сли наши державы и так уже закутаны в коконы?
     - Чтобы... - Воротов задумался. - Не знаю. Может, еще для какого пространства.
     - Для какого?
     - Того, из которого звезды малокалиберные прилетали, - вдруг осенило Воротова.
     - Точно! - Князь вытянул в его сторону указательный палец. - Понимаешь, что это значит?
     - Коконы защищают наши звезды от заразы. И в то пространство сеть собирается рвануть, чтобы там тоже все продезинфицировать... Ну, чтобы оно больше "заразными" звездами не "чихало".
     - Один из вариантов. Хотя все может происходить с точностью до наоборот. И не это главное. Суть в другом. Люди, Галактика и желтые карлики спектрального класса G2 - не инструмент в руках неких существ. Мы оружие. И, как любое примитивное оружие, не различаем ни хозяев, ни целей, с которыми нас используют. Как ножи. Сегодня это орудие убийства, завтра столовый прибор. Сегодня им пользуется разбойник, завтра - его палач. Сегодня нами владеют те, кто придумал "звезды", а завтра те, кто поставил на их пути коконы. Понимаешь?
     - Да, но частично. Есть три пространства, люди-оружие, звезды-оружие, Рубеж и коконы - вроде щитов от чего-то... Но... Если мы только оружие, кто комбатанты? Кто нами воюет? И до каких пор они намерены воевать? Пока не кончатся живые "патроны"?
     - Или пока их не остановят.
     - Кто? Мы?
     - Либо мы, либо какие-то "третьи лица"...
     - А нам не слабо?
     - Откуда мне знать? Я, как и ты, вижу только малую часть истины. Мы втянуты в чужую военную передрягу или какой-то глобальный процесс вроде перестройки мироздания или переселения неведомых народов... Короче - мы живем во времена и в месте больших перемен, а значит, достанется нам по полной программе.
     - Как червяку на перекрестке, - добавил неслышно возникший на пороге Горох.
     - А постучать? - недовольно спросил Преображенский.
     - Простите, ваша светлость, но я стучал... Тут дверь толстая. Звуки гасит.
     Сергей поморщился и махнул рукой: "Проходи..." Бороться с хитрющей "непосредственностью" адъютанта он уже устал. А перевести его обратно в летный состав у князя не хватило бы сил. И зря этого опасался сам Горох. Князь сошел бы с ума от перенапряжения без таких вещей, как шуточки и бессмертные философизмы канонира, помощь Воротова, дружеская поддержка Вяземского, и без многих других составляющих его нынешней жизни. Жизни без Нины... Вот только он почему-то все время забывал им об этом сказать или хотя бы намекнуть...
     - Что за весть принес? Если плохую, лучше застрелись сам.
     - У меня господин полковник пистолет изъял, из экономических соображений. - Горох положил перед князем бумагу. - По гиперсвязи пришло. Минуту и сорок секунд назад.
     - Спринтер, - хмыкнул Воротов, подаваясь вперед, но не для того, чтобы прочесть текст, а просто выражая интерес.
     - Верни ему пистолет, - задумчиво произнес Сергей, читая текст.
     - Жалко парня. - Игорь взглянул на Гороха с наигранным сочувствием.
     - Мой адъютант должен быть при оружии. - Преображенский закончил читать и потер переносицу. - При хорошем оружии.
     - Что-то серьезное? - Воротов взглядом указал на донесение.
     - Пока лишь констатация факта. Первыми закутались в коконы системы Марты и Деа. Затем Тайна, Мирра, Юнкер и так далее... Кроме двух первых, все вышли на связь через выносные гипертрансляторы. Ладно - Марта. Там после Катастрофы осталось два процента населения и почти никакого серьезного технопарка. Но Деа... Один из наиболее сильных миров нового периода. И с дисциплиной там теперь все должно быть в порядке... Не нравится мне их молчание.
     - Можно слетать, проверить, что у них стряслось, - предложил Воротов.
     - Пусть этим займутся их ближайшие соседи. Отправь приказ на Терцию. А мы пока попробуем разобраться с теорией этого внешнего заговора. Без теории, боюсь, практику нам не осилить...

Глава 6
Февраль 2324 г. ОВК

     Сергей стоял у мутной белой стены секретного подвала и смотрел на темные пятна в ее глубине. Они были неподвижны, но князю почему-то казалось, что со времени последнего посещения их форма изменилась. И контуры их стали более четкими. Теперь они выглядели почти как замершие в тумане люди. Неведомые наблюдатели, напряженно высматривающие затянутый белесой пеленой путь.
     "Кто вы? - мысленно обратился к ним Сергей. - Зачем вы здесь?" Он задавал этот вопрос уже в сотый раз, но ответа до сих пор так и не получил. Это казалось странным - говорить с бесформенными тенями, только кто мог его подслушать?
     "Если вы наш резерв, то чего вы ждете? Когда все окончательно рухнет? Когда нас растопчет неведомый враг?"
     "Жди..." - неожиданно пришел ответ. Это был не голос. Даже не вибрация стены. Это было нечто иное: мысль или ее отзвук...
     "Я не могу больше ждать. - Удивление сменилось вспышкой гнева. - Мой мир на грани гибели!"
     "Ты не погибнешь. - И снова у явно чужой мысли не было никакого оттенка. Ни эмоционального, ни интонационного. - Ты идущий".
     "Это я уже знаю. Но что мне делать с этим знанием ?!"
     "Знать и понимать - не одно и то же".
     "Так объясните. "
     "Ты поймешь это сам. Думай".
     "Я думаю. Только из этого ничего не выходит. А если я так и не найду ответа ?"
     "Найдешь. Ты или другой. Ведь ты идешь не один. Вы давно уже единое целое".
     "Я об этом догадался. Только кто он и чем он лучше меня ?"
     "Он знает. Но ты идешь. Без тебя он не справится Так же, как ты без него".
     "Он знает? Д-а, понимаю... Те странные решения и слова... Сначала я вдруг решил самостоятельно отправиться за Рубеж, после... за каких-то три недели вжился в роль командующего целой армией. Дальше было это странное предчувствие на орбите Данаи, когда я сказал, что в Д310 есть наши воины. После был этот пленный... Тиман... Который по прибытии на Деа почему-то выдал
     Почти всю агентурную сеть чинидов на этой планете. Это были знания того, второго ?"
     "Это и еще многое другое. Он знает. Ты идешь. Вместе вы целое. Поодиночке - нет".
     "А вы ? Кто вы ?"
     "Мы указываем путь".
     "Путь? Пока что наш путь лежит в ад!"
     "Ты предпочитаешь дорогу на небеса?"
     "Нет. Но и путь с небес меня тоже не вдохновляет. Тем более мне не нравится идти неизвестно по чьей указке и неизвестно с кем в компании".
     "В конце пути вы сможете расстаться. Если ты захочешь. Но конца у такого пути не бывает".
     "Обнадежили. - Сергей представил себе, что усмехается. - А если я захочу избавиться от "знающего" паразита прямо сейчас ? Это не станет концом пути ?"
     "Один ты не справишься".
     "А если я не желаю "справляться" ?!"
     "У тебя нет выбора. Ты уже идешь".
     "Вот как! Приехали. Хочешь не хочешь, а полезай в пекло. Разве я вам задолжал? Почему я должен вас слушаться? Ведь мы не заключали сделок. Я не продавал вам душу, а вы не предлагали мне ничего взамен".
     "Мы не покупаем души".
     "А что вы делаете? Взрываете миры? Перекраиваете Галактику?"
     "Мы храним".
     "Хранители, значит ? - Сергей неожиданно ухватил давно ворочавшуюся на дне сознания мысль. - А каким способом вы нас сохраняете? Уж не резервные ли копии создаете? Пещеры Спящих Предков - случайно не ваш архив ?"
     "Нет. Хотя этот способ тоже себя оправдывает".
     "Да ? В каких это случаях?"
     "Когда нет выбора".
     Следующая мысль была продолжением предыдущей. Причем довольно смелым продолжением.
     "Чиниды... это те самые копии? В том мире что-то произошло, и его заново заселили людьми из галактического "госрезерва"? Поэтому чиниды никак не могут отыскать корни своей цивилизации ? Поэтому мы так легко нашли общий язык ?"
     Ответа не последовало, но Сергей был почти уверен, что попал в точку.
     "Если мы исчезнем, вы тоже наделаете копий, клонов и заселите ими наше пространство ? Так зачем же тогда вы пытаетесь указать нам путь к спасению?"
     И снова тишина. Преображенский на секунду решил, что собеседник исчез, но тут пришел новый мыслеотзвук:
     "Если ты не уверен в своих силах, мы можем разбудить в тебе не только того, кто знает, но и остальных".
     "Остальных? И много их во мне?"
     "Мы все".
     "А вас?"
     "Бесконечност ь".
     "Нет, спасибо. Мне и с двоими "я" несладко приходится. А если вы все в мозги ко мне залезете, будет точно перебор..."
     Чужое присутствие исчезло. Сергей потрогал холодный мрамор стены и тяжело вздохнул. Кто был на мысленной связи? Высшие силы? Боги? Астральные тела единого информационного поля? Перворожденные из последнего сна о путнике или их слуги ? Вот эти кляксы под слоем камня? Если б все происходило во сне, этот странный диалог можно было бы легко объяснить, но ведь князь не спал. Или...
     Стена вдруг нагрелась. Да так, что Сергею пришлось отдернуть руку. Мрамор посерел и потек к ногам князя бурлящими грязно-серыми ручьями. Тени в его толще шевельнулись, обрели конкретные очертания и протянули к Преображенскому десятки рук...
     Сергей испуганно шагнул назад, поскользнулся в ручье кипящего мрамора...
     ... - Ваша светлость!
     Преображенский открыл глаза и резко сел в кровати. Горел ночник, а рядом с широким княжеским ложем стоял полуодетый Горох. В руке адъютант держал стакан воды.
     - Слава богу, проснулись! Думал, не добужусь!
     - А что... случилось?
     - Так ведь... - Горох взглядом указал на его мокрую насквозь майку и темные от пота следы на подушке. - Метались, как в бреду, и кричали.
     - Что кричал?
     - А-а-а, - канонир хмыкнул. - Это почти дословно...
     - Шутник. - Сергей взял из его рук стакан и сделал пару больших глотков. - Спиртом отдает...
     - Я туда капель успокоительных добавил, - признался адъютант. - На травах! Никакой химии...
     - Лучше бы ты чаю с медом принес. - Князь опустил ноги с кровати. - Сколько времени?
     - Три тридцать...
     - Можно уже и вставать.
     - Господь с вами, Сергей Павлович, вы ж только в полночь легли!
     - Выспался. А ты неси чай и можешь идти досыпать. Я буду в кабинете...
     - Видать, серьезный вам сон приснился, - неодобрительно пробурчал адъютант. - Таблицу Менделеева, наверное, сочинили. Не иначе.
     - Иначе, Горох, - князь усмехнулся. - Но если обобщать, что-то в этом роде произошло. Что-то в этом роде...
     По пути в кабинет Сергей завернул в ванную комнату, умыться. Когда же он уселся в рабочее кресло, чай был на столе. А Горох, видимо, как он сам выражался, "в люле". Экономить на сне адъютант не любил. Возможно, потому, что не видел таких снов, какие приходили к его начальству...
     Кто-то из "комбатантов" вышел с Сергеем на прямую связь. Это сомнению не подлежало. Преображенский помнил свой сон до мельчайших подробностей и не видел в этом выводе никаких противоречий. Во сне состоялась беседа или наяву, значения не имело. Выдумать ее подробности Сергей не мог. Ни осознанно, ни подсознательно. Он говорил не с собой и не со вторым "я". Он беседовал с "кем-то"... Одна из группировок, сражающихся вне пределов видимости и человеческого понимания, пыталась склонить князя на свою сторону. Зачем? Почему именно сейчас? И стоит ли ей доверять? Утверждение, что вторая часть натуры Сергея - загадочный "знаток" ниспослан именно этой группировкой, не имело веских доказательств. Это вообще мог быть ловкий ход того самого "идущего навстречу". Разведка. Прощупывание - чего стоит Преображенский как противник, а заодно изящный сброс дезинформации. Мучайся, мол, соперничек, постигай смысл иносказаний, которыми тебя облагодетельствовали незримые ангелы-хранители. В пользу этой версии говорило, в частности, то, что "хранители" ни словом не обмолвились об "идущем навстречу". Но в этом была и слабость предположения. Лучшая защита - нападение. Противник должен был упомянуть о себе. Хотя бы для придания оттенка достоверности своей "дезе". Значит, это были все-таки "свои"? Такие же, как Ван Ли? Или китаец соблюдает нейтралитет? Или он вообще ни при чем и представляет некую третью сторону конфликта? Следующий вопрос - во благо или во вред Сергею ниспослано второе, "знающее Я"? Вопросы, вопросы... И ни одного ответа... Не поняв целей закулисных группировок, он не сможет разобраться ни в прогнозе событий, ни в самом себе. Такая вот образовалась странная зависимость...
     А как понять их цели? Собрать побольше фактов? В общем-то здравая мысль. Ведь он идущий и знающий (правда, неизвестно о чем). А где собирать факты, как не в пути? А куда он ведет в данный момент? Правильно, туда, где обстановка отлична от других мест. На Марту и Деа. Точнее - сразу на Деа... Послезавтра. После инаугурации. Можно было бы, конечно, сослаться на трудный период и отменить процедуру или провести ее в сжатом виде, но не стоит. Народу нужны символы. Не просто сильный и жесткий правитель, но еще и правитель, соблюдающий традиции. Ведь традиции - это атрибут стабильности, а именно ее сейчас не хватает более всего. Люди хотят чувствовать себя уверенно. Придется пойти им навстречу...
     Несмотря на полыхающий золотом ночной небосвод и собственное неверие в благополучное будущее... Вообще в какое-нибудь будущее...

***

     - Девять дней прошло, а Сергей Павлович будто всегда у нас Великим Князем был. - Катя щебетала, не умолкая и не щадя никаких святых чувств. - Завтра инаугурация, а у меня платье не готово! Саша, позвони, а? Пусть поспешат... Тебя послушаются.
     - Обязательно, - пообещал Горох, торопливо одеваясь. - Позвоню и рявкну: доколе!
     - Ой, рявкни, пожалуйста. - Катя томно потянулась, как бы невзначай стягивая с себя тонкое одеяло. Горох невольно задержал взгляд на ее волнующих формах и почувствовал, как в груди потеплело. С его точки зрения, женщины делились на две основных категории: прелесть, какие дурочки, и ужас, какие дуры. Это он где-то вычитал, но был с тезисом полностью согласен. Тем не менее против природы не попрешь, и это лейтенант признавал в той же мере. Катино беспрестанное щебетание его пока устраивало. На фоне хорошей фигуры, симпатичного личика и творческого отношения к интимной жизни этот недостаток выглядел бледным и был вполне простителен. Понятное дело, под луной ничто не вечно. Формы со временем обвисают, на лице появляются морщины, интимная фантазия истощается, и остается только внутреннее содержание - в данном случае небогатое, но Горох не собирался заглядывать в грядущее настолько далеко. Не сегодня-завтра новый поход и... прости, любимая.
     Адъютант застегнул мундир и посмотрелся в зеркало. Единственное, что есть общего у суровых военных мужей и нежных дам, - трепетное отношение к внешнему виду и, как следствие, к зеркалам. Только в будуарах они обычно вставлены в изящные рамы и украшены по краю орнаментом, а в казармах просты и прямолинейны: зеркальный прямоугольник с грозной трафаретной надписью по верхнему краю: "Заправься!" Сейчас Горох смотрел на себя как раз в овальное зеркало с амурчиками, и это его веселило. Он представил, как выглядел бы трафарет, наляпанный от голой попки одного амурчика до кончика стрелы другого. "Заправься!" А что им заправлять? И куда? Лейтенант поправил белоснежные манжеты и галстук. Повседневная форма придворных офицеров его утомляла. Китель, галстук, брюки со стрелками, ботинки... Какой-то анахронизм... То ли дело комбинезон летного состава! Удобно, свободно, и дышится легче...
     - Саша, а ты не поздно вернешься?
     - Не от меня зависит, - вздохнул Горох, отрываясь от зеркала. - Завтра большой день, а сегодня, значит, большая суета...
     - Я все равно буду ждать, - проворковала девушка.
     "Куда ж ты денешься, - усмехнулся про себя лейтенант. - Скотина я все-таки самовлюбленная..." Сделав этот вывод, он улыбнулся еще более самодовольно.
     - Конечно, жди...
     - Не забудь позвонить насчет платья! - нежно прозвенело ему вслед.
     "Конечно. Жди..." - мысленно повторил Горох. Но уже с другими интонациями.
     Тут, понимаешь, вершилась судьба эпохи, а эти женщины думали только о нарядах и торжествах! Лейтенант быстрым шагом двинулся в великокняжеское крыло дворца. Преображенский приказал ему быть в кабинете ровно в девять. Сейчас только восемь тридцать, но Горохов знал, что может понадобиться князю и раньше. Адъютантом он стал недавно, но кое-чему уже научился. До кабинета Великого Князя оставалось всего десять шагов, и лейтенант притормозил. Примерно в этой зоне он и намеревался прогуливаться в ожидании либо назначенного времени, либо экстренного вызова. "Быстро..." - одобрительно пробурчит князь, увидев, что адъютант материализовался перед его светлейшим взором спустя секунду после вызова... Это, конечно, не вражеский крейсер с одного выстрела подбить, но все равно боевая заслуга. Просто в несколько иной сфере военного искусства...
     - ... Ну, попросите какого-нибудь офицера! - донеслось из приоткрытой двери, недалеко от покоев Преображенского.
     Горох насторожился. За этой дверью располагались апартаменты семьи Гордеева. Там лейтенант бывал только один раз, в день смерти Великого Князя, когда с группой офицеров штаба выражал соболезнования, но и этого раза ему хватило, чтобы понять: это запретная территория. Во всех смыслах. Великая Княгиня была под стать покойному супругу: своенравна, строга и немного грубовата. Светских манер она не признавала. А еще не признавала никаких уставов, кроме своего собственного, неписаного. Она привыкла, что ее слово - закон, и за дверями ее апартаментов ничего не изменилось даже со сменой кремлевского правителя. Иногда воля княгини прорывалась и наружу, за пределы ее покоев, и вот тогда-то доставалось всем, кто находился в "зоне поражения". Если назревал как раз такой "выброс энергии", то Горох пришел сюда "пораньше" совершенно напрасно.
     Дверь распахнулась, и на пороге возникла бледная горничная. Она увидела лейтенанта, и в глазах ее появилась мольба. Горох только считал себя скотиной и ловеласом, но на самом деле ни тем ни другим не являлся. Он остановился и обреченно взглянул на готовую разрыдаться девушку.
     - Господин лейтенант... - всхлипнула она. В этот момент за ее спиной появился кто-то еще, и горничная была вынуждена отойти в сторону.
     - А-а, вот и отлично!
     К удивлению Горохова, это была не вдовствующая княгиня, а одна из ее дочерей. Всего их у Гордеева было четыре - и на что он только надеялся? - причем от трех разных жен. Это объясняло не только различие их характеров и внешности, но и возрастной разброс. Старшей, Анне, было уже порядком за сорок, а то и все пятьдесят, и красавицей она не считалась даже в юности. Тем не менее она успела дважды побывать замужем, правда, не обзаведясь потомством. То ли по этой, то ли по иной причине никто из ее супругов так и не стал преемником Гордеева. Первый, какой-то марсианский граф, сгинул в дальней разведке, а второй был до сих пор жив-здоров, но довольствовался пожизненным местом в Совете. Вторая дочь, Оксана, была примерно ровесницей Преображенского. В старых девах она тоже не сидела, но ее личную жизнь, как и судьбы многих других людей, перечеркнула Катастрофа. Муж Оксаны погиб на Гефесте. После этой трагедии она почти не показывалась в обществе, всецело посвятив себя воспитанию маленькой дочери. Для этого в Кремле, конечно, существовал целый штат гувернанток, всевозможных учителей и тренеров, но понять княжну было можно, и ее понимали. Тем более что была она милой, тихой и приятной в общении. Младшенькая, Ольга, еще только примеряла свое первое бальное платье, буквально вот только что превратившись из угловатого подростка в совсем юную (но при том весьма капризную) барышню...
     Но сейчас на пороге стояла не маменька княжны Ольги и не Анна или Оксана. На Гороха внимательно смотрела третья дочь Гордеева - Татьяна. Черт в юбке. Женщина-огонь, ураган, наводнение, землетрясение, цунами и термоядерный взрыв в одном флаконе. Бояться ее, конечно, лейтенант не боялся - девица все-таки, а не тигр-людоед, но уровень самоуверенности в его душе резко пошел вниз. Один вид этой красивой девицы - высокой, стройной (куда там Кате!), рыжеволосой, с изумрудными глазами и какой-то нокаутирующей