ЮЩЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. УРОВЕНЬ ВМЕШАТЕЛЬСТВА - А1.
   ГЛОБАЛЬНЫЙ КООРДИНАТОР - СУБЪЕКТУ СЛЕЖЕНИЯ КВАДРАТ PQ -  WQ,  МЕСТНОЕ
НАЗВАНИЕ "ЗЕМЛЯ".
   ВМЕШАТЕЛЬСТВО РАЗРЕШЕНО.
   ЛИНИЯ 105. КОМПЛЕКСНЫЙ ОБЪЕКТ 3-389 - ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО. ТУЗЕМНОЕ
НАЗВАНИЕ "АВТОМОБИЛЬ "ВОЛГА". БАЗОВАЯ ЛИНИЯ.
   ИЗМЕНЕНИЕ ВРЕМЕННЫХ КООРДИНАТ: ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ОБЪЕКТА ИЗ ТОЧКИ  21.23.26
МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ В ТОЧКУ 21.23.41.
   ВЫПОЛНЕНО.
   Серый "Опель", номерной знак М237МС  78  РУС,  двигался  на  скорости
примерно 160 километров в час. Водитель "Опеля", совершая обгон,  выехал
на  полосу  встречного  движения  и  совершил  лобовое  столкновение   с
автомашиной "Волга" ("ГАЗ-24", номерной знак У455ИС 78 РУС), двигавшейся
в противоположном направлении со  скоростью  120  километров  в  час.  В
результате аварии водитель и  два  пассажира  "Опеля",  водитель  и  три
пассажира "Волги" скончались на месте.
 
Глава вторая 
САША 
 
   Да, да, такое уже было. И Саша, лежащий на  полу,  и  серьезное  лицо
склонившегося над ним Поплавского. И даже его фраза:
   - Какого черта...
   Саша неуклюже поднялся и, отряхивая джинсы, ворчливо заметил:
   - Вы бы хоть вторую кушетку здесь поставили, что ли...
   - Лично для вас? -  язвительно  осведомился  Игорь.  Света  лежала  с
закрытыми глазами и улыбалась. Постепенно ее улыбка угасла.
   - Светлана Вениаминовна, с вами все нормально? -  склонился  над  ней
Поплавский.
   - С ней ВСЕ нормально!
   Произнесено  это  было  негромким  голосом,  но  всем  присутствующим
показалось, что в комнате рванула граната.
   В дверях стоял Виталий Николаевич Антонов. Лицо его  было  перекошено
от бешенства, уголок рта подергивался. Саша  почему-то  решил,  что  тот
сейчас достанет какой-нибудь особо огромный пистолет и начнет палить  во
все стороны.  На  всякий  случай  Саша  подвинулся  и  стал  так,  чтобы
загородить собой Свету.
   - Я бы очень просил мне объяснить,  что  здесь  происходит.  -  Такой
голос, наверное, хорошо использовать  для  быстрой  заморозки  овощей  и
фруктов. Или мяса.
   - Здесь... - Доктор, Поплавский стал похож на интеллигента,  которому
в трамвае сшибли  на  пол  очки.  -  Простите,  Виталий  Николаевич,  но
Светлана Вениаминовна приехала...
   - Я приехала на  сеанс  психологической  разгрузки,  -  вышла  вперед
Света. И если  после  первой  фразы  Антонова  что-то  еще  осталось  не
замороженным, то после выступления Светланы Вениаминовны за  сохранность
продуктов можно было не беспокоиться. Температура жидкого азота.
   - Ты теперь посещаешь "Фуксию и Селедочку" по  два  раза  в  день?  -
ласково поинтересовался Антонов.
   - Почему нет? - голубка воркует в ответ своему голубку.
   - Дороговато встанет. Ты меня разоришь, милая.
   - Тебя? Разорю?
   - Конечно. А на чьи, по-твоему, денежки ты  тут  развлекаешься?  И  к
тому же, как я погляжу, не одна... - Врет. Не поглядел. Один  из  первых
навыков, который приобретают наши душки  -  новые  русские,  это  умение
глядеть сквозь человека.
   - Одну минутку! - вступил в разговор  Саша,  решительно  напоминая  о
своем присутствии. - Поплавский, сколько стоит у вас двойной сеанс?
   -  Двести  долларов!  -  ответил   Поплавский   голосом   осмелевшего
интеллигента, за которого внезапно заступился трамвайный кондуктор.
   Подумаешь, уел. Зря я, по-твоему, вчера видик не купил?
   Стараясь действовать без  лишней  суеты,  Саша  расстегнул  нагрудный
кармашек своей дежурной "монтаны" и достал оттуда требуемые  две  сотни.
Поискал глазами, куда бы положить (хотя подмывало - ох, как подмывало! -
сунуть бумажки Поплавскому в карман халата, похлопать небрежно по плечу:
держи, лекарь!), но выпендриваться не стал,  просто  оставил  на  столе.
Протянул руку, мягко, но решительно сказал:
   - Пошли, Светило. - Только бы она не обиделась, только бы  не  решила
вдруг, что я так задешево перекупаю ее у этого самодовольного хмыря...
   Не обиделась. Дала руку. Саша крепко сжал ее горячую ладошку,  борясь
с желанием взять Свету на руки и выполнить-таки свою  заветную  мечту  -
унести ее на край света. К сожалению,  в  данный  момент  это  было,  по
меньшей мере, неразумно. Не в смысле - унести на край света, а  -  взять
на руки. Потому что на их пути в дверях стоял Антонов. И Саша  предпочел
бы, чтобы при прохождении мимо руки у него были свободны.
   Пусть только рыпнется, пусть только попробует  что-нибудь  вякнуть  -
обещаю, что не буду сдерживаться. Эх, жаль, в том,  моем  мире  остались
роскошные шварценеггеровские мышцы. Но ничего, не боись, мы  и  с  этими
кое-что могем. Когда в прошлом году в Мексике нам  с  ребятами  (втроем)
пришлось объясняться на языке жестов с семью  местными  амбалами,  никто
Шварценеггера и не вспоминал, сами управились.
   Саша и Света медленно двинулись к выходу.
   Теперь взгляд Антонова не замораживал. Теперь он прожигал на месте.
   Резкий звук заставил всех вздрогнуть.
   В кармане у Антонова заверещал  телефон.  Виталий  раздраженно  вынул
трубку, чуть не выдрал с корнем антенну, рявкнул голосом голодного льва:
   - Да! - И тут его лицо резко  изменилось.  По  нему  словно  прошлись
большим  шершавым  языком.  Саша  даже  вспомнил,  откуда   пришла   эта
ассоциация. Ну, конечно же, из  мультика  про  Карлсона  и  фрекен  Бок!
Именно такое лицо (то есть - морда) стало у кота домомучительницы, когда
его лизнул щенок Малыша.  Вспомнили?  Вот  именно  с  таким  лицом  (или
мордой?) стоял Антонов, прижимая трубку к уху. -  Что?  -  спрашивал  он
слабым голосом. - Алешка? Когда? В "Европе"? Стоял в вестибюле? Один?
   Саша почувствовал, как дрогнула рука Светы.
   Ура, Светило! У нас получилось!
   Не торопясь, они прошли мимо ошарашенного Антонова в коридор. Дальше,
дальше... Прочь отсюда!
   Осенний парк старательно подделывался под их настроение,  не  скупясь
подкидывая под ноги шедевры опавшей листвы. Интересно, кто первый задаст
самый популярный в последнее время вопрос: что дальше?
   - По крайней мере, одна проблема решилась, - задумчиво начал Саша.
   - Какая? - Света так и шла рядом, не отнимая руку.
   - Тебе не придется прыгать в Неву, а мне - тебя спасать.
   Света рассмеялась звонким легким смехом.
   - Какой здесь славный парк, - сказала она. - Я никогда  раньше  этого
не замечала.
   - Я его не люблю. У меня с ним связаны плохие ассоциации, - признался
Саша.
   - Почему?
   - Где-то здесь, на одной из этих скамеек умерла бабушка.
   - Правда? И ты знаешь, на какой?
   - Нет. И от этого, наверное, еще хуже. Идешь вот так  и  гадаешь:  на
этой? Или на той? - Саша махнул рукой в сторону и тут же остановился.
   - Ты чего?
   - Ничего.
   В десяти шагах от них  именно  на  скамейке  сидел  отец  Лены,  Юрий
Адольфович Бляхман. Живой, слава Богу, живой.  Но  с  таким  лицом,  как
будто вот-вот собирался умереть.
   - Подожди-ка, минутку... - произнес Саша, отпуская Светину  руку.  Но
не потому, что рядом находился отец его  невесты,  просто  лицо  у  Юрия
Адольфовича было  ужасным.  И  Саша  не  решился  травмировать  пожилого
человека своим счастливым видом. Да еще и с чужой девушкой вместе.
   - Юрий Адольфович, - позвал он. - Вам плохо?
   - А-а, Саша. - Бляхман повернул голову, но не выразил никаких  эмоций
при виде будущего зятя. - Здравствуйте. - Теперь он снова смотрел  прямо
перед собой.
   - Вам плохо? - повторил Саша погромче.
   - Мне? Да.
   - Вам чем-то помочь? Может быть, вызвать врача? При слове "врач" Юрий
Адольфович заметно вздрогнул.
   - Нет. Мне не нужен врач. Мне уже ничего не нужно.
   - Вы поссорились с Юлией Марковной? -  продолжал  допытываться  Саша,
сам не зная, зачем. Света стояла в  стороне  и  удивленно  наблюдала  за
странным разговором.
   - Я? -  снова  переспросил  Юрий  Адольфович.  -  Нет.  То  есть  да.
Поссорился.
   - Но почему вы здесь, так далеко от дома?
   - Я? - Сашу начал раздражать такой  способ  ведения  беседы.  -  Я...
гулял. - Тут Юрий Адольфович  вдруг  встрепенулся  и,  словно  продолжая
давно начатый разговор, спросил у Саши:
   - А вы хорошо знаете доктора Поплавского?
   - Я? - Тьфу ты, черт, да что мы все тут заладили одно и то  же!  Саша
нахмурился. - Хорошо.
   - И... что вы можете сказать?
   - О чем?
   Юрий  Адольфович  внезапно  опомнился,  смутился  и  даже  встал   со
скамейки.
   - Простите, Саша, мне надо идти.
   - Подождите, Юрий Адольфович. - Саша преградил Бляхману  дорогу.  Ему
вдруг показалось очень важным -  узнать,  почему  пианист  спрашивает  о
Поплавском таким странным тоном. - Расскажите мне все.
   - Что - все?
   - Что с вами сделал Поплавский?
   - Со мной? Откуда вы знаете, что он со мной что-то делал?
   - Юлия Марковна рассказывала,  что  после  травмы  именно  Поплавский
вернул вам...
   - Вернул! - вдруг горько воскликнул Бляхман. - Вернул! - Казалось, он
сейчас заплачет. - Что вернул?! -  Юрий  Адольфович  в  отчаянии  рванул
рукава рубашки так, что отлетели пуговицы и стали видны розовые шрамы на
руках. - Зачем мне это?
   - Слушай, что это с ним? - подошла Света.
   - По-моему, истерика. - Саша внимательно смотрел на Бляхмана.
   - Ты его знаешь?
   - Да. Это мой будущий тесть, - спокойно ответил Саша.  Света  подняла
брови, но промолчала.
   - Пускай все будет по-прежнему! - Юрий Адольфович  почти  кричал.  По
щекам его текли слезы. - Пусть они не смогут играть, но мне  вернут  мою
душу!
   - О, Господи... - выдохнула Света. - Саша, сделай же что-нибудь.
   - Я лучше положу руки под трамвай, пусть их  отрежет,  но  пусть  мне
вернут мою душу! - Вокруг начали собираться люди.
   - Вот что, Юрий Адольфович, - решительно начал  Саша,  беря  его  под
руку, - пойдемте с нами.
   - Ку-да?... - Бляхман встал, но тут же снова бессильно  повалился  на
скамейку. - Я никуда  не  хочу  идти.  Мне  нужно  поговорить  с  Игорем
Валерьевичем.
   - Зачем? - Саша сел рядом  и  попытался  привести  в  порядок  одежду
пианиста.
   - Он меня обманул! Он ничего мне  не  говорил  про  последствия...  А
теперь... А теперь он говорит, что я сам виноват... И  что...  что...  -
Голос его снова сорвался на рыдания. - Что проданный  товар...  возврату
не подлежит...
   - У тебя есть деньги? - тихо  спросил  Саша  Свету.  Она  кивнула.  -
Быстренько пойди поймай машину, подгони сюда. Его домой нужно...
   Юрий Адольфович покорно разрешил посадить себя в машину,  всю  дорогу
тихо плакал и рассматривал свои руки.
   Лены, к счастью, дома не оказалось. Юлия Марковна, всплеснув  руками,
запричитала совсем по-бабьи, обняла мужа и увела его в комнату.
   - Юлия Марковна, - вдогонку ей крикнул  Саша,  -  вы  врача  пока  не
вызывайте, просто дайте ему какого-нибудь успокоительного!
   - Ну? - зловеще спросил Саша, выходя из дома Бляхманов и закуривая. -
Что ты на это скажешь?
   - Ничего. - Света пожала плечами.  -  По-моему,  твой  будущий  тесть
просто псих.
   - Не думаю, что все так  просто.  -  Саша  огляделся  по  сторонам  и
наконец-то задал долгожданный вопрос:
   - Куда дальше? - имея в виду их двоих.
   - К тебе, на Беринга, - невесело пошутила Света. - Жарить пельмени.
   - А в холодильнике осталось еще полбутылки "Медвежьей крови",  -  так
же грустно добавил Саша.
   Так они постояли еще немного, не зная, что еще сказать. Реальный  мир
разводил, растаскивал их в разные стороны. Следующий вопрос  звучал  уже
более конкретно.
   - И куда ты сейчас? - спросил Саша.
   - Не знаю. Может, к маме... - Света передернула плечами,  уже  поняв,
что к маме-то как раз и не поедет ни в коем случае.  -  Или  к  друзьям.
Найду кого-нибудь из старых, верных, не к буржуйкам же этим соваться...
   - Не понял, зачем тогда искать? - Саша искренне удивился.
   - То есть?
   - Говорю: зачем тебе кого-то искать, если я уже здесь?
   - Самойлов, ты что - дурак? Куда мы с тобой здесь денемся?  В  общагу
твою? К тому же... - Света красноречиво подняла глаза на дом. -  У  тебя
есть будущий тесть...
   - А я тебя, между прочим, не замуж зову, - нашелся Саша, постаравшись
произнести эту фразу как можно более небрежно. - Я тебе предлагаю  крышу
над головой.
   -  Угу-угу  -  Света  покивала  и  с  хорошо   заученной   интонацией
проговорила:
   - Гвардейцы-десантники, вы окружены, шансов нет,  мы  предлагаем  вам
сухую одежду, горячий чай и...
   - ...наше радушие, - с готовностью закончил Саша. - Ну, поехали?
   - К тому же, знаешь, у  нас  еще  куча  дел,  -  говорил  Саша,  стоя
напротив Светы в метро.
   - У нас? Куча?
   - А ты как думала? Ты что, забыла, что нам отец Евгений говорил?
   - Да ну, Саш, это все сказки. И все это осталось там. - Света махнула
рукой.
   - Сказки? - Саша возмущенно посмотрел на нее. - А как же с Лешкой? Мы
же его вернули?
   - А, может, это просто совпадение?
   - Ты издеваешься надо мной? Кто всю эту кашу заварил? Ты? А теперь  -
"совпадение"? Ты что - струсила?
   - Самойлов, ты что-то путаешь. Струсила - это  мужской  аргумент.  Ты
что, считаешь, я сейчас начну себя бить кулаками в грудь  и  кричать  на
весь вагон: кто струсил? Я струсила? Да я теперь в огонь и в воду!
   - Кулаками в грудь не надо, - серьезно заметил Саша. - А вот подумать
хорошенько нам с тобой не мешало бы.
   - Да о чем? О чем? Кто-то из нас решил для пущей загадочности  ввести
в действие священника. Ну и что? Насколько я помню,  они  все  только  и
делают, что ходят и предсказывают конец света!
   - Да нет же, Светило! Ты подожди и послушай.
   Я думаю, здесь все не так просто. Ты вспомни, с чего все начиналось.
   - Что? С чего начиналось?
   - Вся история с этим Поплавским. Еще в тот, прошлый раз. Ты  ведь  не
станешь спорить, что перемещение во времени было?
   - Было.
   - Ты это помнишь. Я это помню. Поплавский говорит, что не помнит.
   - Я думаю, Виталий тоже помнит, - медленно сказала Света.
   - Наверняка. Он  же  был  главным  действующим  лицом  во  всех  этих
событиях. Но я не об этом. Мне вот что непонятно: почему нас вначале так
хорошо обдурили, а теперь не трогают?
   - Не поняла. Кто не трогает?
   - Не знаю, Светило. Я помню  очень  хорошо,  как  нам  с  Валеркой  и
Шестаковым этот доктор объяснял что-то про...  как  их?...  нейрограммы.
Что Банщик этот ваш...
   - Какой Банщик?
   - Ну, Юра... Юра... Ты его еще деревянным называешь...
   - Кашин, что ли?
   - Ну, наверное, Кашин. Так вот он - что-то вроде маяка. Ты - матрица.
   - Я - матрица?!
   - Ну, это Поплавский так говорил! Я тут ни при чем. Кому-то  ты  была
очень нужна. Поэтому мы с Валеркой тогда в твой мир и поперлись. И  даже
вроде у нас что-то хорошее получилось... А потом...  -  Саша  потер  лоб
рукой. - Потом ты за своим Антоновым  погналась,  я  -  за  тобой.  И  в
результате - он жив, а мы все заново прожили девяносто шестой год.
   Света задумчиво покивала, пропустив мимо ушей замечание насчет  того,
что она "погналась" за Виталием.
   - Я все это к чему говорю? К тому, что вот  сейчас  мы  с  тобой  все
помним, путешествуем спокойно. А нам - ничего. Никто нас не трогает.
   - Ну и хорошо. Может, мы уже и на фиг никому не нужны, -  попробовала
возразить Света.
   - Не думаю.
   - А что ты думаешь?
   - Не знаю, - признался Саша. -  Пошли,  нам  выходить.  -  И  уже  на
эскалаторе решительно закончил:
   - Но я обязательно должен узнать!
 
Глава третья 
СВЕТА 
 
   Не знаю, как это называется у вас, но я лично такое состояние называю
отчаянием. Нет, я, безусловно, бодрюсь изо всех  сил,  курю  горлодерный
"Кэмел", смеюсь и поддерживаю дурацкие разговоры  Самойлова  о  каких-то
чертовых инопланетянах, которые примчались сюда сломя голову  с  другого
конца галактики только для того, чтобы слямзить наши грешные души. Еду в
этом гнусном метро, где все  смотрят  друг  на  друга  злющими  глазами,
читают бредовые газеты и не менее бредовые книги и пахнут во все стороны
потом, дешевыми одеколонами, перегаром и  гнилыми  зубами.  Ну,  ну,  не
горячитесь так, девушка. Давно ли сами из грязи личико высунули? Так  уж
все вам противны? Спокойней  надо  быть,  добрее  к  своим  согражданам.
Которые, между прочим, хоть с перегаром, хоть с  гнилыми  зубами,  а  на
работу едут. Хлебушек для вас растят, молочко в бутылки наливают,  пивко
за ваше здоровье у ларьков пьют.
   Так. Что у нас есть? Ничего. Тысяч сто - сто  пятьдесят  в  кошельке,
полкило косметики в сумке, на себе: куртка кожаная,  джемпер  ангорский,
приличные джинсы, ботинки, трусы, лифчик, плюс колечко мамино и цепочка.
Для начала новой жизни - не густо. Куда мы едем? В  общежитие  рыбфлота.
На один квадратный метр - два человека,  двое-трое  малолетних  детей  и
штук сто тараканов. Я правильно понимаю ситуацию?  Странно  только,  что
вот сейчас я пока еще скучаю не по своей любимой голубой ванне и  уютной
двадцатиметровой кухоньке. И уж, конечно, не по придурку  Уинтону.  Нет,
не хочется туда, на Каменноостровский - бродить по  квартире,  помахивая
растопыренными пальцами, чтобы просох лак, или краситься  для  очередной
навороченной тусовки. Нет, не хочу. Я бы, честно говоря, сходила еще  на
какое-нибудь задание вместе с черноглазой Лэймой и  смешливыми  братьями
Грымм. И покурила бы на подоконнике в самойловской "хрущебе",  и  посуду
бы помыла, надев цветастый бабушкин передник...  Ностальгия  по  простым
хорошим людям.
   - Чего задумалась? - Саша смотрел на Светочку веселыми глазами.  Чего
он радуется? Цивилизованные люди  давно  уже  развенчали  миф  о  рае  в
шалаше. - Не дрейфь, Светило, прорвемся!
   Ага. Прорвемся. Только бы не надорваться, прорываючись.
   Мда-а... Комнатка, конечно,  та  еще.  Жилище  моряка  загранплавания
чем-то напоминает дембельский  альбом.  Масса  аляповатых  и  совершенно
ненужных вещей.  Какие-то  ковбойские  шляпы,  допотопные  подмигивающие
открытки,  модели  машин,  смазанные   фотографии   полуголых   мужиков,
треснутые керамические кружки... А вот к телевизору  никаких  замечаний.
Хорошая техника. Этим, кстати, также отличаются моряки. Господи, хоть бы
он рубашку свою "монтанов-скую" переодел, что ли? А говорить неудобно  -
обидится.
   - А это что? - Светочка взяла в руки  плетеную  шкатулку.  -  Невеста
вяжет на досуге? - Прозвучало довольно развязно.
   - Нет, - ответил Саша с уже  слышанной  когда-то  интонацией.  -  Это
бабушкина.
   Да, да, я вспомнила. Так же,  как  и  фартук.  Что-то  меня  начинает
подташнивать от этих сентиментальностей.
   - Ну, что ж, Самойлов. Рассказывай, как жил, как живешь.  -  Светочка
преувеличенно бодро повернулась к Саше.
   - Нормально живу. Сама видишь.
   - Вижу. Слушай, а я слышала лет сто назад, что ты женился?
   - Было такое. - Господи,  ну  почему  он  разговаривает,  как  добрый
старшина из довоенных фильмов? - Да сплыло.
   - Развелся?
   - Ага.
   - Что так? - Милая, а тебе-то что за дело?  Как  -  что?  Надо  же  с
человеком о жизни поговорить.
   - Не сошлись характерами.
   - Угу, угу,  -  пробормотала  Светочка,  рассматривая  фотографии  на
стенах, - шли, шли, да не сошлись...
   - Да ладно, при чем тут  мой  развод.  Нам  с  тобой  о  другом  надо
подумать...
   - Надо - подумаем! - бодро ответила Светочка. Еще минута, и  я  начну
хохотать.  А  потом  у  меня  случится  истерика.   Спокойно,   Ипполит,
спокойно...
   В дверь резко постучали.
   - Да! - крикнул Саша. Как в деревне, честное слово!
   Дверь  открылась.  На  пороге  стояла  неопрятного  вида  женщина   в
спортивном костюме  "Адидас"  (одного  взгляда  было  достаточно,  чтобы
понять: этот  "Адидас"  настоящему  -  что  называется,  нашему  тыну  -
троюродный плетень). Из всей ее сложной фигуры первым делом бросалась  в
глаза огромная грудь, никогда, судя по всему, не  знавшая  лифчиков,  но
вскормившая десятка полтора богатырей и поэтому  удобно  расположившаяся
на  животе.  Все  остальное  выглядело  не  менее  удручающе.   Светочке
захотелось нацепить пенсне и  максимально  скрипучим  голосом  спросить:
"Ми-илочка, где же у вас шея?"
   - Сашо