вертикальными зрачками - стали добрее и ласковее. Весь он как-то  вытянулся,
превзойдя свой и без того великанский рост, и стал мощнее в  плечах.  Многие
указывали на несомненное  его  сходство  со  статуей  Бордонкая,  стоящей  в
священной роще Салмакиды, но объяснения этой перемене не находили. Возможно,
что-то знала о ней Каэ, но она никогда и никому об этом не говорила.
   Крохотные пеньки-филгья посетили ее на следующий день после сражения. Они
шли к маленькой богине долгое время и, как обещали когда-то,  пришли  в  тот
день и час, когда ей было тяжелее всего. О чем  говорили  они  у  фонтана  с
веселым дельфином? Кто знает... Но  после  этого  филгья  остались  в  Храме
Истины и с тех пор следили за зеленым огнем.
   В новом мире, выжившем и победившем такой ценой, трон Верховного  Владыки
предложили Кахатанне, Богине Истины и Сути. Но она согласилась  принять  его
только на время, пока не отыщется более достойный.
   Спустя год у нее родился сын, названный Мангалаем. Нингишзида и  Номмо  с
упоением принялись воспитывать его, совершенно всерьез полагая себя  родными
дедушками, и юный бог рос под их опекой справедливым,  добрым  и  мудрым.  В
день совершеннолетия стала ясной и его суть  -  он  был  божеством  и  духом
Свободы. Поэтому никто не протестовал, когда  Каэтана  объявила,  что  хочет
сделать сына своим наследником и уступить ему трон  Арнемвенда.  В  качестве
подарка она преподнесла Мангалаю доспехи Ур-Шанаби и меч Зу-Л-Карнайна.
   В этот же день молодой бог пожелал узнать,  кто  является  его  отцом,  и
получил странный ответ. Но  что  это  был  за  ответ,  знали  лишь  немногие
избранные.
   Барнаба научился наконец приходить  и  уходить  в  мир  людей  когда  ему
вздумается. В человеческом облике он проводил по-прежнему много времени, ибо
в естественном, бесплотном своем "всегда и везде" не мог наслаждаться хурмой
и медовыми коржиками.
   Частыми гостями в Салмакиде были гном Раурал, Банбери  Вентоттен,  герцог
Талламор и эльфы. Душой же всех  компаний  всегда  оставался  алый  перстень
Ниппи - разговорчивый и задиристый.
   А  однажды,  долгое  время  спустя,  Нингишзида,  уже  совсем   седой   и
морщинистый, прогуливаясь по храмовой аллее,  столкнулся  со  своей  давней,
забытой уже галлюцинацией. Трое монахов  в  капюшонах,  натянутых  на  лицо,
померещились ему в сплетении  теней  и  солнечного  света.  Это  так  выбило
почтенного жреца из равновесия, что  он  просидел  весь  день  у  татхагатхи
Сонандана, жалуясь и попивая знаменитое зеленое вино.  Тхагаледжа  внимал  и
улыбался в белые как снег усы.

***

   "А еще говорят, что принявшая в себя души всех любимых и  близких  Богиня
Истины  стала  воистину  всемогущей.  И  открыла  она   однажды   проход   в
пространство Мелькарта, и сама пошла туда, дабы уничтожить своего  заклятого
врага.
   И на огромной равнине - в сотни раз больше  Шангайской  -  встретила  она
тщедушного серенького человека.
   - Ты пришла убить меня? - спросил этот человечек. - Удачи тебе,  великая.
Она потребуется и тебе, и твоим детям. Ибо если  сейчас  ты  убьешь  меня  и
развеешь прах мой по всему пространству, то спорами просочится он во  многие
миры. И все станет этим семенам доброй почвой - горе и боль, слезы и  тоска,
сомнение и страх, ненависть и  зависть,  жадность  и  гордыня,  презрение  и
скупость. Мало ли что еще чувствуют не только люди, но и иные существа. Там,
где есть перечисленные мною состояния души, там и откроется однажды проход в
пространство Мелькарта. И запомни, что Мелькарт уничтожим,  но  пространство
Мелькарта вечно и непобедимо, ибо вы сами создаете  его  своими  деяниями  и
мыслями, своими поступками и чувствами. А теперь я готов к смерти.
   И говорят, что Великая Кахатанна повернулась и пошла прочь.
   И поняла она главную истину: пространство Мелькарта находится  в  каждом.
Труднее всего победить себя, а Мелькарт слаб, как и любое зло. Ибо зло - это
ненастоящее, и истина отрицает его самой своей сутью.
   Тогда  Кахатанна  попрощалась  с  сыном,  повелев  ему  править  мудро  и
справедливо, избегая гнева, сомнений и  зависти.  Затем  взяла  два  меча  и
двинулась в бесконечный путь.
   С тех пор она ходит по миру и стучится в двери. Если ей открывают, то она
рассказывает о пространстве Мелькарта, живущем в каждом из нас, и  оставляет
частичку света своей души, дабы он прогонял Тьму. И те, кто слышал или видел
ее, стремятся всю жизнь к новой встрече, и нет им покоя до самой  смерти,  и
порой считают их безумцами и одержимыми.
   Есть и такие, кто не решается открыть ей дверь. Она  не  настаивает,  ибо
истина не продается и не покупается, не  внушает  и  не  повелевает:  истина
может только открыться. Она уходит в свой бесконечный путь, а  тот,  кто  не
принял ее, всю жизнь мечется в  клетке  души  своей,  сражаясь  с  мраком  и
чувствуя, что упустил, быть может, главное. И сожаления достойны эти люди.
   Часто случается, что видят ее вместе с прекрасным  великаном,  одетым  во
все черное. Глаза у него желтые, с вертикальными зрачками, и волосы смоляные
и непокорные. У него черный меч, на  лезвии  которого  не  задерживается  ни
единое пятнышко света. И это есть  Смерть.  А  по  другую  руку  возвышается
ослепительной  красоты  юноша  -  весь  серебристо-голубой  и  с  драконьими
полупрозрачными крыльями. И это есть Владыка Царства Мертвых.
   Ведомо нам, что часто истина открывается в момент смерти.
   Она ходит по миру и напоминает о том, что есть на  свете  священная  роща
Салмакиды, и поющий ручей, и маленький храм с зеленой  крышей,  и  фонтан  с
веселым  дельфином,  летящим  на  косо  положенной  волне.  Там  по   аллеям
прогуливаются бессмертные и разноцветное время беседует с  духом  Тайара.  А
нескладный мохнатый человечек воспитывает верховного бога, и тот  слушается,
потому что для воспитателя верховный  бог  по-прежнему  остается  маленьким,
бесконечно дорогим мальчиком. И статуя седобородого старика визиря с улыбкой
смотрит на них.
   Она стучится в наши души, чтобы напомнить о том, что любовь - это главная
истина. И за нее можно заплатить какую угодно цену".
   Я записываю эту историю в назидание потомкам, свято веря, что пусть  даже
это сказка - но такая сказка прекраснее и необходимее многих былей. Я...
   Подождите: кто-то стучит.