удом,  сказала,
что ей хочется послушать музыку Бетховена. У нее  в  доме  не  оказалось  ни
проигрывателя, на пластинок, ни магнитофона. В этом же доме жила семья моего
старшего сына Степана. Я позвонил по телефону, и моя внучка  Ашхен  принесла
проигрыватель и  несколько  пластинок  Бетховена.  Было  видно,  что  музыка
доставила Елене Дмитриевне огромную радость и некоторое облегчение.
   31 декабря 1966 г. я решил вновь заехать к Елене Дмитриевне и  поздравить
ее с Новым годом, но нашел ее в безнадежном состоянии. Она была без сознания
и с трудом дышала. Молодая медицинская сестра  делала  ей  массаж,  стараясь
поддерживать дыхание и сердечную деятельность. Вскоре появились  врачи.  Все
их попытки предотвратить смерть оказались тщетными.

   Стало  известно,  что  22  ноября  1919  г.  в  Москве   открывается   II
Всероссийский  съезд  коммунистических  организаций  народов  Востока.   Мне
захотелось в качестве гостя присутствовать на этом  съезде,  чтобы  получить
информацию и поучиться  на  опыте  этих  организаций  решению  национального
вопроса. Съезд собрался в Кремле, в  Митрофаньевском  зале,  который  вмещал
около 80 делегатов.
   В день открытия съезда делегатов  приветствовал  Ленин.  Его  выступление
произвело огромное впечатление на присутствующих, особенно на  меня,  потому
что я впервые слушал публичное выступление Ленина.
   Я был еще на нескольких заседаниях этого съезда. Он продолжался почти  10
дней. Запомнились очень резкие споры и  столкновения  взглядов  выступавших.
Чувствовалось, что  налицо  большой  разнобой  во  взглядах  при  разрешении
конкретных вопросов национальной политики, и дело  дошло  даже  до  создания
группировок, занимавших непримиримые  позиции.  В  частности,  это  касалось
отношений между татарами и башкирами.
   Время шло, я торопился вернуться на Кавказ. 4  декабря,  после  окончания
VIII партийной конференции, увидев Ленина в коридоре, когда он шел к себе  в
кабинет, я подошел к нему и сказал, что кавказские вопросы  не  продвигаются
вперед, мне надо торопиться на Кавказ  и  прошу  ускорить  их  рассмотрение.
Ленин одобрительно отнесся к моей просьбе и сказал, что  примет  необходимые
меры.
   20 декабря меня пригласили в Кремль на  заседание  Политбюро  ЦК.  В  нем
участвовали  три  члена  Политбюро,  четыре  члена  Оргбюро,   Аванесов   от
Наркомнаца и я. Сталина в Москве не было. Это  было  объединенное  заседание
Политбюро и Оргбюро. Вел его  Ленин,  проходило  оно  в  маленьком,  скромно
обставленном, уютном кабинете Ленина.
   Я пробыл в Москве около двух месяцев. В начале января 1920 г.  с  группой
товарищей  -  Михаилом  Кахиани,  Владимиром  Ивановым-Кавказским  и  Ольгой
Шатуновской - я выехал  из  Москвы,  возвращаясь  в  Баку  через  Ташкент  и
Красноводск, который в то время был  уже  освобожден  Красной  Армией;  путь
через Астрахань был закрыт из-за льда.
   От  Самары  до  Ташкента  мы  ехали  больше  месяца  поездом  с   Фрунзе,
командовавшим тогда войсками Красной Армии в  Средней  Азии.  В  Ташкенте  я
впервые  встретился  еще  с  одним  замечательным   большевиком-ленинцем   -
Куйбышевым. Он прибыл в Туркестан в конце  1919  г.  в  составе  специальной
комиссии ЦК партии, созданной для упрочения Советской власти  в  этом  крае,
где еще продолжали бесчинствовать белые басмаческие  банды.  Впоследствии  я
много и часто встречался с  Валерианом  Владимировичем,  и  то  наше  первое
знакомство переросло в прочную дружбу, продолжавшуюся до его смерти.
   Из Ташкента я через Ашхабад отправился в Красноводск. В Ашхабаде в те дни
проходил  съезд  представителей  трудящихся.   По   предложению   Фрунзе   я
приветствовал съезд от имени бакинского пролетариата, поздравив  туркменских
трудящихся с победой.
   В Красноводске наши товарищи приготовили баркас, пригнанный ими из  Баку.
Так как в Каспийском море все еще орудовали деникинские военно-морские силы,
баркас был предусмотрительно вооружен пушкой и пулеметом.
   Направлялись мы к побережью Азербайджана, чтобы нелегально  пробраться  в
Баку   для   подготовки   вооруженного   восстания    против    мусаватского
правительства. В море компас у нас испортился, мы сбились с пути и долго  не
могли  определить,  где  находимся.  Ранним  утром  стали   приближаться   к
Петровску. Рассуждали мы при этом  так:  если  в  порту  судов  нет  -  порт
освобожден, белые ушли. Вскоре мы увидели, что на рейде и  в  порту  никаких
плавсредств нет: значит, путь свободен.
   Пришвартовались благополучно. Нас встретили красноармейцы, и  от  них  мы
узнали, что штаб 11-й армии находится на станции  в  специальном  поезде.  В
штабном вагоне я вновь встретился с Серго Орджоникидзе  и  Кировым,  которые
тут же познакомили меня с командующим армией Левандовским и членом  Военного
совета армии Механошиным.
   11-я  армия  подошла  к  самой   границе   азербайджанского   буржуазного
государства. Левандовский подготовил армию к  дальнейшим  боевым  действиям,
расположив передовые части по левому берегу реки Самур и сосредоточив  здесь
отряд бронепоездов.

   Глава 8
   НА БРОНЕПОЕЗДЕ - В БАКУ
   Через день после  нашего  прибытия  в  Петровск  нелегальным  путем  сюда
пробрался  из  Баку  и  Ломинадзе.  Он  рассказал  о  готовности   бакинских
большевиков к вооруженному восстанию. Большие надежды возлагались,  конечно,
на помощь Красной Армии.
   Левандовский  ознакомил  всех  нас  с  приказом  командующего  Кавказским
фронтом Тухачевского и члена Реввоенсовета фронта Орджоникидзе,  обязывающим
наши войска пересечь 27  апреля  границу  Азербайджана  и  пойти  на  помощь
бакинским  рабочим.  В  связи  с  этим  мы  поручили  Ломинадзе   немедленно
нелегально возвратиться в Баку, чтобы сообщить  бакинским  товарищам  о  дне
готовности Красной Армии оказать им помощь.
   Вспоминаю, какую озабоченность проявлял тогда Серго по поводу того, чтобы
не допустить взрыва мусаватистами бакинских нефтяных промыслов. А они  могли
пойти на такой отчаянный шаг, видя, что их карта бита. Орджоникидзе  говорил
нам, что по этому вопросу он имеет специальное указание Ленина.  Поэтому  мы
обязали Ломинадзе, чтобы он, вернувшись в Баку, поставил в качестве одной из
важнейших задач бакинской партийной организации  предотвращение  возможности
взрыва нефтепромыслов.
   Левандовский информировал нас о сложившейся военной обстановке.  Согласно
разведывательным данным, мусаватское правительство Азербайджана  располагало
30-тысячной армией: 20 тыс. были размещены  у  границ  Армении,  а  10  тыс.
рассредоточены по гарнизонам ряда  населенных  пунктов.  Армия  Азербайджана
незадолго  до  этого  осуществила  резню   армян   в   Шуше,   в   Карабахе.
Непосредственно же на линии соприкосновения с  нашей  армией  было  немногим
больше 3 тыс. Тогда же нами был разработан и  детальный  план  согласованных
действий наших войск.
   Желая поскорее попасть в Баку, я обратился  к  Левандовскому  с  просьбой
помочь мне войти в город с первыми воинскими частями. Он сказал, что первыми
в Баку должен  вступить  бронепоезд.  Именно  ему  дано  задание  прорваться
впереди остальных войск в район нефтепромыслов Баку, чтобы помочь  бакинским
рабочим обеспечить охрану этих жизненно важных объектов. "Поэтому, -  сказал
мне Левандовский, - если вы хотите попасть в Баку  раньше,  то  вам  следует
отправиться с этим отрядом".
   Выехав из Петровска к месту стоянки бронепоезда, я  встретился  в  районе
Дербента с командующим группой бронепоездов Ефремовым и  военным  комиссаром
этой группы Дудиным. Бронепоезд "III Интернационал",  на  котором  находился
командный пункт Ефремова, стоял в 200-300 м от  моста  через  пограничную  с
Азербайджаном реку Самур, маскируясь в лесу. Поэтому с другого берега его не
было видно.
   Был теплый весенний день 26 апреля, деревья уже покрылись листвой.
   Ефремов  прочитал   приказ   Левандовского.   Он   был   очень   кратким.
Приказывалось прорваться в Баку, закрепиться на бакинских нефтепромыслах  и,
опираясь на  поддержку  рабочих  отрядов,  охранять  промыслы  от  возможных
поджогов до подхода основных сил 11-й армии.
   Ночь на 27 апреля. Погода стояла теплая, тихая, ярко светила луна.
   Красноармейцы заняли свои места в вагонах. Мы с Ефремовым  находились  на
орудийной площадке бронепоезда. Впереди поезда была прицеплена платформа, на
которой  стояли  два  заранее  проинструктированных  красноармейца.  Ефремов
держал часы в руках и ровно  в  ноль  часов  десять  минут  приказал  начать
движение.
   Въехали на  мост,  подходим  к  азербайджанскому  посту.  Там  ничего  не
понимают. "Что происходит?" - спрашивают. "Едем в Баку. Хотите,  поедемте  с
нами", - отвечаем им.
   Тем  временем  два  красноармейца  соскочили  с  передней   платформы   и
перерезали телефонные и телеграфные провода, идущие от караульного помещения
к станции Ялома. Бронепоезд пошел вперед.
   Когда уже рассвело и наступил день, мы с движущегося поезда  видели,  как
по обеим сторонам железнодорожного полотна крестьяне обрабатывают свои поля,
пашут, сеют. Поезд наш шел с поднятым красным  стягом.  Крестьяне  неизменно
приветствовали нас возгласами и поднятием рук. Мы восклицали  в  ответ:  "Да
здравствует  Советский   Азербайджан!",   "Да   здравствует   дружба   между
азербайджанским и русским народами!"
   У станции Худат дал о себе знать мусаватский блиндированный поезд.  Из-за
холма он открыл огонь по нашему бронепоезду, но стрелял неметко - не было ни
одного попадания. Мы не отвечали: цели не было  видно,  расходовать  снаряды
понапрасну не хотели.
   Когда мы подъехали к Баладжарам,  уже  стемнело.  По  нашему  поезду  был
открыт артиллерийский огонь. Ефремов приказал десантному отряду высадиться и
продвигаться вдоль железной дороги по обеим  сторонам  бронепоезда.  Впереди
поезда шли несколько красноармейцев и проверяли,  не  заминирован  ли  путь.
Поезд шел медленно и только в полночь прибыл в Баладжары.
   Ночью из Баку мне позвонил Камо и сообщил, что наши  товарищи  предложили
азербайджанскому правительству под  угрозой  восстания  мирно  сдать  власть
коммунистам. Те, видя боевое настроение бакинских рабочих, а также  узнав  о
занятии Баладжар нашим бронепоездом и общем подходе  частей  Красной  Армии,
решили выполнить это требование.
   В  ночь  на  28  апреля  они  освободили  из  тюрьмы  всех   арестованных
большевиков и сдали власть.
   К 6 часам утра 28 апреля наш бронепоезд благополучно прибыл на  Бакинский
вокзал. Встречал нас Камо. Вместе с  ним  поехали  на  автомашине  к  зданию
азербайджанского  парламента,  где  уже  несколько  часов   заседали   члены
Военно-революционного комитета и ЦК Компартии Азербайджана.

   Мы появились в Баку, когда старой,  буржуазной  власти  уже  не  было,  а
новая,  Советская  власть  еще  не  установилась.  Поэтому  на  улицах   нам
встречались полицейские, которые продолжали нести свою службу, не зная  еще,
что власть в городе переменилась. На рассвете открывались  лавки,  казалось,
жизнь идет своим чередом.
   Местная  Красная  гвардия  взяла  на   себя   охрану   нефтепромыслов   и
нефтескладов, а также заботу о поддержании в  городе  необходимого  порядка.
Для этого она располагала оружием, нелегально  накопленным  здесь  ранее,  а
также присланным с Туркестанского фронта по распоряжению Фрунзе.
   В ночь на 29 апреля 1920 г. состоялось провозглашение Советской власти  в
Азербайджане во главе  с  временным  правительством  -  Военно-революционным
комитетом и его председателем Н.Наримановым.
   30 апреля в Баку начали входить части 11-й армии. До этого в течение двух
дней наш бронепоезд "III Интернационал" был единственной воинской  частью  в
Баку.
   В   город   прибыли   Орджоникидзе,   Киров,   Левандовский,   Механошин.
Орджоникидзе вручил Ефремову орден боевого Красного Знамени.
   Всего два-три дня, проведенных вместе с Ефремовым, оставили глубокий след
в моем сознании. Бывают в борьбе, в жизни такие моменты, когда за  несколько
дней узнаешь человека лучше, чем иногда за много лет  совместной  работы.  Я
проникся глубоким уважением и товарищеской любовью к этому ранее незнакомому
мне человеку,  обаятельному  в  обращении  с  людьми,  бесстрашному  в  бою,
спокойному  и  решительному,  внушающему  к   себе   доверие   товарищей   и
подчиненных.
   В последующем  Михаил  Григорьевич  Ефремов  стал  командующим  Орловским
военным округом. Затем был репрессирован, еще перед войной, прямо из  тюрьмы
вернулся в строй  (каким-то  чудом  Сталин  внял  блестящей  характеристике,
которую я  дал  Ефремову  при  зачтении  Сталиным  его  письма  из  тюрьмы).
Командовал армией. Погиб при организации прорыва вражеского фронта на западе
от Москвы. В Вязьме ему поставлен памятник.

   Наступило 1 Мая. Основная масса пехоты в это время  входила  в  город.  С
раннего утра по улицам шли колонны красноармейцев, утомленных,  в  пыли,  но
радостных, воодушевленных. Со всех районов, с промыслов, с заводов рабочие с
семьями заполнили улицы города.  Началось  настоящее  братание  населения  с
красноармейцами.  Объятия,  всеобщее  ликование.  Это   был   замечательный,
радостный Первомай в Баку. Повсюду - на перекрестках и площадях -  возникали
митинги.
   В   течение   нескольких    дней    во    всех    центрах    Азербайджана
расквартировывались красноармейские части. Красная  Армия  дошла  до  границ
меньшевистской Грузии и дашнакской Армении.
   Однако мирная обстановка  в  Азербайджане  продержалась  недолго.  Уже  в
двадцатых числах мая азербайджанские феодалы, которые собрались в губернском
городе Гянджа вместе с  бежавшими  из  Баку  министрами,  контрреволюционным
офицерством и  чиновничеством,  подняли  вооруженное  восстание.  Завязались
уличные бои, в ходе которых мятеж был подавлен. Но не прошло и двух  недель,
как разбитые части мятежников перебрались в  Карабах  и  подняли  там  новое
восстание.  Оно  было  также  подавлено.  Через  некоторое  время   начались
контрреволюционные волнения в некоторых других уездах. Скоро и с  ними  было
покончено.

   Как нам стало потом известно, после прихода Красной Армии  в  Азербайджан
начали возрастать повстанческие настроения в Александрополе (ныне Ленинакан)
- крупном городе  Армении.  Под  давлением  масс  Александропольский  горком
партии попросил разрешения Арменкома  начать  организованное  восстание  для
свержения   дашнакского   правительства.    10    мая    в    Александрополе
Военно-революционный комитет провозгласил Советскую власть в Армении.
   В тот же день знамя восстания было поднято в Карсе. Затем  в  Сарыкамыше,
Кавтарлу, Нор-Баязете, Шамшадине, в Идживане. Потом  оно  перекинулось  и  в
Зангезур. Во всех этих местах революционные комитеты провозгласили свержение
дашнакского правительства и объявили  об  установлении  Советской  власти  в
Армении. Обо всем этом армянские коммунисты сообщили в Баку и Кавбюро  ЦК  с
большим опозданием. Вскоре к нам поступило печальное сообщение  о  том,  что
повстанцы через три дня в Александрополе, а затем и в  других  районах  были
разбиты, многие участники восстания были арестованы, 11 же руководителей,  в
том числе Алавердян, Мусаелян, Гарибджанян, Гукасян, как  мы  узнали  позже,
расстреляны.
   Получив сообщение об этом  от  армянских  товарищей  с  просьбой  оказать
армянским повстанцам Казахского уезда помощь, я  немедленно  дал  телеграмму
Серго. Она сохранилась в архиве Орджоникидзе, вот ее текст:

   "Записка по проводу из Шуши
   Председателю Каввоенсовета Кав. фронта
   тов. Орджоникидзе

   20 к утру у нас будет делегация от армянских повстанцев. Они по телеграфу
передают о разгроме повстанцев в Александрополе и просят оказать вооруженную
помощь повстанцам армянского Казахского уезда.
   Телеграмма от Карахана заявляет, что Россия берет на себя  посредничество
между Арменией и Азербайджаном. Временно все спорные  территории  занимаются
русской Красной Армией  в  пределах  Армении  согласно  просьбе  восставшего
народа. Сообщите, какие меры считаете возможным принять немедленно.
   Микоян".

   К сожалению, вопрос был перед нами поставлен,  когда  в  главных  центрах
восстание уже было подавлено.
   Майское восстание трудящихся Армении  хотя  и  кончилось  поражением,  но
подготовило победоносное восстание в ноябре того же года во всей Армении.
   После  ликвидации  всех  очагов  контрреволюции  в   Азербайджане   Серго
Орджоникидзе, возглавлявший Кавбюро ЦК,  взялся  совместно  с  ЦК  Компартии
Азербайджана за  осуществление  политических  и  экономических  мероприятий.
Вскоре был издан декрет Азербайджанского ревкома  о  конфискации  помещичьей
земли, ее национализации и передаче в пользование трудовому крестьянству.
   В двадцатых числах мая 1920 г. была вторично национализирована  бакинская
нефтяная промышленность - более 250 предприятий частных  фирм.  На  их  базе
было организовано государственное объединение "Азнефть". Надо было как можно
быстрее наладить вывоз огромной массы накопившихся  запасов  нефти  морем  в
Россию, где свирепствовал топливный голод.  Путь  через  Астрахань  уже  был
открыт, началась навигация. Одновременно надо было увеличить добычу нефти. В
выполнении этих важных задач кроме местных товарищей большую  помощь  оказал
прибывший из  Москвы  Серебровский.  Старый  большевик,  опытный  инженер  и
талантливый организатор, Серебровский возглавил "Азнефть".
   Красная Армия одержала крупные победы. Гражданская война шла к концу.
   В  сентябре  1920  г.  был   созван   Первый   съезд   народов   Востока.
Организаторами этого съезда явились Исполком Коминтерна и  часть  делегатов,
прибывших в Москву в конце июня 1920 г. на II Всемирный конгресс Коминтерна.
Основную организационную работу по подготовке съезда вел Серго  Орджоникидзе
вместе с Еленой Стасовой. Я также был в курсе всех вопросов, так как  входил
в состав Организационного бюро. Местом созыва съезда единодушно  был  выбран
город Баку.
   На съезд ожидалось прибытие делегатов от  народностей  бывшей  Российской
империи,  включая  закавказские  республики   и   Дагестан,   делегатов   от
северокавказских народностей, от народов, живших в Туркестанской республике,
от Хивы и Бухары, от  Башкирии,  от  татар  и  калмыков,  от  Китая,  Индии,
Афганистана, Персии, Турции, Японии, от арабов, курдов.
   Было решено привлечь на съезд не только коммунистов, но и  представителей
национальных революционных организаций и беспартийных  антиимпериалистически
настроенных деятелей стран Востока.
   На съезд прибыл 1891 делегат, в том числе 1273 коммуниста.
   В качестве гостей приехали представители ряда коммунистических партий  из
Европы и США: из Венгрии - Бела  Кун,  из  Англии  -  Квелч,  из  Франции  -
Россмер, из Америки - Джон Рид и др. Китай был представлен на съезде восемью
делегатами, из них Ван был избран  в  члены  созданного  Совета  действия  и
пропаганды на Востоке.
   Съезд происходил  в  исторический  момент.  Страна  только  что  пережила
громадную волну иностранной интервенции. Англия начала  вступать  с  нами  в
мирные переговоры. Это был как раз тот период, когда Красная Армия потерпела
неудачу в Польше, что вновь окрылило капиталистов. Но именно в  этот  момент
они неожиданно встали перед фактом, что волна антиимпериалистической  борьбы
перекинулась из России на Восток.
   Съезд начал свою работу 1 сентября 1920 г.  Накануне  собрался  Бакинский
Совет, на котором было доложено о проведенной работе по подготовке к съезду.
Так как ожидалось прибытие поезда с представителями Коминтерна и делегациями
компартий ряда стран, депутаты решили организованно встретить гостей.  Поезд
пришел  ночью.  Все  депутаты  Совета,  многочисленные   рабочие   делегации
отправились его встречать. Прямо с вокзала  гостей  привезли  в  театр,  где
возобновилось заседание Совета. Закончилось оно в пятом часу  утра.  Слушали
приветственные  выступления  представителей  Коминт