елый повар запустил мясо слишком поздно, и теперь его кусочки  можно
было жевать сколь угодно долго.
   Горовиц понимал, что, пока  он  обедает,  Сайке  и  капитан  Лейбдорф
решают вопрос, как лучше распорядиться той "ценной" информацией, которую
они получили. Назвав им одно  из  имен  Янга  Бристоля,  Фрэнк  поступил
совершенно правильно. И хотя сам он о Бристоле никогда не слышал, здесь,
на Хингане, этот человек, похоже, был чрезвычайно популярен.
   "Лишь бы не появился "умненький",  который  мог  бы  сложить  одно  с
другим и сразу понять, что информация Рэя  Кертиса  полная  туфта..."  -
рассуждал  про   себя   Фрэнк.   Он   с   трудом   проглотил   последнюю
полуразжеванную креветку  и  перешел  ко  второму  блюду.  Им  оказалась
жареная рыба с рисом в качестве гарнира.
   "У них что, сегодня рыбный день, что ли?.."
   Только  со  второго  раза  Фрэнк  сумел  пробить   рыбу   вилкой   и,
предчувствуя очередную борьбу с  блюдом,  тяжело  вздохнул.  Он  отрывал
небольшие кусочки и  старательно  их  разжевывал,  понимая,  что  в  его
положении привередничать не приходится.
   "Итак, они потребуют назвать  всех  известных  мне  соратников..."  -
продолжал рассуждать  Горовиц.  Это  было  несложно.  Фрэнк  знал  около
шестидесяти  человек,  входивших   в   четыре   различные   криминальные
организации. Это были большие синдикаты,  связывавшие  Револьту,  Любиц,
сырьевой район Нового Востока и многие другие миры. Разбираться в  такой
"бороде" было довольно трудно. А отличить  криминальную  организацию  от
террористической и того сложнее.
   Когда Фрэнк наконец покончил  с  едой,  в  помещение  снова  заглянул
капрал Лихачев. Увидев, что арестант уже пообедал, капрал забрал  посуду
и молча вышел, не отпустив, против ожидания Фрэнка, никаких  кровожадных
шуточек.
   "Видимо, для него я уже вне критики..." - решил Горовиц.
   Капитан и майор  Сайке  пришли  еще,  через  пятнадцать  минут.  Было
заметно, что оба они преисполнены решимости действовать немедленно.
   - Как вам наш обед, мистер Кертис?  -  между  прочим  поинтересовался
капитан.
   - Спасибо, сэр. Все было очень вкусно.
   - Вы отчаянный дипломат, Кертис, - усмехнулся майор, и Фрэнк отметил,
что  теперь  к  нему  обращались  подчеркнуто  уважительно.  -  Итак,  -
продолжил разговор Сайке, усаживаясь на самый мягкий стул, -  Итак,  что
нам осталось выяснить? Только  пустяки.  А  именно:  что  вас  заставило
рассказать нам о своих намерениях, мистер Кертис, а не продолжать валять
ваньку, как вы это делали на допросе у лейтенанта Пинкстоуна?
   - Видите ли, сэр, я собирался  перебежать  в  "Би-Экс"  и  именно  им
рассказать все, что знаю.
   Упоминание о могущественной организации неприятно поразило капитана и
майора Сайкса. Последний поиграл чугунными желваками и спросил:
   - А почему именно "Би-Экс"?..
   - Я полагал, сэр, что только они смогут обеспечить мою безопасность в
обмен на информацию.
   - То есть, мистер Кертис, вы настаиваете, чтобы  мы  передали  вас  в
"Би-Экс"? - Тон майора стал заметно суше и официальнее.
   - Но что же мне остается, сэр? - беспомощно развел руками Фрэнк.
   - Мы и сами могли бы создать для вас персональную программу защиты, -
вкрадчиво заговорил капитан Лейбдорф.
   - А что вы попросите взамен? - осторожно спросил Фрэнк.
   - Да сущие пустяки, дорогой мистер Кертис. Вы  ведь  уже  выдали  нам
агента на станции "Барьер-2". Кстати, скоро его возьмут. Судно с группой
захвата уже вылетело. И еще одна небольшая деталь - как должны выглядеть
эти ваши "фонды"?
   -  Это  был  туго  свернутый,  заскорузлый  от   крови   сверток.   С
драгоценностями...
   - А почему он в крови? - осторожно уточнил капитан.
   - "Черный квадрат" - это террористическая организация, сэр. Их методы
добычи средств вполне определенны.
   - Понятно, - кивнул капитан и переглянулся с майором.
   На столе зазвонил телефон.  Лейбдорф  схватил  трубку  и  ответил.  С
минуту он слушал доклад, затем сказал:
   - Хорошо, Гиршем, возвращайтесь. Капитан положил трубку  на  место  и
повернулся к Сайксу:
   - Сэр, лейтенант Гиршем только что взял казначея.  Под  матрасом  его
койки были найдены  переданные  господином  Кертисом  "фонды".  -  Затем
капитан посмотрел  на  Фрэнка  и,  улыбнувшись  как  старому  знакомому,
добавил:
   - Это был туго свернутый, заскорузлый от крови пакет.
   Фрэнк равнодушно кивнул, однако почувствовал необычайное  облегчение.
Он боялся, что Рорди струсит и не возьмет бриллианты  либо  возьмет,  но
спрячет так, что их не найдут. Тогда могли возникнуть осложнения, но все
прошло благополучно, и  теперь  словам  рэя  Кертиса  будут  верить  еще
больше.
   - Итак, мистер Кертис, я хочу, чтобы вы поработали на нас,  -  заявил
майор. - Совсем немного, только до того  момента,  когда  проявится  Янг
Бристоль. А потом мы передадим вас местному отделению  "Би-Экс"  да  еще
снабдим наилучшими рекомендациями.
   - Но если вы меня полностью "выжмете", сэр, я никому не буду нужен, -
возразил Фрэнк.
   -  Это  разумное  замечание,  -  пробасил  майор.  Он  посоображал  с
полминуты, а потом предложил:
   - А давайте сделаем так, мистер  Кертис.  Вы  поработаете  на  нас  в
пределах наших интересов, а все ваши  дела  за  пределами  Промышленного
Союза пусть остаются с вами. Таким образом, и мы будем довольны,  и  вам
останется что преподнести людям из "Би-Экс".
   - То есть я буду чем-то вроде официального двойного агента? - несмело
улыбнулся Фрэнк.
   - А что, вас пугают лавры Янга Бристоля?
   - Не знаю, сэр. Но в общем-то ваше предложение мне нравится.
   - Ну вот и отлично.  -  Майор  ударил  себя  по  коленям  и  довольно
улыбнулся.
 
35 
 
   В  полумраке  лабораторного  подвала  тихо  попискивали   контрольные
приборы,   отображая   на   своих   самописцах   состояние    очередного
экспериментального образца.
   За показаниями датчиков следили двое молчаливых сотрудников,  которые
неслышно двигались среди заставленных аппаратурой стеллажей.
   Входная дверь распахнулась, и в лабораторный бокс вошел доктор Вильям
Шварц. Его  вечно  всклокоченная  грива  и  лихорадочно  горевшие  глаза
говорили о том, что Шварц был не от мира сего и жил  в  понятной  только
ему реальности.
   Едва доктор Шварц  появился  в  лаборатории,  оба  сотрудника  тотчас
подошли к нему и показали записи. Шварц полистал исписанные  страницы  и
кивнул головой. Затем оставил наблюдателей и прошел к столу, на  котором
лежало опутанное трубками и облепленное датчиками тело человека.
   Накачиваемый аппаратом воздух мерно вздымал грудную клетку, а  насос,
имитировавший сердце, надежно поддерживал идеальный ритм и давление.  На
лице экспериментального объекта играл легкий румянец.
   Это был хороший знак, и Вильям Шварц позволил себе улыбнуться.
   - Сэр... - раздался голос за спиной доктора.
   - Что такое, почему без халата? - возмутился Шварц, увидев одного  из
молодцов полковника Кельвина.
   - Прошу прощения, сэр, но вас вызывает полковник. Срочно...
   - Срочно, - скривился Шварц. - У вас всегда все  срочно...  Идите,  я
сейчас буду. - И доктор снова повернулся к лежавшему на столе телу.
   Несмотря на короткие вспышки гнева и неудовольствия, доктор Шварц был
человеком дисциплинированным, и  спустя  пять  минут  он  уже  входил  в
кабинет полковника Кельвина.
   - Рад видеть вас, Вилли, - поприветствовал Шварца полковник и  указал
на кресло:
   - Присаживайтесь.
   - Что, полковник, долгий разговор?
   - А вы торопитесь, Вилли?
   - Да. Имеются кое-какие дела.
   - Я вас надолго не задержу. Мне нужна небольшая консультация.
   - Ну хорошо, - согласно кивнул Шварц и прошел на предложенное место.
   - Дело в том, док, что один из наших  агентов,  а  именно  Смышленый,
куда-то запропастился, и теперь мы стоим перед выбором -  или  подождать
того момента, когда он все-таки свяжется с нами,  или  расконсервировать
следующего агента.
   - Я не очень понимаю вас, полковник. Что я должен сказать вам?..
   - Если вы забыли, док, то Смышленый - это  парень  с  трехступенчатым
психоморфозом.
   - Ну да, я прекрасно его помню. Увы, он единственный, удержавшийся  в
трехступенчатом цикле. В чем причина вашего беспокойства?
   - Он уже дважды не выходил на связь, поэтому я беспокоюсь.  Я  боюсь,
что его могли переформатировать.
   - О,  это  исключено,  полковник.  Переформатировать  трехступенчатый
объект психоморфоза невозможно. Две ступени - это еще туда-сюда, хотя  я
подозреваю, что  и  здесь  остается  только  чисто  теоретический  шанс,
невозможный в практическом исполнении.
   Полковник поднялся из-за стола и, подойдя к шкафу, открыл дверцу.  На
полках шкафа доктор Шварц успел заметить множество  миниатюрных  моделей
автомобилей.
   Кельвин постоял возле своей драгоценной коллекции, поглаживая то один
автомобильчик, то другой. Это его успокаивало. Поправив безупречные ряды
моделей, Кельвин закрыл шкаф и  вернулся  на  свое  место.  Он  взглянул
Шварцу в глаза и сказал:
   - Вилли, скажите мне как на духу.  Возможен  ли  у  Смышленого  сбой?
Могли ему размагнитить программатор или что-то в этом роде?..
   - Это вряд ли, сэр. Код вводится в программатор не магнитным полем, а
гравитационным.  Это  наше  "ноу-хау",  которым  мы   можем   гордиться.
Смышленый практически живой человек. Это не туповатый киборг серии D-18,
который может бегать десять часов с волочащимися по земле кишками.  Нет,
этот выглядит так же, как все мы, и он может погибнуть от  пули,  как  и
любой из нас. Но смею  заметить,  таким  мы  его  и  видели,  полковник.
Обычным человеком, который не бросается в глаза агентам "Би-Экс".
   - Все это так, Вилли, - кивнул Кельвин. - Будем считать, что вы  меня
убедили и можно подождать еще пару недель. Если за это  время  никто  не
объявится, запустим следующего.
   - Рад, если сумел помочь вам, полковник, - сказал Шварц и поднялся.
   - Что ваш новый проект?..
   - Пока все идет по плану.  Нежелательные  реакции  отсутствуют.  Если
параметры останутся в  пределах  нормы,  через  сорок  часов  мы  начнем
загрузку программатора.
   - Что ж, удачи, док, - кивнул полковник Кельвин, и доктор Шварц вышел
из кабинета.
   Сначала он хотел вернуться в лабораторный бокс, но потом передумал  и
отправился в морг. Доктор хотел еще раз осмотреть экспонат №38. Под этим
номером числился образец, погибший вследствие неудавшегося эксперимента.
   Шварц помнил, как стабильно  шел  процесс  мутаций,  но  в  последний
момент контроль над объектом был потерян. Его поведение стало поведением
обычного зверя, то есть полностью соответствовало принятому обличию.
   "Ах,  неужели  этот  Смышленый  так  и  останется  моей  единственной
удачей?.." - вздохнул Шварц.
   - Привет, док, - поздоровалась Барбара Шин.
   - А...  Привет,  Барбара,  -  с  запозданием  ответил  Шварц.  Доктор
остановился и проводил взглядом ладную  фигуру  Барбары.  За  всем  этим
круговоротом новых проблем и безумных планов  он  совсем  забыл,  что  в
отделе полно красивых женщин.,
   "Может, я уже старый?.. - подумал Вилли Шварц, - Да нет,  мне  только
тридцать шесть, а это не считается старостью. Скорее всего, я трудоголик
или... сумасшедший. Да,  просто  сумасшедший.  Ведь  только  сумасшедший
получает удовольствие  от  созерцания  удавшегося  тела  келлармона  или
сцификса, от вида их жутких мускул и острых клыков".
 
36 
 
   Ночь пришлось провести в густых ветвях какого-то хвойного дерева. Его
длинные, похожие на иголки листья издавали  сильнейший  сосновый  запах.
Ночью запах усилился, и Мэнсон  подозревал,  что  именно  из-за  резкого
аромата  его  сон  был  обрывками  разносерийных  кошмаров.  То   погони
неизвестных чудовищ, то бесконечные падения в пропасть, то жуткая гибель
от яда лесных муравьев.
   Всякий раз приходя в себя после очередного кошмара,  Джеф  вспоминал,
что он сидит на дереве на высоте  пятнадцати  метров  от  земли.  Нельзя
сказать, чтобы это успокаивало, но все же приводило  мысли  к  какому-то
упорядоченному течению и  возвращало  Мэнсона  из  царства  снов  в  мир
суровой реальности.
   Ранним утром, поняв, что  забыться  больше  не  удастся,  Джеф  начал
осторожно  спускаться  вниз.  За  ночь  какой-то  зверь  съел  последние
несколько метров лиан, и для приземления пришлось искать другой путь.
   Наконец спуск благополучно завершился, и, ощутив  под  ногами  земную
твердь, Мэнсон немного  успокоился.  Он  проверил  пистолет,  смахнул  с
головы небольшое насекомое и осмотрелся, чтобы определить, где находится
река. От ночных ароматов все еще кружилась голова, но, понемногу приходя
в себя, Мэнсон начал понимать, что ему здорово повезло.
   Окружавшие его  лиственные  деревья  были  сплошь  покрыты  ядовитыми
ящерицами, плюющимися  лягушками  и  зелеными  скорпионами  величиной  с
ладонь. Осознавая взаимную опасность,  эти  гады  сосуществовали  вполне
терпимо, но чужаку, попавшему на их дерево, не поздоровилось бы.
   Мэнсон с благодарностью посмотрел на  свой  ночной  приют  с  хвойным
ароматом,  на  длинных  листьях-иголках  которого  не  было  ни   одного
сколько-нибудь  опасного  существа.  Только  пара  птичек  да  небольшие
букашки, с виду похожие на мух, рискнули поселиться на этом дереве.
   "Что ж, интуиция спасла меня..." - решил Джеф и осторожно двинулся  в
ту сторону, где, как он предполагал, находилась река.
   Мэнсон выбирал самые открытые и свободные от растительности  участки,
но иногда сделать это было невозможно. Плющ, лианы,  острая  как  бритва
осока переплетались так плотно, что создавали  порой  стены  высотой  до
трех-четырех метров.
   Небольшой опыт Мэнсона подсказывал ему,  что  именно  в  таких  чащах
можно  нарваться  на  диких  котов  или  внешне  спокойных,   совершенно
ненасытных питонов. Приходилось выбирать новые обходные пути, и  поэтому
на преодоление расстояния  в  пару  километров  потребовалось  затратить
несколько часов.
   "Где-то там должны быть люди, - рассуждал Мэнсон, - по крайней  мере,
военная база. А что я буду делать, когда до нее доберусь?.."
   Ответа на этот вопрос Мэнсон еще не знал,  поэтому  предпочел  больше
его себе не задавать.
   Чтобы не попасться на обед к какому-нибудь хищнику и не подвергнуться
нападению со стороны мелких  агрессоров,  Мэнсон  пребывал  в  состоянии
обостренного внимания. Палка, к которой он привязал  добротный  походный
нож, служила ему верную службу. Уже дважды  Джеф  отбивал  атаки  группы
кровожадных кроликов. Отступая перед сильным  противником,  они  тем  не
менее не оставляли своих коварных планов и  продолжали  идти  по  следам
Мэнсона.
   Они двигались в каких-нибудь сорока метрах позади него,  и  пару  раз
Джеф слышал  их  предсмертные  вопли,  когда  увлеченные  преследованием
кролики попадались питону или большим древесным варанам.
   Кроме отряда  ушастых  хищников  следовало  бояться  и  бесчисленного
количества ядовитых клещей. Они горстями падали на Джефа с веток,  и  он
избавлялся от них  только  с  помощью  хвойного  веника,  которого,  как
выяснилось, они очень боялись.
   Время от времени Мэнсону угрожали  и  летучие  ящерицы,  перепончатые
крылья которых были усеяны оранжевыми шипами.  Одного  взгляда  на  этих
тварей было достаточно, чтобы понять - их нужно обходить стороной.
   "Вряд ли у  этих  гадов  есть  враги..."  -  думал  Мэнсон,  но,  как
выяснилось, он ошибался. В какой-то момент, когда Джеф пробивался сквозь
очередной участок лесной чаши,  из  густой  листвы  на  него  уставились
громадные глаза-блюдца.
   Джеф замер как вкопанный  и  осторожно,  стараясь  не  делать  резких
движений,  начал  поднимать  пистолет.  Однако  неизвестный  зверь   был
настроен миролюбиво. Спустя секунду Джеф увидел  животное  целиком.  Это
был огромный ленивец. Он висел вниз головой на  своем  мощном  хвосте  и
всеми четырьмя лапами  перебирал  ветки,  тщательно  осматривая  тыльные
стороны широких листьев.
   Как  только  ленивец  находил  там  что-нибудь  съедобное  -  рогатую
гусеницу, громадного паука или ядовитую ящерицу, он слизывал добычу едва
заметным движением языка. Поскольку этот  зверь  не  проявлял  агрессии,
Джеф оставил его в покое и пошел своей дорогой.
   - Время шло, и Мэнсон все сильнее ощущал голод.  Он  уже  не  помнил,
когда ел  последний  раз.  Приходилось  довольствоваться  только  водой,
которая скапливалась в чашевидных листьях.
   Пару раз попадались висевшие на ветках плоды, но они  имели  странный
запах, и Мэнсон не решался их попробовать. Между тем солнце  поднималось
все выше, и испарявшаяся влага  висела  в  воздухе  едва  ли  не  целыми
каплями.  Одежда  Мэнсона  насквозь  пропиталась  потом,  но  он  упорно
продолжал двигаться к реке, пока после четырех часов плутания на него не
повеяло теплым ветерком, принесшим запах гниющих водорослей.
   "Ну наконец-то..." - вздохнул Джеф и обнаружил,  что  река  находится
внизу, а сам он стоит на обрывистом берегу - в сорока шагах от края.
   Обойдя усыпанные крупными цветами  кусты,  Мэнсон  увидел  бескрайний
водный простор. В этом месте  река  делилась  на  два  рукава  и  потому
разливалась достаточно широко.
   Чуть выше по течению находился длинный вытянутый остров. В отличие от
берегов реки, сплошь заросших кустарником  и  колючими  лианами,  остров
поднимался из песчаной косы. Вокруг него было много  отмелей,  и  Мэнсон
сразу прикинул, что это безопасное место и для купания, и для рыбалки, а
стало быть, остров как нельзя лучше подходил для временного пристанища.
   Однако до острова было  не  менее  четырехсот  метров  воды,  а  Джеф
прекрасно помнил, на что способны местные  представители  речной  фауны.
Утаскиваемые под воду дикие козы, разрываемые  на  части  кабаны  -  эти
картины и сейчас возникали в воображении Джефа, и он понимал, что  нужно
надежное плавсредство. О том, чтобы использовать утлый плотик, не  могло
быть и  речи.  Мэнсон  видел,  как  легко  выпрыгивали  из  воды  речные
охотники, ухитряясь пролетать по воздуху по несколько метров. Для  таких
зверюг ничего  не  стоило  перевернуть  плот  или  даже  перекусить  его
пополам.
   "Либо это должен быть плот-гигант, либо я постараюсь украсть лодку  у
солдат..." - определился Мэнсон.
   Но украсть лодку означало прежде  всего  разыскать  базу.  А  сделать
большой плот значило забраться выше по течению километра на три.  Только
оттуда можно было спуститься вниз и попасть на остров.
   "Конечно,  предпочтительнее   украсть   лодку,   чем   сделать   плот
собственными руками", - анализируя  ситуацию,  Джеф  невольно  улыбнулся
этому умозаключению. Даже здесь, в диких джунглях,  человек  предпочитал
украсть чужое, а не прикладывать собственные силы.
   "Но ведь у меня задание, и я не могу тратить время..." - оправдывался
Мэнсон.
   Сверху спикировал ястреб,  и  Джеф  пригнулся,  опасаясь,  что  птица
бросится на него, однако ястреб ударился в гущу кустов и через мгновение
тяжело взмыл вверх, удерживая в когтях какой-то бьющийся комок.
   "Этот теперь с обедом, - провожая птицу завистливым взглядом, подумал
Мэнсон, - а я вторые сутки с пустым желудком топаю..."
   Джеф потянул носом, и ему почудился запах свежей дыни.
   "Вот уже бред начался -  гастрономические  глюки".  Лейтенант  потряс
головой, надеясь, что запах исчезнет, однако аромат дыни стал еще резче.
   Джеф покрутил головой  и  в  двадцати  шагах  слева  от  себя  увидел
уродливое дерево с кривыми  узловатыми  ветками.  Листьев  на  нем  было
немного, зато на ветках висело около десятка больших желтых  плодов,  по
виду действительно очень напоминавших дыни.
   Голод уже просто атаковал  желудок  Джефа,  и  он  в  отчаянии  решил
испытать неизвестные плоды на вкус.
   Легко захотеть, но трудно сделать.  Когда  лейтенант  Мэнсон  подошел
ближе, он обнаружил, что возле дерева не  валялось  ни  одного  упавшего
плода. Ни высохшего, ни даже гнилого.
   "Все сожрали до меня..." - обиделся на мест