но  на  это
рассчитывает бандит-берсеркер. Наверное, он знает об айанах.  И  как  только
убедится, что его противник - глупое животное, а не человек или компьютер...
   Некоторое время спустя помощник сказал:
   - Они начали передавать сигналы ходов. Игра уже идет. Может, и нам  стоит
смастерить доску, чтобы мы могли следить за игрой?
   - Лучше приготовимся действовать, -  и  капитан  с  тоской  посмотрел  на
красную кнопку ядерного залпа, потом на часы: до появления третьего  корабля
оставалось часа два, не меньше.
   Помощник вскоре сказал:
   - Кажется, сигнал конца  первой  партии.  Если  я  правильно  понял.  Дел
проиграл... - Сэр, берсеркер включил ментальный  луч!  Теперь  Дел  под  его
воздействием...
   Капитан промолчал, говорить было нечего.  Двое  космонавтов  молча  ждали
атаки  врага,  надеясь,  что  в  последние  секунды  жизни  успеют   нанести
противнику ощутимый урон.
   - Вторая партия, - озадаченно сказал помощник. -  "Поехали  дальше!"  Это
был голос Мюррея!
   - Он мог приготовить запись.  Наверняка  он  придумал  какой-то  план,  и
сейчас за него играет Ньютон. Но берсеркера ему не обмануть. Рано или поздно
он поймет...
   Время ползло, как улитка.
   - Первые четыре партии он проиграл, - сказал  помощник.  -  Но  ходов  не
повторяет. Жаль, что мы не смастерили доску...
   - Да оставь ты с этой доской! Мы бы тогда вместо пульта смотрели на  нее.
Будь внимателен, не теряй бдительности.
   Несколько минут спустя помощник прошептал:
   - Будь я проклят...
   -Что?
   - Дел свел партию в ничью.
   - Тогда он не под лучом... Ты уверен?
   - Ментальный луч работает! Вот,  такая  же  индикация,  как  и  во  время
прошлой атаки. Берсеркер бомбардирует Дела уже почти час, и мощность растет.
   Капитан  смотрел  на  пульт,  не  веря  своим  глазам.  Но   он   доверял
компетентности помощника и индикаторам на панели.
   - Тогда кто-то или что-то, не  имеющее  аналитического  сознания,  учится
сейчас  играть  вместо  Дела.  Ха-ха,  -  раздельно  сказал  капитан,  будто
вспоминая, как нужно смеяться.
   Берсеркер выиграл еще партию, потом снова была ничья.  Потом  три  ничьих
подряд. Голос Дела хладнокровно произнес:
   - Сдаешься?
   И ход спустя он проиграл партию. Но следующая опять  завершилась  вничью.
Делу явно требовалось больше времени на один ход, чем берсеркеру. Но он  все
равно играл достаточно быстро, чтобы не вызывать у машины подозрений.
   - Он меняет модуляции ментального луча,  -  взволнованно  доложил  первый
помощник. - И мощность поднял...
   - Ага, - пробормотал капитан.
   Он несколько раз порывался связаться с Делом,  передать  пару  ободряющих
слов, чтобы хоть как-то разрядить напряжение пассивного ожидания. Но  он  не
решился рискнуть, опасаясь разрушить чудо.
   Он все еще не верил, что это возможно,  даже  когда  фантастический  матч
превратился в  цепочку  ничьих,  естественный  результат  единоборства  двух
игроков равной силы. Капитан, несколько  часов  назад  уже  попрощавшийся  с
жизнью, ждал теперь фатального мгновенья.
   - "... не исчезнет с лица Земли!" - произнес Дел Мюррей. Ньютон  поспешил
освободить его руки из ремней.
   Позиция на доске представляла прекращенную несколько секунд  назад  игру.
Одновременно был  выключен  ментальный  луч.  "Хитрая  штучка"  ворвалась  в
нормальное пространство точно в нужной позиции  и  всего  пять  минут  позже
назначенного  срока.  Берсеркер  был  вынужден  обратить  всю   энергию   на
последовавшую атаку "Хитрой штучки" и "Наперстянки".
   Компьютер Дела, прийдя в  себя  после  ментальной  атаки,  уже  поймал  в
экранный прицел вздутую, покрытую шрамами серединную секцию берсеркера. Рука
Дела метнулась к пульту, рассыпая по пути фишки.
   - Мат! - рявкнул он, опуская кулак на большую красную кнопку.
   - Хорошо, что он не выбрал шахматы, - сказал Дел, сидя в рубке управления
"Наперстянки". - Если бы он выбрал шахматы, мне пришлось бы туго.
   Иллюминаторы были уже освобождены от  броневых  заслонок,  и  люди  могли
полюбоваться слабо светящимся газовым облаком. Это было все, что осталось от
берсеркера. Очищающий ядерный огонь освободил металл  от  проклятия  древних
зловещих конструкторов.
   Но капитана интересовало другое.
   - Дел, ты научил Ньютона играть по диаграммам.  Это  я  понимаю.  Но  как
получилось, что он играл все лучше и лучше? Как он мог учиться играть?
   Дел усмехнулся.
   - Он учиться не мог. Но его игрушки - могли.
   Погоди, я не шучу.
   Он позвал айана и взял  из  лапы  животного  коробочку.  На  крышке  была
наклеена карточка с диаграммой одной  из  возможных  позиций,  со  стрелками
разного цвета, указывающими вероятные ходы фигур Дела.
   - Понадобилось около двух  сотен  таких  коробочек.  Вот  эта  из  группы
четвертого хода. Найдя в этой группе диаграмму, подходящую  для  позиции  на
доске,  Ньютон  брал  коробочку,  вынимал  наугад  бусину,  -  сказал   Дел,
демонстрируя операцию.
   - Вот, я вытащил голубую.  Делаем  ход,  указанный  голубой  стрелкой  на
диаграмме. Смотрите, на слабую позицию ведет оранжевая стрелка. Видите? - Он
вытряхнул бусины на ладонь. - Оранжевых бусин не  осталось.  Хотя  в  начале
игры было по шесть бусин каждого цвета. Вынимая бусину, Ньют обратно  ее  не
клал до конца игры.  Если  табло  показывало  проигрыш,  он  выбрасывал  все
неудачные бусины.  Постепенно  были  исключены  все  неудачные  ходы.  Через
несколько часов Ньют и его коробочки научились играть не хуже берсеркера.
   - Да, - сказал капитан, нагнулся и почесал Ньюта за ухом. - Мне бы ничего
подобного в голову не пришло.
   - А я, честно говоря, мог бы  и  побыстрее  сообразить.  Самой  идее  лет
двести. А компьютеры - моя профессия.
   - Ведь это может оказаться полезнейшим изобретением, -  задумчиво  сказал
капитан. - Оно пригодится всем передовым отрядам, имеющим дело с  ментальным
лучом.
   - Правильно, - сказал Дел. - Только...
   - Что?
   - Я вспомнил одного парня по имени Бланкеншип.
   Интересно, а если я попробую...

   "Да, люди Земли были настолько хладнокровны, что поначалу война  казалась
им игрой, но после первого десятилетия войны с берсеркерами они поняли,  что
могут и проиграть: ставкой было само их существование.
   Я, третий историк, войдя в контакт с сознаниями  людей  прошлого,  сделал
вывод: все ужасы ваших прошлых войн стократно усилились в  этой  грандиозной
битве во времени и пространстве. И она оказалась куда менее игрой, чем любая
другая война.
   Тянулись мрачные десятилетия войны, и земляне обнаружили ужасы, о которых
раньше не подозревали.
   Взгляните..."

   Глава 2

   ДОБРОЖИЗНЬ

   - Хемпфил, это только машина, - едва слышно сказал умирающий.
   Хемпфил, зависнув в почти полной темноте, испытывал к  умирающему  только
презрение: пусть бедняга умирает, как ему нравится, и  если  ему  так  легче
покинуть эту Вселенную...
   Он снова посмотрел в иллюминатор на черный зубчатый  силуэт,  затмевавший
столько звезд.
   От пассажирского лайнера пригодной для жизни осталась только эта  секция.
В ней  находились  три  выживших  пассажира.  Воздух  постепенно  истекал  в
пространство сквозь микротрещины, и аварийный  резервуар  должен  был  скоро
опустеть. Лайнер превратился в руину. Почему осколок корпуса  не  вращается?
Очевидно, его удерживал силовым полем берсеркер.
   Третий пассажир, молодая женщина по имени  Мария,  подплыла  к  Хемпфилу,
тронула за руку.
   - Послушайте, - начала она. - Может, нам удастся...
   В ее голосе не было слышно испуга, отчаяния, наоборот  -  только  трезвый
расчет. Хемпфил, удивившись, прислушался к ее словам. Но договорить Мария не
успела.
   Стенки каюты завибрировали, как  диафрагма  динамика.  В  каюту  ворвался
квакающий голос берсеркера:
   - Вы, уцелевшие, живите. Я не стану убивать вас сейчас. У меня есть план.
За вами будет послана шлюпка.
   От бессильного гнева у  Хемпфила  даже  закружилась  голова.  Он  впервые
слышал голос берсеркера, но ощущение было странно  знакомым,  как  во  время
ночного кошмара. Девушка испуганно отдернула руку, а  Хемпфил  заметил,  что
его собственные пальцы согнулись и застыли, как когти хищника. Он  с  трудом
сжал их в кулак и чуть не  ударил  по  иллюминатору.  Чертово  железо  хочет
втянуть их в себя! И как его угораздило стать пленником берсеркера!
   В голове стремительно  родился  и  оформился  план.  В  каюте  находились
боеголовки для ракет малого калибра. Он точно помнил, что видел их где-то.
   Умиравший от потери крови корабельный офицер  завис  в  воздухе  на  пути
Хемпфила.
   - Не надо... Только взорвешь шлюпку, если он  позволит...  Может,  кто-то
еще уцелел...
   Офицер висел перед ним вверх ногами, оба они плавно плыли посреди  каюты.
Когда они заняли  нормальное  положение  относительно  друг  друга,  раненый
замолчал, безнадежно пожал плечами и замер, словно уже умер.
   Справиться со всей боеголовкой Хемпфил не мог, но если извлечь  детонатор
на химической взрывчатке... Размеры небольшие, можно спрятать на себе. Когда
начался неравный бой, все пассажиры  надели  скафандры.  Хемпфил  нашел  еще
запасной баллон с воздухом и чей-то лазерный пистолет, который сунул в петлю
на поясе.
   К нему опять подплыла девушка. Он внимательно посмотрел на нее.
   - Сделай это, - тихо сказал она.  Тройка  случайно  уцелевших  пассажиров
лайнера медленно кружила в темноте  случайно  уцелевшей  каюты.  Тоскливо  и
тонко свистел вытекающий наружу воздух.
   - Сделай. Потеря шлюпки - это тоже урон врагу. И  у  нас  все  равно  нет
шансов.
   - Да. - Он кивнул.
   Эта девушка его понимала. Она все понимала, как надо. Нанести  берсеркеру
наибольший возможный вред. Все остальное особого значения не имело.
   Он кивнул на раненого офицера.
   - Следи за этим. Чтобы он меня не выдал.
   Девушка кивнула молча. Если берсеркер говорил через стены каюты,  он  мог
их и подслушать.
   - Шлюпка подходит, - равнодушно сказал раненый.

   - Доброжизнь! - позвал голос машины: как всегда, голос приквакивал  между
слогами.
   - Здесь!
   Он проснулся, толчком вскочил на ноги. Оказывается,  он  спал  почти  под
самой трубкой для воды. Из трубки медленно капало.
   - Доброжизнь!
   В этой секции не было динамиков и сканеров, зов раздавался снаружи.
   - Я здесь!
   Шлепая по металлическому полу, он побежал в сторону, откуда слышался зов.
После боя он устал и задремал. Бой был нетрудный, но у него появились  новые
обязанности: направлять и контролировать ремонтные машины, которые, наводнив
коридоры и переходы, исправляли  повреждения  после  боя.  Конечно,  он  сам
понимал, что настоящей пользы от него было мало.
   Теперь у него болела шея, ее натерло шлемом. Во время  боя  ему  пришлось
надеть защитный костюм, который в нескольких  местах  поцарапал  непривыкшее
тело. Но на этот раз сильных повреждений во время боя не было.
   Запыхавшись, он остановился перед плоским стеклянным глазом сканера.
   - Доброжизнь, неправильная машина уничтожена, несколько  единиц  зложизни
на ее борту беспомощны.
   - Ура! - Он подпрыгнул от счастья.
   - Напоминаю еще раз - жизнь есть зло!
   - Жизнь - зло, но я не жизнь, я - доброжизнь, - быстро сказал Доброжизнь,
тут же перестав прыгать. Кажется, наказывать его  сейчас  не  будут,  но  на
всякий случай...
   - Да. Ты и твои родители были мне полезны. Сейчас я  хочу  переправить  в
себя уцелевших людей, чтобы  их  получше  изучить.  Твое  следующее  задание
связано с моим новым экспериментом. Помни, что они -  зложизнь.  Нужно  быть
максимально осторожным.
   - Зложизнь...
   Он знал, что это были существа, внешне похожие на него,  жившие  снаружи,
за пределами его машины. Это они вызывали вибрации, толчки и  взрывы,  после
которых оставались повреждения.
   - Зложизнь - сюда...
   От  этой  мысли  в  позвоночнике  рождался  холодок.  Он   посмотрел   на
собственные ладони, потом  в  конец  коридора,  пытаясь  вообразить  реально
появившуюся здесь ЗЛОЖИЗНЬ.
   - Следуй в медицинскую  секцию,  -  сказала  машина.  -  Прежде,  чем  ты
вступишь в контакт с зложизныо, тебе нужно сделать иммунизирующие инъекции.
   Хемпфил осматривал одну каюту за другой, пока не  нашел  пробоину,  почти
закрытую заплатой. Пока он возился с заплатой,  послышались  звон  и  удары.
Шлюпка с  берсеркера  прибыла  за  пленными.  Он  потянул  сильнее,  заплата
поддалась, и его выдуло в космос с остатками воздуха.
   Вокруг разбитого корпуса лайнера плавало облако  обломков.  Силовое  поле
удерживало Хемпфила  на  месте.  Скафандр  работал  нормально,  и  используя
ракетный ранец,  он  полетел  вокруг  корпуса  туда,  где  причалила  шлюпка
берсеркера.
   Темный  силуэт  корабля-крепости  закрывал  звезды   глубокого   космоса.
Зубчатые выступы напоминали  об  изображениях  старинных  крепостей,  только
берсеркер был в тысячи раз больше любой из них.
   Он увидел, что шлюпка каким-то образом нашла нужное место и присосалась к
корпусу как раз напротив их каюты. Наверное, сейчас в нее переводили Марию и
раненого. Сжав в перчатке плунжер детонатора, Хемпфил подплыл поближе.
   Его огорчала одна мысль: он  умрет,  так  и  не  убедившись,  что  шлюпка
выведена из строя. И вся эта затея всего лишь  комариный  укус,  всего  лишь
незначительный удар по врагу...
   Подплыв еще ближе, не выпуская плунжера,  он  заметил  облачко  замерзшей
влаги. Шлюпка отделилась от корпуса, и ее потащила невидимая силовая сеть. А
с ней и Хемпфила, и случайные обломки.
   Он ухитрился присосаться к корпусу шлюпки. Воздуха в  баллоне  оставалось
на час. Больше, чем ему может понадобиться.
   Берсеркер  втягивал  в  себя  шлюпку,  на  корпусе  которой  распластался
Хемпфил. Разум на грани гибели, пальцы на плунжере  бомбы.  Чернильно-черный
враг был сама смерть. Черная поверхность в оспинах кратеров неслась  к  нему
навстречу, как поверхность неизвестной планеты.
   Шлюпка  вместе  с  человеком  была  втянута  в  шлюз,  способный  принять
множество таких корабликов сразу. Хемпфил был внутри берсеркера.
   Мощь и размеры увиденного могли подавить  любую  отвагу.  Он  понял,  что
бомба была просто неостроумной  шуткой.  Как  только  шлюпка  опустилась  на
черный металл палубы,  он  оттолкнулся  от  корпуса  и  полетел  прочь,  ища
укрытие.
   Скорчившись в тени на металлическом выступе-полке, он едва  удержался  от
того, чтобы нажать на плунжер. Смерть была бы облегчением,  но  он  заставил
свою руку замереть. Он видел, как его товарищей  высосало  из  шлюпки  через
прозрачную  гибкую  трубу.  Еще  не  зная,  что  он  будет  делать,  Хемпфил
оттолкнулся и полетел в сторону трубы. Он плыл словно пух: масса  берсеркера
создавала незначительную собственную силу тяжести.
   Через десять минут он нашел нечто, похожее на воздушный  шлюз.  Вместе  с
целым куском корпуса этот шлюз  был  будто  вырезан  из  земного  корабля  и
вживлен в металл берсеркера.
   Самое выгодное место для бомбы -  внутри  шлюза.  Хемпфил  открыл  люк  и
плавно влетел в камеру. Кажется, никаких сигналов тревоги... Если он взорвет
себя здесь, то лишит берсеркера... Чего? Воздушного шлюза? Но  зачем  машине
воздушный шлюз?
   Для пленных? Едва ли, подумал Хемпфил. Пленных он может  втягивать  через
трубу. Едва ли это вход для врагов. Он посмотрел на анализатор воздуха, снял
шлем.  Для  кого  же  эта  камера?  Для  друзей,  дышащих  земным  воздухом?
Противоречие. Все живое и  дышащее  было  врагом  берсеркеров  -  кроме  тех
существ, которые их создали. Так считалось до сих пор.
   Открылся  внутренний  люк  шлюза,  включились  генераторы   искусственной
гравитации. Хемпфил вышел в скудно освещенный коридор. Пальцы крепко сжимали
плунжер бомбы.

   - Войди, Доброжизнь, - сказала машина. - Посмотри на них вблизи.
   Доброжизнь  не  то  кашлянул,  не  то  пробормотал  что-то  -   наподобие
заглохшего   сервомотора.   Он   испытывал   незнакомое   чувство,   похожее
одновременно на голод  и  страх  наказания.  Сейчас  он  увидит  зложизнь  в
реальности. Он сознавал причины неприятного чувства,  но  это  не  помогало.
Стараясь подавить колебания, он  стоял  перед  дверью.  Он  был  в  защитном
костюме:  так  приказала  машина.  Костюм  защитит,  если   зложизнь   вдруг
попытается причинить ему вред.
   - Войди, - повторила машина.
   - Может, не стоит? - жалким тоном попросил Доброжизнь, не забывая  громко
и четко произносить слова: его наказывали не так  часто,  если  он  старался
говорить внятно.
   - Накажу, - пригрозил голос машины. - Накажу.
   Если слово повторялось дважды, наказание  было  близко.  Почти  испытывая
ужасную  боль-не-оставляющую-ран,  пронизывающую  до  костей,  он   поспешил
открыть дверь.
   Он лежал на полу, в  крови,  сильно  поврежденный,  в  непонятной  рваной
одежде. И при этом он продолжал стоять в дверях. Его форма лежала  на  полу,
такая же человекоформа, которую он знал, но полностью со стороны никогда  не
видел. Он теперь был в двух местах сразу. Там и здесь, он и не он...
   Доброжизнь прислонился к  двери.  Он  хотел  укусить  себя  за  руку,  но
вспомнил о защитном костюме. Тогда он принялся изо всех сил стучать  ладонью
о ладонь, пока боль  не  привела  его  в  чувство  и  не  стала  якорем  для
ориентации.
   Ужас постепенно прошел. Понемногу он понял  и  объяснил  ситуацию  самому
себе: я стою возле двери, а на полу - другая жизнь. Другое тело, похожее  на
мое, пораженное чумой жизни. Только та жизнь намного хуже, чем  я.  Там,  на
полу, - зложизнь.
   Мария Хуарес молилась долго и горячо, крепко  зажмурив  глаза.  Холодные,
бездушные  манипуляторы  поднимали  и  передвигали  ее  с  места  на  место.
Появились гравитация и воздух для дыхания. С нее осторожно  сняли  скафандр.
Потом манипуляторы попытались снять комбинезон, и она начала сопротивляться.
Она была в комнате с низким потолком, со всех сторон  -  машины.  Когда  она
начала  сопротивляться,  манипуляторы  робота  перестали  ее   раздевать   и
приковали  к  стене  за  лодыжку.  Потом  робот-манипулятор  укатил   прочь.
Умирающий офицер валялся на полу в другом конце комнаты, словно  бесполезная
вещь.
   Хемпфил, у него были холодные мертвые глаза, он хотел  взорвать  бомбу...
Ничего не вышло. Теперь берсеркер не даст ей умереть быстро и легко...
   Услышав стук двери, она снова открыла глаза. Ничего не  соображая,  Мария
смотрела на молодого бородатого мужчину  в  древнем  скафандре.  Сначала  он
почему-то принялся корчиться у двери, потом уставился на офицера. Его пальцы
двигались точно и быстро, когда  он  снимал  шлем,  но  снятый  шлем  открыл
косматую голову и безвольное бледное лицо идиота.
   Человек поставил шлем на пол, почесал лохматую макушку, не спуская глаз с
офицера. На Марию он даже не взглянул. Мария же смотрела только на него. Она
еще никогда не видела у человека такого пустого лица. Так вот что  берсеркер
делает с пленными!
   И все же... На родной планете Мария  видела  людей,  прошедших  процедуру
полной очистки сознания, - это были преступники - и теперь она  чувствовала,
что этот человек чем-то от них  отличался.  Он  был  чем-то  большим...  или
меньшим.
   Бородач присел возле умирающего,  протянул  к  нему  руку.  Офицер  слабо
шевельнулся, открыл глаза. Пол под ним был мокрым от крови.
   Бородач поднял руку офицера, несколько раз согнул вперед-назад,  наблюдая
за работой сустава. Офицер застонал, начал слабо сопротивляться,  выдергивая
руку. Бородач вдруг сжал горло умирающего стальной перчаткой, Мария не могла
шевельнуться, отвести глаз. Комната вдруг начала вращаться,  все  быстрее  и
быстрее, а в центре - бронированная  перчатка,  сжимающая  горло  умирающего
человека.
   Бородач отпустил горло офицера, выпрямился, глядя на тело у ног.
   - Выключился, - вдруг отчетливо произнес он.
   Наверное, она шевельнулась.  Это  или  нечто  другое  заставило  человека
повернуться в ее сторону. Взгляд его был быстрым, настороженным, но  лицо  -
маск