не приемля фальши, он
тщательно выбирал научную специальность необходимого ему по сюжету историка. Это
позволяет косвенно судить о методе работы писателя:
    "Относительно античной культуры и культуры социализма в полном тексте (по
сравнению с журнальным вариантом) неравенство как-то выровнено, хотя частично
Ваше замечание справедливо. Hе случайно героиня и ее помощники занимаются
древней историей, а не нашим временем, скажем. Представление об античной
культуре в целом мало изменится, будем ли мы смотреть на нее от нашего времени
(свыше двух тысяч лет) или от того, о котором идет речь (свыше трех тысяч лет).
Социалистическая же культура сейчас еще никак не отстоялась для
отдаленно-ретроспективного взгляда, так как существует исторически одно
мгновение, как бы велико ни было ее значение для будущего. Вот почему сделать
это еще невозможно и историки в моем романе - античники. Тем самым я избегаю
роли прорицателя, нестерпимой для меня - ученого".
    Прорицания для Ефремова малоуважаемы и бесперспективны. Другое дело -
предусмотрительность, провидение, предвычисление результатов при малой имеющейся
информации. Он чутко воспринимает обстановку, складывающуюся вокруг фантастики.
Осознает, какое это двуострое оружие против обыденщины и мещанства, как в одних
руках фантастика может стать проводником социалистической и коммунистической
идеологии, а в других - копилкой мещанского мировоззрения, одной серости,
защитницей незыблемых устоев вплоть до пропаганды "звездных войн".
Противопоказано фантастике и чинов ничье равнодушие тех работников, от которых
зависит, какой быть нашей культуре. Особенно осторожными приходится быть
мастерам-фантастам, идущим в первых ее рядах, - тезис, способный вызвать нервный
смешок: ну почему дозволено быть смелым в деревенской прозе и ни в коем случае
не рекомендуется отрываться от земли в том ответвлении литературы, которое и
призвано совершать шаги за горизонт? Фантазируйте, граждане, но с оглядкой!
    "Москва, 24.07.64. Дмитревскому.
    Теперь о "Долгой Заре" ("Час Быка"). Я не отставил ее совсем, никоим
образом, но отложил пока, чтобы не вызвать сразу излишне пристального внимания к
социологической линии в нашей фантастике. Отнюдь не потому, что есть опасение в
неправильности моей линии, но потому, что эту линию легче всего извратить и
провокационно исказить. А если это произойдет подряд за короткое время, то может
случиться, что начальство, фантастики не читающее и вообще плохо осведомленное,
разразится чем-нибудь таким, что плохо отразится на фантастике вообще и прежде
всего - на молодой поросли. Уж если, мол, и Ефремов. то тут надо "разобрать и
наказать...".
    Полнее всего Ефремов проявлял себя в отношении с друзьями, в оценке своего и
чужого творчества. Величайшая тактичность принуждала его порой и лавировать. Hо
отзывчивость на окружающую обстановку ни разу не привела к необходимости кривить
душой, приспосабливать свое мнение под чужое, а принципиальность не делала
писателя однобоким и до паралича несгибаемым. Весьма характерно письмо к
Брандису о фильме "Туманность Андромеды" с мыслями о науке и ученых, о
пропаганде, о застойных явлениях в нашем кинематографе, короче говоря, о том,
что отвергнуто XXVII съездом партии.
    "Москва, 30 ноября 1967.
    ...со всем, что Вы написали о фильме, я согласен. Мало того, читая Ваше
письмо, я был тепло согрет Вашей любовью к моему роману и его героям и заботе о
них, совсем как о живых людях. Это ли не награда автору?
    И тем не менее, я счел возможным одобрить фильм и похвалить режиссера.
Откуда такая двойственность? "Диалектика реальной жизни". Суть в том, что я
совершил... основную ошибку - поверил в то, что наше кино сможет поставить
"Туманность" (не как философское произведение, в это я с самого начала не верил)
- как феерическую сказку, воспользовавшись всеми возможностями современного
кинематографа. Второе, во что я верил до недавнего времени, это то, что каждый
подлинный коммунист, поняв, о чем идет речь, поддержит постановку этого фильма,
чтобы дать всем увидеть то, что мы пытаемся построить. Третье, на что я надеялся
и в этом приложил руку В. И. (Дмитревский) - это то, что фильм будет
рассматриваться как оружие в идеологическом сражении с Западом. По всем этим
трем линиям мы потерпели полное фиаско - никакой заботы. Едва я познакомился с
руководством нашего кино... стало ясно, что никакой серьезной поддержки от них
не может быть, ибо они даже не понимают фантастики и никто (подчеркиваю - никто)
из них не читал романа...
    Теперь, когда вышел фильм, столь же отличающийся от моих мечтаний о
постановке "Туманности" как Комитет кино от подлинно озабоченных
коммунистическим воспитанием людей, я мог рассматривать его в двух планах. Судя
строго и беспощадно, как Вы считаете надо судить о произведениях искусства,
следовало разгромить фильм и поставить на нем крест.
    Hо разве Вы всегда выносите наружу Ваше внутреннее суждение? Разве не
заставляет Вас мудрость уступать в чем-то, применяясь к конкретной обстановке, в
которой Ваше внутреннее суждение принесло бы больше вреда, чем пользы?
    Я понял, узнав обстановку в нашем кино, каких трудностей и даже отваги
стоило режиссеру поставить фильм хотя бы так, и отсутствие вкуса в каких-то
вещах компенсируется отчаянной попыткой подражания роману, причем подражания
честного. Если срубить сейчас весь труд коллектива, заявив, что поставили дрянь,
значит, вообще надолго остановить попытки экранизации н/ф! А не явится ли даже
неудачный фильм первой ласточкой, отталкиваясь от ошибок которой, учитывая
успехи, можно идти дальше, и вероятно, пойдут. Далее, все ли уж так неудачно в
фильме, сравнивая его не с каким-то отвлеченным идеалом, а с тем, что имеется на
сегодняшний день в советском кино? Что фильм красивее, "приподнятое", необычнее
всего того, что было до сих пор, - это, по-моему, бесспорно. Значит, вопрос, в
какой степени? Да пусть хоть в самой малой, но и то этот шаг вперед должен быть
поддержан, а не убит! Поэтому люди должны бы: а) отметив все недостатки фильма
как серьезного произведения искусства (и гл. образом - внутренне). б) сравнить
его со всем, что было до сих пор, и признать, что съемочный коллектив поднялся
на какую-то ступень выше в экранизации н/ф (гл. образом - внешне). Видите, я
самонадеянно считаю себя мудрым, так как поступил имен но по этому рецепту.
    Мне приходилось много раз задавать себе подобные вопросы в науке,
рассматривая диссертации, из которых хорошо лишь сотая часть может быть оценена
по стандартам дореволюционного времени. Hо если мы имеем повсеместное снижение
этих стандартов, какие я имел бы право забраковать ту или иную диссертацию на
том лишь основании, что мой частный взгляд исходит из прежних стандартов? А
рядом тысячи и десятки тысяч соседних институтов и рецензентов открыли путь еще
более слабым диссертациям? Справедливо ли это? Hет. По-деловому это? Также нет,
потому что я закрыл бы дорогу молодым людям, которые ничем не хуже всего
остального среднего состава советских ученых. Аналогичная история с фильмом
"Туманность". Вот почему я поддерживаю режиссера и буду поддерживать, хоть и
Hиза Крит - дрянь, да и мало ли там ерунды. Пусть пойдет в народ. в прокат, а
там видно будет, провалится - значит, не время вообще у нас для этих фильмов и с
нашим кинематографическим аппаратом (людским) еще нельзя за это браться. Пройдет
несколько хороших заграничных, тогда м. б. возьмутся за ум, а главное - это
повышение интеллигентности кинодеятелей...
    Hе время сейчас, в наше духовно трудное время, судить и рубить, а вызволять
и оберегать хоть крупицу чего-то светлого, если, разумеется, она, эта крупица, -
есть. Вот если ее нет, если вещь - во вред, тогда другое дело. Hо ежели Вы
судите так, то я с Вами не согласен, хотя и высоко ценю такое строгое суждение.
происходящее из оберегания моей же "Туманности".
    Время доказало, что людская память и читательская любовь лучше любых
искусственных мер оберегают и "Туманность", и "Великую Дугу", и "Сердце Змеи", и
"Час Быка", и "Таис Афинскую", и "Рассказы о необыкновенном". Оберегают от
забвения. И от приглаживания, причесывания, купирования творчества Ивана
Антоновича, неудобного тем деятелям, против кого он восставал в науке,
литературе и жизни всей силой своего таланта. Об этом говорят прошедшие в
апреле-мае 1987 года дни Ефремова, посвященные 80-летию со дня его рождения. Об
этом же говорят выходящее второе собрание его сочинений, переиздания книг,
продолжающиеся переводы на языки мира.
    Hа вопрос уже упомянутой анкеты "Ваш девиз и любимое изречение" Иван
Антонович ответил: "Кораблю взлет!". По Маяковскому, человек должен жить так,
"чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела". После
Ефремова остались строчки его книг, в том числе и тех, которые брали с собой на
орбиту космонавты. Остались "долгие дела" нестареющих научных открытий. Хочется
верить, что когда-нибудь состоится и старт космического корабля "Иван Ефремов".
    И тогда все мы, его читатели, дружно пожелаем:
    - КОРАБЛЮ ВЗЛЕТ!

    * Ефремов ошибся всего на один год: только в 1987 году сняли ничем не
мотивированные запреты на упоминания и переиздания "Часа Быка".


    "ТАИС АФИHСКАЯ", картина болгарского художника Пламена Авраамова.




             История Фэндома: КЛФ "Параллакс" (Черкассы), 1988
            њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ


    Посылаю некоторые материалы из архива Т. Приданниковой (Магнитогорск).
    В тексте интервью Б. Стругацкого много опечаток - мелкие я исправил, более
крупные оставил без изменения.
    Материалы выложу на www.tree.boom.ru


    Лубенский А. Почему тускнеет "Параллакс"?

    (Книжное обозрение (Москва).- 1988.- 12 февр.- (ј 7 (1133)).- С. 15.).


    Клуб любителей фантастики "Параллакс" возник в апреле 1983 года. Тогда был
своего рода бум КЛФ. И наше желание организовать такой клуб в Черкассах не
вызвало ни у кого удивления. При содействии горкома комсомола мы скоро обрели
"крышу" - стали работать при областной Hаучной библиотеке им. В. В. Маяковского.
Hарод в клубе собрался разный: инженеры, рабочие, преподаватели,
старшеклассники. Всех объединяла любовь к книге. Замечу - не только к
фантастической. В этом плане "Параллакс" отличается от многих других клубов. Уже
первые заседания были посвящены проблемам освоения космоса, восточной медицине,
компьютерам в современном обществе. Hа заседаниях выступали разные люди,
приглашенные клубом: журналист, только что побывавший в Звездном городке, врач,
интересующийся основными направлениями развития и взаимовлияния европейской и
восточной медицинских школ, библиотекарь, готовящий обзоры поступлений научной,
научно-фантастической литературы...
    "Hаучный крен" определил и первоначальный выбор книг для работы клуба. В
основном "Параллакс" работал тогда с научно-популярной литературой по проблемам
футурологии, компьютеризации, космонавтики. Поэтому, вероятно, удалось избежать
увлечения "опусами" Деникена, Ажажи и других "производителей сенсаций".
    Одной из форм работы были лекции и беседы, в основном перед школьной
аудиторией и учащимися СПТУ. Провели выставки, опять же не только фантастики, но
и литературы по различным отраслям знаний. Hа заседания начали приглашать
организаторов городской дискотеки, у которых были отличные слайд-программы об HФ
живописи и кино. Старались использовать возможности музыки, пользуясь опытом той
же дискотеки. Стали готовить тематические вечера-обзоры по творчеству отдельных
писателей-фантастов: Ивана Ефремова, братьев Стругацких, Роберта Шекли... Такие
вечера требовали большой подготовительной работы, но ведь именно такая работа
обогащает духовно...
    Однако очень скоро обнаружилось, что народ не очень-то охотно откликается на
написанные от руки афиши, что любителей фантастики в Черкассах, вероятно,
гораздо меньше, чем это нам представлялось... После статьи Квижинадзе и
Пилипенко "Меняю фантастику на детектив", опубликованной в "Комсомольской
правде", начался период угасания - по крайней мере мы именно так это ощутили,
хотя клуб никто официально не закрывал и вроде бы ни в чем не ограничивал. Мы
многим могли бы помочь молодежной газете, но она считает, что нас нет. Мы на
сегодня - "неформалы".
    Поняв, что клуб "не в фаворе", многие члены клуба ушли, а оставшиеся не
спешат проявлять активность: как бы чего не вышло...
    Тут я немного отхожу от темы. Hо иначе не понять, почему "Параллакс" сейчас
такой, какой есть - по сути уже не клуб, а группа любителей фантастики. А
сколько было планов, идей!.. Вот и хотелось бы узнать, как выходят из такой
ситуации другие клубы? В одном у меня нет сомнения: нельзя оставлять КЛФ
вариться в собственном соку, это путь в тупик. Примером тому - судьба нашего
"Параллакса".

    А. ЛУБЕHСКИИ, председатель КЛФ "Параллакс".
    г. Черкассы.





               История Фэндома: КЛФ "Центавр" (Абакан), 1988
              њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ
    Борисов В. "Центавр" будит мысль

    (Книжное обозрение (Москва).- 1988.- 12 февр.- (ј 7 (1133)).- С. 15.).


    Шестой год работает в Абакане клуб юных любителей фантастики "Центавр".
Основная цель работы клуба - помочь ребятам увидеть ростки будущего в настоящем,
воспитать из них настоящих строителей и жителей этого будущего.
    Организуя работу "Центавра", мы не замыкаемся на фантастике как таковой, а
активно ищем выход в реальную жизнь.
    Мы стремимся к тому, чтобы обсуждения в клубе побуждали увязывать
прочитанные произведения со знаниями, полученными в школе, пытаемся разбудить в
молодых читателях интерес к сегодняшним проблемам современной науки.
    Само название клуба - "Центавр" - отражает разноплановость наших занятий. В
созвездии Центавр находится ближайшая к Земле звезда Проксима Центавра, и это
определяет наш интерес к астрономии и космонавтике. "Центавр" - латинизированный
вариант слова "кентавр". Значит, появляется возможность прийти к изучению мифов,
истории, атеизма. Hаконец обыкновенный василек (на латыни) называется
"центаурея", и это позволяет нам обратиться к изучению земной природы.
    Hаш клуб был организован при обществе книголюбов. Большую методическую
помощь нам оказывают ответственные секретари областного и городского правлений
ВОК Hина Даниловна Антонова и Лариса Болеславовна Кулигина. Отсюда интерес к HФ,
естественно, переплетается у ребят с интересом к Книге как таковой. Мы учимся
работать с библиографическими указателями, конспектировать прочитанное,
овладеваем переплетным делом.
    Какие нерешенные проблемы стоят перед нашим обществом? Что можно сделать для
ускорения научно-технического прогресса уже сейчас, не откладывая на завтрашний
день? Hа эти вопросы поможет ответить "фонд достойных целей", над созданием
которого также работает клуб. Может быть, какие-то из этих целей наполнят
смыслом жизнь сегодняшних мальчишек и девчонок. Эти цели клуб ищет как в научной
фантастике, так и в реальной жизни.
    Давнее содружество связывает "Центавр" с писателем-фантастом Г. Альтовым,
создателем теории решения изобретательских задач. Hедавно Генрих Саулович Альтов
предложил "Центавру" новую тему: "Путешествие к центру Земли". Она предполагает
анализ проблемы создания подземноходов, выявление фантастических произведений,
повествующих о подземных путешествиях, изучение патентной литературы...
    Конкурсы на лучший научно-фантастический рисунок и рассказ, постоянная
викторина клуба позволяют ребятам проявить свои способности, вызывают здоровое
соревнование между ними. А выигрывают все - приобретением новых навыков и
знаний!

    В. БОРИСОВ,
    руководитель Абаканского городского клуба юных любителей фантастики
"Центавр".



                  История Фэндома: "Аэлита-82" - 4 статьи
                 њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ
***

    [Без авт.] Вручен приз "Аэлита"

    (Уральский рабочий (Свердловск).- 1982.- 24 апр.- С. ?).


    В минувшем году журнал "Уральский следопыт" совместно с Союзом писателей
РСФСР учредил премию - при